Глава 28
– Встреча организована, госпожа, – сказал Тейм. – Вас жаждут увидеть. Молва о вашей деятельности в Т’Телире распространяется все шире.
Вивенна пригубила сок, не зная, что об этом думать. Чуть подогретая жидкость источала приятный аромат, но она по-прежнему хотела добавить идрисского льда.
Тейм смотрел на нее с восторгом. Дент провел расследование и решил, что Тейму можно доверять. История невысокого идрисца о том, как его втянули в преступную жизнь, оказалась слегка преувеличенной. Тейм нашел свою нишу в обществе Халландрена, став посредником между идрисскими рабочими и всевозможными преступниками.
И, несомненно, он был убежденным патриотом, несмотря на то, что использовал своих же соотечественников, особенно новоприбывших.
– Сколько человек будет на встрече? – спросила Вивенна, глядя, как за воротами ресторанного дворика по улице течет людской поток.
– Больше сотни, госпожа, – ответил Тейм. – Клянусь, все верны нашему королю. И все они влиятельны, по крайней мере для идрисцев в Т’Телире.
По мнению Дента, они обладали властью в городе, потому что предоставляли дешевую рабочую силу и могли повлиять на мнение неимущих идрисцев. Люди вроде Тейма, которые процветали за счет идрисских эмигрантов. Странная двойственность – у них высокое положение в среде притесняемого меньшинства, но без притеснения не было бы их власти.
«Как и Лемекс, – подумала она. – Он служил отцу, даже, вроде бы, уважал и любил его, но это не мешало ему присваивать все золото, которое попадало в его руки».
Вивенна уселась поудобнее. Сегодня на ней было белое платье с длинной плиссированной юбкой, которая ниспадала складками и развевалась при ходьбе. Она постучала по краю кубка, и слуга наполнил его соком. Тейм улыбнулся и тоже взял еще сока. В таком изысканном ресторане он выглядел неуместно.
– Как думаешь, сколько их? – спросила Вивенна. – Я имею в виду – идрисцев в городе.
– Возможно, около десяти тысяч.
– Так много?
– Трудности на предгорных фермах, – пожал плечами Тейм. – Порой в горах живется непросто. Что делать в случае неурожая? Земля принадлежит королю, так что продать ее нельзя. Надо платить налоги…
– Да, но в случае бедствия можно подать прошение, – напомнила Вивенна.
– Ах, госпожа, большинство этих людей живет в нескольких неделях пути от короля. Как они могут оставить свои семьи и уехать с прошением, если боятся, что их близкие умрут с голоду за долгие недели, которые потребуются на то, чтобы привести пищу из королевских запасов. Да и то если поездка окажется успешной. Не проще ли проделать куда более краткий путь в Т’Телир? А там найти работу – грузить товары в порту или собирать цветы на плантациях в джунглях. Это тяжелая работа, но стабильная.
«И поступая так, они предают свой народ».
Но кто она такая, чтобы судить? Пятое Видение определило бы такое поведение как высокомерие. Вивенна сидела в прохладе под навесом, наслаждаясь легким бризом и дорогим соком, в то время как другие продавали себя в рабство, чтобы прокормить семью. Она не имеет права презирать их мотивы.
Идрисцы не должны искать работу в Халландрене. Вивенне не нравилось признавать промахи отца, но королевство было не слишком эффективным с точки зрения управления. Оно состояло из десятков разбросанных деревень с плохими дорогами, которые часто перекрывали снежные заносы или оползни. Вдобавок королю приходилось тратить много средств на поддержание армии в боевой готовности на случай халландренского вторжения.
У Деделина была трудная работа. Может ли это служить достаточным извинением бедности людей, которые вынуждены покидать родину? Чем больше Вивенна слушала и узнавала, тем больше она понимала, что многие идрисцы никогда не знали той идиллической жизни, какую она сама вела в горной долине.
