Глава 7

«Рутинный выезд», – говорили они. Я пригнулся, чтобы пролезть в щель, образованную упавшей плитой перекрытия, и попасть в следующую комнату. Недолеченная нога жутко ныла, протестуя против столь чрезмерных нагрузок. Но если сейчас не эксплуатировать пострадавшую ранее конечность на полную, есть шанс испортить весь свой организм целиком! «Только наблюдение», – говорили они. «Передохнешь немного после опасных миссий», – говорили они… Черт, да куда же подевалось это прикрытие, обязанное в случае чего помочь эвакуироваться?!

С улицы донесся шелест, словно десяток асфальтомоечных машин со включенными на полную мощность щетками едет подметать территорию. Но я уже знал, что никакой безобидной техники там нет. Вернее, техника-то есть, но сугубо военная. И к тому же инопланетная. Аналог БМП или танка, надо полагать. Не знаю, кем он управляется, роботом или сидящим внутри экипажем. Но паранойя у заведующего всем этим уродливым конструктом разума явно зашкаливает за все мыслимые пределы. Сидел себе на втором этаже заброшенной пятиэтажки, стоящей на окраине маленького городка. Его пришельцы оккупировали, но купол почему-то не поставили. Никого не трогал, только видеокамерой все происходящее снимал… А эта сволочь нагло подкатила к всеми заброшенному и частично разрушенному зданию, после чего устроила на меня полноценную охоту!

За спиной, в несколько секунд назад покинутой комнате, загрохотало. Затылок опалила волна горячего воздуха. Орудия странного танка, похожего на безобразного толстого зеленого слизня или червя, проткнутого в трех местах короткими булавками башенок, плевались не снарядами. Они изрыгали из себя самую натуральную плазму. Нет, я вовсе не был безоружным, несмотря на свою миссию наблюдателя. Выданный шефом при вступлении в должность пистолет, штатный автомат, забытые на месте основной лежки гранаты… Вот только как ими остановить махину, размерами чуть-чуть уступающую грузовому трейлеру, представлялось слабо.

– Издевается, гад. – Верить в то, что я сейчас умру, не хотелось. А в то, что выживу, не получалось. Проклятый танк явно обладал какими-то приборами, позволявшими засекать человеческое тело даже сквозь бетон. Вот только почему-то он стрелял не туда, где находилась его цель в данную секунду. Плазма уже в третий раз накрыла место, где мой организм был совсем недавно. То ли программный глюк в системе наведения, причем не хуже, чем у зависающих при виде огня «крабов», то ли пример извращенного нечеловеческого чувства юмора. В конце-то концов, кошка тоже любит поиграть с мышкой, прежде чем ее съесть. – Ну, Евгений Борисович, ну, сволочь, ну погоди! Если вернусь, ты у меня на всю жизнь запомнишь, что нельзя срывать персонал с больничной койки и посылать на дело! Даже если тебе людей жестко не хватает!

Маршрут дальнейшего движения можно пролагать только вперед. К сожалению, обратно проползти на лестничный пролет через попавшую под обстрел прихожую было делом почти невозможным. По расплавленному бетону на четвереньках особо передвигаться просто не получится. Прятаться где-нибудь в ванной комнате или даже под самой ванной вряд ли было выходом. Пришлось спешно ковылять на балкон. Дверь оказалась заперта, но, к счастью, изнутри и на простейший шпингалет. Однако стоило мне лишь ввалиться в заваленную каким-то хламом лоджию, как в спину дохнула обжигающе жаркая ударная волна.

– Да как они меня находят, если не тепловизором? – Идей, как спастись или хотя бы куда драпать, не было. Меня загнали на четвертый этаж, прыгать с него вниз было бы самоубийством. Может, падение-то и переживу. Вот только крутящийся вокруг здания танк наверняка не откажется сделать контрольный наезд на чересчур верткого человечка! – По запаху, что ли, находят? Вроде бы у насекомых именно подобные органы чувств развиты сильнее всего.

Чувствуя, как утекает время, я распахнул ставни. А после, перегнувшись через подоконник, стал стремительно спускаться. Пальцы рук и подошвы ног скребли по малейшим выпуклостям, стараясь зацепиться. И пока не рухнуть вниз получалось. Однако, боюсь, одновременно перемещаться достаточно быстро и к тому же не падать не получится. На волосы брызнули стекла, вырвавшиеся из уничтоженной выстрелом плазменного оружия лоджии. Черт! Заниматься таким экстремальным паркуром я не подписывался!

– Ваше сопротивление бессмысленно. – Мягкий голос, обещающий ложную безопасность, проникал в уши даже сквозь предусмотрительно вставленные затычки. Впрочем, сейчас, похоже, мне придется подчиниться, даже не будучи очарованным его гипнотическим воздействием. Червеобразный танк прошуршал прямо под балкон. Теперь одна из его башенок упорно смотрела небольшим коробом плазменного орудия на висящего подобно макаке представителя человечества. – Спускайтесь. Сдавайтесь. Не сопротивляйтесь. В случае если вы вновь попробуете скрыться в помещении, будет открыт огонь на поражение.

А до этого, можно подумать, они из нелетального оружия стреляли. Резиновыми пулями. Впрочем, учитывая их калибр, мне бы и такой хватило. Все-таки играть в биатлон с танком, если сам лишен многосантиметровой брони, занятие для очень-очень изобретательных самоубийц.

– Угу, сейчас! Только не стреляйте! – Я начал медленно спускаться, ожидая выстрела в спину. Не от инопланетян, так от своих коллег-наблюдателей, одновременно являющихся прикрытием. В конце-то концов, голова, находящаяся на моих плечах, знает достаточно много информации. Разглашать оную врагу сильно не рекомендуется. К примеру, местонахождение базы по изучению пришельцев, полной почти беззащитных ученых. Эх, даже становится как-то жаль, что не удалось поговорить с мамой. А она ведь специально выбралась к цивилизации, чтобы найти работающий участок сотовой связи. Каково ей будет теперь узнать о гибели ребенка, когда она уже уверилась в его относительной безопасности?

Ноги уперлись в деревянную раму. Окно. Хотя стекло и гладкое, миновать его несложно, если цепляться за раму. Фух! Не сорвался! А перед глазами уже бетон нового межэтажного перекрытия, и, как назло, в обуви никак не удается нащупать мало-мальски приличный уступ. И пальцы, уже гудящие от напряжения, начинает сводить судорогой. Грохнусь! Точно грохнусь раньше, чем достигну земли! Звук автомобильного мотора привлек мое внимание. И внимание танка. Вывернувшую из проулка машину среднее плазменное орудие танка взорвало. Только горящее колесо по асфальту запрыгало. Странно, но, кажется, в ней не было водителя. Неужели таким образом наши пытаются отвлечь пришельцев, давая пойманному наблюдателю возможность скрыться? Идиоты! Надо было пускать автомобиль с зажатой педалью до того, как я миновал окно! Тогда бы у меня был шанс, разбив прозрачную преграду, очутиться внутри квартиры. А там уж и до выхода рукой подать! Ну, или по крайней мере до противоположной стены дома, если удачно подвернется открытая входная дверь на лестничной клетке.

Снова завелся мотор. Да не один, а два или три! Послышались крики людей, призывающие непонятно кого идти в атаку и готовить гранатометы. Затрещала автоматная очередь, выпущенная, судя по всему, в воздух от избытка чувств. Не понял, откуда там такая толпа народу? Следить же только троих наблюдателей посылали! Или мои коллеги помощь из местных партизан привели?

Танк, видимо, тоже решил это проверить. Он, мягко изогнувшись, словно настоящий червяк, пополз туда, откуда слышались звуки подготовки к сражению. Однако путь вражеской бронетехники так и не был завершен. В момент, когда танк проползал по самому обычному канализационному люку, асфальт вздыбился взрывом. Ударная волна и грохот едва не заставили меня спикировать вниз. Вся морда машины оказалась перекорежена, теперь стало ясно видно, что под зеленым покрытием, похожим на кожу, кроется металлический каркас. И он выдержал подрыв мины, пусть и ценой изрядной деформации.

– Чё пялишься, ты, человек-паук?! – Из окна соседнего здания высунулся один из моих напарников, игравших на базе роль чего-то вроде разведки. Ну а как иначе назвать тех, кого ученые гоняли, чтобы они издалека засняли определенный объект пришельцев на камеру во всех возможных ракурсах. И по возможности притащили с собой обратно его кусочек. – Уматывай оттуда живо, пока «тараканы» не прочухались!

– Ага, – кивнул я и, подтянувшись, начал примеряться, как бы половчее разбить локтем окно. А потом, выругавшись, переполз метром левее и юркнул в уже открытый проем, прорвав собою натянутую от комаров марлю. Хозяева, когда покидали свое жилище, не озаботились тем, чтобы прикрыть ставни. Ну и правильно, какой нормальный форточник полезет на такую верхотуру? Если, конечно, его выстрелами плазменной пушки не будут подгонять.

Мысли не помешали мне миновать короткий коридор. Я оказался перед входной дверью, закрытой на замок, открываемый исключительно ключом. Впрочем, он у меня имелся. В кобуре. Несколько выстрелов из пистолета, обладающего поистине монструозным калибром, просто выбили замок к чертовой бабушке. И как у полиции в фильмах подобные трюки с одного раза получались?

Быстро спустившись на первый этаж, я не бросился к приглашающе открытой двери, ведущей наружу. Вместо этого мне пришлось откинуть в сторону картонную коробку из-под телевизора, которой оборудовавший занятую мной сегодня лежку разведчик прикрыл запасной путь эвакуации. Или, попросту говоря, техническую щель, ведущую в подвал. В первоначальном виде она предназначалась для вентиляции, и пролезть туда могли лишь коты. Но несколько выстрелов из трофейной боевой перчатки решили данную проблему. Жаль, сам оружием пришельцев еще не обзавелся, хотя натаскал его в кладовые базы, должен сказать, немало.

Оказавшись в подвале, я побежал к техническому выходу, находящемуся в дальней части фундамента здания. Изначально он предназначался для всякого рода ремонтников. Надеюсь, танку сейчас не до погони за слишком юрким человечком. А не то может подкараулить прямо у выхода. Интересно, если он выстрелит в упор из своей плазмопушки, от меня хоть чего-нибудь останется?

