Глава 8
Газета с громким шлепком упала на стол. Ничего удивительного, если она была брошена рукой человека, находящегося в крайней степени раздражения. И было отчего. Этот русский!.. Он не просто заноза в заднице, не какой-то там камешек в ботинке. Он… Он… Ну надо же, каков!
Джеймс Дайсон откинулся на высокую спинку кресла, и сцепив в замок порядком иссохшие пальцы рук, оперся на них подбородком. Ему нужно было подумать. Крепко и основательно подумать. Необходимо решить, как быть дальше. Этот щенок обзавелся не просто прикрытием со стороны правительства России, он еще и не стоит на месте. Бросает один вызов за другим.
Сидя думалось плохо, и Дайсон поднялся со своего места, решив пройтись по кабинету. Давалось это ему нелегко. За последний год он сильно сдал. Настолько сильно, что старость буквально навалилась на него. Доктора ничего не могли поделать, безнадежно разводя руками. Признаться, они не могли поставить однозначный диагноз. И это раздражало Джеймса Дайсона еще больше.
Он привык держать все под контролем, и управлять событиями вокруг себя. Все, что происходило в пределах его досягаемости, происходило только с его ведома, и в определенном им порядке. Но как видно, мир сошел с ума, коль скоро все становится с ног на голову. Еще год назад он ездил в Африку на сафари. И поездка оказалась удачной. Вон, свежее чучело огромного льва, которого он убил собственноручно, пройдя по саванне почти пятнадцать миль. А теперь, даже пройти из оного крыла дома в другое, едва ли не составляет проблему.
Но самое главное даже не это. Он прожил долгую и насыщенную жизнь, и по праву мог гордиться ее плодами. Благодаря ему появился тайный клуб, обладающий на сегодняшний день весомым влиянием на мировую политику, а главное экономику.
И вот именно это его детище, смысл его жизни, сегодня оказалось под ударом. Как он мог недооценить этого русского выскочку? Подался давлению со стороны русских, и решил действовать исподволь. А ведь было время, когда решительности ему было не занимать.
В середине прошлого века паровые машины начинали свое победное шествие по планете. Появились и первые самодвижущиеся повозки. Правда они едва могли соперничать с лошадьми. Но это было только до того, как молодой инженер Джеймс Дайсон сумел изобрести свою первую компактную паровую машину.
Признаться, сегодня язык не повернется назвать ее компактной. Но на тот момент, это был настоящий прорыв. Значительное повышение КПД, возможность установки на повозку, скорость. Успех был невероятным. Оставались кое-какие вопросы по безопасности, Все же котлы с перегретым паром, представляли собой серьезную проблему. Но он верил в то, что ему по плечу ее решить. Ничто не устоит перед человеческим разумом! Нужно только предать мысли правильное направление.
Будучи не из бедной семьи, Дайсон сумел на выделенные отцом средства построить завод, и наладить выпуск машин своей конструкции. Их устанавливали на катера и повозки. Поначалу это были дилижансы и пролетки, но потом появились грузовики, артиллерийские тягачи для армии и тому подобное. Перспективы роста были просто завораживающими.
И тут вдруг появляется этот выскочка Ленуар со своим двигателем внутреннего сгорания. По компактности тот оказался вполне сопоставим с паровой машиной Дайсона, но значительно уступал ему в КПД. Правда, это был всего лишь прототип, и со временем он должен был переродиться в нечто более конкурентоспособное.
Будучи превосходным инженером, Дайсон не мог не рассмотреть потенциал этого изобретения. И то, что он предвидел нравилось ему меньше всего. Он конечно мог завладеть перспективной идеей и начать воплощать ее в жизнь. На тот момент средств для этого у него было вполне достаточно. Ему даже не нужно было перепрофилировать уже существующий завод. Он вполне мог запустить параллельное производство. Но…
Он грезил паровыми машинами, и был уверен, что их возможности огромны. Но новый двигатель мог уничтожить своего конкурента. И Дайсон не мог этого позволить. Этьен Ленуар пал первой жертвой в начавшейся борьбе за выживание паровой машины. Как уже говорилось, Джеймс Дайсон всегда обладал решительным характером.
Поначалу он был один, с парой подручных, да выполнения щекотливых поручений. Но потом решил, что противостоять соперникам в одиночку, оберегая покой и способствуя благосостоянию других промышленников, по меньшей степени несправедливо по отношении к нему. Так зародилась мысль о создании тайного клуба промышленников.
Он оказался не только талантливым инженером, но и отличным организатором. Не сказать, что все далось столь уж легко. Но все же ему удалось сплотить вокруг себя большое количество влиятельных промышленников, в той или иной степени заинтересованных в развитии паровых машин.
И кстати, жертвами клуба далеко не всегда были только сторонники создания ДВСов. Нередко от рук исполнителей тайного клуба погибали конкуренты, подвизающиеся на то же ниве, строительства паровиков. Как говорится – ничего личного.
И вот с этим русским он впервые дал слабину. Возможно, причина в том, что он слишком уж много о себе возомнил. Ему захотелось лично взглянуть в глаза тому, кто столь решительно и неожиданно возник на его пути. Очень может быть, что Голубев не справился с задачей стараясь выполнить приказ своего патрона.
Потом Дайсон впервые проявил нерешительность, когда столь неожиданно поднялась шумиха в прессе, и обыватели буквально вздыбились в праведном гневе. Ему бы не откладывая убрать возникшую проблему. Он же, смалодушничал, и решил пойти по другому, менее рискованному пути. А он привел его к противостоянию с русской разведкой.
Нет, он лично не беседовал с русскими. Этой чести удостоился его правая рука, и исполнитель, Эдвард Аттвуд. Но русские недвусмысленно дали понять, что знают, кто именно получит послание от русского императора. Николай Второй подчас поражал своей жесткостью. Взять хотя бы его цепного пса Столыпина, который в кратчайшие сроки буквально утопил в крови революционеров-террористов.
И Дайсон испугался. Не за себя. Он боялся погубить труд всей своей жизни. Не хотел навредить своим наследникам, а они бы непременно пострадали, в этом противостоянии. Поэтому он решил задавить этого выскочку в конкурентной борьбе, успокоить обывателя серией статей, и только потом, когда он будет уже никому не интересен, разобраться с ним окончательно.
Но…
Этот русский был полон неожиданностей. Этот автопробег… Дайсон не без оснований полагал, что эта гонка акт отчаяния со стороны Пастухова. (Он даже запомнил фамилию русского выскочки.) Пятьдесят восемь паровиков, против четырех ДВСов. Преимущества первых очевидны любому. Дайсон уже праздновал свой триумф, и приказал разработать последующую операцию по тихому устранению тех, кто посмел встать на его пути…
Раздавшийся нерешительный стук в дверь кабинета, прервал его мысли.
– Кого там принесло? – Поинтересовался он, старческим дребезжащим голосом.
Подумать только. А ведь еще год назад, он говорил твердо и уверенно, внушая всем окружающим трепет и уважение.
