Глава 12
Лев Наумович услышал, как отворилась, а потом закрылась дверь в комнату жены. Шаги Марины затихали, удаляясь и вот она сбежала с лестницы…
Замятин-старший подошел к окну. Он увидел, как Марина вывела из гаража машину и уехала.
В принципе, он догадывался, куда она отправилась…
Лев Наумович еще долго стоял у окна. Но он не видел ни белого снега, ни синего неба, ни яркого солнца. Его мысли блуждали в прошлом…
Любовь к Марине занозой засела в сердце. Его мудрый разум давал правильные советы, а глупое сердце не хотело их слушать…
– О, если бы можно было заставить время течь вспять, – подумал Лев Наумович. А впрочем, что толку? Разве он смог бы удержаться от соблазна и не жениться на Марине?
Но рано или поздно Замятин должен был принять решение. И он его принял.
Сын сидел в библиотеке. Когда вошел отец, он поднял голову.
– Доброе утро, – обронил Лев Наумович.
– Доброе утро, – отозвался Владимир.
– Ты не едешь сегодня в офис?
– Отчего же, еду. А ты, отец?
– Я, пожалуй, останусь сегодня дома.
– Хорошо, – кивнул сын.
– Володя, нам нужно поговорить.
– Слушаю.
– Я понимаю, что тебе сейчас нелегко…
– Не будем об этом, отец.
– Ты прав, – кивнул Замятин-старший. – Я хотел попросить тебя месяца на три, может быть, на полгода, взять все дела на себя.
Сын вопросительно посмотрел на отца.
– Понимаешь, я хочу уехать на время.
– В Европу?
– Нет, на Алтай.
– Вот как?! А Марина знает?
– Пока нет. Но это и неважно.
На лице сына отчетливо читалось удивление.
– Понимаешь, Володя… Мы с Мариной расстаемся.
– Ничего не понимаю, – вырвалось у Замятина-младшего.
– Рано или поздно это должно было случиться.
– Вы поссорились?
– Нет.
– Отец, но тогда – почему?!
– Если можешь, не спрашивай, – Замятин-старший склонил голову, и сын заметил, что за последнее время у отца явно прибавилось седых волос, да и выглядел он неважно.
– Хорошо, не буду, – сказал Владимир. – Если тебе нужна моя помощь…
– Нет, спасибо. Но если понадобится, попрошу, – через силу улыбнулся Лев Наумович и быстро вышел из библиотеки.
Владимир растерянно посмотрел в след отцу, пожал плечами и стал собираться в офис. В конце концов, они не могли позволить себе развалить с таким трудом налаженное дело.
* * *
Сергей Фролов не находил себе места. Про себя он уже давно решил: что бы ни случилось с Мариной, он ее не оставит.
Почти каждый день он звонил ей на сотовый, но разговор не получался.
Марина брала трубку и молчала. Он пытался настаивать, но в ответ слышал:
– Я сейчас не могу. Поговорим потом.
– Когда?
– Когда закончится эта история.
– Марина! Но именно сейчас, в трудную для нас минуту, я хочу быть рядом с тобой.
– Это невозможно.
– Почему?! – кричал он.
Марина молча отключала связь.
Так повторялось изо дня в день, а порой и не единожды за сутки.
Да, он понимал, что таким образом Марина старается оградить его от неприятностей. Но порой Сергею начинало казаться, что она больше не любит его, и поэтому перестала впускать в свою жизнь.
Фролов безумно ревновал любимую к мужу. Конечно, его соперник проигрывал ему в молодости и красоте… Но нельзя было не признать, что Лев Наумович Замятин был достойным человеком. К тому же, он был опытен и богат.
– Проклятые деньги, – цедил сквозь зубы Сергей.
Именно они, деньги, очаровали юную Марину, заворожили и увлекли в плен брака с нелюбимым человеком.
Сергей понимал, что ему никогда не заработать столько, сколько имел Замятин. Не было у Фролова коммерческой жилки, да и не стремился он к большим деньгам. Ему нравилось просто жить, заниматься любимой работой и наслаждаться простыми земными радостями: небом, рекой, цветами, весенним ветром и ночным дождем.