Вылезти наружу удалось беспрепятственно. И даже доковылять на подгибающейся от боли ноге до мотоцикла, который уже выводила Любочка. Она была третьим и последним из наблюдателей, которых послали проинспектировать с безопасного расстояния деятельность пришельцев. Да уж, действительно тесен мир. Кто бы мог подумать, что байкерша, удиравшая от инопланетян в не слишком-то одетом виде, не только повстречается с парочкой наивных идиотов, сунувшихся чуть ли не в центр оккупированной врагом территории, но и будет потом вместе с одним из них бороться с пришельцами. Шансы уцелеть даже у каждого по отдельности тогда были не большие. А вот гляди ж ты! Уйти от погони девушке удалось, свернув в наш городской парк. Там «стрекоза», хорошо летающая по прямой, но не слишком маневренная, зацепилась за одну из каруселей, на которых обычно катали детей. Ну а дроиды-«тарелки» просто не выдержали соревнования в скорости, безнадежно отстав еще раньше.

– Садись, калека! – Нежность и женственность в Любе надо искать с микроскопом. Электронным. Нам как раз на базу на днях завезли один. К нему тотчас же выстроилась очередь из персонала, пытающегося запихнуть в него детали техники пришельцев или даже кусочки самих пришельцев. – Какого черта ты засветился перед этими придурками?

– Да я вел себя тихо, как мышь под веником! – возразил ей я, устраиваясь позади девушки и не без некоторого внутреннего удовольствия цепляясь за гибкую мускулистую фигурку. За своими руками требовалось тщательно следить, если они сползут чуть ниже, чем положено, или, наоборот, поднимутся к упругой груди, с байкерши станется стряхнуть своего пассажира на полном ходу. – Не имею ни малейшего представления, с чего этот танк решил до меня докопаться!

Последнюю фразу я договорил, когда нас от места дислокации вражеской бронетехники уже отделяло по меньшей мере метров двести. Ездить так, как умеет это Любочка, дано далеко не каждому гонщику. Остается лишь надеяться, что движок несчастного мотоцикла выдержит это испытание на прочность. Даже авиации в виде «стрекоз» я сейчас боялся меньше, чем возможной поломки.

– Заметил хоть что-то интересное? – спросила девушка, прибавляя газу, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. – Чем тут пришельцы занимаются, что даже бронетехнику подтянуть не поленились?!

– Я, конечно, могу ошибаться, но, похоже, изготовление этой самой бронетехники и налаживают! – прокричал я ей в ухо ценные сведения, несомненно стоящие того, чтобы быть услышанными как можно большим числом народу. – Они развернули что-то вроде строительных лесов, в которых угадываются контуры множества объектов, обладающих длинной вытянутой формой и тремя башенками! И стаскивают к ним весь возможный металл, не брезгуя даже выкопанными из земли водопроводными трубами. А также сгоняют пленных!

– Люди-то им зачем? – поразилась Люба. – Кирпичи таскать?

– В том числе! Их используют на грубых работах, но это явно не все. Боюсь ошибиться, но мне кажется, человеческий материал в их конструкциях стоит в соседней графе со сталью и микросхемами. Мы для них – ресурс! – Никаких душераздирающих подробностей мне с такого расстояния увидеть не удалось. Даже в бинокль. Может, оно и к лучшему. Вот только внутрь каждого строящегося объекта периодически загоняли двух-трех пленников, выбранных из числа наиболее слабых и больных. А обратно они уже не выходили. Вообще. – Внутрь выбранного в качестве основной цели наблюдения остова машины за пять часов наблюдений завели то ли шестнадцать, то ли семнадцать представителей нашей расы. Туда же отправились пара десятков свиней, одна лошадь и две коровы из загона со скотом. Зачем может понадобиться столько неквалифицированной рабочей силы и животных на сложном производстве, а? Да еще будучи сосредоточенном внутри объема, сравнимого с обычным рейсовым автобусом.

– Их биотехнологии основаны на использовании материалов, полученных из нужным образом обработанных частей тел. – В голосе девушки плескалась такая ненависть, что мне даже несколько страшно стало. А ну как развернется на сто восемьдесят градусов и рванет в таранную атаку на врага? – Твари! Выжигать их надо! Травить! Как тараканов!

– Не получится у нас война по Герберту Уэллсу, в которой на стороне людей будет играть сама природа, – довольно искренне вздохнул я, покрепче прижимаясь к вздрагивающей от гнева Любе. – Учитывая перевес, который имеется у них в области естественных наук, скорее уж они проделают с нами подобную операцию, распылив какой-нибудь штамм сверхактивной чумы. Даже несколько удивлен, почему они подобного не сделали за пару месяцев до того, как начать свое вторжение. Планета бы досталась им без нервотрепки и абсолютно чистая от коренного населения.

– Так ты же вроде был в составе той группы, которая доставила одного из пришельцев? – Даже немного повернула голову ко мне Люба, и глаза сами собой начали жмуриться, а тело напрягаться в ожидании аварии. Скорость, с которой мы неслись по пустой дороге, не простила бы даже малейшей ошибки. – Эй, полегче, мне же надо дышать! Так что сказал тот пленный? Эти твари умеют говорить по-русски?

– Нет, они вообще не умеют говорить в привычном нам смысле слова, – пробурчал я, чуть ослабляя хватку. – Голосовых связок нет. А функции коммуникации с людьми у них поддерживает переводчик в скафандре, расшифровывающий их язык запахов и имеющий в своей памяти готовые шаблоны поведения. А с допросом пленного у нас получилось… Нехорошо. Мелкие «тараканы» – это их рабочие особи. И они тупы, как карикатурные гастарбайтеры! Даже с техникой обращаются так же, как дрессированные обезьяны. Им показали, что делать, а они послушно выполняют, не задавая вопросов и не понимая сути своих действий.

– А ты уверен? – уточнила Люба. – Может, пленный вам лапшу на уши вешает?

– Он такой не один, оказывается, – уныло пробормотал я. – Когда я с остатками своей группы и найденными товарищами из Индии вернулся на базу, туда военные уже завезли двух тщательно упакованных пришельцев. А еще по остаткам Интернета с моим шефом наладили связь какие-то шапочно знакомые китайцы. Так у них уже чуть не с первого дня вторжения несколько «тараканов» в лабораторных боксах поселились. Эти насекомые, по сути, – живой автомат, к лазерной винтовке приставленный. Самосознание имеется, но у иных собак оно, похоже, развито лучше. От логики одни лишь зачатки. От тех насекомых, которых военные допрашивали до тех пор, пока они не померли, никакой ценной информации не получили.

– Совсем? – не поверила Люба. – Так не бывает! Или эту тварь вытащили из пробирки и сразу кинули в бой, ведомую генетической памятью?

– Почти. Ты судишь их по людским меркам. Но поведение насекомых, пусть даже разумных, имеет мало общего с человеческим, – согласился с ней я, вовремя вспомнив, что кивка она не увидит. – Видишь ли, у них полностью отсутствует любопытство или амбициозность. Им для общения друг с другом не нужно даже собственное имя или порядковый номер. Вполне хватает специализации, типа «мастер-техник», «охранник» или «младший подсобный рабочий». Да и другие обычные для нас чувства тоже отсутствуют. Зато сильны инстинкты, заставляющие делать то, не знаю что, и быть при этом всем довольным. Самосохранение – пожалуй, единственное исключение из правил. Да и оно у них изрядно атрофировано. Сдавшийся нам пришелец, по меркам своих собратьев, похоже, является легендарным трусом и паникером. И разговаривать он соглашался исключительно тогда, когда ему угрожали близкой смертью. Например, тыкая пистолетом в морду или делая очень больно. Хорошо хоть ему не хватало мозгов, чтобы понять ценность своих невеликих знаний в наших глазах. А то мог бы не надеяться, что его спасут сородичи, а героически умереть под пытками или вцепиться парой своих челюстей в горло палачу.

– Бред какой-то, – вздохнула девушка и свернула с открытого всем ветрам и взорам шоссе на грунтовую дорогу, уводящую в какой-то поселок. Видимо, намеревалась попетлять по территории, чтобы сбить со следа возможную погоню. Впрочем, маршруты относительно безопасного возвращения на базу у нас уже были в некоторой мере отработаны. Они включали в себя много чего, в том числе перемещение по подземным проходам, слияние с толпой и финальную маскировку под гражданский транспорт. Хотя и так нашу бывшую свиноферму рано или поздно отыщут. Риск – неизбежная цена любого действия. Остается лишь надеяться, что мы успеем оправдать свое существование и сможем получить много информации о пришельцах, в частности об их слабостях. – Но ведь как-то он жил, этот ваш пленник?

– Родился из яйца и быстро повзрослел. Пока рос, занимался лишь тем, что спал и ел. Когда стал полноценной особью, научился владеть каким-то аналогом сварочного аппарата. Несколько лет работал вместе с себе подобными в цеху, не задавая вопросов об окружающем мире и будучи всем довольным. Потом самцы, которым и подчиняются рабочие, перевели всех ему подобных в казарму. Там научили основам военного дела, – меланхолично начал перечислять я полученные сведения. – Кстати, самцы – это те белые пилоты «стрекоз». Они более высокая каста, чем рабочие. Являются чем-то вроде погонщиков их стад, а также учителями, врачами, инженерами и один черт знает кем еще. А еще есть какие-то генеральные директора-воины и обладающие всей полнотой власти королевы. Но не первых, ни вторых наш пленник никогда не видел. Он просто знает, что есть такие, самцы, проводники их воли, подчиняться им – его долг.

– А жил он где? – продолжала допрос байкерша, лавируя между домами. Кое-где в них, кстати, на шум мотоцикла опасливо реагировали люди, захлопывая ставни окон. Интересно, почему они не ушли, если совсем рядом занятый пришельцами городок? – По их планете он же должен был передвигаться от работы до дома!

– Спал у своего рабочего места в цеху. Сила тяжести там была очень низкая, а местами ее вообще никакой не было. Наши умники предположили, что речь идет о космическом корабле размеров воистину грандиозных. – Малое количество информации, полученное от «языка», расстраивало меня изрядно. А еще огорчал факт отсутствия наград за живого «таракана». К хорошему ведь быстро привыкаешь. Хотя полученную при захвате пришельца дырку в ноге залатали очень качественно. Раньше думал, будто с подобной раной минимум месяц в больнице лежат, а теперь, гляди-ка, уже через несколько дней почти как здоровый бегаю. И операцию провели абсолютно безболезненно, под чем-то вроде ослабленного общего наркоза. Копошение врачей в плоти не воспринималось во время короткого забытья совершенно. – Но с равным успехом это может быть и один из «ульев». Пленник почти никуда не отходил от тех мест, где его поставили работать. Коридоры от цеха до туалета или медпункта, куда ему пришлось за всю жизнь заглянуть пару раз от силы для планового осмотра, не в счет. Мне кажется, он бы и речь-то не освоил, если бы для работы в цеху не требовался хоть какой-то интеллект и коммуникация с товарищами. Кроме как для работы и лучшего выполнения полученных приказов думать ему до попадания в плен было просто незачем.