– Разрешите, мистер Дайсон?
– Проходи, Эдвард. Нечего заглядывать через приоткрытую дверь, как нашкодивший школяр.
Аттвуд не преминул воспользоваться приглашением. Правда выглядел он при этом именно как провинившийся. Н-да. Был для этого основания. И пусть, не во всем была его вина, тем не менее, он чувствовал, что подвел человека, которому многим обязан в своей жизни.
– Вы вызывали меня, мистер Дайсон? – остановившись посреди кабинета, поинтересовался гость.
– К чему спрашиваешь, если знаешь, что вызывал, – недовольно пробурчал старик, обходя стол и устало опускаясь в свое рабочее кресло. – Проклятая болячка. И в могилу не сводит, и сил совсем лишила. Не надо стоять, мой мальчик. Присаживайся.
– Благодарю, мистер Дайсон.
– Это правда, – старик потянулся к газете, и взяв ее двумя пальцами за уголок, бросил ее через стол, в сторону посетителя.
– Сильно приукрашено, но в целом правда, – даже не потянувшись к газете, а только скользнув по ней взглядом, ответил Аттвуд.
– И в чем же там преувеличение?
– Котел «Марка» не взорвался, и кабину не разнесло в клочья. Да и грузовик вполне подлежит восстановлению. Даже в полевых условиях и при наличии имеющихся запчастей.
– Не забывай, что ты говоришь с неплохим инженером. И я пока не впал в старческий маразм, чтобы не понимать, какие именно повреждения может получить водотрубный котел в подобных условиях.
– Извините, мистер Дайсон.
– Ладно. Не важно. Но из твоих слов следует, что спасение бедолаг и их грузовика, этим русским, на своем КАЗе, правда?
– Да, мистер Дайсон.
– И то, что автомобиль двигался с полностью погруженным в воду двигателем, то же правда?
– Да.
– Та-ак. Веселые же дела у нас творятся. Мы делаем ставку на то, что задавим этот концерн своей массой. А в результате? Он уходит в отрыв на самом старте, получив изрядную фору, не нарушив регламента, и произведя настоящий фурор.
– Но ведь ушла только одна машина. Три другие остались с остальными участниками гонки.
– Это не имеет ровным счетом никакого значения, – устало отмахнулся старик. – Он уже разворошил осиное гнездо. Газетчики заливаются соловьем. И заметь, даже те газеты, где мы имеем своих прикормленных репортеров. Мы можем с этим что-нибудь поделать?
– Если только возьмем на себя щедрое финансирование газет, – пожав плечами, ответил Аттвуд.
– Ты хотел сказать, всех газет, – хмыкнул хозяин кабинета.
– Именно, мистер Дайсон. Обыватель обожает жаренные и будоражащие кровь вести. И газетчики готовы душу запродать за возможность выдать нечто эдакое.
– Иными словами, этот раунд мы снова проиграли, – вздохнул старик.
– Да, мистер Дайсон.
– Ты не выглядишь совсем уж расстроенным. Значит, предполагал подобное развитие событий. Говори.
– Я помню о том, на что намекал русский резидент. И помню о вашем указании, не предпринимать резких движений.
– Но ты все же, кое-что предпринял.
– Мы просто распустили слух, что по определенному маршруту пройдет автопробег, и что даже если за пленников никто не заплатит достойный выкуп, сами автомобили стоят достаточно дорого, чтобы оказаться достойной добычей.
– Та-ак. Ну и как ты до такого додумался? Бандитам ведь плевать. Станут хватать всех подряд.
– Совершенно верно. Но в первую очередь это коснется того, кто вырвется вперед.
– А если бы первым был паровой автомобиль?
– Во-первых, на нас играет преимущество в количестве паромобилей. Во-вторых, первым оказался Пастухов, собственной персоной. Предъявить нам русские ничего не смогут. О гонке трубили на всех углах, и в Китае в том числе. К тому же, высылать дополнительные патрули из-за одного, оторвавшегося от общей массы, китайцы не будут. И кстати, это оговаривалось в предварительных договоренностях.
– Ну что же, звучит неплохо. А может подбросить слушок, что русские перевозят золото для монгольских князей. Царь Николай наверняка спит и видит, как бы вернуть протекторат России на территории Монголии. Так что, в это поверят сразу и бесповоротно. И даже если хунхузы оплошают, японцы вывернут русских наизнанку.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Отчего же? Сомнительно, чтобы эти слухи связали с нами. Слишком многим не нравится то, насколько прочны позиции русских в Китае. Так что, они вполне могут исходить из королевского дворца, или американского Капитолия.
– Мистер Дайсон, подобные слухи и без того регулярно распространяются властями ведущих держав. Но если к ним подмешать автопробег… Русские порой не способны к живой дискуссии, их можно легко переспорить, заставить замолчать и сопеть от растерянности. Но рассвирепевшего медведя, невозможно заставить прислушаться к доводам рассудка. Он не успокоится, пока не сокрушит все, до чего только сможет дотянуться.
– То есть, на нас набросятся из-за какого-то там слушка?
– Если этих слухов будет слишком много, то русские вполне смогут их увязать с неприятностями вокруг Пастухова. Человека, вопросом безопасности которого озаботился сам русский царь.
Се это было бы смешно, если бы не было столь печально. В Англии и остальных державах так же имелись правительства, разведка, контрразведка и полиция. А члены клуба являются весьма уважаемыми личностями не только в своих странах. Вот только эти самые правительства понятия не имели, как относиться к столь нашумевшей новинке, как ДВС.
А вдруг в нем и впрямь заложен серьезный потенциал. Тогда получается, что их водят за нос, да еще и действуют столь нагло и вызывающе. Ну и кому из власть предержащих такое понравится? То-то и оно. Так что, случись тайному клубу оказаться под ударом, то никто особо за него вступаться не будет. Конечно и русские не станут устранять промышленников, но клуб как таковой будет разгромлен.
– Л-ладно, – Дайсон со вздохом откинулся на спинку кресла. – Доверюсь тебе. До сих пор, ты неплохо справлялся со своей работой.
Несмотря на то, что в Уланчаб прибыли уже в сумерках, задерживаться там не стали. Петр спешил воспользоваться представившейся форой по полной. Кто его знает, как там сложится дальше. Правила не запрещали находиться в пути хоть круглые сутки напролет. Если хватает сил и смелости, то никаких проблем. Нужно добраться из пункта «А» в пункт «Б», и как гонщик этого добьется, по сути не важно.
Ну да. Не стал Петр мудрить со всеми этими промежуточными этапами и тому подобное. Ни к чему это. Для него главное доказать преимущество ДВСа. А вся эта чешуя из сложных правил и множественных ограничений, придумана аутсайдерами, не способными угнаться за лидерами. В конце концов, тут далеко не все зависит от выносливости экипажа автомобиля, но и в большей степени от самой техники.
