Глаз в точности похож на пушку в том отношении, что не столько глаз или пушка сами по себе, сколько установка глаза – – и установка пушки есть то, в силу чего первый и вторая способны производить такие опустошения. По-моему, сравнение не плохое; во всяком случае, раз уж я его сделал и поместил в начале главы как для пользования, так и для украшения, все, чего я прошу взамен, это – чтобы вы держали его в уме всякий раз, как я буду говорить о глазах миссис Водмен (за исключением только следующей фразы).

– Уверяю вас, мадам, – сказал дядя Тоби, – я ровно ничего не могу обнаружить в вашем глазу.

– Это не на белке, – сказала миссис Водмен. Дядя Тоби изо всей силы стал вглядываться в зрачок. – —

Но из всех глаз, когда-либо созданных, – – начиная от ваших, мадам, и кончая глазами самой Венеры, которые, конечно, были самыми сладострастными глазами, какие когда-либо помещались на лице, – – ни один так не подходил для того, чтобы лишить дядю Тоби спокойствия, как тот самый, в который он смотрел, – – то не был, мадам, кокетливый глаз – – развязный или игривый – то не был также глаз сверкающий – нетерпеливый или повелительный – с большими претензиями и устрашающими требованиями, от коих сразу же свернулось бы молоко, на котором замешано было вещество дяди Тоби, – – нет, то был глаз, полный приветливости – – уступчивый – – разговаривающий – – не так, как трубы плохого органа, грубым тоном, свойственным многим глазам, к которым я обращаюсь, – – но мягким шепотом – – похожим на последние тихие речи умирающего святого. – «Как можете вы жить так неуютно, капитан Шенди, в одиночестве, без подруги, на грудь которой вы бы склоняли голову – – или которой бы доверяли свои заботы?»

То был глаз – —

– Но если я скажу еще хоть слово, я сам в него влюблюсь.

Он погубил дядю Тоби.