– Да, такого я себе даже не представляла, – пробормотала себе под нос Люба, тормозя у небольшого моста, перекинутого через реку. Если бы мы не сбросили скорость, ее слова просто потерялись бы в шуме ветра. – Так, вроде здесь, если я правильно помню показанную мне карту маршрутов эвакуации. Что расселся? А ну слезай и помоги мне спустить туда мотоцикл! Не самой же мне надрываться!

– Труба? – понял я, спускаясь вниз и сгибаясь под тяжестью передней части транспорта, доставившего сюда нас обоих.

– Дренажный слив, – подтвердила Люба, изо всех своих сил поднимая вверх заднее колесо. – Вернее, целая сеть стоков, расположенных здесь на случай паводка и предохраняющих поселок от наводнения. Не знаю, правда, насколько там чисто. Но вроде бы канализация должна быть отдельно. Есть несколько выходов, да и вся система не такая большая, чтобы заблудиться.

По этим недокатакомбам, несмотря на уверения девушки и даже карту, имеющуюся в памяти ее планшетника, мы блуждали почти час. Внутри обнаружилось значительное отличие от первоначальной планировки, это раз. Кое-где проход намертво засыпало непонятно как здесь оказавшимся мусором, это два. Живые крысы и дохлые кошки, создавшие под землей некий противоестественный симбиоз, сильно тормозили продвижение вперед, это три. Своей вонью и шевелением в темноте они заставляли нас рефлекторно хвататься за оружие. Ну, по крайней мере пришельцы нас после этого точно потеряли. Мы сами-то себя едва-едва нашли, выбравшись даже не через забранную решеткой трубу или какую-нибудь дверь, а сквозь дыру в потолке. Арматура в бетоне, видимо, прогнила, и перекрытие провисло. А потом по нему проехал какой-то трактор, сделав на обочине одной из улиц поселка здоровенную яму. И еще, оказывается, я очень сильный. Скажи мне кто раньше, что можно держать мотоцикл на поднятых руках, черта бы с два поверил!

Когда мы наконец вернулись на базу, третий, и последний разведчик уже полчаса как был там. И даже успел во всем отчитаться перед начальством, избавив нас от необходимости делать самоличный доклад. Впрочем, Евгений Борисович меня все равно отыскал. И утащил на расправу в закуток, являющийся чем-то средним между палаткой полевого хирурга, моргом и полноценным госпиталем. А там, как оказалось, уже собрался целый консилиум. Участники оного просто-таки жаждали осмотреть мою пораненную ногу. И первые же слова, сказанные одним из докторов, заставили судорожно зашарить по поясу, выискивая пистолет.

– Великолепная регенерация. Я бы даже сказал, феноменальная! – важно вещал какой-то седой старик с куцей неряшливой бороденкой, рассматривая здоровенную болячку. И даже тыкая в нее каким-то щупом. Было, кстати, весьма больно. Вплоть до пролезающего через крепко стиснутые зубы негодующего шипения. А ведь когда-то стоматологов боялся… Да по сравнению с хирургами они просто лапочки! – А я, признаться, не верил, что использование инопланетных препаратов, взятых нами из трофейного снаряжения пришельцев, может дать положительные результаты при клинических испытаниях.

– Ч-ч-чего?! – Как я никого не придушил прямо там, до сих пор не понимаю. Полагаю, если бы в палате оказалась груда трупов и я с каким-нибудь окровавленным скальпелем, на суде меня бы поняли. Вероятно, расстреляли бы, но все равно поняли. – Вы лечили меня аптечкой «тараканов»?! Да вы! Да как вы… Сволочи!

– Тихо, Стас, тихо! – Евгений Борисович первым понял, что дело пахнет жареным. Может быть, даже жареным задом одного конкретного ученого. Ведь если подопытный собрал один огнемет, почему бы ему на досуге не сделать и второй? – Это было абсолютно безопасно! Биологически эти существа к нам очень близки. Все те же белки, жиры, аминокислоты. У них даже кровь переносится кислородом! Да и какой им смысл был бы являться на Землю, будь это иначе? Они бы просто не смогли есть нашу пищу, а привезенные культуры и скот, если такие, конечно, есть, не сумели бы прижиться на столь неподходящей им планете.

– Чем вы меня напичкали? – Истерика из моего голоса никуда не делась. А подушка, сжатая в руке, порвалась и обнажила из-под белой наволочки синтепон. Хотя, пожалуй, в таком состоянии мог бы и подсунутые под пальцы железные прутья помять. – И, черт побери, зачем?!

– Больницы, во всяком случае хорошие, остались в крупных городах, – печально вздохнул тот самый живодер, который зондировал рану щупом. – А у нас тяжелых много. И не только раненых, но и вообще. Диабетики без инсулина, почечники, которым некуда ехать для гемодиализа, сердечников толпы с инсультами и шизофреников орды с инфарктами. Да те же роженицы хотя бы! И тут коллеги из США трезвонят на весь мир о том, что медикаментозные средства пришельцев есть не что иное, как универсальная каллусная ткань. А ведь это практически панацея!

– Что? – не очень понял я использованные им напоследок термины. То ли от действий врачей, а то ли от нервов пострадавшую конечность начало жутко дергать. Хорошо хоть она не превратилась в когтистое щупальце с собственным мозгом, действующим автономно от остальной нервной системы. Хотя и можно было ожидать. – А если попроще?

– Симбиотические стволовые клетки, – пояснил Евгений Борисович. – Строительный материал, подходящий любому организму. И подходящий для строительства всех без исключения органов, от берцовой кости и до железы гипоталамуса. Мы даже понять не можем, как они добились создания такого вещества. Но факт остается фактом. Будучи помещенным на пострадавший участок плоти, универсальное лекарство инопланетян копирует его ДНК и постепенно становится частью организма, достраивая недостающие кусочки. А какого именно организма – ему, похоже, абсолютно все равно. Срезы тканей, взятые от «тараканов», «кракенов», людей, зверей, птиц, насекомых и даже моллюсков, под его воздействием начинают регенерировать абсолютно одинаково.

– А если здорового им лечить? – Кожа нестерпимо зачесалась вокруг раны, соприкасавшейся, как оказалась, с чудо-дрянью из иных миров. Думаю, если бы сейчас я дал себе волю, то не успокоился бы, пока не разодрал бы заживающую рану. – И какие есть побочные эффекты, а?! Ну не может же их не быть, верно?!

– Ну, может, и не может, – радостно улыбнулся мне главный живодер. – Но их пока не выявлено. Ни среди пятнадцати подопытных на нашей базе, ни в других местах России и мира. Ну, или нам про это ничего пока не сообщили.

– Уволюсь к чертовой матери. – Левый глаз у меня ощутимо задергался, зубы застучали, а пальцы начали подрагивать, желая ощутить под собой чью-то теплую мягкую хрупкую шею. – В деревню, в глушь, в Челябинск! Ах вы твари белохалатные! Да я лучше «тараканам» пойду на удобрение, чем с вами на одном поле гадить присяду!

– Сестра, наркоз! – Многоопытный доктор явно понял, к чему идет дело, и проворно сдвинулся куда-то назад. Но недостаточно быстро. Я успел его поймать за кончик жидкой бороденки. И от всей души шикарно двинуть в пузо. Отшиб, к черту, пальцы. Старикан, оказывается, носил под одеждой бронежилет даже на территории базы. – Санитар, успокоительное!

Понятное дело, никаких медбратьев рядом не нашлось. Только здоровенные плечистые вояки, выполняющие роль охраны госпиталя. Правда, они могли по совместительству являться и слугами эскулапа. Но я в это как-то не очень верю. Очень уж профессионально у меня отобрали старого доктора, притом ни капли его не помяв.

– На гауптвахту? – Мной, завернутым едва ли не в крендель, взмахнули, будто пойманным за шкирку котом. Очень хотелось громко повозмущаться. Увы, данному процессу очень мешал собственный локоть, практически засунутый в рот, и идущие из вывернутой руки болевые ощущения.

– Не надо, – спокойно сказал врач, отряхиваясь и проверяя свою бороду на наличие выдернутых прядей. – Реакция пациента стандартная, я уже почти привык.

– А все же язык могли бы держать и за зубами, – заметил ему один из то ли медиков, то ли ученых, также присутствующих в отведенном под палату закуте, но до того хранивший гробовое молчание. – Ведь уже третий подопытный до вас добраться пытается. И хорошо еще у этого ножа не оказалось, как у первого.

– М-да, не стоило радовать не отошедшего от контузии крапового берета новостью, что мы опробовали на нем новый экспериментальный препарат, отобранный у пришельцев, и теперь очень хотим узнать результаты, – признал старик, потирая шею. – И та фраза про вскрытие явно лишней была… М-да, не понимают простые люди нашего специфического юмора. Хотя такая ошибка мне простительна. Все же по специальности я не психиатр и не военврач, а всего лишь скромный геронтолог.

– Однако лучшего специалиста по внутриклеточным процессам у нас все равно нет, – вздохнул Евгений Борисович. – Может, приступим к осмотру следующих пациентов? Ну, тех, которым мы лечили ожоги, полученные при взрыве одной из бортовых батарей «стрекозы»?

– Да, да, это должно быть очень интересно и познавательно! – воодушевился старик, и вся медицинская кодла вместе с сопровождающими утопала куда-то дальше. А меня здоровенные лбы в камуфляже вынесли за пределы госпиталя и аккуратно поставили в укромный уголок. Чтобы мог распутаться из завязанного ими узла без излишней спешки и опасности свалиться кому-нибудь под ноги.

– Живодеры! – не очень уверенно и умеренно тихо бросил я обвинение в адрес эскулапов и своего начальства. После чего живо похромал куда подальше. Пока им испытатель для еще какой-нибудь экспериментальной процедуры не понадобился. Чтобы не лопнуть от распиравших душу ощущений, нужно было срочно найти свободные уши и излить в них все свое раздражение.