Но Марина… Марина, которую он любил давно и страстно, думала иначе… Ради нее Сергей пошел бы на многое. Теперь перед ним стоял выбор – после института идти в ненавистный бизнес или отказаться от Марины.
В конце концов, Фролов вспомнил о своем приятеле, отец которого занимался ресторанным бизнесом. Возможно, он сможет пристроить его на хлебное место.
При одной мысли об этом у Сергея ломило виски и разрывалось сердце. Он чувствовал себя загнанным в угол.
Фролов позвонил приятелю и попросил о встрече. Тот согласился.
Они встретились в тот же вечер в маленьком кафе, погруженном в разноцветный полумрак. Блуждающие огни бродили по залу. На столиках горели свечи. Играла негромкая музыка.
– Странное заведение, – обронил Сергей.
– Не нравится? – спросил приятель.
В ответ Фролов тяжело вздохнул.
– Ладно, – усмехнулся приятель, – я знаю, что ты не ходок по ресторанам. Что у тебя случилось?
– С чего ты взял? – растерялся от неожиданности Фролов.
– Давно не звонил… и вдруг, – приятель оборвал фразу.
– Да, ты прав. Мне срочно нужна работа.
– Рад помочь, но ты ведь знаешь, в моей сфере твоим способностям применения нет.
– Твой отец держит ресторан…
– Да, – улыбнулся приятель, – а я – это кафе.
– Так это твое заведение? – совсем растерялся Сергей.
– Мое. Поэтому и спросил, нравится ли.
– Слушай, возьми меня к себе на работу.
– Шутишь?!
– Какие уж тут шутки, – взмахнул рукой Фролов.
– Но кем же я тебя возьму? – задумался приятель.
– Все равно, хоть официантом, хоть ночным портье. Лишь бы платили! – вырвалось у него в отчаянии.
– Конечно, я могу пойти тебе навстречу…
– Так пойди!
– Слушай, Серега! Ты что, сдурел?! Зачем тебе это надо?
– Мне нужны деньги.
– Я могу дать тебе в долг по-приятельски, и торопить особо с возвратом не буду.
– Нет, не пойдет, – упрямо проговорил Фролов, – мне нужна работа.
– Глупо, – обронил приятель.
– Почему же?!
– Это из-за Маринки?
– Допустим.
– Дурак.
– Слушай!
– Это ты слушай! – повысил голос приятель. – Ты – талант, может, гений, я в этом не разбираюсь, но тебе нужно заниматься тем, что душа просит, иначе сгоришь ты. Из-за бабы!
– Не смей!
– Ладно, черт с тобой! Твоя жизнь, хочешь ломать, ломай.
– Значит, поможешь? – с надеждой в голосе спросил Сергей.
– Если ты называешь это помощью…
– Когда выходить на работу? – не дал договорить ему Фролов.
– Завтра.
– Спасибо! – обрадовался Сергей и даже не спросил, на какую, собственно, должность его берут, пожал приятелю руку и выбежал из кафе.
– Сумасшедший! – бросил ему в след приятель и направился к стойке бармена.
– Видел, сейчас парень со мной за столиком сидел? – спросил он.
– Да…
– Завтра будет тебе помощником.
– Но…
– Никаких «но». Потом придумаю для него что-нибудь другое.
Бармен промолчал, сочтя за благо не вступать с хозяином в спор.
Сергей тем временем бросился звонить Марине.
Сотовый долго не отвечал. Наконец, после нескольких безуспешных попыток он услышал голос любимой.
– Да? – тихо сказала Замятина.
– Маринка! Ты где?
– В машине. Сережа, это ты?
– Я!
– Извини, я сейчас не могу…
– Подожди, ради бога, – заторопился он, – я только хотел сказать, что нашел работу.
– Работу? – удивилась она. – А как же учеба?
– Одно другому не помеха, – оптимистично отозвался он.
– Даже не знаю, что сказать…
– Только то, что ты любишь меня!
– Сережа, – укоризненно вздохнула Замятина, – я же просила…
– Марина, пойми, теперь я буду зарабатывать хорошие деньги и смогу обеспечить тебя.
– Сережа…
– Пожалуйста, скажи Льву Наумовичу, что разводишься с ним.
– Сережа, поговорим позже.
