46

Они тотчас перешли к другой разновидности ужаса.

Николя развесил на доске снимки, сделанные в канализационной системе службой криминалистического учета, но были среди них и те, что повесил в нише убийца.

Николя вкратце изложил события, чтобы ввести Камиль в курс дела: убийство Феликса Бланше, четыре скелета, найденные в пруду в Медоне, принадлежавшие, судя по всему, бомжам, похищенным несколькими неделями раньше. Их спуск в канализацию и страшная находка – логово убийцы, переодетого птицей, вооруженного когтями, поклоняющегося Злу, с его свечами и распятиями, закрепленными вверх ногами.

Люси и Казю подошли, чтобы поближе рассмотреть фотографии.

– Можно понять ваше состояние. Это жуть! – воскликнула Люси.

– Эксперты поработали на славу, – отозвался Николя. – Нужны крепкие кишки, чтобы там копаться. – Капитан содрогнулся всем телом. – Судя по первым результатам, на фотографиях нет никаких отпечатков, никаких биологических следов ни в нише, ни на бутылках и бидонах с кислотой и хлором. Должно быть, убийца постоянно был в перчатках. Зато отпечатков полно на цепях, стенах, пище. Очевидно, это отпечатки жертв. Кусочки плоти на стальных кольцах позволят нам получить ДНК. И возможно, установить личности несчастных узников. Их тела были залиты кислотой в глубине помещения; там осталось немало… органического вещества.

– Я понимаю роль кислоты, – вмешался Шарко. – Но зачем нужен хлор?

– Дезинфицировать полы, уничтожать микробы, очищать воду, – ответила Камиль. – Он используется очень широко.

Шарко задумался. Зачем этому типу понадобилось дезинфицировать помещение? Чтобы чувствовать себя там защищенным от микробов, кишащих в канализации? Он тоже подошел к доске.

– Как ни чудовищно это выглядит, в этой дерьмовой дыре нашему убийце хорошо. Безопасно. Он приносит туда свои свечки, распятия, фотографии своих кровавых дел, свой кайф: абсент и лауданум. У него перед глазами четыре закованные жертвы, которые не могут добраться ни до него, ни друг до друга. Мы здесь в его интимной обстановке… В его голове…

Камиль рассматривала фотографии убитой семьи. Они были сняты в разных ракурсах. Вблизи, издали, сверху.

– Эта сцена преступления – снимок его души.

Стены комнаты, где лежали пять тел, были голые, серые. Окна грязные. Диван прошлого века. На одной стене висели культовые предметы ярких цветов: распятия, иконы в рамках. И здесь тоже кресты были перевернуты.

– Целая семья, в том числе трое детей. Перевернутые кресты… Мы бы об этом слышали, не так ли? Или тела еще не найдены? Может быть, стоит поискать за границей?

Николя кивнул и посмотрел на Казю:

– Ты можешь сделать запрос в Интерпол через ЦНБ? Камиль права, поищем в других странах, как знать. Постарайся задать им критерии в связи с образом действий. Царапины, проколы, перевернутые кресты, сатанизм… Может быть, там тоже пахло мятой и были кусочки губки с лауданумом и абсентом. Надо узнать, где были убиты эти люди и проводилось ли следствие.

– В отличие от убийства Феликса Бланше, это пятерное убийство выглядит преднамеренным. Расположение тел, тот факт, что их раздели. Потом, эти дети… За что он их?

– И он оставил себе памятки, сфотографировав их, – добавила Люси. – Как будто ужаса от того, что он совершил, ему было мало. Никакой жалости, никакого сострадания.

Она с досадой покачала головой. Камиль рассматривала раскрашенные цепи.

– Белый, черный, красный и зеленый. По цепи в каждом углу. Любопытно, это мне что-то напоминает, но… – Камиль принялась расхаживать по комнате, – я не могу вспомнить что.

Николя и Шарко переглянулись. Камиль снова ушла в размышления. Бывший технический работник службы криминалистического учета в жандармерии, она имела зоркий глаз и умела читать сцены преступления.

Люси перебирала другие снимки.

– К сожалению, его мотивы нам пока неизвестны.

Повисло долгое молчание, все глубоко задумались. Им хотелось понять, разгадать действия убийцы, влезть в его душу, но они наталкивались на стену.

Дверь приоткрылась, и в офис заглянул мужчина. Это был Антуан Камайе, начальник антитеррористической бригады. Лицо его скрывала маска. Он посмотрел на Николя покрасневшими, лихорадочно блестящими глазами:

– Мы засекли человека, распространившего вирус. Но наденьте маски. Этот паршивец и меня поимел.