Будь ты хоть семижильным, но если железо не выдержит нагрузки, ты проиграешь. Это ведь не забег на короткую дистанцию, где весь упор делается на скорость. Тут нужно выстоять. Петр собирался не просто выиграть гонку, а доказать превосходство своего двигателя. И именно он сейчас проходил испытание на прочность.
Плужников поначалу воспротивился ночному путешествию. Но Петр все же сумел его убедить. И самым главным его аргументом было золото. Ведь его необходимо передать незаметно. И ночью это сделать будет куда как проще. А значит нужно уже сейчас приучать окружающих к тому, что этот бешеный Пастухов гонит вперед и днем и ночью.
Опасно конечно, не без того. Но с другой стороны, в этих местах ночные путешествия в диковинку. Даже автомобили на шоссейных дорогах в ночное время редкость несусветная. А значит и возможность нарваться на засаду хунхузов минимальна. И даже если у какой банды имеется информатор, и сообщит о выходе автомобиля из города, это ничего не изменит. Им попросту не угнаться за добычей.
И потом. В этих краях хунхузов, как таковых, нет. Просто местных бандитов так же стали назвать хунхузами. Но они не имели ничего общего с теми парнями, что обретались в Маньчжурии. А именно там возникло хунхузничество и приобрело весьма организованный характер. У них даже имелось свое законодательство.
Плужников возразил по этому поводу. Оказывается, японцы активно используют хунхузов на территории России и Китая, оплачивая их вооруженные вылазки на пограничных территориях. Отличная возможность для дестабилизации общественного порядка, и японцы с успехом ею пользовались.
Но да. Против того, что бандиты попросту не успеют вовремя получить информацию от возможного информатора, штабс-капитану возразить было нечего. Да и до границы ареала обитания этих зверей, порядка пятисот верст. Все же далековато.
Вот так и вышло, что после непродолжительной, но содержательной беседы, они двинулись в путь. Разве только заправили КАЗ топливом. Благо заправки имелись на всех промежуточных стоянках.
Правда теперь, пришлось озаботиться проводником. Как таковой трассы уже не было. Имелись накатанные грунтовки и не более. Днем еще можно отличить, какая из них наиболее популярна, а какая не очень. Сориентироваться на местности при помощи карты, или обратиться к помощи экипажа самолета. А вот ночью есть только одна возможность не запутаться в этом лабиринте. Нанять проводника. Благо нашелся таковой, с великим трудом изъясняющийся на английском.
– Я спешу к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, – заметив, что Плужников открыл глаза, задорно продекламировал Петр.
– Я не спал. И предрассветные сумерки, это пока еще не поднявшееся в небо солнышко.
– Не стоит придираться.
– Да кой черт придираться. Дорога выматывает, уснуть невозможно. Тебе еще хорошо, ты хотя бы занят автомобилем, постоянно пребываешь в напряжении, отчего куда проще бороться со сном. А каково мне? В сон клонит неодолимой силой, уснуть при такой тряске попросту нереально. Да еще и этот китаец, чтоб ему пусто было. Пастухов, тесновата кабина у твоего КАЗа для троих.
Плужников даже слегка поерзал, словно наседка поудобнее устраивающаяся в гнезде.
– Я заметил. Хотя трое в кабине как бы и не предусматривались. Да еще и в таком обвесе.
Петр дернул плечами, словно встряхивая надетое на него снаряжение. Бронежилет совмещенный с разгрузкой, с четырьмя магазинами по тридцать патронов к автомату Федорова. Маузер, с четырьмя запасными обоймами. Пара браунингов в плечевых кобурах. Да еще и на поясе подсумки с гранатами. В смысле шумовыми и дымовыми конечно же.
Тут пришлось слегка помучиться, чтобы получить разрешение на серьезный стрелковый арсенал. О гранатах лучше было и не заикаться. Нет, с китайцами проблем никаких. Захотели бы, получили бы разрешение и на буксировку гаубицы. А вот Монгольская сторона читай японская, была куда как более непреклонной. Мол ни к чему такой серьезный арсенал и все тут. Но сумели все же убедить. И не столько русская сторона, сколько бывшие союзники по Антанте.
Но что касается кабины…
– Хм. Принимается, Иннокентий. Замечание вполне дельное. Следующую модель спроектируем с более просторной кабиной, – все же согласился Петр.
– Долго еще? – Вздохнул разведчик, имея ввиду расстояние до промежуточной остановки
– Спроси нашего проводника. Я на английском только того и знаю, что здравствуй и до свидания, – Петр кивнул в сторону китайца.
Короткий опрос показал, что вроде как недалеко. Но проводник высказал большую долю недоверия к самому себе. С одной стороны, вроде как он и признает места, но с другой совершенно не уверен в том, что не ошибается.
– Это что же получается, мы заблудились? – Выгнул бровь Петр.
– Вряд ли. Сам погляди насколько хорошо наезжена дорога. Это скорее наш китаец не может поверить в происходящее. Наверняка на этот путь раньше он затрачивал несколько дней. А тут всего лишь за одну ночь добежали. Но знаешь, на будущее я все же воздержался бы от подобных выходок. Заблудиться проще пареной репы.
Что правда, то правда. Горы уже давно остались позади, и вокруг расстилалась бескрайняя степь. Хм. Вернее, она расстилалась когда они на закате выезжали из Уланчаба. Сейчас же… Бог весть, то ли пустыня, то ли полупустыня. Так сразу и не поймешь. Растительность-то есть, но редкая. Песков же как таковых они пока не видели. Все больше глина.
Н-да. Ну ночью оно вообще мало что видно. А вот с рассветом… Вон он бархан*. Ну точно такой, какие Петр видел по телевизору. Разве только ящерки скользящей по песку не хватает. А может она и есть, да не рассмотреть с такого расстояния.
*Барханы – подвижное скопление сыпучего песка, навеянное ветром и слабо закреплённое (либо не закреплённое) растительностью. Способны перемещаться со скоростью от нескольких сантиметров, до нескольких сотен метров в год.
Кстати, дистанция быстро сокращается, и если не свернуть… Наезженный тракт упирается прямо в бархан. Такое впечатление, что какой-то гигантский самосвал, вывалил поперек дороги огромную кучу песка. Здравствуй попа, новый год.
Петр нажал на тормоз, и грузовик остановился, тут же на несколько секунд окутавшись клубами пыли. Когда пыльное облако снесло ветром, взору вновь открылся бархан, до которого было около сотни сажен. Ближе Петр подъезжать опасался. Кто его знает, что там может быть. Место для засады вполне подходящее. И даже совсем не обязательно именно на них. А так, на всякий случай. Ведь это наезженный тракт.
– Иннокентий, будь добр поинтересуйся у нашего проводника, куда подевалась дорога? – Попросил Петр.
– Он говорит, что ее накрыл песок, – перевел штабс-капитан.
– Вероятно ты мне не поверишь, дружище, ноя это уже понял. Где нам ее искать.
– Нужно выходить и осматриваться.
