«Демократия меньшинств»

Конечно, сексуальные меньшинства очень успешно реализовали свои программы в последние два-три десятилетия, однако есть в Соединенных Штатах и другие успешные, но менее публичные меньшинства, также добившиеся многого в защите своих ценностей и взглядов, обеспечив себе равные или почти равные права и возможности с большинством. Я уже упоминал противников курения или сторонников медицинской марихуаны. Можно привести еще бесконечное множество примеров, скажем, меньшинства с физическими и ментальными отклонениями. Это, в частности, люди с ограниченными возможностями, ампутанты, слепые/глухонемые, толстые/худые, левши, лилипуты и т.д. Для любого меньшинства существует своя организация, которая отстаивает интересы и права этой группы. Например, существует организация «Маленькие люди Америки» из 7 тыс. членов, которая заступается за права карликов, и так называемый Клуб левшей, который обращает особое внимание на адекватное обеспечение и образование школьников-левшей. В Америке вообще встречаешь гораздо больше левшей, чем в России, так как тут их не переучивают в правшей. Другой классический пример – «географические меньшинства», то есть отдельные штаты или группы штатов, которые представляют собой меньшинство по сравнению с остальными штатами в зависимости от конкретного вопроса. Среди них, например, 15 штатов, которые отменили у себя смертную казнь, и два штата, которые первыми легализовали марихуану – Вашингтон и Колорадо. Можно еще вспомнить вегетарианцев, которые заметно повлияли на меню в американских ресторанах и кафе, или борцов с ожирением, особенно среди школьников, которые после многолетней борьбы добились заметных ограничений в отношении еды и напитков, предлагаемых в американских школах…

Кстати, партийная принадлежность отнюдь не является формой политического сплочения разных меньшинств. Характер распределения голосов избирателей от этнических и религиозных меньшинств говорит о том, что самые разные, противоречивые и непохожие группы людей оказываются вместе на одной позиции, если эта позиция сходится с их собственными взглядами по нескольким приоритетным вопросам. Не обязательно, в частности, чтобы, например, политическая платформа партии целиком удовлетворяла ту или иную группу. Главное – чтобы она удовлетворяла ее больше, чем соперничающая партия, по ключевым для этой группы вопросам. Организации гражданского общества и политические партии, в свою очередь, стараются подстраиваться под интересы разных групп избирателей и разрабатывать позиции по наиболее широкому ряду вопросов, чтобы набрать поддержку как можно больше отдельных меньшинств или их сегментов.

В Соединенных Штатах, однако, есть большая разница между поддержкой одной и той же партии разными группами меньшинств и политическим согласием между самими группами. Например, и геи, и афроамериканцы давно являются последовательными сторонниками демократической партии, но афроамериканцы до последнего времени не поддерживали расширение прав геев по религиозным причинам. Можно представить, что каждая политическая партия или организация – это своего рода политический «шведский стол» с разнообразным меню выборов. Представители разных групп могут посещать один буфет, но привлекают их разные блюда и едят они врозь. Поэтому задача политиков и аналитиков при формировании «большинства», которое бы поддержало их на общенациональных выборах, – это не пытаться сплотить разные религиозные, этнические и другие группы, а всего лишь привлечь как можно больше из них к своему «шведскому столу» правильным набором предлагаемых блюд и напитков.

Как показывают исследования американских ученых, люди распознают расу другого человека за одну десятую секунды – быстрее, чем пол и возраст. Искусство политика – правильно соединить различные уникальные социальные ингредиенты и добиться создания такого большинства, которое в том или ином вопросе получит перевес. Абстрактного большинства тут просто нет. С первого взгляда может показаться, что в Америке, например, существуют четко определенные расовые и религиозные большинство и меньшинства, которые придерживаются достаточно предсказуемых политических взглядов. Но более тщательное рассмотрение этого вопроса показывает, что даже в самых вроде бы гомогенных группах встречаются очень глубокие разногласия.

В итоге «большинство» в Америке выглядит очень по-разному, в зависимости от рассматриваемого вопроса, и составляется из разных коалиций меньшинств, которые сходятся вместе, когда у них возникает вдруг общий интерес, и потом могут переформатироваться под другие проблемы и задачи в другое большинство. Это одна из основ американской представительной демократии.

Замечу в скобках, что, конечно, двух традиционных американских политических партий тоже уже давно нет в реальности. В реальности, а не в книжной Америке, есть несколько больших «партий», которые, скорее, представляют собой политические неформализованные движения: женщин и афроамериканцев, латиноамериканцев и пенсионеров, среднего городского слоя и фермеров, бедных, среднего класса и богатых, образованных и нет и т.д. Именно правильная комбинация этих элементов в свою поддержку и приводит кандидатов в президенты в Белый дом, а организации, которые мы по привычке называем партиями, – в конгрессы страны и штатов.