– Успокойся! – только и сказал Святослав, выслушав мою горячую тираду. – Нас, безоружных, гоняли пришельцы и «крабы». Нас заставляли вступать в перестрелки с отрядами инопланетян. Тебя лично не далее как сегодня обкатывали танки пришельцев. А ты беспокоишься из-за неопробованных методов лечения? Да наплюй на них! Мы все равно вряд ли проживем достаточно долго, чтобы успеть нажить себе иные осложнения здоровья, кроме расстрела из лазеров или плазмопушек.

– Позвольте, я не узнаю вас в гриме. Кто вы такой? – Мне решительно не нравилось, как отреагировал на такие новости двоюродный братец. – Алло, Славик, в чем причина таких упаднических мыслей и наплевательского отношения к нам самим? Ведь все же пока хорошо… Относительно. Мы живы и даже с родителями поболтать сумеем. Ну, если они снова выберутся из своей затерянной в непролазных лесах деревушки в райцентр, где есть работающий ретранслятор сотовой связи. Так чего еще надо?

– Я тут пару часов назад случайно сводку потерь подслушал, – вздохнул кузен, по-прежнему будучи прямо-таки воплощением рыцаря печального образа. – Причем реальную, а не ту, что иногда передают по радио. В ту не поверит даже олигофрен, страдающий последней стадией разжижения мозга. Сам понимаешь, при стенах, которые можно пальцем проткнуть, подобные казусы случаются.

– Так, – мигом подобрался я, решив на время забыть даже про свои болячки и экстремальные методы лечения. – И что же тебя так расстроило? Ядерной зимы вроде на улице не ожидается. А громадные потери и общая разбитость войск уже ни для кого на планете не новость.

– Пришельцы не только имеют преимущество, но и понемногу начинают увеличивать его, – устало вздохнул двоюродный братец. – Везде, где они окопались, они разворачивают производство всякой неведомой фигни.

– Хороших новостей нет? – Нельзя сказать, что услышанное меня обрадовало. Но и не удивило, это совершенно точно.

– В Северной Корее, если верить сообщениям их правительства, уничтожили «улей» химическим оружием, – неопределенно пожал он плечами. – Правда, при этом потеряли собственную столицу, превратив ее в мертвый город. Как именно они это проделали, диктор не сообщал, но упоминал о счете жертв, идущем на миллионы.

– Ну, хоть инопланетян они потравили. – Людей было жаль, но дохлые пришельцы грели душу. – Хорошо бы только узнать, как именно. Может, у нас удачный маневр повторить получится с меньшими потерями. Но отчего ты так расстроен?

– Они и так сломили всю оборону Земли, – вздохнул двоюродный братец. – А теперь еще и наращивают свои силы до достаточной величины, чтобы окончательно додавить нас. Причем весьма успешно. И первые результаты их действий уже очевидны. Эти чертовы «тараканы» и «спруты» клепают своих биоконструктов вроде «крабов» ударными темпами.

– Ну, мы тоже сложа ручки не сидим. – От слов Святослава стало как-то неуютно. – С трофейным оружием вот разобрались. Ну, в смысле, нашли у него прицел, курок и батарейки. Евгений Борисович в скафандрах уже выделил прослойку, предположительно являющуюся генератором силового щита. Правда, управляется он не привычным нам механическим способом, а за счет небольших выделений специальных гормонов из какой-то железы на теле пришельца. Но это проблема решаемая. И я бы даже сказал, весьма быстро решаемая. Химики уже озадачены синтезом нужной дряни. А пока медики просто вырезают нужные места из трупов пришельцев и выжимают из них все до капельки.

– О! – несколько оживился Святослав. – То есть у нас тоже будет броня с личными силовыми щитами?

– Если базу не накроют, то уже к концу следующей недели все армии мира будут знать, как снять с убитого врага его нематериальную броню и прицепить ее к своей форме, а то и технике, – уверил его я, сам, впрочем, сомневаясь в сказанном. Нет, озвученный мной процесс бесспорно осуществим! Вопрос лишь в том, сколько времени и сил он потребует в обстановке жуткого дефицита ресурсов и времени. А также не окажется ли цена непомерной. – Там, в принципе, все устройства в общем и целом аналогичных конструкций. Только больших масштабов и сложности. Но, как я понял, вырезанные из подбитых «стрекоз» орудия мы уже можем прикрутить на нашу технику хоть сейчас. Все проблемы в боезапасе. Мы пока не только не можем повторить устройства хранения энергии пришельцев, но и с перезарядкой уже имеющихся имеем большие проблемы. В оригинальных конструкциях она, кажется, пополняется посредством псевдобиологических процессов, протекающих в их почти органических материалах. Но понять и повторить их люди в ближайшие годы вряд ли смогут.

– Хватит тут рассуждать о проблемах, в которых ничего не смыслите! И вообще нечего вам подслушивать чужие разговоры и читать выводы экспертной комиссии. Еще расскажите нашему противнику его же собственные военные секреты, которых он и не знает. – Занятый разговором с родственником, я и не заметил, как за спиной обнаружился хмурый и злой Евгений Борисович. Правда, узнать его с первого взгляда не получалось. Сейчас на ученом были каска и бронежилет. А за поясом в странного вида кобуре лежал пистолет, чей пультообразный ствол наводил на мысли об оружии пришельцев. – Срочно собирайтесь и дуйте на выезд! Стас! Ни слова о ноге! По крайней мере до тех пор, пока не обнаружится каких-нибудь неприятных последствий! Тогда можешь меня пристрелить. Если доживешь. И если я сам к тому моменту еще не сдохну.

– А в чем дело? – только и смог спросить я, бросаясь к тому углу, где была свалена амуниция. Несколько дней назад кто-то из начальства решил, что часто бывающим «в поле» оперативникам тратить время на сдачу оружия в арсенал и получение его обратно излишне. – Куда мы собираемся? Да еще, кажется, вместе с вами.

– Летающую тарелку сношать! – зло оскалился ученый. Выглядел он сейчас скорее как пожилой наемник, уже близкий к порогу старости, но еще способный устроить кровавую заварушку. – Одна из них приземлилась несколько часов назад в крупном селе под названием Рейкино. Оно в тридцати семи километрах от нас. И теперь уже вряд ли сможет взлететь по причине подрыва ее ходовой части. А основной воздушный флот из нашего района боевых действий с утра ушел на несколько сотен километров севернее. Он там сейчас остатки одной невезучей мотострелковой дивизии по тайге вылавливает и добивает.

– Нам нужна сама тарелка? Или ее экипаж, в котором обязаны быть более интеллектуально развитые особи, чем рядовая пехота? – задал я вопрос, надевая бронежилет. От лазерных лучей он, конечно, защита сомнительная, но вот зеленые молнии «крабов», как выяснилось, поглощает удовлетворительно.

– И того и другого, и можно без хлеба, – фыркнул ученый. – А потому по возможности ничего внутри НЛО надо постараться не разрушить и пилотов взять живыми. Но вы не бойтесь, на захват не мы одни пойдем. Сейчас туда человек сто, по окрестностям рассеянных, подтянется.

– А как вообще так получилось, что летательный аппарат инопланетян больше не взлетит? – поинтересовался Святослав, уже полностью экипированный. – Уж не ловушка ли это?

– Нельзя одновременно держать вокруг техники защитный экран и проводить на ней погрузо-разгрузочные работы. Это заставили накрепко задолбить себе всех солдат, в том числе и тех, которые попали в наши допросные камеры, – поделился сведениями Евгений Борисович. – А десант пришельцев именно этим и занимался. Начал сразу и сгонять людей в кучу для объяснения оккупационной политики, и выносить из своего корабля какую-то крупногабаритную дрянь. И тут один из прятавшихся в том селе солдат решил погеройствовать. Всадил прямо в открытый люк заряд противотанкового гранатомета. Причем попал не иначе как в двигатель. Его тут же зажарили лазерами, но ход их транспорт потерял. А при рефлекторной попытке пилота взлететь он поднялся лишь метров на пять, после чего грохнулся обратно. Раздавил чей-то дом, нескольких людей и пришельцев тоже. Главное, он подобной кутерьмой должен был окончательно доломать ходовую часть.

– А как же телепортация? – осторожно заикнулся я. В памяти тут же всплыли воспоминания, как ею перебросили подкрепление к месту, где члены иностранной делегации при помощи подручных средств построили чуть ли не конвейер по уничтожению не блистающих интеллектом вражеских роботов. – Я допускаю, что там может не быть «крабов». Кажется, они помимо боевых функций способны работать еще и наводящими на цель маяками. Но внутри крупного НЛО подобная аппаратура найтись просто обязана!

– По непонятным пока причинам инопланетяне пользуются ею не слишком охотно, – пожал плечами ученый. – То ли велики шансы, что они неудачным переносом свои отряды угробят, то ли энергию берегут… Но в любом случае нам придется рискнуть. Упустить тарелку и техников мы не имеем права. Вопросы есть? Стоп! Как же я мог забыть!

Наш шеф бросился к небольшому сейфу, скромно стоящему в уголке выделенного нам помещения, и, набрав на его панели какую-то замысловатую комбинацию, распахнул дверцу. Внутри оказались полки, заваленные бумагами, несколько ноутбуков, видимо содержащих ценную и секретную информацию, а также четыре плоские маленькие коробки, напоминающие книги.

– Вот самые первые образцы лазерного оружия пришельцев. Оно переделано для использования его людьми! – с довольным видом провозгласил он, вынимая оттуда точно такие же штуковины, как та, что висела у него на поясе. – Мне их целую партию отгрузили, чтобы другим ученым раздал. Но разве же экспертов в поле посылать всем кагалом рационально? Даже сейчас там двух-трех человек хватит. Мы на месте оценим захваченную технику. Эксперты будут давать советы, как ее лучше раскурочить на полезные запчасти, которые легко унести с собой.

– Вы не могли успеть сделать оружие на основе технологий пришельцев! – не поверил я, но протянутый мне пистолет тем не менее взял. Хм, легкий какой, граммов двести, не больше. Прямо-таки будто игрушка какая-то, перекочевавшая в сейф прямиком из «Детского мира». – Не за то время и не в таких кустарных условиях, какие есть у нас.