– Тогда удачи, – пожав плечами, равнодушно изрек Петр.
– То есть, ты от всей своей широкой души позволяешь мне заняться поиском пропавшей дороги.
– Иннокентий Андреевич, вот не поверишь, но ничего личного. Сам посуди, я ведь с этим кривоногим коротышкой ни словом не обмолвлюсь.
– Хм. Звучит убедительно, – почесав в затылке, вынужден был согласиться разведчик.
Впрочем, сам Петр так же не остался в кабине. Еще чего не хватало, изображать из себя мишень. Вместо этого он прихватил автомат Федорова, и спустился на грешную землю. Хм. Глину. Или уже все же скорее песок с примесью глины. Затем отбежал в сторонку, на песчаный холм. Но не бархан. Это отчетливо видно благодаря произрастающей на нем редкой жесткой травы.
Оно конечно не бархан, но все одно бегать по этому податливому грунту как-то не очень. Хотя ноги глубоко и не проваливаются, тем не менее, слегка вязнут, оставляя явственные следы. А тут еще и снаряга. Да подсумок с барабанными магазинами к автомату прихватил, от греха подальше.
Подумал было взять с собой еще и Томпсона. Но тут же отмахнулся от этой мысли. Тащить на себе еще четыре с лишним кило как-то не хотелось. Опять же, плюсом к нему пришлось бы прихватывать подсумок с магазинами, которые для удобства можно было крепить с помощью упругих стальных зажимов. Ну его. Минимальная видимость тут саженей сто, сто пятьдесят. Все одно от этой тарахтелки пользы никакой.
Но даже без Томпсона было весело. Во всем этом обвесе и с рулем-то управляться не сахар. Чего уж говорить о беге, да еще и в условиях когда солнышко наконец появилось над горизонтом. Даже тело заныло в легкой панике, от предчувствия предстоящего жаркого дня.
Впрочем, оно и сейчас не больно-то прохладно. Но вот странное дело, на редкой траве лежит обильная роса. С одной стороны, для Петра это явный признак предстоящего жаркого дня. С другой… Никогда бы не подумал, что в этих пустынных краях может быть хоть какая-то влага. Вообще, разница колоссальная. Сравнительно недалеко отсюда, зеленые предгорья, горы, с множеством рек, речек и ручьев. И тут, практически пустыня. Опять же, вот он бархан, песчаный бродяга.
Взобравшись на пригорок или невысокий холм, бог весть, как тут оно все называется, Петр получил кое-какой обзор. И кстати сумел заглянуть за вставший на их пути бархан. Не такой уж и большой, надо сказать. Относительно конечно же. Пастухов ожидал увидеть море песка, но обнаружил лишь эдакий полумесяц около пяти сажен в самой высокой его точке. За пологим его скатом угадывалась грунтовая дорога, уходящая вдаль.
Пастухов вскинул бинокль, и присмотрелся к подножию бархана. Наезженный тракт и впрямь оказался погребенным под песком. Но у основания бархана были заметны следы от проехавших здесь повозок и автомобилей, объезжающих его слева. Накатанного пути пока нет, но все идет к тому, что вскоре это произойдет. А может этого и не случится, если бархан вновь оживет и придет в движение. Похоже этот красавец из легких на подъем путешественников.
А это что такое? Петр повнимательнее всмотрелся в дальний от него гребень бархана. Если бы они расположились на ближнем к нему склоне, то на гладкой поверхности песка Петр рассмотрел бы их и невооруженным взглядом. Но они засели с другой стороны. И если бы один из них не повел бы себя неосмотрительно, то сомнительно чтобы помог и бинокль.
– Кеша назад!!! Засада!!!
Выкрикивая это, Петр буквально рухнул на песок, царапая лицо и руки о траву, или все же кустарник, уж больно жесткая. Не суть. Не имея полной уверенности в том, что это все же засада, Пастухов не спешил открывать огонь. Как ни крути, а здесь не война. Вот так стрельнешь, а потом жалеть будешь долго жалеть о содеянном. Вдруг это простые купцы, испугавшиеся их ничуть не меньше, а может и больше.
Петр уже высвобождал из зажима сошки, когда раздался первый выстрел. Затем второй, третий…
Ева расслышав тревожный выкрик, штабс-капитан тут же повалился на землю. Причем не просто так, а подбив ногу проводнику, и уронив его рядом с собой. Вот только и дальше заниматься китайцем ему было некогда. Он что-то ему крикнул, возможно чтобы тот не двигался, Петр не понял.
Но как бы то ни было, после первого же выстрела, проводник вскочил на ноги и с диким криком побежал прочь. Не к автомобилю, а просто в сторону от дороги. Что говорится куда глаза глядят. И судя по его крику, обезумевшие глаза. Но третья пуля, посланная бандитами его все же настигла. Бедолага запнулся и покатился по редкой траве, поднимая облачко были.
Тем временем пули начали выбивать фонтанчики вокруг Плужникова. Парочка пролетела над головой Петра. Не меньше десятка стрелков, чтоб им пусто было. А главное, все вооружены трехлинейками. Эти винтовки не просто поставлялись регулярной китайской армии, но еще и были весьма популярны среди китайского лихого народца. А то как же, подобную неприхотливость и всепрощение к самому безалаберному к нему отношению, ни у одной другой винтовки нет и в помине.
Вот теперь никаких сомнений. Пастухов и Плужников начали стрелять практически одновременно. Автомат Федорова, с сошек выдал четкую строчку, едва не по самому гребню бархана. А вот детище Томпсона выдало целый каскад фонтанчиков на крутом склоне, обращенном в их сторону. Причем разброс был просто диким.
Что и говорить, на дистанции до семидесяти шагов это оружие отличала хорошая точность. Но дальше, попадания можно было добиться только за счет плотности огня. Впрочем на расстоянии в сотню сажен, это уже было попросту нереально. Даже огонь на подавление выходил до невозможности жалким.
Тем временем, события развивались довольно стремительно. Из-за бархана выметнулась пара десятков всадников на низкорослых степных лошадках. Ну чисто взрослые мужики усевшиеся верхом на пони. Вот только эти пони, с легкостью дадут фору рослым собратьям. Без вариантов.
Впрочем, долго размышлять над этим вопросом Петру было некогда. Он тут же перенес огонь по плотной группе всадников, вколотив в них длинную очередь на весь остаток магазина. И весьма удачно, потому что двое из нападавших тут же полетели кубарем, вздымая облака пыли. Затем поднялась одна из лошадей, и один всадник.
Плужников так же не остался в долгу. Правда ни в кого не попал. Даже в лошадь. Но зато плотный автоматический огонь возымел свое действие, и бандиты поспешили укрыться за склоном бархана. А вот группа прикрытия наоборот усилила обстрел. Над вставляющим в автомат барабан Петром засвистели пули Парочка ударила перед ним, сыпанув песком в левый глаз. Гадство! Хорошо хоть не в правый. Левым он целится как-то не очень.
