94
В это воскресенье под вечер Шарко приехал на набережную Орфевр со своим чемоданом на колесиках прямо из аэропорта Шарль де Голль.
Он рассчитывал до вечера закончить служебную записку о Человеке в черном, которую начал в самолете. К тому же Николя попросил его срочно приехать на работу, не объяснив, в чем дело.
Когда он вошел в контору, Бертран, Николя и Жак сидели, уткнувшись в экраны и досье. Франк поставил чемодан в угол и пожал руки коллегам. Перед ним были мрачные, замкнутые лица. Поздоровавшись, он осведомился о здоровье Жака Леваллуа, потом остановился перед Николя:
– Хорошо, что ты здесь.
Франк заметил папку с судебно-медицинским отчетом о вскрытии Камиль, лежавшую на столе Николя.
– Не от хорошей жизни. Но скажем так, стечение обстоятельств не оставило мне выбора.
– Нет, выбор у тебя был. Что бы ты ни говорил, ничто не мешало тебе уехать.
Николя встал, закрыл дверь и направился к черной доске для записей. Тряпкой стер все и повернулся к Шарко, который тем временем садился за свой стол.
– Ты должен составить служебную записку о Человеке в черном, так?
– Да, сегодня к вечеру. Документ, который будет разослан всем действующим лицам.
– Тогда слушай, что мы тебе скажем, потому что есть кое-что новое. Даже много. Ламордье сейчас совещается поочередно с учеными из ГМР, сотрудниками эпиднадзора и высокими чинами из Министерства внутренних дел.
– Дай я угадаю: грипп перешел в стадию пандемии, да?
– Если бы только это.
Шарко не понравилось, как переглянулись трое его коллег.
– Я, кажется, что-то пропустил.
– Сегодня рано утром мы накрыли подпольную лабораторию в зданиях старых парижских холодильных складов. Похоже, после гриппа те, за кем мы гоняемся, намереваются распространить чуму.
Шарко тяжело сел на стол. Дрожь пробежала по всему телу.
– Бред!
– Мы еще ни в чем не уверены, ждем. Ученые получат информацию завтра, когда будут готовы анализы. Вот, взгляни.
Николя протянул Шарко отпечатанные рисунки. На листках был изображен человек в жутком одеянии, в перчатках, с раздвоенной палкой в руке. Маска с птичьим клювом закрывала его лицо.
– Вот кого я преследовал в канализации. Только у него были когти вместо перчаток.
– Я распечатал это из Интернета. Таких врачей называли чумными докторами. Они работали главным образом во время эпидемии черной чумы в четырнадцатом веке. Этой палкой они прикасались к зачумленным. В маске были только две узкие прорези, для носа и глаз. Видишь, как жутко выглядит этот костюм? Чтобы внушать страх и почтение. Люди трепетали перед этими врачами, никто к ним не приближался.
Шарко, как и все, читал и слышал об эпидемиях чумы, имевших место в истории, особенно о самой страшной эпидемии черной чумы. В школе, в кино, в книгах. Перед глазами встали картины: люди, ползающие по черным от грязи улицам, горы разлагающихся трупов, люди в масках, сжигающие кучи мертвецов, пытаясь остановить бич Божий. Вначале было всего несколько крыс на корабле в Марсельском порту, а в итоге вымерла треть европейского населения.
– В нос маски этих врачей вставлялась губка, пропитанная пряностями и ароматическими травами. Мята, уксус, тимьян… Чтобы отбить запахи, потому что тогда думали, что они – главная причина эпидемии. Что микроб летает в воздухе с миазмами. Но на самом деле черную чуму распространяли…
– …крысы.
– Крысы носили на себе блох, и те передавали болезнь, кусая людей.
Николя распечатал также фотографии из подпольной лаборатории, которые Жакоб выложил в полицейскую компьютерную сеть. Он показал их Шарко:
– Наш Человек-птица полностью вошел в свою роль. Он бродит по канализации вместе с крысами и участвует со своими сообщниками в разведении блох. Может быть, все это бред и нет никакого заражения, а крысы в лаборатории умирают, потому что… потому что их травят ядом, как отравили Северину Карайоль. Но может быть, все это правда.
Пока Франк с ужасом смотрел на снимки, капитан полиции подробно изложил их открытия: подозрения Амандины и ее приключения, обнаружение лаборатории на улице Фриго, труп врача, изувеченного пресловутым Человеком-птицей.
– Со стороны судмедэкспертизы, Поль Шене сейчас разбирается с учеными. Вскрытие будет сложным из-за процедур биологической безопасности, но оно наверняка только подтвердит, что Кремье был зверски убит когтями. Сегодня у врача провели обыск, он продолжался около четырех часов. В сейфе, спрятанном в его спальне, нашли… вот это… – Он протянул Шарко новые фотографии.
Письмо. Франк сразу узнал материал. На крупном плане он внимательно прочел текст и поднял голову, ошеломленный.
– У нас нет GPS-координат, но я отдал на экспертизу самоклеящиеся листки, как знать. Возможно, записав координаты на верхнем листке, Эрве Кремье оставил невидимые следы на нижних.