– Верно, – спокойно кивнул ученый. – На самом-то деле это почти все те же пистолеты «тараканов». Только у них появилась удобная для наших рук рукоять, предохраняющий от ударов и пыли корпус, стандартный курок, соединенный с электрохимическим тумблером активации… Перезаряжать его, правда, можно лишь в мастерской. Замена батареек в полевых условиях – процесс слишком головоломный. Но полусотни импульсов вам хватит надолго. У автоматов убойная сила, конечно, больше… Но, как показали опыты, истощать силовые поля и вести снайперский огонь лучше из энергетического оружия.

– Что-то я не припомню, чтобы «тараканы» демонстрировали великую меткость, – заметил кузен, тоже принимая обновку и осматривая ее со всех сторон. Впрочем, шеф тут же принялся бесцеремонно толкать его к выходу, а потому продолжать разговор пришлось уже буквально на бегу. – Скорее уж наоборот. Бо́льших мазил еще поискать надо.

– У них основной орган чувств – не зрение. Скорее уж, они привыкли ориентироваться на нюх, а также гиперчувствительные уши, – пояснил ему я, во вскрытии инопланетян принимавший самое деятельное участие. Да и при допросах пару раз принимавший участие. Полы от крови отмывать помогал, заодно выслушивая все, о чем говорили ученые. – Вот только в условиях Земли куча посторонних и непривычных им шумов. А атмосферу вообще нельзя вдохнуть, чтобы не расчихаться от всевозможного букета ароматов. И потому пользоваться нашим врагам приходится глазами. Даже скафандры с автоматическими фильтрами и подсветкой целей на внутреннем дисплее не особо помогают. Чтобы тебе было понятней, представь себя ведущим бой внутри работающей на полную мощность дискотеки. Куда можно попасть, если звук из динамиков шевелит волосы, а во все стороны бьют разноцветные вспышки? Но если нам доведется встретить «таракана» в привычной для него среде обитания, мы увидим, что показатели его боеспособности резко возрастут.

– Это когда мы на их планету с ответным визитом заявимся? – со смешком уточнил Святослав. – Ну, этого ждать долго.

– Внутри корабля они тоже скафандры носить не обязаны, – резонно заметил я. – Хотя нет, тарелка все же, наверное, маловата будет, чтобы без конца переодеваться на случай разгерметизации. А вот внутри «шершня» или «улья» можем и столкнуться с тем, что преимущество вдруг резко окажется не на нашей стороне. Также не стоит забывать про ряд наземных объектов, предназначенных для длительного проживания.

От базы, полной ученых и их охраны, к месту происшествия отъехали имеющиеся в ее гараже машины. Куда погрузились, кажется, вообще все бойцы. Без малейших исключений. Правда, до самого поселка Рейкино нас так и не довезли. Высадили где-то в километре от него, заставив дальше идти своим ходом.

– Рассредоточиться! – тут же приказал знакомого вида офицер, кажется, бывший ранее в свите генерала Синицына, а теперь невесть с чего обосновавшийся среди ученых. – Окружай их редкой цепью! Еще дальше друг от друга расходитесь! Чтобы, если начнут бить по площадям, как можно меньше зацепило!

– А чего нам здесь ожидать? – несколько нервно уточнил я, косясь на трубу гранатомета, замершую на плече смугловатого молодого человека. Это один из индусов, влившихся в дружный коллектив защитников человечества. Да к тому же со своим собственным оружием. Таких игрушек у них даже после напряженных боев осталось полтора ящика. – Есть какие-нибудь данные о численности и составе вражеской группировки?

– Куча «тараканов», несколько «спрутов» и еще некие существа, подобных которым раньше не видели, – спокойно сказал Евгений Борисович, придерживая за руку Святослава, собиравшегося рвануться вперед. – Стоять! Вы пойдете со мной, во второй линии атакующих. Наша задача – не положить максимальное количество противников. Главная цель – получить ценные трофеи и доставить их обратно на базу. Вас я взял с собой еще и потому, что маршруты отхода обратно домой вы вынужденно зазубрили лучше, чем все командиры боевых групп. Те-то до сегодняшнего дня почти не вылезали из подземелья.

– «Стрекозы»! – донесся вопль одного из солдат, заметившего в небе спешно снижающуюся вытянутую стройную тень. Точнее, три тени. Звено инопланетных летательных аппаратов открыло огонь по еще не успевшей толком рассредоточиться толпе. Широкие синие лучи, вонзившиеся в землю, разбросали в стороны несколько тел и клочья земли… Однако простая пулеметная очередь принесла бы вреда, думаю, больше. Ну не стреляют из пушки бронебойными снарядами по воробьям. А излучатели вражеских орудий, как показали исследования, обладали избыточной мощностью. Их предназначением являлось уничтожение одиночных тяжелых бронированных целей. А никак не стрельба по беззащитным человеческим фигуркам. На месте попавших под удар несчастных не оставалось практически ничего, кроме очень глубокой ямы. Но уже в пяти шагах от них люди лишь отделывались легким испугом.

– Внимание! – скомандовал офицер, поднимая руку и всматриваясь в летательные аппараты. Те снижаться перестали. Развернувшись в воздухе, они медленно и как бы неохотно поднимались. «Стрекозы» с видимым трудом преодолевали собственную инерцию. – Огонь! Огонь!

Черед ответного удара пришел. Затрепыхались в руках солдат автоматы и пулеметы, с дымным следом взвилась в небо парочка ракет, ударили вверх трофейные лазерные орудия. И, к моему удивлению, ближайшая из набирающих высоту машин, принявшая на себя три четверти попаданий, мигнув силовым щитом, закувыркалась в воздухе. И в итоге, так и не сумев выровняться, рухнула камнем вниз. А две оставшихся шустро отвернули в стороны и ушли в небеса.

– Это как? – выразил некоторое недоумение Святослав. – Я же видел, как такая штука дуэль с истребителем выдерживала! А здесь ее словно утку ссадили!

– Особенности конструкции, – с ноткой мстительного удовольствия в голосе констатировал ученый. Он с гордостью взирал на то, как из разбившихся останков какой-то солдат выволакивает труп пилота. И немедленно сдирает с «таракана» боевую перчатку. – Наши проигрывали схватки из-за обстрела с орбиты и незнания конструктивных особенностей врага. Видишь ли, пилоты били по «стрекозам» в те моменты, когда те замедляли ход или и вовсе замирали на месте. Старались всадить в цель как можно больше ракет и снарядов. Вот только они действовали неправильно!

Ударивший сверху синий луч попал в одну из не успевших удалиться на безопасную дистанцию машин. И тут же на ее месте заполыхал костер. Зенитных устройств на транспорте, увы, не имелось. В ответ в небеса устремился почти такой же луч, выпущенный снятым с одной из подбитых «стрекоз» орудием. Это орудие, а также батареи к нему несли сразу три человека. Увы, они никуда не попали. Однако враг набрал высоту и удалился.

– К домам! – рявкнул офицер и погнал людей вперед. – Быстрей! Пока они не сообразили, что дистанция их эффективного поражения больше, чем у нас!

– А какая она, кстати? – нервно уточнил я, поддерживая Евгения за локоть. Пожилому ученому было сложно передвигаться с большой скоростью. Да и солдатам, ушедшим вперед, следовало дать возможность пообщаться с противником. Не все же геройствовать нам с кузеном, в вооруженные силы зачисленным чуть ли не насильно? – И кстати, что вы говорили про исследования «стрекозы»? А то, когда с ней возились, мне было слегка не до того, чтобы интересоваться результатами.

– Обычный одноместный планер. Если бы не его вызывающие жуткую зависть двигатели, играющие с силой тяжести. А еще непонятно на каких принципах работающий силовой щит. Плюс прожигающий танковую броню тяжелый лазер, – едва слышно говорил ученый, стараясь беречь дыхание. – В конце-то концов, как показала практика, сбить их не так уж и сложно. Обладающие мощным оружием и прекрасной ходовой частью, они остаются крайне хрупкими машинами. Как окзалось, их энергоустановкам не хватает мощности, чтобы одновременно летать, стрелять и обладать шикарной нематериальной броней. Будучи пойманным в движении, подобный инопланетный механизм становится достаточно уязвим. В момент выстрела вообще беззащитен. Причем даже для обычного пулемета, способного несколькими удачно попавшими очередями истощить прикрывающее поле. Увы, если «стрекоза» зависает на месте, то становится фактически парящим в воздухе броненосцем. Знали бы об этом летчики на момент вторжения, они бы за свою гибель заставили врага дорого заплатить! Фух! Не могу! Давайте помедленнее!

– Да мы, собственно, уже почти пришли, – вежливо прислонил я пожилого ученого к какому-то линялому заборчику, покрашенному синей краской. И напряженно прислушался к звукам боя, кипевшего где-то впереди. Судя по тому, что пальба пока и не думала утихать, сопротивление пришельцы оказывали нешуточное.

«Там-там-там!» – затрещал у меня над ухом очередью автомат, который мог принадлежать только кузену. Я сшиб на землю Евгения, а потом в лучших традициях телохранителей плюхнулся на него. Если попадут – разницы от такого прикрытия не будет вообще-то никакой. Но лежать на заслуженном деятеле науки несколько мягче и комфортней, чем просто на холодной земле.

«Фшах!» – Струя темной жидкости прошлась по стене рядом стоящего дома, оставив после себя стремительно расползающийся в стороны налет. В воздухе разлилась прямо-таки арктическая свежесть. Мгновенно захотелось сменить бронежилет и каску на шубу с шапкой-ушанкой, несмотря на царящее на улице лето.

– Поднимайтесь, – не слишком-то уверенно скомандовал кузен, водя стволом туда-сюда. – Я их уничтожил. Кажется.

– Кого? – только и смог спросить я, слезая с болезненно охающего ученого и изготавливая уже свое оружие к стрельбе. Глаза упорно не могли найти ни одного противника, ни живого, ни мертвого. Только метрах в пятнадцати от нас, у задней стены соседнего дома, появились две темные тряпки, которых здесь раньше не было. Однако вряд ли нам могли угрожать эти старые куски брезента. – По кому ты стрелял?!

– Вот, кажется, это какой-то новый вид роботов противника, – Святослав ткнул стволом автомата в непонятно откуда взявшийся мусор. – Наверное, диверсант или чего-то вроде того. Они были почти невидимы, сливаясь с обстановкой, как хорошо замаскировавшийся хамелеон! И приближались к нам как бы быстрым шагом. Буквально чудом их приближение заметил. Обратил внимание на не совсем обычную тень, которую отбрасывал практически неразличимый глазу объект. И сразу открыл огонь.