Если говорить об этнических меньшинствах в США и их участии в политическом процессе в этой стране, то надо отметить, во-первых, что американские граждане и избиратели в целом разбиваются на три группы: около 23 % считают себя республиканцами, 29 % – демократами и 45 % считают себя независимыми избирателями, причем доля независимых избирателей стремительно растет последние два десятилетия. Среди независимой группы избирателей около половины более склонны голосовать за демократов, а другая половина – за республиканцев. Белые избиратели в большинстве своем (до 40 %) считают себя независимыми. Среди остальных свыше 30 % поддерживают республиканцев и около 30 % – демократов. Афроамериканцы в большинстве своем поддерживают демократов (до 70 % в среднем). Далее, только одна треть латиноамериканцев поддерживает демократов (примерно 32 %), в то время как почти половина (свыше 45 %) считают себя независимыми. Из них всего лишь чуть больше 10-12 % поддерживают республиканскую партию. Американские азиаты сегодня являются самой быстрорастущей этнической группой в стране, и они поддерживают демократов в несколько раз больше, чем республиканцев.

Важный политический вопрос, таким образом, заключается в том, как эти этнические группы со своими разными культурными представлениями, политическими приоритетами и экономическими обстоятельствами свести вместе в поддержке только одной (или другой) системы политических ценностей? Как организовать это очень разнообразное и противоречивое общество в рамках политического процесса для решения той или иной проблемы? Как какому-либо меньшинству привлечь их на свою сторону с тем, чтобы стать большинством в рамках политического процесса в США, в рамках «демократии меньшинств», функционирующей в этой стране? Ведь они все такие разные. Многочисленные исследования показывают, что у каждого меньшинства в США в любой период времени есть свои приоритетные темы, перевешивающие те стандартные факторы, которые обычно определяют, как будет голосовать тот или иной избиратель (например, высокий уровень дохода, как правило, положительно коррелирует с поддержкой республиканцев, а уровень образования – с поддержкой демократов, молодые и пожилые американцы склонны к поддержке демократов, люди среднего возраста – к поддержке республиканцев и т.д.).

Американцы азиатского происхождения вообще выбиваются из общих правил. Составляя примерно 5 % населения США (приблизительно 17 млн человек) и чуть более 4 % от всех голосов, по большинству своих ценностей и интересов они должны были бы поддерживать республиканскую партию. Их уровень дохода намного выше среднего в Америке (более того, у азиатов самый высокий средний уровень дохода среди всех этнических групп в стране). Они также уважают дисциплину, предпринимательство и не поддерживают раздачи денег государством, то есть идею «социального государства». Однако азиаты в последнее десятилетие с большим перевесом поддерживают демократов. И здесь как раз срабатывает идеология «демократии меньшинств». Американские социологи, рассматривая этот феномен, полагают, что статус меньшинства отталкивает американцев-азиатов от республиканской партии, чья риторика часто делает различие между белыми «производителями» и небелыми «потребителями», отдавая предпочтение первой группе. Азиаты оказываются на одной стороне с афроамериканскими избирателями, которые от них кардинально отличаются по средним экономическим и образовательным данным.

Как результат – из двух небольших меньшинств формируется новое «большое меньшинство», которое способно стать той силой, которая обеспечит победу той или иной стороне. Можно сказать, что позиция азиатов на выборах – просчет американских политических технологов, которым не удалось правильно позиционировать республиканскую партию и ее политические ценности в азиатской среде избирателей США.

Другой пример – это американцы латиноамериканского происхождения. Более половины из них являются католиками, а 60 % американцев латиноамериканского происхождения согласны с заявлением, что религия играет «очень важную» роль в их жизни. Хотя принято считать, что более религиозные избиратели голосуют за республиканскую партию, уровень поддержки этой партии среди латиноамериканцев очень низкий, всего чуть более 12 %. Это объясняется тем, что латиноамериканцы делают своим приоритетом вопросы иммиграции, по которому им навстречу идут только демократы. Твердая оппозиция республиканцев идее реформирования иммиграционной системы США лишила партию большинства латиноамериканских голосов, хотя по многим социальным вопросам – таким как легализация аборта – латиноамериканцы скорее сходятся во мнении с республиканской партией. Вот еще один пример того, как консерваторам не удалось правильно расставить приоритеты в среде политического меньшинства латиноамериканцев, что и повлекло потерю их голосов, которые перехватили либералы и демократы США.

Однако такие просчеты делают, конечно, не только консерваторы. Большой список просчетов и у американских либералов, демократов, представителей третьих партий и движений. Одна дискуссия по поводу последней по времени реформы медицинского страхования чего стоит! Наука политического процесса в условиях американской демократии – вопрос сложный и тонкий. Я уверен, что мы еще увидим на выборах, при голосованиях, в национальных дебатах и спорах и большие триумфы таких усилий, и не менее триумфальные провалы.

