Королева Лерисса страдала ослепляющей головной болью. Эта была третья вспышка за месяц. Это беспокоило и пугало ее. Всю жизнь она наслаждалась прекраснейшим здоровьем, никогда не зная болезней, быстро оправляясь после травм. Эти опустошающие боли вызывали у нее неприятное чувство хрупкости и ощущение смертности, к которым раньше она считала себя невосприимчивой. С раздражением она позвала одну из рабынь, чтобы ей помассировали шею и плечи. Иногда это помогало.

— Вы поедете в город, чтобы проверить, как протекает строительство нового моста, госпожа? — спросила женщина.

— Если боль утихнет, — ответила Лерисса.

Мост был одним из ее новых проектов. Столица была построена по обе стороны реки, но все же в течение столетий короли Чивы были вполне удовлетворены примитивными паромами для переправы на другой берег. Она не могла представить себе, как можно строить дворцы и гробницы из камня, не поддающегося разрушению, и в то же время зависеть от паромной системы, достойной жалких деревень.

Огромный мост был также одним из проектов, которые Лерисса разрабатывала сама. Она видела огромные инженерно-технические сооружения в королевстве Невва и не хотела, чтобы ее королевство в чем-либо уступало владениям Шаззад. Велось строительство нового порта с отдельными гаванями для торговых и военно-морских судов, в состав которого входили и крытые доки. В столице скоро будут и крытые рынки с просторными складами по периметру; она приказала и в других главных городах строить такие же. Эти города будут соединяться со столицей дорогами, вымощенными резным камнем.

Прежнее королевство Чива состояло из принцев крови, дворянства и жрецов, живущих в неописуемом великолепии на фундаменте ужасающей нищеты. Лерисса мечтала, чтобы ее земля стала великолепной без остатка. Крестьяне и рабы нужны для выполнения повседневной работы, но она не видела причин, по которым они должны своим видом оскорблять знать.

— Могу я послать за носильщиком? — спросила рабыня. Лерисса всегда предпочитала ходить пешком, но в королевстве Чива люди привыкли повиноваться господам, которые передвигались на плечах своих подданных, и за последние месяцы она поняла, что это ощущение довольно приятное. Было нечто правилбное в том, что тебя несут слуги, используя свою мышечную силу. Рабы заслуживают свою судьбу, и необходимо им напоминать об этом обстоятельстве. Точно так же, как владыки королевства Чива до нее, Лерисса отобрала для себя целую группу носильщиков, учитывая их красоту, силу и умения.

— Да, пусть подождут.

Боль понемногу утихала. Эта рабыня была одним из ранних приобретений на материке. Она владела различными навыками, которые Лерисса считала теперь необходимыми. Все больше и больше она зависела от рабов. У нее было слишком много дел каждый час в течение дня.

День был прекрасным для выхода в город, она должна была признать это. В плавном покачивании носилок было что-то успокаивающее, а высокие облака, слегка закрывая солнце, не давали ему палить так беспощадно. Улицы города были чисто выметены, по приказу королевы. Сам по себе город был прекрасен, но поначалу они с мужем были приведены в смятение царившим здесь смрадом. Вонь отбросов вместе с копотью от жертвоприношений во множестве храмов превратили воздух в удушливый туман, несмотря на то, что повсюду сжигались горы фимиама.

Город был очень древним, много раз перестроенным. Здесь были изваяния королей, имена которых все давно забыли, богов, которым более никто не поклонялся. Особняки богачей высились рядом с кварталами трущоб, а на окраине города стояли глинобитные хижины крестьян, окруженные любовно ухоженными садами, полями и фруктовыми деревьями.

Около строящегося моста обычные толпы зевак пали ниц, увидев свою королеву на плечах носильщика. Королевский надзиратель и чужеземные мастеровые поклонились с чувством собственного достоинства, когда паланкин опустился на тротуар.

— Добро пожаловать, моя королева, — сказал надзиратель, некогда глава гильдии мастеров Чивы. — Ты успела как раз вовремя. Сегодня мы закладываем замковый камень первого пролета.