Я немного подумал и всадил в непонятные объекты еще по паре пуль. Мало ли, вдруг они были еще живы? И, как ни странно, оказался прав. На несколько секунд одно из существ взвилось в воздух. Больше всего оно напоминало обычный плащ, к которому какой-то шутник с больным чувством юмора прикрепил в районе ворота костяные челюсти. А в районе рукавов разместил перчатки дизайна а-ля Фредди Крюгер. По непонятному объекту пробежала дрожь, и он стал прозрачным, как хорошо вымытое стекло. Но тут же вновь вернулся к одноцветно-темному состоянию и упал на землю. Будем надеяться, уже окончательно.

– Дьявол, а я уже хотел его развернуть, чтобы осмотреть получше! – дрожащим голосом сказал кузен и нервно сглотнул. – Даже знать не хочу, что будет с тем, на кого кинется подобная дрянь!

– Станислав, упакуйте их в один из мешков, которые мы взяли для образцов! – велел шеф, отряхиваясь и возвращая себе часть апломба. – Изучить их внутреннее строение было бы весьма полезно. Биологический напалм я еще могу себе со скрипом представить. Но вот почти органическую установку по распылению жидкого азота – уже нет.

Я подумал и сделал все, как мне сказали. Только предварительно еще разок пальнул по останкам. На этот раз из немного переделанного лазерного пистолета. Проделывать данную операцию пришлось под брюзжание начальства, сетующего о порче уникальных материалов. Но нет, похоже, теперь странные создания мертвы окончательно и бесповоротно.

– А перестрелка и не думает стихать, – несколько нервно отметил Святослав, выглядывая за угол дома. – Черт!

Он едва успел убрать голову обратно. На то место, где она находилась секунду назад, упал здоровенный бетонный блок, раньше, вероятно, служивший ограничителем, мешающим пьяным водителям заехать на чей-то газон. И я знал только один вид противников, который мог бы швыряться подобными снарядами, словно мелкими камешками.

– «Кракен»!

Громкий топот, который стремительно приближался, подтвердил данную гипотезу. А миг спустя между домами уже замерла массивная туша инопланетянина, выискивающего врагов, чтобы найти их и раздавить. Или пристрелить, причем необязательно имеющейся в организме кислотой. В отличие от первого встреченного нами подобного пришельца, этот оружием не пренебрег. Он сжимал парой раздутых скафандров, с которых свешивались пустые штанины и рукава, некий гибрид телеграфного столба и виденной мною на танке пришельцев плазменной пушки. Правда, практически сразу же «кракен» его уронил. Не успевший далеко удалиться Святослав выпустил практически в упор весь рожок своего автомата, целясь именно в эту конечность. Ответным жестом любезности на этот теплый прием послужил пинок, отвешенный щупальцем твари. Сочный удар в грудь, звук от которого напоминал тот, с которым хозяйки встряхивают белье, отбросил кузена на метр. Нет, он бы и дальше полетел птичкой, но помешала кирпичная стена. После удара об нее его тело отбросило обратно, почти под ноги врагу. А ведь инопланетянину, чтобы добить человека, достаточно на него просто наступить!

В правой руке у меня до сих пор был зажат пистолет пришельцев вместо болтавшегося сейчас на ремне автомата. Так что синий луч, выйдя из пистолета, вонзился в центр тумбообразного туловища пришельцев и постепенно пополз вверх. Режима стрельбы очередями у известного нам ручного оружия пришельцев не имелось. Это успел по дороге объяснить Евгений Борисович. Однако в наличии была его довольно сносная альтернатива. Если не отпускать курок, лазер будет работать до тех пор, пока не истощит свою батарею. Но она теряла энергию очень быстро, буквально за несколько секунд. Однако я не стремился сохранять боезапас – я спасал кузена.

Истекая буквально водопадом крови, «кракен» покачнулся и, попятившись, отступил за угол, уводя свою тушу от дальнейших повреждений. Раны, нанесенные ему, могли бы прикончить слона. Но подобного рода инопланетяне, как показало вскрытие и отчеты тех, кто тоже сталкивался с подобным врагом, отличаются изрядной живучестью. В нашу первую встречу с таким противником лишь удачно попавшие в мозг твари пулеметные пули остановили его раньше, чем он успел втоптать отделение в асфальт. А пробитие своей плоти в десятке-другом мест или даже ампутацию конечностей он переносил примерно так же, как люди – серьезный ушиб.

Насыщенная солями разных металлов кровь лилась обильно. Увы, для прекращения жизнедеятельности требовалось эту тварь практически выжать насухо. Или попасть в уязвимую точку, то есть главное скопление нервных клеток, соседствующее с глазами и ртом. Вот только нащупать его голову, обязанную, по идее, находиться где-то в центре мешанины из скафандров, задача не слишком легкая!

– Почему вы не стреляли?! – рявкнул я на Евгения Борисовича, делая осторожный шаг вперед и бросая взгляд на тело Святослава. Тот был без сознания, но дышал. Правда, как-то очень нехорошо, с присвистом. Только бы сломанные ребра не порвали легкие! – Ну, чего молчите, а?

– Ну… Это… – Ученый продолжал напоминать собою соляной столп. Так и не открывший огонь лазерный пистолет в его руке трясся, словно стакан в руках у похмельного алкоголика. Похоже, шеф изрядно переоценил свою готовность встретиться с опасностями лицом к лицу. При виде здоровенной туши инопланетянина, идущей в атаку, он просто оцепенел, как заяц перед удавом. – Растерялся.

– Ясно! – Ругаться очень хотелось, но здравый смысл требовал придержать язык. – Так, вот у меня аптечка, которую сегодня утром в арсенале выдали. Что из этого ему колоть?

– Может, морфий? Обезболивающее в такой ситуации, полагаю, лишним не будет, – неуверенно предположил ученый, кивая на шприц-тюбик с соответствующей надписью. – Что? Не надо на меня так смотреть, я не военный медик!

– Не надо мне морфина, – едва слышно пробормотал Святослав. Как оказалось, период его забытья был весьма кратким. Или, может, правильнее было бы назвать подобное состояние оглушением? – Только в уголок куда-то оттащите, и все.

И закашлялся, сплевывая кроваво-красную слюну. Хорошо, если это из прикушенного языка или губ, а вдруг из легких?! Ушей достиг взрыв, произведенный чем-то посерьезней простой гранаты. Те-то чуть не с самого начала штурма хлопали едва не ежесекундно. РПГ в дело пошли? Но против кого их применяют? Хотя, конечно, против «спрутов» подобный калибр самое то, чтобы не заботиться о добивающем выстреле.

– Ты как? – с тревогой спросил я кузена, хоть и пришедшего в сознание, но явно пребывавшего в нетранспортабельном состоянии.

– Дышать больно, тошнит и голова кружится, – коротко ответил он. – Прислони меня к стене. Так, ага, хорошо. И пистолет лазерный в руку вложи. Все, свободен, чеши дальше. Чем быстрее вы зачистите этих инопланетных паразитов, тем быстрее до меня доберутся медики или эвакуаторы, способные отнести к врачам на базе. А я тут посижу, тылы вам поохраняю от невидимок и всякого прочего.

– Но… – Мне решительно не хотелось оставлять кузена одного, да еще и раненого.

– Он прав, – тронул меня за руку Евгений, с тревогой прислушиваясь к звукам рядом кипящего боя. – Если мы не победим и вынужденно отступим, то раненых эвакуировать будет некому. Да и не уйти с ними.

– Дьявол! – выругался я и, обняв родственничка так, что он зашипел от боли, вероятно, оказались задеты его поврежденные ребра, стремглав метнулся из относительно безопасного переулка на улицу. Звуки стрельбы и крики раздавались уже в некотором отдалении, а значит, рядом живых противников, способных поймать новую цель на мушку, быть не должно.

Пространство между домами, многие из которых несли на себе следы от попадания пуль и лазерных зарядов, оказалось буквально завалено телами. К счастью, девять из десяти лежащих здесь останков представляли собой уже знакомого вида плащи-невидимки. А из оставшихся примерно половина принадлежала жителям деревни. Они то ли пытались бежать в неправильном направлении, то ли собрались оборонять свои дома от инопланетных захватчиков при помощи подручных средств. Во всяком случае, вряд ли пришедшие с нами солдаты могли взять с собой в качестве вооружения топоры, вилы или же грабли.

«Кракен», сначала атаковавший нас, а потом отступивший, обнаружился тут же. Его громадная туша лежала в пыли метров через сорок. Дыры в его сборной солянке из скафандров наводили на мысль то ли о зенитной пушке, наведенной горизонтально, то ли о противотанковом ружье.

– Шеф! За мной! – скомандовал я ученому, решив, что даже такое сомнительное прикрытие спины будет лучше, чем никакое. Во всяком случае, если ко мне подберется невидимка, то сначала ему придется атаковать Евгения. Можно будет среагировать на шум, произведенный при его смерти.

– Да их тут десятка три! Откуда их здесь столько? – поразилось начальство, шагая следом за мной прямо по телам убитых тварей.

Судя по тому, как обильно в них наделали дырок, солдаты уже поняли, что эти существа обладают феноменальной живучестью. И могут притворяться мертвыми, чтобы реализовать свои преимущества. Вот, кстати, лежит одна из частей платы за это знание. Молодой парень призывного возраста, но с не по-уставному отросшей шевелюрой. В горло вцепились костяные челюсти. Лицо искажено гримасой страха и боли. Рядом его товарищ по несчастью. Внешне целый, вот только вместо глаз у него ледышки, а кожа покрыта инеем. Замерзнуть насмерть в разгар лета – какая ирония! Интересно, кстати, а это больно? По сравнению со сжиганием в плазме, которой щедро окатило квадрат примерно два на два метра, в центре которого лежит очередной бедолага, наверное, нет.

– Пришельцы нас ждали? – сделал робкое предположение я, замечая наконец первого из ведущих с кем-то перестрелку бойцов. Солдат, обращенный к нам тыловой частью, засел за чем-то вроде клумбы. И теперь, осторожно выглядывая оттуда, целился куда-то вдаль из снайперской винтовки. – Хотя нет. Судя по тому, что небо чистое, а танков не видно, наш отряд угодил не в засаду. Так с чем он тогда столкнулся, а?