Николя пошарил в карманах, нашел электронную сигарету и зажал ее губами. Шарко заметил, как дрожат его руки и как неуверенны движения. Только сила духа еще удерживала его на ногах.
– Молодой эксперт-компьютерщик Гийом Томео сейчас сидит с ноутбуком Кремье, который нашли в его кабинете. Он взломал пароль Windows. По его мнению, Кремье общался только через Darknet. SCRUB и все сопутствующие программы установлены. И, судя по всему, в компьютере не осталось никаких следов.
– Мобильного телефона, похоже, тоже нет, – вмешался Жак Леваллуа. – Мы ничего не нашли. Ни аппарата, ни счетов. Я пошлю запросы основным поставщикам, но сильно сомневаюсь.
– У них не бывает мобильников. Они не оставляют следов, общаются только через Интернет и анонимно. Их письма, их разговоры теряются в безднах Darknet’а. И ничего с этим не поделаешь.
Рядом с Жаком Леваллуа стояли четыре больших металлических ящика. Он открывал их и перебирал содержимое.
– Эти ящики нашли у него на чердаке. В первых двух хранятся все документы, связанные со зданиями на улице Фриго. Старые, нотариально заверенные акты, контракты на аренду, налоговые квитанции. На первый взгляд Кремье, похоже, унаследовал все эти здания лет пятнадцать назад. Судя по всему, они были заброшены после смерти его отца, Кремье ничего с ними не делал, занимался себе медициной… – Он выложил перед собой счета. – Потом он влез в долги и два года назад начал ремонтные работы. Из контрактов, которые я нашел, следует, что он сдает некоторые из этих зданий после ремонта для вечеринок, семинаров предприятий и всевозможных манифестаций, требующих оригинальных помещений. Это очень популярно на сегодняшний день.
– Он, стало быть, затеял этот бизнес после своего исключения, – сказал Николя Шарко. – Надо же ему было на что-то жить.
– И из моих поисков следует, что последний контракт был подписан в июне этого года. С маркетинговой фирмой. С тех пор он перестал сдавать помещения в аренду.
– Хотел, чтобы никто больше не заходил в эти здания, так?
– Наверняка, чтобы спокойно заниматься своей подпольной лабораторией.
Шарко помассировал виски, закрыв глаза. Все казалось ему таким безумным, нереальным. И возникало столько вопросов о лаборатории, о чуме. Что будет, если микроб начнет циркулировать среди населения вдобавок к вирусу гриппа? Он повернулся к Жаку Леваллуа:
– А адреса, на которые приходили анализы, что это дало?
– Мы с Бертраном побывали в трех местах. Получатели сидят в КПЗ, с ними работают Шарль Марнье и ребята из антитеррористической бригады. Все они просто служили почтовыми ящиками. Они тоже выходили на сервер Darknet’а и делали свое дело за вознаграждение. Все уверяют, что не знали, кто приходил за посылками, но мы полагаем, что это был сам Эрве Кремье. Он получал пробы напрямую и передавал их Северине Карайоль на анализ.
– А разнообразие адресов позволяло избежать подозрения почтальона или почтового ведомства, я полагаю.
Опять этот окаянный Darknet, подумал Шарко. Глубинный веб, поднимающий дьявольские армии, пагубный интеллект новой эры.
– Письма приходили не только из Польши, – добавил Жак Леваллуа. – Еще из Румынии, Португалии и Мексики.
Франк воспринял эту новую информацию спокойно. Он подумал и сказал:
– Это значит, что не только Польша служила полем для взятия проб. Промышленное свиноводство, лагуны со свиным дерьмом наверняка существуют и в других странах и наносят такой же вред окружающей среде. Разные климатические условия, возможно, вызывают другие мутации вирусов. Человек в черном множил свои шансы вытянуть нужный номер.
Он вспомнил большие бурые лужи, тысячи насекомых, круживших над поверхностью. Вспомнил маленькие свинарники в садах деревенских жителей, сосуществование людей, животных и микробов, которое могло привести к самым чудовищным вещам.
– Можно держать пари, что «БарнФилд» или другие предприятия по переработке свинины работают в этих странах. Каждый комбинат является в каком-то смысле очагом постоянно мутирующих вирусов. Опасных с микробиологической точки зрения, но глобально всем, похоже, на это плевать. Кроме Человека в черном.
– Значит… если пробы приходили из этих стран, Человек в черном везде сбил с пути истинного врачей?
– Да, через Darknet. Опять и снова Darknet. Это невидимая паутина, в которой любой чувствует себя в безопасности. Полная дематериализация криминала. Каждое звено цепи думает, что не делает ничего плохого. Речь ведь даже не идет о должностном преступлении. Они берут мазки из ноздрей, посылают их по почте. Ничего преступного на первый взгляд. Но если сложить все детали…
Николя взял маркер:
– Теперь у нас есть более полное представление об их организации. Я попробую обобщить.
