Глава 52
Гимн Света с чашей вина в руке сидел в одном из богато убранных покоев своего дворца. Несмотря на поздний час, слуги сновали туда-сюда, нагромождая мебель, картины, вазы и маленькие статуэтки. Все, что можно перенести.
Богатства складывали в кучи. Гимн развалился на диванчике, не обращая внимания на пустые обеденные тарелки и разбитые чаши, которые он отбросил, чтобы их убрали слуги.
Двое слуг внесли красный с золотом диван и прислонили его к стене рядом со сваленными в кучу ковриками. Гимн проследил за тем, как они уходят, и опустил чашу с остатками вина. Уронив пустую чашу на пол к остальным, он потянулся за другой, наполненной. Слуги, как всегда, держали ее наготове.
Он не был пьян. Для него это невозможно.
– У тебя было когда-нибудь такое чувство, – промолвил Гимн, – словно что-то назревает? Нечто масштабное? Подобно картине, от которой ты можешь видеть лишь угол, как бы ни скашивал глаза и не изучал ее?
– Каждый день, ваша милость, – ответил Лларимар.
Он сидел на табурете рядом с диваном Гимна. Как всегда, он спокойно наблюдал за происходящим, хотя Гимн чувствовал, что жрец не одобряет то, как другая группа слуг сваливает в угол мраморные фигурки.
– Как ты с этим справляешься? – спросил Гимн.
– Ваша милость, я верю в то, что кто-то понимает.
– Надеюсь, не я, – заметил Гимн.
– Вы часть этого. Но это гораздо больше, чем вы.
Наблюдая за тем, как заходят еще слуги, Гимн нахмурился от своих мыслей. Скоро комната будет настолько заполнена барахлом, что слуги не смогут входить и выходить.
– Это странно, не так ли? – произнес он, указывая на стопку картин. – В таком порядке больше ни одна из них не выглядит прекрасной. Когда ты складываешь их в стопку, они кажутся просто хламом.
Лларимар поднял бровь.
– Ценность чего-то зависит от того, как с этим обращаются, ваша милость. Если вы воспринимаете эти предметы как хлам, они им и будут, невзирая на то, что кто-то другой за них заплатит.
– В чем-то это урок, не так ли?
Лларимар пожал плечами.
– Я жрец, между прочим. Мы склонны читать наставления.
Гимн фыркнул и махнул рукой на слуг:
– Довольно. Можете идти.
Слуги, смирившиеся с тем, что их прогонят, быстро покинули комнату. Гимн Света и Лларимар остались вдвоем среди нагромождений предметов роскоши, стянутых в эту комнату из других частей дворца.
Лларимар осмотрел кучи.
– В чем смысл всего этого, ваша милость?
– Вот что я значу для них, – сказал Гимн, отпивая глоток вина. – Для людей. Они отдают мне свои богатства. Жертвуют дыхания своих душ, чтобы я жил. Я предполагаю, что многие даже умрут за меня.
Лларимар молча кивнул.
– И, – продолжал Гимн, – все, чего от меня ожидают в этот момент, – решить за них их судьбу. Пойдем ли мы воевать или останемся жить в мире? Что ты думаешь?
– У меня есть аргументы в пользу обеих сторон, ваша милость, – сказал Лларимар. – Легко сидеть здесь и порицать войну в соответствии с общими принципами. Война ужасная, ужасная вещь. И все же похоже на то, что многие величайшие достижения в истории не случились бы, если бы не военные действия, как это ни прискорбно. Даже Всеобщую войну, нанесшую так много разрушений, можно расценить как основу современной власти Халландрена в регионе Внутреннего моря.
Гимн кивнул.
– Но, – продолжал жрец, – напасть на наших собратьев? Вопреки тому, что нам говорят, я не могу избавиться от мысли, что вторжение – это чересчур. Сколько жертв, сколько смертей мы должны допустить, только чтобы показать, что на нас нельзя давить?
– И что бы ты решил?
– К счастью, я не должен решать.
– А если бы тебя заставили? – спросил Гимн.
Лларимар помолчал. Затем осторожно снял с головы большую митру, открывая редеющие черные волосы, слипшиеся от пота, и отложил церемониальный головной убор в сторону.
– Я говорю с тобой как друг, Гимн, не как твой жрец, – тихо начал Лларимар. – Жрец не может влиять на своего бога из опасения нарушить будущее.
Гимн кивнул.
– И как друг, – продолжал Лларимар, – честно признаюсь, что мне трудно решить, что делать. Я не принимал участия в спорах на арене.