– Постой! Ты только скажи, что разведешься!
– Я подумаю.
– О чем!?! – закричал он.
– О том, о чем ты просишь, – отозвалась она тихо.
– Марина! Я же говорю тебе, что деньги будут!
– Не в этом дело.
– А в чем?!
– Мне сейчас тяжело.
– Я знаю, но я для тебя сделаю все! Слышишь, все! Возможное и невозможное!
Он ждал ответа. Она молчала.
– Ты слышишь меня? – не выдержал Фролов.
– Слышу…
По ее голосу он догадался, что она плачет.
– Не надо, Марина, – попросил он тихо.
– Не буду…
– Ты сейчас где?
– Мне нужно съездить по делам.
– Мы увидимся сегодня?
– Не знаю. Но спасибо тебе за все.
– Маринка!!!
– Я позвоню потом. Прости, – и она отключила связь.
Несколько секунд Сергей слушал длинные гудки, потом повесил трубку.
Фролов твердо решил, что рано или поздно он уговорит Марину развестись с Замятиным и женится на ней.
Он слишком далеко зашел, и отступление было бы теперь для него полным крахом.
Снег падал на его горячие губы и таял, превращаясь в крохотные прозрачные капли, такие странные на вкус…
* * *
Дон растянулся посередине комнаты, которую затопило яркое зимнее солнце.
Казалось, кот купается в расплавленном янтаре. Его густая черная шерсть блестела и переливалась в волнах света.
Тонкие ниточки зрачков были едва заметны в огромных желтых глазах.
– По-моему, скоро наступит весна, – сказал Морис.
– Возможно, – отозвалась Мирослава, не отрываясь от кипы бумаг.
– Дон солидарен со мной в этом вопросе, – настаивал Миндаугас.
– Он уже давно во всем с тобой солидарен, – усмехнулась Мирослава.
– Но каково мне было завоевать его расположение!
– По-моему, Дон не нравится Шуре, – вздохнула Волгина.
– Не то слово, – заулыбался Миндаугас.
– Да?.. – недоверчиво откликнулась Мирослава.
– Шурочка Дона не жалует.
– Что верно, то верно, только непонятно почему…
– Для меня это тоже остается загадкой.
Мирослава отложила бумаги и потянулась.
Глядя на нее, Миндаугас подумал, что она сама похожа на большую кошку, например, на бенгальского тигра… Те же повадки… грация… властность…
– Все, – заявила Мирослава, – отчитаемся перед клиенткой и сможем взяться за новое дело.
– Кстати, она звонила.
– Но ты не сказал!
– Не хотел отвлекать вас от работы. Это же не к спеху.
– Что она сказала? – нетерпеливо перебила Марина.
– Что подъедет к нам в двенадцать. Вернее, она спросила, можно ли подъехать в это время. Я ответил, что да.
– Хорошо. Сейчас десять. Пойду выпью чаю. Ты будешь?
– Составлю вам компанию.
Едва хозяйка скрылась за дверью, кот поднялся, зевнул, потянулся и отправился следом. Дон терпеть не мог одиночества.
* * *
Марина затормозила и остановила машину у обочины. Она не могла ехать дальше, потому что слезы текли и текли из ее глаз. Она уронила голову на руль и, не сдерживаясь, зарыдала.
– Гражданка, вам плохо? – раздалось, казалось, над самым ухом.
Марина подняла заплаканное лицо.
– Что случилось? – строго спросил гаишник.
– Ничего, – покачала она головой.
– Здесь нельзя останавливаться.
– Простите. Ах, да, – она полезла за деньгами и секунду спустя неловко протянула стражу порядка мятую купюру.
Он тяжко вздохнул, посмотрел на зареванную женщину и отчеканил:
– Уберите баксы, вытрите слезы, постарайтесь побыстрее успокоиться и уезжайте.
Марину почему-то развеселило такое количество распоряжений, выданных одновременно. Она улыбнулась сквозь слезы.
– Ну вот, – констатировал гаишник, – я вижу, вам лучше, возьмите себя в руки и поезжайте домой.
– Слушаюсь, мой генерал, – удалось пошутить Марине.
Но он не оценил ее шутки.
– Я сержант, – заметил сухо правоохранитель, – поезжайте, – он махнул рукой.