– Скоро узнаем, – решил Евгений и вдруг издал такой хриплый сип, что на этот звук оглянулся не только я, но и снайпер. Даже из окна близлежащего дома какой-то парень с перемотанной окровавленными бинтами головой и лазерным пистолетом наголо. Однако никакого душителя заслуженных пожилых ученых мы все вместе обнаружить не смогли, а производить странные звуки шеф так и не перестал.

– Вы что? – только и смог спросить я, а потом проследил за указующим перстом начальства, судорожно указывающим на какую-то кучу тряпок… Нет, это человеческое тело.

Обнаженный труп женщины лет сорока выглядел каким-то… плоским. Словно мультипликационная анимация нарисованного персонажа, засунутого под каток. Однако, вне всяких сомнений, труп был настоящим. Обрывки белья прикрывали исхудавшее до безобразия тело. С тонкого, как спичка, пальца чудом не упало золотое обручальное кольцо. А на шее болталась цепочка с крестиком. Распахнутый рот, на котором кожа туго облепила челюсти, оказался полностью покрыт неприятного вида бурой пеной. И несколько пар гипертрофированных клыков в нем выделялись так, словно дама при жизни была гибридом белой акулы и графа Дракулы. А еще отдельные открытые участки ее тела сверкали на воздухе всеми цветами радуги, будто покрытые перламутром.

– Переходная форма, – еле слышно прохрипел ученый, хватаясь за сердце. Взгляд его безостановочно метался от одной кучки останков странных невидимок до другой. А ведь это же были люди! У одних на теле сохранились остатки украшений, другие почему-то не избавились от обуви, третьи несли на себе детали различной одежды. – Производственный брак!

– Таких одна на десять штук примерно, – сплюнул на землю боец с перевязанной головой. Видно, он узнал в нас научный персонал, а потому не спешил спрашивать, что мы делаем тут, вместо того чтобы нестись на передовую. – Некондиция, блин! Их здесь было раза в три больше, чем нас. Некоторые вместе с управляющими ими «тараканами» прятались в домах. Хорошо хоть мозгов у них столько же, сколько и у «крабов». Видят человека – идут к нему, чтобы покусать или заморозить. А когда из окон плюются, от проема отойти, чтобы укрыться, не догадываются. И медленные они. Перед тем как ударить или дохнуть холодом, секунды по три думают.

Грохнула снайперская винтовка, и стрелок расплылся в довольной улыбке. Видать, не промазал. Ну, одним противником меньше. Хорошо быть асом, уничтожающим свои цели с очень дальней дистанции. Жаль, учиться долго. И оружия с патронами для подобных упражнений мало.

– Четвертый, Четвертый, я Седьмой! – забубнила крупная рация, прицепленная у него к нагрудному карману. – Внимание! Два десятка «тараканов» из тарелки идут в твою сторону. Внимание! С ними три «кракена»! И они, сволочи, в отличие от своих собратьев, сразу и бронированные, и меткие! Уйди с дороги и пропусти их. В одиночку такую толпу все равно не остановишь, а дальше по улице минерами уже фугас заложен.

– Живо ко мне! – скомандовал перевязанный боец, тоже прислушивавшийся к рации. Я, ничуть не сомневаясь, сначала закинул к нему в окно шефа, а потом забрался туда и сам. Снайпер, уже снеся собой соседнюю раму, также поспешил укрыться в здании.

Внутри помимо перебинтованного солдата обнаружилось еще несколько человек. Причем одному из них помощь уже не требовалась. Тело, с еще не до конца успевшими испариться на жаркой летней погоде признаками замораживания заживо, лежало практически у меня под ногами. А под ним красовался похожий на тряпку дохлый невидимка, как выяснилось, в недавнем прошлом также бывший человеком. Оставшиеся же представляли из себя, судя по всему, сборный конгломерат военных и невесть каким чудом уцелевших местных жителей. Причем все они несли на себе следы каких-либо повреждений.

– Слава богу, вы пришли! Слава богу, вы пришли! – как заведенная, повторяла какая-то бабка, мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Остальные жители села, сейчас похожие скорее на бомжей со стажем, так они были перемазаны в пыли и грязи, выглядели поадекватнее, но не намного.

– Мама, мама, мамочка… – тихо скулил типичный призывник с едва начавшим отрастать ежиком волос. Повод для такого поведения, впрочем, у парня имелся изрядный. Его руки, сцепленные на животе, были покрыты кровью из распоротого чем-то острым, предположительно когтями невидимки, живота. А ведь такое ранение, кажется, считается одним из самых неприятных.

– Да где же нашу доблестную армию носило, пока эти твари людей на компост перерабатывали? – зло шипел звероватого вида мужчина, вооруженный двустволкой. – Пять часов, пять часов ада!

– Цыц! – прикрикнул на него Евгений Борисович, поспешно отходя в глубь помещения. Стрельба, видимо сопровождающая идущую на прорыв группу пришельцев, стремительно к нам приближалась. – А ты сам видел, как делали этих тварей? Рассказать можешь? Нам это нужно, чтобы больше такого не допускать, ну или хотя бы знать, какие вражеские штуковины надо уничтожать в первую очередь.

– Нет, – несколько неохотно ответил собеседник. – Нас собрали в одну толпу. Потом главный среди чужаков, высокий и белый, принялся читать чего-то вроде речи. Там он говорил, что некоторые из нас будут работать на благо Совета Матерей, как раньше работали на прежних хозяев, а особо избранные послужат особым образом и станут нашей преградой, защищающей от стрел, и… Забыл, как он выразился… Хищными жвалами, перекусывающими головогрудное сочленение врага, во!

– Тот, кто писал им программу-переводчик, явно отнесся к своей работе как к халтуре, – пробормотал себе под нос я. – Ясно же, что подразумевалось словосочетание «щитом и карающим мечом». Хм… А не может ли это быть намеренной диверсией?

– Учитывая, что пришельцы зачем-то отлавливали себе наших ученых, очень даже может быть, – кивнул мне Евгений Борисович. – Мозгов моих коллег, ну, большинства из них, должно хватить на то, чтобы учредить этакую итальянскую забастовку. Делать все, чего им приказали. Но так, чтобы пользы от точного выполнения их обязанностей в итоге получалось чуть-чуть.

– Так вот, когда речь кончили, этот белый велел нам собрать всю электротехнику, имеющуюся в селе, и нести ему, – продолжал рассказывать местный житель. – А потом, по его команде, обычные пришельцы стали отделять наиболее толстых и засовывать их в какие-то пластиковые гробы. Их они привезли с собой в тарелке. Люди там внутри стучали-стучали, в крике надрывались, сулили всякое разное, но их не выпускали, ну вот ни в какую. А потом замолкли все разом, как по команде. Тут уж все поняли, что неладное с ними, и попытались деру дать. А пришельцы по нам огонь открыли из своих пистолетиков. Не сильно прицельно, а так, чтобы напугать и завернуть. По большей части перед ногами в землю стреляли. Но пару человек все равно укокошили, да.

– Внимание, приближаются! – Голос снайпера раздался откуда-то сверху, приглушенный досками. А, он уже на второй этаж забрался. Ну, правильно, обзор оттуда наверняка ведь лучше.

– А сама тарелка приземлилась на месте, где у нас по выходным ярмарка бывает. Так я видел, что подобными вертикальными гробами там у них чуть ли не вся прихожка заставлена. Да в несколько слоев стоят, по стенам и потолку, прям будто соты пчелиные, – продолжал свой сбивчивый рассказ местный житель, тиская в руках ружье и кровожадно поглядывая в сторону окна. Видимо, не терпелось ему поквитаться с захватчиками за пережитые боль, страх и унижение. – А потом, когда внучок Варвары Семеновны, что из армии вернулся, туда снаряд из своей трубы-то засандалил, они как открылись все, да оттуда как повылазили… Эти вот. Из которых кое-кто еще на людей похож. Но новые гробы, те, в которых наших засунули, так закрытыми и остались. Как думаете, может, люди в них живые еще, а?

Над головой раздался звук выстрела из снайперской винтовки.

– Большого белого брать живым! – заорал не своим голосом Евгений Борисович. – Слышите? Нам он для допроса нужен! Он один, похоже, рассказать может больше, чем все остальные его солдаты!

Грохнуло, дом содрогнулся. С потолка посыпалась пыль, и прямо сквозь перекрытия дохнуло жаром. Э-э… Кажется, чердака у нас больше нет. И снайпера тоже. Я, конечно, не большой специалист по плазменному оружию пришельцев, но танки их стреляли примерно так же. А это значит, что начался пожар. Ну не могло его не быть в деревянном строении после подобной термической обработки. Свои выводы я проорал вслух, чтобы предупредить раненых. Чем раньше они начнут расползаться из ставшего вдруг ловушкой убежища, тем лучше.

– Здесь нет другого выхода! – выругался перебинтованный боец, опасливо принюхиваясь. Дымом действительно начинало пахнуть, причем с каждой секундой все сильнее. – А снаружи как раз толпа этих тварей приближается!

– Не волнуйся, сейчас будет. – Я оценил остаток батареи в лазерном пистолете. Пожалуй, его хватит на пропиливание лучом противоположной стены дома, в которой виднелось окно. А если заряд иссякнет, то всегда можно будет спросить оружие у стоящего рядом военного ученого. Он охотно поделится, чтобы превратить уже готовый проем в широкую дверь, через которую можно быстро эвакуировать народ. Все равно сам им пользоваться никак не может научиться.

Синие лучи легко разрезали несколько сантиметров плотного дерева, полыхнувшего веселыми огоньками пламени. Впрочем, на них почти никто не обращал внимания. Потолок уже начинал тлеть, а дышать внутри дома становилось все труднее. Люди стремительно утекали из ловушки. Даже раненный в живот солдат споро перебирал ногами, тоненько скуля. Перебинтованный боец выпустил очередь в окно, за которым мелькнула большеглазая морда «таракана» в своем фирменном костюме. А потом еще и бросил туда гранату. Видимо, чтобы предотвратить аналогичный поступок со стороны врага, ну или хотя бы выиграть еще несколько секунд времени.

– Уходи оттуда, быстро! – рявкнул ему я, заталкивая начальство в боковую комнату. – Сейчас вдарят плазмой!