Тем временем Плужников вскочил на ноги, и побежал к автомобилю, выписывая зигзаги, словно заяц, улепетывающий от лисицы. Пастухов даже успел рассмотреть как одна из путь выбила облачко пыли рядом с его ногой.
Наконец Петр перезарядился и пустил в стрелков короткую очередь. Весьма удачно, надо сказать. Потому что заставил бандитов слегка поумерить свой пыл. А это в свою очередь позволило штабс-капитану добежать до грузовика.
Ч-черт! Вот что значит слабое распространение радио в этом мире, и в армии в частности. Не привыкли к нему еще. Связи с самолетами вообще, и четкого взаимодействия земли и воздуха нет и в помине. Плужников действовал именно так, как и должен был действовать, исходя из существующих реалий. Выхватил из кабины снайперскую винтовку с боеприпасами, и отбежал в сторону.
С одной стороны, вроде бы и верно. Нельзя допустить повреждения автомобиля. Но с другой… Вызови он подмогу, и самолет с пулеметчиком на борту, мгновенно наведет здесь порядок. Что ни говори, но чтобы в пустыне укрыться от самолета, нужно очень постараться. А уж о том, чтобы при этом еще и вести бой, и говорить не о чем.
Все так. Русским дипломатам все же удалось пробить разрешение на наличие в самолетах по одному ручному пулемету. Проблема хунхузов общеизвестна. А что касается остального, то «Илья Муромец» по сути боевой бомбардировщик, пусть и слегка успевший устареть. Поэтому о сложностях применении с его борта всего лишь одного ручного пулемета, говорить не приходилось.
Но… Не судьба. И ведь не докричишься теперь. Да и самому до рации не добежать. Им сейчас нужно действовать в паре. Петру прижимать противника, Иннокентию выбивать нападающих одного за другим. Конечно попытаться связаться можно. Однако, тут опять есть «но». Нет никакой уверенности в том, что самолет уже в воздухе, а радиус действия радиостанции оставляет желать лучшего.
Что примечательно, пока Плужников был на фоне грузовика, по нему никто не стрелял. Рассматривают автомобиль как добычу? Очень может быть. Техника нынче стоит ой как дорого. И пусть она фактически наперечет, многие согласятся прикупить большой грузовик. Да хоть те же купцы. Опять же. Китай, с его бардаком. Сомнительно, что тут найдется кому задавать вопросы относительно происхождения техники.
Ага. Точно, им нужна добыча. Вон опять появились всадники. Как видно оправились после первого испуга, и теперь вновь готовы показать кузькину мать, этой зубатой добыче. Вот странные какие-то бандиты в этих краях. Другие бы при подобном сопротивлении поспешили убраться подобру-поздорову. Эти же снова рвутся в атаку. Впрочем убит или ранен только один из них. А в банде по меньшей мере десятка три человек.
Автомат Петра и винтовка Плужникова заговорили одновременно. И тут же на песок полетели сразу трое всадников. Никаких сомнений, один из них был плужниковским. Стрелок он отличный, к тому же винтовка его с оптикой. А вот двое других явно на счету Петра. Впрочем, это был единственный случай, столь результативной стрельбы.
Едва выметнувшись из-за бархана, всадники тут же разошлись веером, стремясь как можно быстрее доскакать до залегшего противника. Воспользовавшись тем, что огонь перенесся на всадников, активизировались стрелки. Они стремились во что бы то ни стало прижать обороняющихся, и обезопасить своих оварищей.
Вот только несмотря на свистящий вокруг него свинец, Петр не обращал на это никакого внимания. Смерть неслась к нему во весь опор, верхом на низкорослых монгольских лошадках. И она выглядела куда как весомей, чем комариный писк пуль. Адреналин в крови клокотал адским варевом. Пусть Пастухов и сохранял спокойствие, методично делая свою работу. Как с ним и случалось, в минуты опасности.
Короткие очереди следовали одна за другой. Причем он старался стрелять не во всадников, а в лошадей. Мишень покрупнее, попасть проще. Атакующих слишком много, и нужно как можно быстрее проредить их ряды. Чем меньше из их числа добежит до них с Плужниковы, тем больше шансов выжить.
А вот штабс-капитан, встав на колено стреляет словно метроном, и каждый его выстрел выносит из седла именно всадника. Пять выстрелов. Пять противников. Петр успел отправить в кувыркающийся полет шестерых. В барабане осталось десятка полтора патронов, не больше. И перезарядиться никак не получится. Мелькнуло сожаление по поводу лени, и оставленного в кабине Томпсона. Он бы сейчас ой как пригодился.
А вот Плужников ничуть не поленился таскать с собой лишнюю тяжесть. Мало того, пока бежал к автомобилю за винтовкой, он еще и успел сменить магазин. Поэтому едва только выпустив последнюю пулю из Арисаки, он тут же выронил ее в песок, и подхватил автомат.
Как это все он умудрялся охватывать своим взглядом, Петр не имел ни малейшего понятия. Казалось бы, все время стреляет, не выпускает из поля зрения отделившуюся и двинувшуюся в его сторону группу всадников. Но… Вот примечает и все тут.
Когда штабс-капитан начал огрызаться злыми короткими очередями, курок автомата Петра сухо щелкнул в холостую. Перезаряжаться времени уже не было. Из оружия, только пистолеты. И до всадников несущихся во весь опор, едва ли полсотни метров.
Как он пришел именно к этому решения, Петр понятия не имел. Оно как-то само созрело в голове. А может он и вовсе действовал по наитию. Человек в экстремальных условиях вообще способен творить невозможное. Одно слово. Загадка.
Оставив автомат стоять на сошках, он вдруг выхватил из подсумка на поясе две свето-шумовые гранаты, дернул кольца и выронил заряды на песок. Сам же со всей поспешностью откатился в противоположную сторону от накатывающих на него всадников.
Вообще-то, граната взрывается без особого грохота. Разумеется если в ней не полкило тротила. Эти же гранаты специально создавались с расчетом на психологический эффект. В проектном задании нанятому химику изначально стояли два непременный условия – громкий хлопок, и яркая вспышка. Так что, получалось как в том анекдоте. Это когда: Он меня ведром бум, бум, а я его гирькой тюк.
Нет, конечно и от них можно было получить травму, но только в случае если заряд рванет непосредственно в руке, или под ногой. Ну, при неудачном стечении обстоятельств, вполне возможна контузия. А так. Удар только по нервам.
Но и этого оказалось более чем достаточно. Сдвоенный взрыв и вспышка вышли что надо. Да еще и облако вздыбившегося песка. Словом эффект вышел таким, что у лошадей от испуга едва не зашлись сердца, и наступила временная слепота.
Н-да. Вообще-то Петра едва не затоптали. Сразу же после взрыва, он вскочил, выхватив Маузер и Брауниг, в готовности дать врагу отпор. Но так уж случилось, что из-за взвеси пыли не сумел рассмотреть мчащуюся прямо на него лошадь. Ему едва удалось разминуться с ней, бросившись на землю и покатившись кубарем.