Он набросал на белой доске схему, упорядочив на ней информацию. На вершине дерева – Человек в черном, манипулирующий людьми, которые в большинстве своем друг друга не знали, но работали вместе, распространяли Зло и ткали дьявольскую паутину. Там были Эрве Кремье, хакер, польский врач, Северина Карайоль, Человек-птица, получатели посылок…
– Мы здорово разворошили муравейник, но осталось двое худших. Человек в черном и Человек-птица. Что мы в точности знаем о каждом из них? Подведем итог. Сначала Человек-птица…
Голоса зазвучали наперебой.
– Крепкий, довольно молодой на первый взгляд. Перевернутые распятия, цепи, выкрашенные в цвета всадников Апокалипсиса, говорят о том, что он верит в дьявола и тому подобную чушь.
– Он знает канализацию, возможно, работает там.
– У нас есть список из трехсот пятидесяти человек, над которым трудятся пятеро полицейских. Пока поиски мало что дают. Коллеги выделили в первую очередь определенные профили: холостяков, тех, кто отсутствовал в последнее время. Они учли также географический аспект, близость к Медону. Они просматривают рабочие графики, будут задавать вопросы непосредственно в парижской мэрии…
Николя посмотрел на доску и задумался.
– Надо непременно найти информацию о процессе, возбужденном против Эрве Кремье парижской мэрией. В результате этого процесса его исключили. Возможно, там мы найдем ответ.
– Я думаю, эти документы есть в ящиках, – отозвался Жак. – Займусь этим в течение часа.
Шарко смотрел на схему, особенно на клеточку Человека в черном. Потом он перечитал свои записи.
– Профиль Человека в черном вырисовывается. Во-первых, физически: лет шестидесяти, черные глаза, седеющие волосы, рост около метра восьмидесяти. Одет в черный костюм и шляпу того же цвета. Вместе с расплывчатой фотографией, сделанной в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году перед испанской клиникой, это единственные физические данные, которыми мы располагаем. В профессиональном плане – поляк полагает, что он тоже врач или, во всяком случае, тесно связан с медицинской средой.
Шарко пропустил часть, описывающую убийство Камиль и хирургические подробности. Все было в отчете судмедэксперта, который вскоре предстояло прочесть Николя. Франк откашлялся и продолжил:
– Он сведущ во многих областях науки. Химия, вирусология, атом… Евгенические идеи, чистота рас…
Он полистал страницы своего блокнота.
– Пьер Фулон, один из худших серийных убийц, шесть лет находящийся в тюрьме Сен-Мартен-де-Ре, приговоренный к пожизненному заключению, слышал о Человеке в черном, находясь в своей камере. Один аргентинский журналист видел его в восьмидесятых годах у дверей клиники по пересадке органов в Корриентесе, в Аргентине. Есть также подозрения, что он был замешан в чудовищном деле, которое мы раскрыли в России, досье Атомка. Это было в две тысячи одиннадцатом. А сегодня, в две тысячи тринадцатом, вирусы. Каждый раз непомерные ужасы. Драмы, трафик органов, когда людей похищают, убивают. Сложно организованные крупномасштабные преступные сети. Глубинное неуважение к человеку.
Шарко ткнул пальцем в фотографии письма на коже:
– В свое время я потерпел неудачу с чернокожими, пишет он в письме. В переписке со своими сообщниками он говорит о негритятах, которых убивает, заимствуя сюжетные ходы Агаты Кристи. Есть все основания предполагать, что он основал масштабную преступную организацию, касающуюся чернокожих народов. Чернокожие умирают от яда.
– Он употребляет слово «негритята», – добавил Бертран Казю. – Негритята должны означать африканское население.
– Африка…
Четверо мужчин обменивались информацией. С каждым словом Шарко вносил уточнения в профиль. Николя смотрел на доску, на сложную организацию, которую Человек в черном сумел создать на французской территории.
– Замешаны ученые, задействованы большие деньги. И это по всему миру все эти годы. Как Человек в черном ухитряется совращать с пути истинного всех этих людей из разных краев, таких далеких друг от друга? Как он мог оказаться в Аргентине в самую пору диктатуры? В российской глубинке? В Испании? Для въезда в эти страны требуются разрешения, визы. Он как будто невидимка, он как будто все самое порочное, самое извращенное в каждом из нас. Просто силуэт, обобщающий наши идеи, наши самые глубокие пороки, исчезающий, стоит подойти к нему поближе.
Шарко помахал своим блокнотом.
– Вот только он реально существует. Он такой же человек, как ты и я. И у него тоже есть слабости.
– Слабости? Сколько лет мы их искали, эти слабости?
– Они есть. Это главное.
Тут у Николя зазвонил телефон. Поговорив несколько секунд, он повесил трубку.
– Я сбегаю тут рядом. Заканчивается исследование самоклеящихся листков, кажется, они что-то нашли.
Жак Леваллуа встал. Николя знаком велел ему сесть:
– Брось! Не надо, это же рядом!
– Я должен тебя сопровождать. Это приказ Ламордье, и…
Но Николя уже вышел.
