Глава 16
– Настой? – удивившись, первой заговорила Виктория. – Какой настой? И почему он Дарью мамой назвал?
Антон, не обращая внимания на ее вопрос, вынул телефон.
– Борис, немедленно в синюю комнату! Здесь нужна уборка.
– Странно… – протянула я.
– Ничего страшного тут нет, – не согласился со мной муж. В наш дом в Ложкине тоже птички впархивают.
Лариса показала пальцем на останки.
– Плохая примета. Если в чьей-то комнате птица окажется, хозяин скоро умрет.
– Так и знал, – прошептал Степан, опускаясь на пол, – чувствовал, что дело плохо. Силы тают, жизнь утекает…
– Глупое суеверие! – возмутился Антон. – Этого может испугаться только неграмотная деревенская старуха.
Я с укоризной взглянула на гомеопата. Затем обратилась к его пациенту:
– Степан, это же не твоя комната.
Богатов вздохнул.
– И что?
Меня охватило вдохновение.
– Примета срабатывает только в отношении того, кто спит в этом помещении.
– Как вы вообще в синей спальне оказались? – спросил Юрий Петрович, который незаметно появился в комнате.
Бизнесмен замялся.
– Мыло.
– Мыло? – повторила Луиза. – Какое?
– Шалфейное, – после небольшой заминки ответил Степан. – Когда мы с Дашей вернулись с прогулки…
– Вы вместе обозревали окрестности? – живо перебила его Лариса. – Ага, значит, Феликс в библиотеке читает книги, а жена под ручку с толстосумом по лесу прошвыривается? Интересненько!
– У некоторых людей в голове роятся только грязные мысли, – грустно произнесла Хватова. – Если мужчина и женщина решили выпить кофейку, в чем криминал?
– А муж в библиотеке, – хихикнула Феоктистова, – нормально.
– Человек подозревает людей только в том, на что способен сам, – произнес Маневин. – Если я слышу, как кто-то называет окружающих ворами, сразу понимаю: обвинитель нечист на руку.
– Один ноль, академик, – зааплодировала Виктория. – Вот тебе, Серега, пример: кулаками Феликс размахивать не стал, в драку не полез, нашел нужное слово.
– Мы случайно встретились в магазине, – соврала я, – походили по отделам и вернулись к Шкодиным.
– Так зачем вам шалфейное мыло? – вернулась к прежней теме Луиза.
– Оно единственное уничтожает порчу, – зачастил Степан. – Всегда его с собой вожу, в джипе лежит бутылка. Мою руки, лицо в течение дня.
Анатолий ухмыльнулся, а Богатов продолжал:
– Пришел из торгового центра, ощутил тяжесть в ногах. Это верный признак вредного энергетического воздействия. Решил душ принять. Пошел в машину за гелем, а его нет. Украли!
– Ну да, ну да, – развеселился Сергей, – дорогущий внедорожник не тронули, только мыло сперли. Так всегда и бывает.
– Я решил посмотреть, может, в каком санузле оно есть. Заглянул в общий туалет на первом этаже, потом вспомнил про синюю гостевую, – гудел Степан. – Пришел туда и обрадовался: мыло есть. Но дозатор к стене приклепан, взять нельзя. Вот я и помылся там. Вышел в комнату, а тут птица летит, прямо мне в лицо! Я не ожидал этого, руками замахал. А она давай о стену колотиться, кровища во все стороны полетела. Потом ворона мертвой на кровать упала. В ушах у меня колокольный звон раздался, понятно стало: Анька наслала черную смерть.
Я подошла к Богатову.
– Давайте рассуждать здраво. Каким образом ваша любовница могла узнать, что вы отправитесь мыться в ванную в чужой спальне?
– Не говори глупостей, – рассердился Богатов. – Ей и знать не надо, это же порча, а не посылка, которой точный почтовый адрес нужен, она везде настигнет, хоть в Африке, хоть в Австралии. Лучше побыстрей настойку сделай.
С этими словами бизнесмен выбежал вон, Антон поспешил за ним.
– Что за настойка? – спросила Вера. – И почему Богатов вас мамой называл?
– Теряюсь в догадках, – соврала я. – Степан Андреевич очень разнервничался, вот и несет чушь. То «мама Даша» ко мне обратится, то звон колокола слышит…