– Встреча через три дня, госпожа, – сказал Тейм. – Некоторые колеблются, вспоминая провал Вара, но вас они выслушают.
– Я буду там.
– Благодарю.
Тейм поднялся, поклонился, хотя она и просила не привлекать к ней внимания, и ушел.
Вивенна снова пригубила сок. Дента она почувствовала прежде, чем он оказался рядом.
– А знаете, что меня занимает? – спросил он, садясь на стул Тейма.
– Что?
– Люди. – Он постучал по пустому кубку, чтобы подозвать слугу. – Люди меня занимают. Особенно те, которые поступают не так, как предполагается. Которые меня удивляют.
– Надеюсь, ты говоришь не о Тейме, – подняла бровь Вивенна.
Дент покачал головой:
– Я о вас, принцесса. Еще недавно в ваших глазах было недовольство, на что бы вы ни смотрели. Теперь его нет. Вы начинаете приспосабливаться.
– В этом и проблема, Дент, – сказала Вивенна. – Я не хочу приспосабливаться. Я ненавижу Халландрен.
– А сок вам вроде по нраву.
Вивенна отставила кубок:
– Да. Ты прав. Я не должна была его пить.
– Как пожелаете, – пожал плечами Дент. – Но если бы спросили наемника – чего, конечно, никто никогда не делает, – он бы сказал, что это хорошо, что вы начали поступать как халландренцы. Чем меньше вы выделяетесь, тем сложнее другим связать в уме вас и скрывающуюся в городе идрисскую принцессу. Посмотрите на своего друга Парлина.
– В этих ярких цветах он выглядит дураком, – произнесла она, бросив взгляд на другую сторону улицы, где Парлин разговаривал с Золотцем, наблюдая за путем отхода.
– Да? – спросил Дент. – Или он просто выглядит как халландренец? Скажите, вас бы смутило, если бы вы оказались в джунглях и увидели его в звериной шкуре или плаще цвета опавших листьев?
Она снова посмотрела на Парлина. Тот прислонился к зданию, совсем как местный уличный хулиган его возраста, какие повсюду встречались в городе.
– Вы оба уже больше приспособились к городу, – заметил Дент. – Вы учитесь.
Вивенна опустила взгляд. Кое-что в новой жизни действительно начало казаться естественным. Например, налеты стало удивительно легко воспринимать. Она постепенно привыкала двигаться вместе с толпой и быть частью подполья. Всего двумя месяцами раньше она бы с негодованием отказалась иметь дело с человеком вроде Дента просто из-за его профессии.
С некоторыми изменениями смириться было очень трудно. Вивенне становилось все сложнее понимать себя и определяться с тем, во что она верит.
– Хотя, – продолжил Дент, оглядев платье Вивенны, – можете попробовать перейти на штаны.
Вивенна нахмурившись подняла голову.
– Просто предлагаю. – Дент отпил сок. – Вы не любите короткие халландренские юбки, но единственная приличная одежда, которая по вашим меркам «скромная», – заграничного производства, и потому дорогая. Это значит, что мы должны ходить в дорогие рестораны, чтоб не выделяться. Поэтому придется и дальше иметь дело со всей этой кошмарной расточительностью. А вот штаны и скромны, и дешевы.
– Штаны – не скромная одежда.
– Колени они не открывают, – заметил Дент.
– Все равно.
Дент пожал плечами:
– Просто выразил свое мнение.
Вивенна отвернулась и тихо вздохнула.
– Я ценю совет, Дент. Правда. Я просто… В последнее время я совсем сбита с толку.
– Мир вообще сбивает с толку, – сказал Дент. – Поэтому в нем и весело.
– Мы работаем со странными людьми, – призналась Вивенна. – Они возглавляют идрисцев в городе, но одновременно их эксплуатируют. Лемекс крал у моего отца, но защищал интересы моей страны. А я сама? Одета в дорогущее платье, пью дорогой сок, а мою сестру насилует ужасный тиран, и этот чудесный и кошмарный город собирается пойти войной на мою родину.