– Ты редко это делаешь, – заметил Гимн.
– Я беспокоюсь. – Лларимар вытер лоб носовым платком и покачал головой. – Не думаю, что мы сможем игнорировать угрозу нашему королевству. По сути, идрисцы – это мятежная фракция, обосновавшаяся у самых наших границ. Годами мы не обращали на них внимания и терпели их практически тиранический контроль над северными перевалами.
– Поэтому ты за нападение?
Лларимар помедлил, но опять покачал головой.
– Нет. Нет, я не считаю, что даже борьбой с идрисскими мятежниками можно оправдать бойню за то, чтобы вернуть эти перевалы.
– Замечательно, – резко заметил Гимн. – То есть ты считаешь, что мы должны начать войну, но не нападать.
– Да, действительно так, – ответил жрец. – Мы объявляем войну, мы демонстрируем силу, они понимают, насколько непрочны их позиции, и пугаются. Если после этого мы начнем мирные переговоры, готов поспорить, что мы добьемся более выгодных для нас соглашений по использованию перевалов. Они официально отказываются от притязаний на наш трон, мы признаем их суверенитет. Разве обе стороны не получают желаемое?
Гимн Света задумался.
– Не знаю. Это очень разумное решение, но я не думаю, что его примут те, кто призывает к войне. Тушкан, кажется, мы что-то упустили. Почему сейчас? Почему напряжение возросло после свадьбы, которая должна была нас объединить?
– Не знаю, ваша милость, – ответил Лларимар.
Гимн с улыбкой встал и посмотрел на верховного жреца.
– Ну тогда давай выяснять.
* * *
Сири испытывала бы досаду, если бы не была так напугана. Она сидела одна в черных спальных покоях. Казалось неправильным, что рядом нет Сезеброна.
Она надеялась, что ему все же разрешат прийти к ней, когда настанет ночь. Но, конечно же, он не появился. Что бы там жрецы ни задумали, от нее не требовалось быть на самом деле беременной. Теперь они раскрыли свои карты и заперли ее.
Дверь приоткрылась, и Сири с затеплившейся надеждой села на кровати. Но это оказался всего лишь в очередной раз проверивший ее охранник. Один из тупых, похожих на вояк мужчин, которые сторожили ее последние часы. «Почему они заменили охранников? – подумала она, когда тот закрыл дверь. – Что случилось с безжизненными и жрецами, которые присматривали за мной до этого?»
Она легла на кровать, уставившись в полог, все еще одетая в роскошное платье. В голове пронеслось воспоминание о первых неделях во дворце, когда она была заперта во время Свадебных Торжеств. Тогда ей приходилось довольно тяжело, и она не знала, когда все закончится. Теперь же она даже не была уверена, что переживет следующие несколько дней.
«Нет, – подумала она. – Они будут держать меня достаточно долго для того, чтобы родился мой «ребенок». Я застрахована. Если что-то пойдет не так, им нужно будет показать меня».
Это мало успокаивало. Мысль о шести месяцах взаперти во дворце, когда никому не позволят видеть ее, чтобы не обнаружилось, что она не беременна, пугала ее настолько, что хотелось кричать.
Но что она может сделать?
«Надейся на Сезеброна, – подумала она. – Я научила его читать и дала ему решимость вырваться на свободу от власти жрецов.
Этого должно быть достаточно».
* * *
– Ваша милость, – проговорил Лларимар с замешательством, – вы уверены, что хотите это сделать?
Гимн Света присел, разглядывая дворец Звезды Милосердия сквозь кусты. Большинство окон были темными. Это хорошо. Однако оставались множество патрулирующих ее дворец стражников. Она боялась нового проникновения.
И правильно боялась.
Гимн увидел, что луна в ночном небе только что взошла. Почти такую же позицию она занимала прошлой ночью в его сне, в котором он видел и тоннели. Были ли эти факты в самом деле символами? Знаками из будущего?
Он все еще противился. По правде говоря, он не хотел верить в то, что он бог. Это подразумевало слишком многое. Но он не мог игнорировать образы, даже если они всего лишь вытекали из его подсознания. Он должен попасть в эти коридоры под Двором Богов. По крайней мере должен увидеть, есть ли что-то пророческое в его видениях.
Время казалось важным. Восходящая луна... отличающаяся на градус дуги или около того.
«Там», – подумал он, переводя взгляд с неба вниз. Приближались патрулирующие стражники.
– Ваша милость? – спросил Лларимар с нервозностью.
Тучный верховный жрец сидел на корточках в траве рядом с Гимном.