Марина послушно тронула автомобиль с места.
– Надо же, – подумала она, – даже гаишник посочувствовал… А еще говорят, что им только деньги нужны. Мог ведь оштрафовать, а не стал, значит, и полиции не чуждо человеческое отношение к людям. Если бы он знал, что меня в убийстве подозревают… Впрочем, звонил следователь и сказал, что дело закрыто, и ко мне у них нет претензий.
Александр Наполеонов больше не казался Марине грозным, теперь, когда опасность миновала, он выглядел в ее глазах маленьким и забавным.
А сначала как она боялась его! Просто до полуобморочного состояния. Один его голос приводил Марину в трепет.
Замятина въехала на территорию коттеджного поселка. Вот и особняк детектива. Марина вышла из машины и позвонила.
Ворота разъехались. Замятина вернулась в салон автомобиля и въехала во двор.
Миндаугас открыл ей дверь.
– Здравствуйте…
– Добрый день.
– Ничего, что я немного раньше?
– Все нормально. Мирослава Игоревна вас ждет. Проходите в ее кабинет.
– Спасибо.
Марина быстрым шагом пересекла приемную и постучала в дверь.
– Да, войдите, – услышала она голос Волгиной.
Марина вошла и замерла возле двери.
– Проходите, Марина Ивановна, садитесь – пригласила ее Волгина.
– Спасибо, – Марина, вновь оробев, прошла и села на край стула.
– Устраивайтесь поудобнее, – подбодрила ее Волгина.
Марина встала и пересела в кресло.
Замятина не заметила улыбку, притаившуюся в уголках губ детектива.
– Поговорим о нашем деле.
Марина кивнула в знак согласия.
– Не буду вас томить. Все подозрения с вас сняты.
Замятина облизала пересохшие губы.
– Следователь мне звонил, – прошептала она.
– Значит, вы все знаете.
– Нет, – Марина покачала головой, – он не вдавался в подробности.
– Естественно, – улыбнулась Волгина.
Марина подняла глаза и встретилась с взглядом детектива.
– Я чувствую себя, как ежик в тумане, – грустно улыбнулась она.
– Ну что ж, – проговорила Волгина, – проясним ситуацию. По всей видимости, ваша подруга замыслила всю эту аферу давно… Вернее, – Волгина задумалась, – в тот самый миг, как встретила вас уже замужней женщиной в родном подъезде.
– Вы хотите сказать!.. – воскликнула Замятина.
– Я хочу сказать, что Марева Елена Константиновна подумала о том, что может неплохо устроиться, используя вас.
– Но она не могла знать!
– Почему же? – удивилась Мирослава.
– Я ничего ей до этого не говорила.
– Ваша мама живет в том же подъезде, где жила Марева, там же обитает и соседка, в доме которой вы познакомились со своим теперешним мужем.
– Но!..
– Марина Ивановна! Не будьте такой наивной! Конечно, вашей подруге были известны некоторые подробности вашего романа и замужества.
– Наверное, вы правы, – была вынуждена согласиться Марина.
– У Елены Константиновны были неплохие артистические способности, раз она сумела всем так хорошо заморочить голову.
– Наверное, это странно, но я даже не удивлялась ее сочувствию. Принимала как должное.
Волгина кивнула.
– Лена принимала такое участие в моей судьбе… Мне даже в голову не приходило заподозрить неладное.
– Она добилась своей цели – вы ввели ее в дом Замятиных. А дальше – дело техники. Умело кокетничая, Елена заставила Владимира влюбиться.
– Да, он просто потерял от нее голову! – воскликнула Замятина.
Полминуты спустя она вздохнула и добавила, – впрочем, я даже была за нее рада, пока она не стала выживать меня из дома – сначала ненавязчиво, вроде бы, проявляя заботу обо мне, а потом с угрозами. Тогда я все поняла и решила в долгу не оставаться. Глупо как! Следователь был уверен, что мотив только у меня.
– Да, на первый взгляд картина виделась именно такой, – сказала Мирослава, – никто кроме вас не мог быть заинтересован в ее смерти.
– Я до сих пор не могу поверить! – вырвалось у Замятиной. – Как она могла решиться! Ведь, если бы не проснулась я, то полиция сразу поняла бы – виновата Лена.