Дент откинулся на спинку кресла, глядя поверх невысокой ограды на улицу, на толпы людей, одетых с прекрасной и ужасной пестротой.
– Мотивы людей. Они всегда лишены смысла. И в них всегда есть смысл.
– Вот сейчас в твоих словах нет смысла.
Дент усмехнулся:
– Я хочу сказать, что нельзя понять человека, не поняв, что побуждает его поступать так, а не иначе. Каждый – герой своей истории, принцесса. Убийцы не верят в то, что они виноваты в своих поступках. Воры думают, что заслуживают денег, которые крадут. Диктаторы считают, что у них есть право творить что им заблагорассудится ради безопасности народа и блага страны.
Он уставился перед собой, качая головой.
– Думаю, даже Вашер считает себя героем. Однако истина в том, что большинство тех, кого вы назовете «нехорошими», занимаются своим делом по причинам, которые считают правильными. Только наемник способен на здравомыслие. Мы делаем то, за что нам платят – и все. Может, поэтому люди смотрят на нас свысока. Мы единственные, кто не прикрывается высокими идеями.
Сделав паузу, он взглянул ей в глаза.
– В какой-то степени мы – самые честные люди из тех, кого вы встречали.
Оба замолчали. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, текла разноцветная людская река. К столу подошел еще кое-кто.
– Это точно, – сказал Тонк Фа, – но ты забыл добавить, что мы не только честные, но еще и умные. И красивые.
– Это и так ясно, – ответил Дент.
Вивенна повернулась. Тонк Фа застыл, готовый обеспечить поддержку. Наемники уже позволяли ей самой вести переговоры.
– Может, и самые честные, – проговорила она. – Но я искренне надеюсь, что вы – не самые красивые мужчины, которых я когда-либо встречу. Мы идем?
– Ну, если вы допили сок, – ухмыльнулся ей Дент.
Вивенна глянула в кубок – сок был очень хорош. Чувствуя себя виноватой, она допила его, подумав, что грех пропадать такому напитку, не выливать же. Затем поднялась и направилась к выходу, предоставив расплачиваться Денту, поскольку большую часть денег держал он. На улице к компании присоединился Чурбан, которому было приказано явиться, если она позовет на помощь.
Вивенна повернулась к наемникам:
– Тонкс, где твоя обезьянка?
Он вздохнул:
– А, обезьяны скучные.
Она закатила глаза:
– Ты и эту потерял?
Дент захохотал:
– Привыкайте, принцесса. Из всех счастливых чудес во вселенной величайшее то, что у Тонка никогда не было детей. Он бы их потерял еще до исхода недели.
Вивенна покачала головой:
– Может, ты и прав. Следующая встреча назначена в саду Д’Денир?
Дент кивнул.
– Идемте, – сказала она, зашагав по улице.
Остальные последовали за ней, подобрав по пути Парлина и Золотце. Вивенна не стала ждать, пока Чурбан проложит путь в толпе. Чем меньше она зависит от безжизненного, тем лучше. Двигаться по улицам в самом деле оказалось не трудно. Это было своего рода искусство – шагать с толпой, а не пытаться плыть против ее течения. Вскоре Вивенна со своими спутниками свернула на обширную лужайку – сад Д’Денир. Как и на площади на перекрестке, здесь открытые пространства зелени располагались среди разноцветных зданий. Пейзаж не нарушали ни деревья, ни цветы, ни людская суета. Это место было наполнено благоговением.
Сад заполняли статуи, сотни статуй. Они напоминали другие Д’Денир в городе – огромные тела и героические позы, многие закутаны в пестрые одеяния. Некоторые из этих статуй были самыми старыми из виденных Вивенной, их камень выветрился за долгие годы под частыми т’телирскими дождями. Эти изваяния были последним подарком Дарителя Мира Благословенного – мемориалом в честь погибших во Всеобщей войне, монументом и предупреждением. Так гласили легенды. Вивенна невольно подумала, что если бы местные действительно почитали павших, они бы не стали одевать статуи в такие смехотворные костюмы.