– Надо было взять меч, – задумчиво произнес Гимн.
– Вы не умеете с ним обращаться, ваша милость.
– Мы этого не знаем, – заметил Гимн.
– Ваша милость, это глупости. Давайте вернемся во дворец. Если нам нужно посмотреть, что в этих тоннелях, для проникновения туда мы можем нанять кого-нибудь в городе.
– Это займет слишком много времени, – возразил Гимн.
Патруль стражников миновал их сторону дворца. Когда они прошли, Гимн спросил:
– Ты готов?
– Нет.
– Тогда жди здесь, – сказал Гимн и бросился бежать к дворцу.
Через секунду он услышал, как Лларимар прошипел: «Фантомы Калада!» – с шорохом пробираясь сквозь кусты следом за богом.
«Надо же, – изумленно подумал Гимн. – Раньше я не слышал, чтобы он ругался». Не оглядываясь, он бежал к открытому окну. Как и в большинстве дворцов возвращенных, оконные и дверные проемы здесь были открытыми. Этому способствовал тропический климат. Испытывая воодушевление, Гимн добрался до стены здания, залез в окно и протянул руку, чтобы помочь Лларимару. Грузный жрец вспотел и запыхался, но Гимну удалось втащить его в комнату.
Они немного задержались, пока Лларимар, прислонившись спиной к стене, пытался отдышаться.
– Тушкан, тебе надо чаще упражняться, – заметил Гимн, прокрадываясь к двери и выглядывая в коридор.
Жрец не ответил. Он просто сел, задыхаясь и качая головой, будто не мог поверить в то, что произошло.
– Интересно, почему проникший во дворец человек не влез в окно, – проговорил Гимн.
Тут он заметил, что эта комната хорошо просматривается стражниками, которые стоят у внутренней двери. «А, – подумал он. – Тогда ладно. Пора воспользоваться запасным планом». Он встал и вышел в коридор. Последовавший за ним Лларимар подскочил, увидев стражников. На их лицах отразилось такое же изумление.
– Привет, – сказал Гимн стражникам и, отвернувшись от них, пошел по коридору.
– Подождите! – крикнул один из них. – Стойте!
Гимн нахмурившись обернулся:
– Ты осмелился приказывать богу?
Стражники застыли, затем переглянулись, и один из них побежал в противоположном направлении.
– Они поднимут тревогу, – заметил Лларимар, ускоряя шаг. – Нас схватят.
– Тогда нам надо двигаться быстрее! – ответил Гимн и побежал дальше.
Он улыбнулся, услышав, как за его спиной Лларимар неохотно переходит на бег. Они быстро добрались до люка.
Став на колени, Гимн несколько мгновений ощупывал крышку в поисках скрытой ручки. С торжествующим видом открыв люк, он указал вниз. Лларимар обреченно покачал головой и начал спускаться по лестнице в темноту. Гимн снял со стены фонарь и последовал за ним. Оставшиеся стражники, неспособные чинить препятствия богам, просто с любопытством наблюдали за ними.
До дна оказалось недалеко. Лларимар отдыхал, сидя на ящиках. Похоже, что это было небольшое подвальное хранилище.
– Поздравляю, ваша милость, – произнес жрец. – Мы обнаружили тайник, в котором они хранят муку.
Фыркнув, Гимн пересек помещение и потрогал стены.
– Там кто-то есть, – сказал он, указывая на одну из стен. – В том направлении, как подсказывает ощущение жизни.
Выгнув бровь, Лларимар поднялся. Они оттащили в сторону несколько ящиков и обнаружили за ними прорубленное в стене небольшое отверстие тоннеля. Улыбнувшись, Гимн пополз в него, толкая впереди себя фонарь.
– Не уверен, что помещусь, – заметил Лларимар.
– Если я поместился, то ты и подавно, – ответил Гимн приглушенным из-за ограниченного пространства голосом.
Он услышал еще один вздох Лларимара следом за шорохом, с которым бедняга протиснулся в дыру. Наконец Гимн вылез в тоннель побольше, освещенный несколькими фонарями, висящими на одной из стен. Пока Лларимар выбирался, Гимн стоял, излучая самодовольство.
– Туда. – Гимн дернул рычаг, отчего решетка упала, закрывая вход. – Теперь им будет трудно до нас добраться!
– А нам будет трудно убегать, – отметил Лларимар.
– Убегать? – переспросил Гимн, поднимая фонарь, чтобы проверить тоннель. – Зачем нам это делать?
– Извините меня, ваша милость, но мне кажется, что вы получаете чересчур много удовольствия от этого приключения.