Губы Мирославы тронула улыбка, – вы ошибаетесь, Марина Ивановна.
– Но почему?!
– Никто бы не подумал об убийстве…
– Как же так?!
– Вы были в депрессии, принимали лекарства. Часто злоупотребляли ими.
– Ну и что?!
– Шкафчик ваш, лекарства ваши, вы в тоске. Вывод напрашивается сам – самоубийство!
– Но…
– По крайней мере, Елена Константиновна была уверена, что следователь придет именно к такому выводу.
– Боже мой! – Замятина закрыла лицо руками, – от смерти меня спасла случайность.
– Можно считать и так, – согласилась детектив.
– Но от тюрьмы меня спасли вы! – горячо выдохнула Марина Ивановна.
– Это моя работа, – пожала плечами Мирослава.
– Нет, не скажите. Если бы не вы! Даже подумать страшно! Все было против меня.
– Теперь, Марина Ивановна, ваши неприятности позади и вы можете начать новую жизнь.
– Вы о Сереже? – внезапно спросила Замятина.
Волгина ничего не ответила, но ее теплый взгляд приободрил молодую женщину.
– Он звонил мне… – прошептала Марина, – хочет, чтобы мы поженились.
– Это решать вам.
– Да, я знаю. Только… Не знаю, как мужу сказать. Я доставила Льву Наумовичу одни неприятности и огорчения, а он был так добр ко мне. – Замятина перевела дыханье, – но я понимаю, что так продолжаться не может. Я должна решиться. Я очень люблю Сережу. И ему я причинила столько горя.
– Марина Ивановна, я думаю, что не стоит сокрушаться. К чему тратить время на сожаление о прошлом. Попробуйте жить настоящим.
– Да, я так и сделаю. – Замятина открыла сумочку: – я принесла ваш гонорар.
– Хорошо, сейчас мой партнер оформит документы.
– Разве это обязательно? – спросила Марина Ивановна.
– Обязательно, – подтвердила Мирослава, и, нажав кнопку на столе, позвала, – Морис!
Миндаугас вошел в кабинет.
– Пожалуйста, займись документами и получи у клиентки деньги.
– Пойдемте, – Морис открыл перед Замятиной дверь.
– Спасибо вам, Мирослава! – горячо вымолвила Марина, – я никогда не забуду того, что вы для меня сделали, – в ее глазах блеснули слезы, но она сдержала их и улыбнулась.
– Всего вам доброго, Марина, и пусть вам больше никогда не понадобятся услуги детектива, – улыбнулась в ответ Волгина.
Замятина вышла из комнаты, и Миндаугас прикрыл дверь кабинета.
Через полчаса Морис вернулся и сел в кресло напротив Волгиной.
– Что будем делать? – спросил он.
– В смысле? – удивилась Мирослава.
– В том смысле, что, не пойти ли нам куда-нибудь сегодня вечером?
– Только не в ресторан, – быстро сказала Мирослава, – ты готовишь лучше!
– Правда? – заулыбался Морис.
– Несомненно! И Шурочка подтвердит.
– Ну, если Шурочка… – в голубых глазах Миндаугаса зазолотились искры, как блики солнца в море-океане… – Значит, мы пойдем в театр, – сказал он, поднимаясь с кресла.
– Но…
– Билеты уже куплены.
– Скажи, хоть, как называется спектакль? – рассмеялась Мирослава.
– А это важно?
– Наверное, нет…
– Могу сказать одно – ваша любимая актриса…
– О! Иду собираться!
– Начало в 19.00.
– Ничего, лучше приготовиться заранее, – лукаво улыбнулась Мирослава и выскользнула из комнаты.
Морис смотрел ей в след и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире.
* * *
Ветер стих. Медленно и покорно кружился снег.
Марина впервые за долгое время улыбалась. Она почувствовала, что кто-то сбросил камень с ее души. Она свободна! Свободна! И счастлива!
Впрочем, что такое счастье? Может быть, – этот зимний воздух или большие белые снежинки, тающие на губах…
Кто его знает, что такое счастье, но Марина была счастлива!
Назад: Глава 11
На главную: Предисловие