И все же это место было гораздо более безмятежным, чем остальной Т’Телир, и Вивенна это оценила. Сойдя по ступенькам на лужайку, она начала прогуливаться среди безмолвных каменных изваяний.
Дент поравнялся с ней.
– Помните, с кем мы встречаемся?
Вивенна кивнула:
– С мастерами подделок.
Дент внимательно посмотрел на нее:
– Все в порядке?
– Дент, за прошедшие месяцы мы встречались с воровскими главарями, убийцами и, что самое страшное, наемниками. Я думаю, что смогу пообщаться с парой хилых писцов.
Дент покачал головой:
– Это те, кто продает документы, а не писцы, которые их изготавливают. Вы не встречали более опасных людей, чем эти мастера. В Халландрене такая бюрократия, что можно чему угодно придать законность, подсунув нужные документы в нужное место.
Вивенна медленно кивнула.
– Помните, что они должны сделать? – спросил Дент.
– Конечно, помню. А ты помнишь, что этот план предложила именно я?
– Просто проверяю, – усмехнулся он.
– Боишься, что я испорчу дело, да?
Он пожал плечами.
– Этот танец ведете вы, принцесса. А я просто парень, который потом вытирает пол. – Он смерил ее взглядом. – Терпеть не могу вытирать кровь.
– О, я тебя умоляю. – Закатив глаза, Вивенна ускорила шаг, оставив наемника позади.
Когда Дент отстал, она услышала, как он говорит Тонк Фа:
– Плохая метафора?
– Не-а, – ответил Тонк Фа. – Ты сказал «кровь», значит, метафора хорошая.
– Думаю, ей недоставало поэтичности.
– Тогда надо найти рифму к крови, – предположил Тонк Фа и задумался. – Вновь? Морковь? М-м… бровь?
«Они довольно грамотны для головорезов», – подумала Вивенна.
Долго идти не пришлось – она вскоре заметила нужных людей. Они ждали в условленном месте, у высокого Д’Денир с выщербленной секирой. Они имели совершенно безвредный и невинный вид – группа людей, выбравшихся на пикник и беспечно болтающих друг с другом.
Вивенна замедлила шаг.
– Это они, – прошептал Дент. – Сядем у того Д’Денир напротив них.
Золотце, Чурбан и Парлин отстали, а Тонк Фа умчался следить за окрестностями. Вивенна и Дент подошли к одной из статуй неподалеку от мастеров подделок. Расстелив для принцессы покрывало, Дент застыл поблизости, изображая слугу.
Один из мужчин понаблюдал за тем, как она усаживается, и кивнул. Остальные продолжали есть. Вивенну все еще нервировала склонность халландренских преступников вести дела средь бела дня, но это было предпочтительнее, чем таиться в ночи.
– Хотите поручить работу? – спросил ближайший к ней мастер подделок так тихо, чтобы только Вивенна могла услышать. Казалось, что он продолжает разговаривать с друзьями.
– Да, – ответила она.
– Это дорого.
– У меня есть деньги.
– Вы – принцесса, о которой все говорят?
Вивенна помедлила, заметив, как Дент небрежно опустил ладонь на рукоять меча.
– Да, – подтвердила она.
– Хорошо, – ответил он. – Похоже, члены королевской семьи знают, как вести дела. Чего вы хотите?
– Письма, – сказала Вивенна. – Я хочу, чтобы они выглядели как переписка между определенными халландренскими жрецами и королем Идриса. Должны быть официальные печати и правдоподобные подписи.
– Это сложно, – заметил незнакомец.
Она извлекла из кармана листок:
– У меня есть письмо, написанное королем Деделином. На воске – его печать, внизу – его подпись.