– Ну так меня же зовут Гимн Света Смелый. Хорошо, что я наконец оправдываю титул. Теперь тише. Я все еще ощущаю поблизости жизнь.
Очевидно, тоннель был рукотворным, и Гимн верно предположил, что это шахта. В точности как образ из его сна. От тоннелей отходили несколько ответвлений, а жизнь, которую он почуял, находилась прямо впереди. Гимн не пошел туда, а повернул налево, к тоннелю, шедшему круто под уклон. Несколько минут он пробирался по нему, чтобы определить его направление.
– Ты уже понял, что это? – спросил Гимн, оборачиваясь к Лларимару, который взял один из фонарей, потому что тоннель не был освещен.
– Казармы безжизненных, – ответил жрец. – Если тоннель продолжается в этом направлении, он приведет нас прямо под них.
Гимн кивнул.
– Зачем понадобился тайный тоннель к казармам? Любой бог может пойти туда, когда пожелает.
Лларимар покачал головой, и они продолжили спуск. Разумеется, вскоре они добрались до люка в потолке, а открыв его, обнаружили, что он ведет в темный склад безжизненных. Гимн поежился, обозревая бесконечные ряды ног, слабо освещенные его фонарем. Он залез обратно, закрыл люк, и они пошли по тоннелю дальше.
– Тоннель проходит по периметру, – тихо сказал он.
– Спорю, что в тоннеле есть двери в каждую казарму безжизненных, – отозвался Лларимар. Он взял кусочек земли со стены и растер пальцами. – Этот тоннель новее, чем тот, с которого мы начали.
Гимн кивнул.
– Мы должны идти дальше. Те стражники во дворце Звезды Милосердия знают, что мы здесь. Не знаю, кому они донесут, но я бы предпочел закончить расследование до того, как за нами устроят погоню.
Услышав это, жрец заметно содрогнулся. Они пошли обратно вверх по лестнице к главному тоннелю прямо под дворцом. Гимн все еще ощущал жизнь внизу в боковом тоннеле, но выбрал для исследования другое ответвление. Вскоре стало очевидно, что тоннель неоднократно разделяется и изгибается.
– Проходы ведут к некоторым другим дворцам, – предположил он, ощупывая бревно, подпиравшее потолок. – Старые – гораздо старше тех, которые тянутся к казармам.
Лларимар кивнул.
– Тогда ладно, – подвел итог Гимн. – Пора проверить, куда ведет главный тоннель.
Когда Гимн добрался до главного тоннеля, Лларимар пошел за ним. Гимн закрыл глаза, пытаясь определить, насколько близко находится жизнь. Она была слабой, почти на грани его способности ощутить ее. Если бы все остальное в этих катакомбах не было камнями и землей, он бы вообще не заметил жизни. Гимн кивнул жрецу, и они продолжили идти по тоннелю так тихо, как могли.
Похоже, он был способен продвигаться с удивительной незаметностью. Хранилось ли в глубинах его памяти умение красться? У него определенно получалось лучше, чем у Лларимара. Конечно, перекатывающийся валун, возможно, производил бы меньше шума, чем жрец, учитывая его громоздкое одеяние и громкое пыхтение.
Тоннель шел прямо и без ответвлений. Гимн посмотрел вверх, прикидывая, что сейчас над ними. «Дворец короля-бога?» – предположил он. Он не был в этом уверен – под землей трудно судить о направлении и расстоянии.
Он чувствовал возбуждение. Трепет. Он делал то, что не положено богу. Красться в ночи, пробираться через тайные тоннели, выискивая секреты и улики. «Странно, – подумал он. – Нам предоставили все, что, по их мнению, мы можем пожелать, с избытком насыщая наши ощущения. И при этом настоящих чувств – страха, тревоги, воодушевления – нас полностью лишили».
Он улыбнулся. Расслышав вдали голоса, он притушил фонарь и, сделав знак Лларимару держаться позади, пошел дальше с удвоенной осторожностью.
– ...его наверху, – произнес мужской голос. – Как я и говорил, он пришел за сестрой принцессы.
– Тогда ты получил что хотел, – ответил другой голос. – На самом деле ты уделяешь этому слишком много внимания.
– Не стоит недооценивать Вашера, – сказал первый голос. – Он в своей жизни добился большего, чем сотня человек вместе взятые, и сделал людям больше добра, чем ты сможешь оценить.
Молчание.
– Разве ты не планируешь его убить? – спросил второй голос.
– Планирую.
Молчание.