Остальные лошади и вовсе прыснули в рассыпную, оглашая окрестности паническим ржанием. Всадникам только того и оставалось, что в ужасе моргать веками ослепших глаз, вцепившись в гривы взбесившихся животных.
Петр вскочил на ноги, и поспешил на вершину пригорка, к оставленному автомату. Песок подался под ногами, и он упал на четвереньки преодолев последние метры активно орудуя руками, и отклячив зад. Картинка, йолки!
Подхватил автомат, и так как подсумок в запасными банками, после знакомства с лошадиными копытами отлетел в сторону, вогнал в оружие коробчатый магазин. Передернул затвор, и тут же растянувшись на земле, приготовился вновь вести огонь. Но стрелять по сути было уже не в кого.
В смысле, цели конечно же присутствовали но только оставшиеся в седле всадники, нахлестывали своих лошадей, стремясь уйти обратно за бархан. Плужников и впрямь оказался отличным стрелком, коль скоро после столкновения с ним уходили всего лишь пять всадников. Правда это вовсе не означает, что все валяющиеся на песке, были мертвы. Но все же, результат впечатлял.
Сам Плужников обнаружился под автомобилем. И когда только успел туда забраться? Но это по сути, и не столь уж важно. Главное то, что его сейчас крутило в болезненных корчах. И вот это Петру совершенно не нравилось. Остаться в одиночку, с весьма серьезной подотчетной суммой на руках, перспектива не из приятных.
Впрочем, и об этом он подумал скорее отстраненно, чем осознанно. Вжал приклад в плечо. Прицелился. Дистанция едва ли сотня саженей. Как на стрельбище. Противник удаляется, никакого упреждения. Потянул спуск. Злая двойка, и мчащийся во весь опор всадник завалился на бок, нелепо взмахнув руками. Нога застряла в стремени, и его поволокло за мчащейся во весь опор лошадью.
Конечно соблазнительно расстреливать в спины бегущего противника. Но ударившая рядом в песок пуля, напомнила, что проблему сейчас представляют не беглецы, а засевшие на бархане стрелки. Пришлось переносить огонь на них. Надо сказать, с крайне низкой результативностью. Впрочем, то что интенсивность обстрела резко пошла на убыль, вполне можно отнести к положительному результату.
– Иннокентий, ты как? – Меняя магазин, выкрикнул Петр.
Штабс-капитан ожил самым неожиданным образом. И по всему видать, примеривался к короткой пробежке в сторону брошенной винтовки. Вот только сделать это под обстрелом, да еще и по открытой местности не так чтобы и приятно.
– Нормально. Прикрой, я до винтовки добегу. Надо заставить замолчать этих паразитов.
– Так ты брось дымовую гранату и беги под прикрытием дыма.
Слышать не слышал, но по выразительным жестам, Петр сразу сообразил, что штабс-капитан поминает всех святых. Ну и чью-нибудь матушку. Это обязательно. Без этого никак. А что тут скажешь, если не привык он пользоваться всеми этими новомодными штучками. Нет, гранатой он обязательно воспользовался бы. Но эффективность хлопушек, что были у них, офицер заведомо не верил, а потому даже не подумал за них хвататься. А зря. Петру очень даже помогло.
Та же ситуация и с дымовыми гранатами. Оно вроде пользу разведчик и не отрицает, и вместе с тем, опыта практического использования нет. А потому и это средство им как-то не рассматривается.
Пока штабс-капитан прикрываясь шлейфом дыма бегал за винтовкой, и готовил ее к бою, Петр продолжал перестреливаться с бандитами. Без видимого результата с обеих сторон. Разбойнички уже успели слегка попривыкнуть к посвисту пуль, и интенсивность обстрела их стороны вновь усилилась.
Наконец вновь хлестко ударила винтовка Плужникова. У Петра закончились патроны в очередном магазине. Дотянувшись до отброшенного подсумка, он как раз вставлял в оружие свежую банку. Стало интересно, и оставив в покое оружие, он вооружился биноклем.
Еще один выстрел Иннокентия, и Петр явственно увидел, как бандит сунулся лицом в песок. Рядом торчит макушка другого стрелка, и что характерно, непокрытая головным убором. А это просто нереально. В нынешнее время, нахождение без головного убора, все равно, что голому выйти на улицу. Ну, почти. А уж в этих пустынных местах, так и вовсе по меньшей мере неразумно, из-за коварного солнышка. Словом, этот однозначно первый клиент Плужникова.
Кстати, о солнышке. Петр оторвался от бинокля и взглянул на выплывающий из-за далеких холмов солнечный диск. Однозначно, о вчерашней горной прохладе остается только мечтать. Сегодня уж им достанется от всей широкой пустынной души, этой самой Гоби.
Снова выстрел. Бинокль к глазам. Не видно попал ли в кого. Но зато ни один стрелок больше не отсвечивает. И стрелять по ним перестали. Может все закончилось, и они подались восвояси? Очень может быть. Ведь не армия же в самом-то деле. Бандиты. Пусть и неплохо вооруженные и организованные.
Кстати, эти точно хунхузы. К гадалке не ходить. А значит возможны очень даже интересные варианты. В смысле, не интересные. Словом, все понятно. Парни эти могут оказаться не такими простыми. И в их банды народ валит табунами. Там даже кое-какие испытания имеются, вот так запросто не попадешь. Потому и жизни подчиненных ни во что не ставятся.
Если жив атаман, и уж тем более, если после его смерти остался в живых его заместитель, ничего еще не закончилось. Последнему и вовсе нельзя возвращаться без добычи. Пусть кровавая юшка, пусть почти всех положил. Но непременно не с пустыми руками. А иначе кто пойдет под руку такого атамана?
Невольно попытался найти взглядом разбежавшихся всадников. Никого. Только в нескольких сотнях метров видна одна лошадь, замершая на месте и время от времени мотающая головой. Не иначе как временная слепота дает о себе знать.
Петр поднялся на ноги, и подхватив свои пожитки поспешил к автомобилю. Ему срочно нужен самолет. Если не наподдать этим злыдням так, чтобы кровь из ушей, они еще потреплют нервы.
– «Сто второй», ответь «Три восемь», – без особой надежды вызвал Петр.
– «Сто второй» на связи, – к его удивлению сразу же отозвался пилот.
Правда при этом голос хрипел и слышался словно из далекого далека, но связь была. И это не могло не радовать.
– «Сто второй», где находишься?
– Только взлетел с поля у Уланчаба.
Не может быть. Если они ночью прошли Сунид-Юци, а судя по всему это именно так, то от Уланчаба их сейчас отделяет никак не меньше двухсот пятидесяти верст. Связаться с самолетом в этом случае практически нереально. С другой стороны, радиоэфир странная штука, со своими особенностями. Петр о них не имел ни малейшего представления. Разве только понимал, что подобная связь как может совершенно внезапно появиться, так и пропасть.