Мужчина казался заинтригованным, хотя она видела только его профиль.
– Тогда это возможно. Но по-прежнему сложно. Что должны доказывать документы?
– Что эти конкретные жрецы продажны, – объяснила Вивенна. – Их список на листке. Сделайте так, чтобы казалось, будто они годами вымогали деньги из Идриса, заставляя нашего короля платить немыслимые суммы и давать чудовищные обещания, чтобы не допустить войну. Я хочу, чтобы вы показали, что Идрис не хочет войны, а жрецы – лицемеры.
Мастер подделок кивнул:
– Это все?
– Да.
– Это можно сделать. Мы будем на связи. Инструкции и пояснения на обороте бумаги?
– Как и просили, – подтвердила Вивенна.
Группа мужчин поднялась, а слуга пошел упаковывать еду. При этом он выпустил из рук салфетку, которую тут же подхватил ветер. Слуга поспешил ее поднять, заодно захватив бумагу Вивенны. Мастера подделок ушли.
– Ну? – спросила Вивенна, поднимая голову.
– Неплохо, – кивнул Дент. – Набираетесь опыта.
Она улыбнулась и поудобнее устроилась на покрывале, приготовившись ждать. Следующая встреча была назначена с ворами, которые по просьбе Вивенны и Дента выкрали кое-что из военных контор в административных зданиях Халландрена. Сами по себе документы не имели особой ценности, но их пропажа вызовет смятение и раздражение.
Встреча была назначена через пару часов, так что Вивенна могла провести время, расслабившись на лужайке, а не среди неестественных цветов города. Похоже, Дент понял ее предпочтения, поэтому он сел, прислонившись к пьедесталу статуи.
Вивенна заметила, что Парлин снова болтает с Золотцем. Дент был прав: одежда друга казалась ей нелепой только потому, что она знала, что он идрисец. Взглянув более объективно, Вивенна поняла, что он выглядит удивительно похожим на остальных молодых людей в городе.
«Хорошо ему, – раздраженно подумала она, отворачиваясь. – Он может одеваться как хочет – ему не нужно беспокоиться о вырезе или длине одежды».
Золотце чему-то засмеялась. Скорее насмешливо хмыкнула, но все же с оттенком веселья. Оглянувшись, Вивенна увидела, что Золотце закатила глаза, глядя на Парлина, у которого на губах таяла глупая ухмылка. Он сообразил, что сказал что-то не то, но не понимал что. Вивенна знала его достаточно хорошо, чтобы по выражению его лица догадаться, что он просто улыбнется и смирится.
Глядя на его лицо, Золотце опять рассмеялась.
Вивенна стиснула зубы:
– Надо отослать его в Идрис.
Дент повернулся к ней:
– Его?
– Парлина, – пояснила она. – Я отослала остальных сопровождающих. И его надо было. Он тут бесполезен.
– Он быстро адаптируется к ситуациям, – заметил Дент. – И достоин доверия. Этих доводов достаточно, чтобы его оставить.
– Он глупец, – сказала Вивенна. – Не понимает и половины происходящего вокруг.
– Да, у него нет разума ученого, но он, похоже, инстинктивно знает, как смешаться с окружением. Да и не можем мы все быть гениями вроде вас.
Она взглянула на Дента:
– И что это значит?
– Это значит, – усмехнулся наемник, – что нельзя позволять волосам менять цвет на людях, принцесса.
Вивенна вздрогнула, осознав, что ее волосы от раздражения сменили цвет со спокойного черного на рыжий.
«Владыка Цвета! – подумала она. – Я же их так хорошо контролировала. Что со мной творится?»
– Не волнуйтесь. – Дент откинулся назад, – Золотцу ваш друг не интересен. Клянусь.
Вивенна фыркнула:
– Парлин? Почему меня это должно волновать?