– Ты странный тип, Дент, – продолжал второй голос. – Но все равно наша цель достигнута.
– Твой народ еще не добился этой войны.
– Добьемся.
Гимн Света сидел, скорчившись, за грудой щебня. Он видел впереди свет, но почти ничего не мог разглядеть за движущимися тенями. Ему повезло, что он прибыл сюда вовремя, чтобы услышать этот разговор. Доказывало ли это, что его сны вещие? Или просто совпадение? Уже глубокая ночь, и любой, кто остается на ногах в этот час, вполне может оказаться вовлеченным в незаконную деятельность.
– У меня есть для тебя работа, – произнес второй голос. – Надо кое-кого допросить.
– Очень жаль, – ответил первый голос, отдаляясь. – Мне еще старого друга пытать. Я просто немного прервался, чтобы избавиться от его чудовищного меча.
– Дент! Вернись!
– Я к тебе не нанимался, малыш, – сказал первый голос, становясь слабее. – Если хочешь заставить меня что-нибудь сделать, приведи своего начальника. Ты знаешь, где меня найти.
Молчание. Рядом с Гимном что-то зашевелилось. Развернувшись, он с трудом разглядел пробирающегося сюда Лларимара. Гимн махнул ему оставаться на месте и сам подполз к нему.
– Ну что? – прошептал жрец.
– Впереди голоса, – тихо ответил Гимн. Их окружала темнота тоннеля. – Говорят о войне.
– Кто они такие? – спросил Лларимар.
– Не знаю, – прошептал Гимн. – Но собираюсь выяснить. Жди здесь, пока я...
Его прервал громкий крик. Гимн подскочил. Вопли доносились с того места, где разговаривали незнакомцы, и этот голос...
– Пустите меня! – кричала Аврора. – Вы соображаете, что делаете? Я богиня!
Гимн резко выпрямился. Голос что-то сказал Авроре, но Гимн был слишком далеко, чтобы разобрать слова.
– Живо отпустите меня! – закричала Аврора. – Я...
Слова резко оборвались, сменившись криком боли.
Сердце Гимна бешено заколотилось. Он шагнул вперед.
– Ваша милость, – сказал Лларимар, выпрямляясь. – Надо идти за помощью!
– Мы и есть помощь, – ответил Гимн, делая глубокий вдох.
Удивив самого себя, он бросился бежать по тоннелю. Он быстро достиг освещенного места, обогнул угол и вышел в часть тоннеля, выложенную камнем. За пару секунд он пересек ровную каменную поверхность и ворвался в помещение, похожее на подземную темницу.
Связанная Аврора сидела на стуле. Вокруг нее стояли люди в одеждах жрецов короля-бога и несколько солдат в форме. Губы богини кровоточили, и она пыталась кричать сквозь кляп. Не ней была изысканная ночная рубашка, грязная и измятая.
Мужчины удивленно подняли головы, пораженные тем, что сюда кто-то пришел. Гимн воспользовался преимуществом неожиданности и двинул плечом ближайшего солдата. Превосходящие размеры и вес бога позволили ему с легкостью толкнуть противника, и тот врезался в стену. Встав на колени, Гимн быстро вытащил меч из ножен поверженного солдата.
– Ага! – произнес он, направляя клинок на мужчин перед собой. – Кто первый?
Солдаты тупо смотрели на него.
– Я вижу, ты! – воскликнул Гимн, делая выпад в сторону ближайшего стражника.
Он промахнулся на добрых три дюйма, действуя неуклюже и потеряв равновесие. До стражника наконец дошло, что происходит, и он обнажил собственный меч. Жрецы стали спиной к стене. Аврора, моргая сквозь слезы, выглядела потрясенной.
Ближайший к Гимну солдат атаковал, и Гимн неуклюже поднял меч, со страшной неловкостью пытаясь блокировать удар. Вдруг упавший стражник бросился Гимну под ноги, повалив его на землю. Затем один из стоящих солдат ткнул его мечом в бедро.
Нога обагрилась кровью, такой же красной, как у любого смертного. Гимн узнал, что такое боль. Эта боль в прямом смысле была самым сильным ощущением в его короткой жизни.
Он закричал.
Сквозь слезы он увидел, как Лларимар героически пытается бороться со стражником, но его атака оказалась почти такой же неудачной, как и у Гимна. Солдаты отошли, несколько человек стали охранять тоннель, а один поднес окровавленный клинок к горлу Гимна.
«Забавно, – подумал Гимн, стискивая зубы от боли. – Все вышло не так, как я себе представлял».