– «Сто второй», мы находимся на дороге примерно посредине между Сунид-Юци и Эрэн-Хото. На нас напали. Мы пока отбились, но нужна ваша помощь. Поспешите.
– Смогу прибыть не раньше чем через полтора часа, – отозвался озадаченный пилот.
– Действуй. Мы ждем.
Но ответа не последовало. Либо им очень не повезло, и самолет рухнул на землю. Либо связь выкинула очередной свой бзик. Лучше бы конечно второе.
Петр заметил, как примерно в полусотне саженей от него, приподнялся раненый бандит. Рисковать не хотелось совершенно. Мало ли до чего додумается раненый. Поэтому он установил сошки автомата на крыло КАЗа, тщательно прицелился и послал короткую двойку. Попал. Раненый тут же приник к земле.
– Петр, не майся ерундой. Заметишь кого, зови меня, – попенял ему Плужников.
– Боишься расстреляю все патроны? – Окинув взглядом, подошедшего штабс-капитана, поинтересовался Пастухов.
Н-да. Красавец. На лице разводы грязи смешанные с запекшейся и уже взявшейся коростой кровью. Пусть еще рано, но солнышко хорошо припекает, так что, высыхает все быстро. Но кровотечения вроде нет. И вообще, разведчик выглядит вполне бодро. Что не может не радовать.
– Глупости. Чего, чего, а патронов у нас предостаточно. А вот иметь твой агрегат готовым к бою, совсем даже не помешает. Так что, лучше заряди свои магазины, – отмахнулся Плужников.
– Ты как, Иннокентий? Цел? – Следуя совету офицера, поинтересовался Петр.
– Цел, – скривившись, ответил штабс-капитан. – Только в грудь прилетело. Спасибо бронежилету и большой дистанции, иначе ты меня уже отпевал бы.
– А чего же тогда корчился под автомобилем. Опять же, голова в крови.
– Да, так вышло. Пуля в рикошет ушла, рядом с лицом. Ну у меня рефлекс, я и дернулся. Да затылком об металл. Опять дернулся, и шеей о выхлопную трубу. А как ты понимаешь, все это малоприятно.
– Ясно.
Пока говорили об этом, Петр сноровисто снаряжал магазины, ну и Плужников помогал. Все же он прав, автоматическое оружие с солидной дистанцией действенного огня, это сила. При этом оба старательно укрывались за автомобилем, чтобы не оказаться в роли мишеней. И все же, провести подобным образом полтора часа…
– Предлагаю отъехать отсюда, на полверсты, – произнес Петр. – Во-он на тот взгорок. Видимость закачаешься, и всадники враз не подскачут. А то мало ли что за полтора часа приключится.
– Принимается, – согласился штабс-капитан.
– Но сначала подхватим нашего китайца.
Затея Плужникову явно не понравилась, потому как придется примерно на сотню метров приблизиться к бархану. А это рискованно. Но с другой стороны, бросать своих последнее дело. Пусть он и может считаться своим чисто номинально.
– Только обожди малость, добегу до твоего пригорка. Буду тебя прикрывать. А ты там особо не рассусоливай. Грузи как есть. Если ранен, потом перевяжем.
– Понял.
Хунхузы больше не нападали. Разве только обнаружился еще один раненый, решивший не вовремя приподняться. Плужников не оставил ему шанса, вогнав пулю точно в голову. А так, все прошло спокойно. Подъехал, так, чтобы прикрыться грузовиком, подхватил раненого проводника, и погрузив его в кузов, рванул к штабс-капитану.
Правда, тот ни с того ни с сего вдруг начал палить Пастухов поначалу растерялся, завертел головой, начал всматриваться в зеркала заднего вида. Но потом успокоился. Хотя недоумение никуда не делось. Штабс-капитан методично вгонял пули в валяющихся на песке хунхузов. При этом ничуть не разбираясь раненые там или мертвые. Двенадцать тел. Двенадцать выстрелов.
– Ты чего палишь?
– Да так. Подумалось. Мы же об этом непременно властям сообщим, – устраиваясь в кабине, ответил Плужников. – Вдруг кто-то из этих взболтнет о грузе.
– Думаешь, засада была конкретно на нас?
– Думаю, что взять хотели просто автомобиль. В этих краях штука дорогая, и весьма полезная. Об этом автопробеге кричали на всех углах. Так что удивляться не приходится. Но подстраховаться все же стоит.
Отъехали к намеченной возвышенности и остановились на вершине. Плужников вооружившись винтовкой, встал на пост, Пастухов же подхватив аптечку склонился над пришедшим в себя китайцем. Тому знатно прилетело в плечо. Но ничего, держится мужичок. Если оказать правильную медицинскую помощь. И Петр решил, что бедолага ее получит. Надо будет озадачить распорядителя, чтобы все в лучшем виде. Ну и вместо обещанных пятидесяти рублей… Рублей пятьсот, вроде нормально будет.
– Все же дерьмо этот Томпсон, – заговорил Иннокентий, пока Петр возился с раненым.
– Я бы не сказал. На коротких дистанциях, вполне достойное оружие.
– Ерунда. Где те короткие дистанции? В окопах, да в городах. И то, в городах дистанции больше сотни шагов вовсе не редкость. А на таком расстоянии этот американец… – Плужников безнадежно махнул рукой. – Взять хоть наше происшествие. Прицельная дальность в сотню сажен сняла бы множество проблем.
– Так в чем же вопрос? Кто мешает создать нечто получше?
– Так наши и создают. Опытные образцы уже проходят испытания. Принято решение о создании автомата под маузеровский патрон. Только его решили малость привести в русский стандарт. Унифицировать стволы под один калибр в три линии*. Проектное задание на прицельную дальность в сотню сажен. Вот это будет оружие.
*Линия – В русской (с XVIII века) и английской системах мер 1 линия («большая») = 1⁄10 дюйма = 2,54 мм. Три линии составляют общеизвестный калибр 7.62 мм.
– Ерунда это будет, а не оружие, – отмахнулся Петр, заканчивая с китайцем. – Давай тебя гляну.
Плужников возражать не стал. А кто станет, когда имеются доставляющие неудобство болячки? Да еще и в здешних антисанитарных условиях. Оно ведь может просто климат не подойти, и ты начнешь гнить, а тут еще и раны.
– С чего это ты взял? – Возразил Иннокентий, морщась от боли, пока Петр осматривал рану на голове.
– Ничего серьезного. Просто рассадил кожу и набил шишку. Если конечно тебя не мутит.
– Нормально.
– Тогда давай обмоем, и потом я обработаю рану.
– А с шеей что?
– Волдырь с ладонь был. Уже лопнул. Болит?
– Не то слово. Словно раскаленным утюгом прижигают. И чем выше солнышко, тем приятнее ощущения, – сокрушенно ответил страдалец.
– В следующий раз, не будешь скакать козликом, когда над головой несколько тонн металла.