Идеология «демократии меньшинств», надо признать, хорошо ложится на американскую политическую ментальность, значительной частью которой является способность и желание искать компромиссы и общие позиции, а не разницу во взглядах, а также высокая толерантность к чужим воззрениям. По сути, идеология компромисса и толерантности, с одной стороны, и создание большинства по тому или иному вопросу, сформированного из разного рода меньшинств, являются двумя сторонами одной медали демократии США и очерчивают границы мейнстрима в американской политической культуре и внутренней политики. Перефразируя знаменитую формулу бывшего министра обороны США Дональда Рамсфельда, можно сказать, что американский политический процесс – это постоянное формирование «гибких коалиций», то есть создание большинства, больших комбинаций из сравнительно меньших частей общества, чьи интересы по какому-то вопросу временно совпадают. При этом по другим вопросам они могут не совпадать совсем, даже быть откровенно противоположными. Совпадение интересов может носить сугубо временный характер и даже быть искусственно организованным, например под очередные выборы или национальную кампанию по изменению того или иного закона. Это придает американской системе демократии гибкость, стабильность и позволяет эффективно и быстро менять политическую тактику, оставаясь в рамках своей партийной или национальной стратегии.

Одновременно это дает возможность американским избирателям постоянно чувствовать, что они напрямую влияют на ситуацию в стране, что у них есть голос, который нужен политикам, и что разногласия по другим вопросам не являются препятствием для решения тех проблем, где интересы разного рода социальных групп совпадают. Как результат, американский политический процесс все время выглядит активным, адекватным и актуальным, в нем в каждый конкретный момент полноценно участвуют совершенно различные социальные и политические силы, определяющие его содержание. Этот процесс очень трудно – практически невозможно – поставить под контроль одной политической группе. Также практически невозможно попытаться монополизировать его содержание и основные лозунги. Политические решения, естественно, принимаются руководством страны, но политический процесс почти полностью находится в руках гражданского (в широком смысле слова) общества, где каждое меньшинство имеет свое место, временных союзников и не менее временных противников. Как результат, каждое такое социальное меньшинство не только чувствует себя участником процесса, но и верит в американскую модель демократии, даже если в данный момент не входит в коалицию большинства. Американец постоянно чувствует себя частью целого ряда меньшинств, часть из которых входит в каждый данный момент в то или иное большинство. Это практически полностью снимает уровень любых серьезных протестных настроений в стране.

Безусловно, аналогичную – хотя и обратную – тактику можно использовать и для ликвидации возможного большинства по тому или иному вопросу, который в данный момент властям страны представляется опасным или несвоевременным для включения в политический процесс.

Примером может быть сама столица Америки город Вашингтон. На протяжении длительного времени подавляющее большинство жителей этого города составляли афроамериканцы, в то время как белые американцы были в абсолютном и относительном меньшинстве. В результате, как я писал выше, город долго не получал прав на местное самоуправление, ибо власти страны не без оснований опасались, что тогда столица станет гораздо менее управляемой, стабильной и приспособленной для существования в ней государственных учреждений. Понятно, что нельзя не дать городу прав на местное самоуправление, ибо это не только будет противоречить законам США, но и вызовет большую негативную реакцию в обществе. Был использован другой аргумент – столица страны должна быть максимально деполитизирована, с тем чтобы любое правительство, получившее власть на выборах, могло чувствовать себя в Вашингтоне уверенно и спокойно. В поддержку этого лозунга легко удалось собрать большинство в стране, а голоса самих вашингтонцев оказались практически не слышны на национальном уровне. Как результат, Вашингтон до сих пор не имеет полноценного представительства в Конгрессе США, хотя его жители и платят федеральные налоги, распределяемые именно этим Конгрессом. Отсюда – откровенно протестная надпись: «Налоги без представительства», утвержденная властями округа Колумбия и нанесенная на каждый автомобильный номер, зарегистрированный в Вашингтоне, включая даже все автомобили президента и членов его кабинета.

Такова непростая диалектика американской политической жизни. Я бы даже сказал, что в этом суть всей идеологии американской жизни. Конечно, американцы упорно отвергают идею государственной идеологии, они считают себя – и не без оснований – весьма неидеологизированной нацией. Но они не видят того, что их государство – Соединенные Штаты, их собственный стиль жизни, их цивилизаторская империя, национальная психология и менталитет, если хотите, – не обладая идеологией, сами по себе, являются настоящей идеологией, причем весьма мощной и достаточно привлекательной для других. Иначе говоря, неидеологизированные американцы могут себе позволить не иметь государственной идеологии по одной очевидной и простой причине: они сами, их образ жизни и мышления, политическая культура и система управления стали целостной идеологией, имеющей поистине глобальный охват. Все это очень ценится самими американцами, которые, конечно, не боятся и даже любят быть в меньшинстве, но еще больше любят чувствовать себя в защищенном надежном большинстве. Любят быть свободными от идеологии, но сами являются такой идеологией, не замечая этого факта.