Глава 58
Я проснулся на больничной койке.
Рядом со мной кто-то был.
Это оказался Винсент – он спал сидя, упершись лбом в матрас, на котором лежал я.
Я пришел в себя после процедуры Забвения, то есть интеллектуальной смерти, и я… все еще был собой. Я был Гарри Огастом, и я по-прежнему помнил все.
Очнувшись, я какое-то время лежал неподвижно, боясь шевельнуться и разбудить Винсента. Мой мозг лихорадочно работал. Итак, я по-прежнему нахожусь на базе Петрок-112 в статусе арестованного. И все еще представляю угрозу для Винсента. Я по-прежнему умираю, потому что в моем организме находится яд, но мое сознание остается моим сознанием, моя память каким-то чудом сохранилась. Конечно, Винсент захочет удостовериться, что процедура Забвения прошла успешно, и постарается выяснить, не осталось ли у меня в мозгу каких-либо воспоминаний. Но я себя не выдам.
Наверное, я все же сделал какое-то движение, потому что Винсент проснулся. Выпрямившись, он уставился на меня, словно доктор, пытающийся поставить пациенту диагноз, глядя ему в глаза. Я хотел сказать что-нибудь на родном языке, как сделала после пробуждения Акинлей, но решил, что это будет перебор. Вместо этого я широко открыл рот и издал громкий нечленораздельный стон, похожий на рев животного. Он вполне соответствовал моему физическому состоянию – все мое тело, наполненное ядом, страшно болело.
– Гарри! – окликнул меня Винсент, придав своему лицу озабоченное выражение, и взял меня за руку. – Гарри, вы меня слышите?
Он говорил по-русски. В ответ я снова не то застонал, не то заревел.
– Как вы, Гарри? – Винсент перешел на английский. – С вами все в порядке?
Он явно пытался вести себя как мой друг, искренне озабоченный моим состоянием. Мне отчаянно захотелось ответить ему так, как он того заслуживал, но я подавил свой порыв – у меня было слишком мало времени. Жить мне оставалось совсем немного. Пока я был без сознания, яд продолжал делать свое дело. Повернувшись на бок, я перегнулся через край кровати, и меня вырвало кровью и желчью. К моей радости, рвотные массы забрызгали ботинки Винсента, который не успел вовремя отскочить. В голове у меня стучало, в глазах плавали огненные круги. Бедный Винсент, подумал я. У него, похоже, просто не оставалось времени проверить, сработала ли процедура. Он, однако, решил сделать все возможное, чтобы выяснить то, что сейчас интересовало его больше всего на свете.
– Возьмите его! – рявкнул он, обращаясь по-русски к двум охранникам.
Те стащили меня с кровати и, держа под мышки, поволокли, как мешок, в коридор. Следуя указаниям Винсента, они дотащили меня до душевой.
– Убейте его! – громко приказал Винсент по-английски.
На что он рассчитывал? Вероятно, на то, что если в моем мозгу сохранились какие-то воспоминания о родной речи, я, поняв смысл его слов, выдам себя какими-то действиями. Однако с другой стороны, если бы я никак не отреагировал на его приказ охранникам, это могло означать, что я отчетливо понимаю: в сложившейся ситуации смерть для меня благо, поскольку сулит облегчение. К счастью, меня выручило мое тело – оно забилось в конвульсиях, которые, судя по всему, были предсмертными. Благодаря им я не почувствовал, как мой мозг пронзила пуля.