– Это да. Глупо как-то получилось. Так чем тебе не нравится затея с автоматом под маузеровский патрон? – Вернулся к прерванному разговору Плужников.
– А какое имеет значение мое мнение? Это же так… Трамвайные разговоры, – пожав плечами, равнодушно ответил Петр.
– Ну, во-первых, заняться нам сейчас по сути нечем. Во всяком случае, мне. А во-вторых, всегда есть смысл прислушаться к мнению человека, далеко неглупого и доказавшего, что его затеи чего-то да стоят. Так что, сыпь, как ты это все видишь.
– Ну, если только исходя из того, что заняться нам нечем, – пожал плечами Петр. – На мой взгляд, нужен патрон стоящий по своим характеристикам между тем же маузеровским и винтовочным. Пусть калибр будет те же три линии, что позволит использовать бракованные винтовочные стволы, обрабатывая рану Плужникова, пояснил свою позицию Петр.
– Ну-у. Эта идея не нова. Вон тот же арисаковский патрон.
– Арисаковский патрон винтовочный. Пусть у него и калибр поменьше и пороховой заряд не такой мощный как в других, но сути это ничего не меняет, – накладывая компресс, возразил Пастухов.
– И какие ты видишь боевые характеристики для такого патрона, – в очередной раз скривившись от боли, поинтересовался Плужников.
– Из моего опыта, да и из того что я видел сегодня, думаю нужно создать универсальное оружие, чтобы и швец, и жнец, и на дуде игрец, и в поле, и в городе, и в окопах.
– Бла, бла, бла. А поконкретнее?
– Ну, не знаю, – почесав в затылке пожал плечами Петр. – Скажем, прицельная дальность саженей до четырехсот, действенный огонь саженей до двухсот, – припоминая характеристики автомата Калашникова, ответил Пастухов. – За основу можно взять тот же патрон от моего Винчестера. Только пулю не помешало бы остроконечную, для лучшей баллистики, и гильзу с проточкой, а не с фланцем.
– А по моему, тот же карабин вполне отвечает этим требованиям, – отмахнулся штабс-капитан. – И вот, детище Федорова.
– Ерунда. По озвученным мною задачам винтовочный патрон слишком мощный. А что до этого автомата. Использовать его в качестве пулемета… При всем уважении к его превосходительству, но хреновый это пулемет. Стрелять очередями с рук? То еще удовольствие. Да и точности никакой. Остается только режим самозарядной винтовки. А я говорю о возможности вести действенный автоматический огонь. И потом, при меньшей мощности патрона, и само оружие получится легче. А эта бандура весит порядка четырнадцати фунтов*. Выигрыш раза в полтора по весу оружия и самого патрона, увеличивает носимый боекомплект вдвое, не меньше. Хотя-а, – Петр вновь махнул рукой, – Не мое это дело. Сами разбирайтесь. Мне бы с двигателем управиться.
*1 фунт – 410 граммов.
– Все так же тянешь одеяло на себя.
– Иннокентий, ты видел, на что способен ДВС, насколько он компактней и легче. Вот скажи, если в танке вместо паровика установить дизель, насколько уменьшатся его массогабаритные характеристики? Меньшая поражаемая проекция, более толстая броня, маневренность, увеличенный запас хода и скорость передвижения. Вот во что может превратить этих монстров дизельный двигатель. Как считаешь, о чьей рубашке я пекусь больше?
– Ладно. Не заводись. Закончил, что ли?
– Закончил, – отрезая лишний бинт, ответил Петр.
– Ч-черт. Неудобно, – повертев головой, констатировал штабс-капитан.
– Нечего было с грузовиком бодаться.
– Это да. Тут я погорячился, – с улыбкой признал офицер. Кстати, не ожидал что твои хлопушки окажутся столь действенны в реальном бою, – имея ввиду свето-шумовые гранаты, с явным уважением произнес офицер.
– Я и сам не ожидал, что так все получится, – признался Петр.
– Только непонятно, с чего это лошадки так-то взбесились. Они конечно пугливые животные, но…
– Думаю их еще и ослепило. Вспышка-то, даже для светлого дня дай боже.
– Тогда бы они остановились, а не помчались как наскипидаренные, – покачав головой, возразил штабс-капитан.
– Да кто же их знает. Может и взбесились от слишком близкого разрыва. Рвануло-то громко, и считай у них под копытами.
– Ну да. Впрочем. Без разницы. Главное, что получилось отлично.
– Теперь не забудешь про них?
– Не знаю, – честно ответил штабс-капитан. – Штука интересная, но не смертоносная, если только не привязать к башке. А когда горячо, ты ведь не думаешь, действуешь по наитию, и задача только одна, пришибить противника.
– Это да.
– Слушай, я тут подумал. Давай-ка заканчивать с ночными катаниями.
– С чего бы это. Напали-то на нас днем.
– Напали-то днем, да засада у этого бархана не на рассвете образовалась. Голову на отсечение даю. А случись это дело ночью… Словом глупость мы совершили. А я привык из промахов делать выводы. Да не бычься ты. Тут вопрос даже не о безопасности груза. Сам посуди – трупы гонки не выигрывают.
– Да это-то понятно. Но как ты собираешься передавать груз при свете белого дня?
– Легко и непринужденно. Как еще-то. Отошлешь свой самолет подальше куда-нибудь не объясняя причин и вся недолга. Если бы эта птичка оказалась здесь вовремя, то и мы так испугаться не успели бы.
Самолет появился немного раньше назначенного срока. И по приказу Петра, совершил облет территории. Верстах в десяти к востоку была обнаружена группа вооруженных всадников численностью около двух десятков. Судя по всему, это были остатки отряда бандитов, потому что больше в округе не было ни души. Подсыпать бы им перца. Ну да бог с ними. Не хватало еще жестоко ошибиться. Но зато, бандиты сделают соответствующие выводы на будущее. Все же, тут вскорости пройдут отставшие автомобили, а гонку лучше выиграть как можно чище.
Далее пилоты совершили облет дороги до самого Эрэн-Хото, до которого оставалось около пятидесяти верст. Ну и вызвали представителей властей. Все же вооруженное столкновение, на территории суверенного государства. Разбирательства обещали затянуться едва ли не на весь день. Впрочем, львиная доля затраченного времени придется на прибытие уполномоченных лиц. Воспользоваться предоставленным воздушным транспортом они отказались.
Самолет же приняв на борт раненого, двинулся в сторону Пекина, с соответствующими распоряжениями, относительно его судьбы. Пусть проводник и схлопотал пулю из-за своей неосмотрительности, не его вина, что он вообще оказался под обстрелом. И уж тем более в том, что он не солдат, а простой погонщик верблюдов.
Н-да. И стоило ли так рвать жилы, чтобы теперь загорать. Хм. Пожалуй все же стоило. Засады этой им все едино было не миновать. А там. Хоть с поддержкой с воздуха, хоть без, все одно трупы и разбирательства. А так, они хотя бы имеют в запасе дневной переход.