– Повежливее, Стас! – Шеф от слишком сильного толчка растянулся на полу и, кажется, расквасил нос. – Когда вернемся на базу, я тебя…

Поток всесжирающего огня прокатился через коридор и ушел дальше. Судя по тому, как закричали снаружи, некоторые из скрывающихся в здании военных или местных жителей проявили недостаточную оперативность в эвакуации. Или просто не догадались отойти в сторону от проделанной нами двери и попали под траекторию выстрела.

– Вы меня премируете за спасение вашей высокомудрой головы, – заверил я ученого, поднимая его с пола и заставляя приблизиться к тому, что осталось от коридора. – Видите, как полыхает? А представляете, что стало бы с вами, замешкайся ваш подчиненный хоть на лишних десять секунд?

– Да отцепись ты от меня! – не желал смотреть на недра горящего здания ученый. – Надо уходить! Мы же сгорим!

– Еще рано. – Окно в комнате было, но только одно. Ведущее не во внутренний двор, а непосредственно на улицу поселка. Вот только снаружи как раз должно было пробегать изрядное количество пришельцев, от которых нас сейчас отделяло лишь стекло. Ну и плотно задернутые еще хозяевами шторы. Батарея моего лазерного пистолета истощилась окончательно еще во время прорезания двери для эвакуации раненых. У шефа она уже тоже далеко не полная. В общем, проделывать еще одно отверстие – не вариант. Можем не осилить подобную задачу. Перекрытия дома же выглядели достаточно надежными, чтобы продержаться еще минутку-другую под острыми зубами пламени. С грохотом что-то совсем рядом взорвалось. Затем еще раз, еще и еще. Вероятно, сработал оперативно заложенный фугас. Точнее, сразу несколько фугасов, видимо, количеством зарядов саперы старались свести на нет преимущество противника. – Хотя нет, пожалуй, нам как раз пора!

Первый порыв разбить стекло окна прикладом автомата был с некоторым трудом подавлен логикой и разумом. Зачем нам лишние разрушения и риск порезаться, если ставни можно просто открыть? Однако то, что желание пойти напролом вообще возникло, – крайне тревожный признак. Похоже, с этим партизанским движением против пришельцев я потихоньку тупею. Скоро уже можно будет бить кирпичи о голову, не задумываясь о последствиях для неиспользуемого по назначению мозга.

На улице, и раньше-то не блиставшей чистотой и аккуратностью, будто Мамай прошел. Вернее, это сделала ударная волна и, пожалуй, некоторое количество поражающих элементов. Ковер из тел разбросало в стороны, перемешало и добавило к нему новые компоненты. Отряд пришельцев, насчитывающий около двух десятков особей, лежал у нас практически перед носом. Их тела дергались в каких-то пятидесяти метрах от меня. Куча обычных «тараканов», пятеро белых, несколько холмов «кракенов». Причем последних я узнал только по размерам. Отдельные особи моллюсков оказались затянуты в гладкую черную материю, напоминавшую латекс. И они еще шевелились, несмотря на то, что шли первыми и приняли на себя максимальный ущерб от взрыва. Толстые щупальца сжимались и разжимались, словно пьяные гусеницы. И упорно не выпускали из своих объятий плазменные орудия. Пулями подобные громады ковырять долго, а значит, придется действовать по методу своего спортивного кузена.

– И раз! И два! И… Нет, эту лучше не надо. – Сегодня мне выдали две наступательных гранаты и одну оборонительную. И если первые имели относительно небольшой радиус разлета осколков, ну метров двадцать, то вот их товарка могла, при некоторой «удаче», пришибить и своего метателя.

– Ты что делаешь, паразит? – взвился Евгений, хватая меня за руку и заставляя уронить снаряд. Хорошо, что чека осталась на месте. Не то было бы нам обоим счастье. Для полного комфорта в вишню, растущую перед домом, откуда мы так своевременно выскочили, ударил синий луч. За лазерный выстрел оказалась ответственна боевая перчатка одного из белых «тараканов». Следующие два ее заряда ушли в небо. Контуженый пришелец мазал и мазал безбожно. Первый относительный успех можно было объяснить лишь удачной для него случайностью. Полагаю, в таком состоянии он мог стрелять вообще не целясь, и шансы на попадание не уменьшились бы.

– Образцы попортишь! Прекратить! – кричал шеф.

Взглянув в глаза ученого и уже занеся руку для удара, после которого ему бы пришлось выложить целое состояние на новые зубы, я остановился. Мое начальство, судя по блеску глаз, частому морганию, дурацкой улыбке и нервному тику явно пребывало не в себе. Вероятно, впервые в жизни за свою карьеру ракетчик оказался не на испытательном полигоне. И не в тиши лаборатории, а посреди настоящего боя. И потому легонько «поехал крышей».

– Смотрите, как бы образцы не попортили нас! – оттолкнув его в сторону, я схватился за автомат. Кажется, саперы, также не способные похвастаться богатым опытом работы по специальности, изрядно напутали с мощностью зарядов. Иначе почему почти половина попавших под удар «тараканов», даже после разрыва еще парочки гранат под ухом, не только дергается, но и пытается встать? Хорошо хоть «кракены» угрозы больше не представляют, постепенно затихая. – А, проклятье!

Автомат невесть с чего заклинило уже на середине первой очереди, ударившей в двух самых шустрых пришельцев. Силовых полей вокруг разумных инопланетных насекомых не возникло. Они, поймав по несколько пуль каждый, культурно прилегли отдохнуть вечным сном. Интересно, где носит остальную часть нашего отряда? Ну, или хотя бы местных жителей? Они что, на обеденный перерыв все ушли?! Почему никто не помогает нам разбираться с таким количеством врагов?

– Пистолет! – требовательно протянул я руку к Евгению, так и переминавшемуся с ноги на ногу, вместо того чтобы открыть огонь.

– Потерял! – поднял он на меня глаза, полные ужаса, цапнув рукой по кобуре. А потом, словно прочитав мои сугубо нецензурные мысли, выхватил из кармана рацию и заорал: – Подкрепление! Срочно нужно подкрепление! Противник попал в минную засаду, и теперь надо брать его тепленьким, пока он не очухался! Что… Что значит – отступаете из-за чрезмерных потерь?! Кто вам их нанес, если они все тут лежат?!

– Да пошло оно все! – Точного адреса, куда должна была бы провалиться Вселенная целиком, я назвать не смог. Но там определенно не должно было никогда светить солнце, а еще очень тесно и вонюче. Мы с Евгением, пожалуй, сможем отступить, пока пришельцы приходят в себя. Но здесь, буквально в нескольких десятках метров, находится тяжело раненный Святослав. Если его вовремя не эвакуировать, оставив поле боя за противником, судьба брата будет решена. Неожиданно на глаза попалась прислоненная к ограде лопата, не упавшая на землю исключительно потому, что ее заклинило между рейками забора. Старая. Совковая. Слегка ржавая. На толстой ручке. Последняя граната улетела к своей цели, взорвавшись через секунду и уронив еще раз тех из инопланетян, кто подавал явные признаки жизни и осмысленных действий. Осколки разлетелись во все стороны, по счастливой случайности миновав нас двоих.

– Всем бояться! В психиатрическую атаку иду! Нет, в психическую! В обе! Разом! – оповестил я окружающих.

По-моему, первый пришелец, видя, как к нему приближается полный неадекват, размахивающий садовым инвентарем, решил, будто у него наступили галлюцинации вследствие контузии. Во всяком случае, стоило бы ему поднять пистолет, и моя песенка была бы спета. Но он промедлил и получил с размаху листом железа прямо по прикрытой скафандром уродливой морде. И в следующую же секунду мое импровизированное оружие обрушилось на затылок еще одного шустрика. Я метался среди пришельцев, как попавшая в курятник лиса между несушками. И лупил их от всей души и кипящего в крови адреналина.

– Не трогай белого! Самца оставь! – надрывался криком шеф, не решаясь тем не менее подойти ко мне близко. И правильно делал. Сейчас я бы и его лопатой отоварил за милую душу. – Это же их мозговой центр, ирод!

«Бумс! Блямс! Шмяк!» – Если бы половина врагов таки не откинула коньки вследствие подрыва фугаса и последующей бомбардировки гранатами, пришельцы бы мигом отправили меня на небеса. Прямо вместе с лопатой. Однако поскольку даже уцелевшие их особи оказались изрядно поранены, то адекватно отреагировать на угрозу своему здоровью попросту не могли. Попробуй тут поднять пистолет дрожащими руками, когда каждые тридцать секунд тебя с размаху отоваривают по голове.

– Не пришиби лидера, варвар! – уже буквально рыдал Евгений, сменив один вид истеричного поведения на другой.

– Да которого из них, черт побери, вам надо? – Самцов уцелело двое. И они же как раз были самыми частыми моими клиентами в очереди на ударотерапию. Судя по всему, броня их была несколько качественней, чем у рабочих особей. Не шли бы они сразу за «кракенами», так уже оклемались бы. А так повезло мне своими последними пулями сразить арьегард «тараканов», наименее пострадавший от взрывов. – Правого, левого? Левого, правого? Выбирайте быстрее, а то я их обоих сейчас насмерть уконтропупю!

Свершиться жестокому убийству инопланетных агрессоров садовым инвентарем помешал боец с перебинтованной головой. Та, кстати, сменила из-за сажи белый цвет на радикально черный. Он появился на улице непонятно откуда вместе с несколькими мужиками из числа местных жителей. Совместными усилиями они растащили еще шевелящихся пришельцев в стороны и отобрали у них оружие. У тех, кто его еще не выронил, получив десяток-другой черепно-мозговых травм. Ну, или перелом кисти, на которую с размаху обрушивалась сначала лопата, а потом мой сапог.

– Ну, блин… – Солдат, провонявший гарью, с третьей попытки достал дрожащими руками из кармана сигарету. Поискал вокруг огонька для прикуривания. В итоге выбрал садовую вишню, еще тлевшую от случайного попадания лазерного луча. – Стас! Ну, ты даешь!

– А мы знакомы? – присмотрелся я к чумазому и перебинтованному бойцу и с некоторым удивлением только сейчас разглядел знакомые черты. – Игорь? Это ты?

– В натуре отморозок полный! – никак не желал успокоиться мой сосед по дачному участку, скуривая свою сигарету стремительными затяжками чуть ли не вместе с фильтром. – В натуре! Как тогда говорил, так и сделал! На инопланетных гуманоидов, как на зайцев. С лопатами!