– О, не знаю, – весело сказал он. – Может, потому что вы с ним практически обручены с детских лет?
– Ничего подобного! – возразила она. – Я еще до рождения была обручена с королем-богом!
– А ваш отец всегда хотел, чтобы вы вышли за сына его лучшего друга. – Дент покосился на нее с ухмылкой. – По крайней мере, так говорит Парлин.
– Он слишком много говорит.
– Строго говоря, обычно он очень молчалив, – заметил Дент. – Нужно проявить настойчивость, чтобы заставить его говорить о себе. В любом случае, у Золотца есть иные пристрастия, так что не беспокойтесь.
– Я не беспокоюсь, – заявила Вивенна. – И Парлин меня не интересует.
– Конечно же нет.
Вивенна собралась возразить, но заметила, что приближается Тонк Фа, а она не хотела, чтобы он присоединялся к спору. Так что, когда здоровяк подошел, она закрыла рот.
– Любовь, – вдруг сказал Тонк Фа.
– Чего? – переспросил Дент.
– Рифма к «кровь», – пояснил Тонк Фа. – Теперь можно творить стихи. Любовь и кровь. Отличный образ, куда лучше, чем бровь.
– А, ясно, – ровным тоном произнес Дент. – Тонк Фа?
– Да?
– Ты идиот.
– Спасибо.
Вивенна встала и побрела между статуй, изучая их, чтобы не смотреть на Парлина и Золотце. Тонк Фа и Дент держались позади на приличном расстоянии, следя за окрестностями.
Статуи были прекрасны. Они не походили на другие т’телирских виды искусств – яркие картины, пестрые здания, экстравагантную одежду. Д’Денир были массивными изваяниями и отличались солидным возрастом и величием. Конечно, халландренцы постарались уничтожить это впечатление шарфами, шляпами и другими разноцветными деталями, которые вешали на изваяния. К счастью, статуй в этом саду было слишком много, чтобы украшений хватило на всех.
Они словно стояли на страже и почему-то казались прочнее, чем остальной город. Большинство каменных воинов взирали в небо или прямо перед собой. Все отличались друг от друга позами, чертами лица.
«На создание такого количества должны были уйти десятилетия, – подумала Вивенна. – Может, вот так халландренцы приобрели пристрастие к искусству».
Халландрен был противоречивым местом. Воины, воплощающие мир. Идрисцы, которые одновременно защищали и использовали друг друга. Наемники, оказавшиеся одними из лучших людей, что она знала. Яркие цвета, создающие своего рода однообразие.
И над всем этим – биохроматическое дыхание. Его использовали, но люди вроде Золотца считали право отдать дыхание привилегией. Противоречия. Может ли Вивенна позволить себе стать еще одним противоречием? Той, кто переступила через свои убеждения, ради того, чтобы уберечь их?
Дыхание было прекрасно. И дело не только в красоте или умении слышать изменения звука и инстинктивно ощущать точные оттенки цветов. И даже не в способности ощущать жизнь вокруг, звуки ветра и тоны человеческих голосов, с легкостью двигаться вместе с толпой.
Все было взаимосвязано. Она сильнее чувствовала окружающий мир. Даже неодушевленные предметы вроде одежды или упавших ветвей стали ей ближе. Они были мертвы, но казалось, будто они жаждали снова стать живыми.
Она могла им это дать. Они помнили жизнь, и она могла пробудить эти воспоминания. Но если она потеряет себя, то какое благо это принесет ее народу?
«Дент не кажется потерянным, – подумала она. – Он и другие наемники могут отделять то, во что они верят, от того, что им приходится делать».
По ее мнению, именно поэтому у людей было такое отношение к наемникам. Отделяя веру от поступков, человек ступал на опасную тропу.
«Нет, – подумала она. – Никаких пробуждений».
Дыхание останется нетронутым. Если соблазн станет слишком велик, она отдаст весь запас тем, кто его лишен.
А сама станет тусклой.