— Я прибыла сюда, чтобы посмотреть на это, — сказала она. Зодчие начали толковать о тайнах своего мастерства; о массе и материалах и напряжениях. Она слушала вполуха, зная, что ничего не сможет понять из этих глубоких мыслей, но довольная тем, что эти люди знали свое дело. Она наняла их у королевы Шаззад из Неввы. Ее монаршая сестра всегда была счастлива развивать торговые и мирные отношения, но прекращала сотрудничество, как только возникали военные планы.

Мост пока еще мало напоминал мост. Сваи были забиты с определенными промежутками, завершено строительство ряда береговых опор, но пролет, который должен быть вскоре завершен, был заключен в деревянные рамы и леса так, что было видно совсем немного чудесного камня. К береговым устоям пролета был привязан огромный плот, на котором стоял тяжелый, массивный кран, приводимый в действие громадным колесом, по которому карабкались рабы, обеспечивая подъемную силу. С носа грузового крана свисал массивный замковый камень в виде клина, который должен был завершить пролет и скрепить его арку. Рабочие, направляя канаты, обеспечивали правильное центрирование камня во время спуска, осуществляемого медленно, по одному дюйму за раз.

Все затаили дыхание, когда камень опускался на несколько последних дюймов. Мастер кричал и размахивал руками, на что рабочие не обращали никакого внимания, сосредоточиваясь исключительно на обеспечении правильного положения камня. Камень оказался подогнан так точно, что после его установки на место почти не требовалась никакая доработка.

Камень был установлен, и рабочие подняли радостный шум, который поддержали наблюдатели на берегу реки. Надсмотрщик наконец перевел дыхание и повернулся к королеве, вытирая пот со лба.

— Вот и все, моя госпожа. Теперь снимем леса и все деревянные рамы. Завтра к этому времени вы сможете оценить пролет во всей его красе.

— Вы все хорошо поработали, — провозгласила она достаточно громко для того, чтобы рабочие на мосту ее услышали. — Так же заканчивайте и остальные пролеты, и ваша королева щедро вознаградит вас. — Снова раздались радостные возгласы. Людей очень легко отблагодарить, думала она, даже за такой огромный труд, как этот.

Она вернулась во дворец в гораздо лучшем расположении духа. Боль совершенно утихла, у нее было ощущение реально завершенного дела. Мост был ее собственной идеей. Она заявила, что мост быть должен, а теперь она может видеть, как он возникает день за днем. Ее муж наслаждался славой и властью. Она же любила осязаемые результаты. Слава и битвы и победы могут быть забыты, так же как забыты короли, изваяния которых она видела повсюду вокруг себя. Ее мост, порты и рынки, и дороги будут существовать в течение целых столетий. Она может смотреть на свои творения и знать, что ее власть что-то значит.

Она поклялась только в одном: она не будет строить храмов. Уже было слишком много таких сооружений, и хотя они и были прекрасны, они были бесполезны. Она не любила жрецов, и еще меньше любила их богов. Некоторые из храмов вселяли только ужас, но великолепие ради только великолепия вызывали у нее отвращение. Королева все еще чувствовала уважение к духам своих родовых островов, но презирала большинство табу, поэтому старалась не думать о них.

Сразу же, как Лерисса вошла во дворец, она увидела, как двое мужчин поднялись со скамьи, на которой сидели. Это был приемный зал, в котором она обычно принимала подателей прошений и петиций; она готова была сказать им, чтобы приходили в другой раз, но что-то в их внешнем виде остановило ее. Она поняла, что видела их где-то раньше.

Мужчины направились к ней, кланяясь. Юный воин-шессин, который праздно стоял у стены, медленно пошел вперед, чтобы встать рядом со своей королевой, небрежно держа в руке копье. Но если бы она кивнула ему особым образом, юноша пронзил бы обоих мужчин во мгновение ока. Его нарочитая небрежность маскировала рефлексы молниеносного убийцы, характерные для шессинов.

— Кто вы такие? — спросила королева, когда они сбросили капюшоны. Перед ней предстал мужчина с короткими черными волосами и бородой, и второй, с головой, выбритой наполовину, и оставшимися волосами, выкрашенными в синий цвет.

— Я Хаффл, — сказал чернобородый, — а это Ингист. Мы…

— Я знаю, кто вы. — Теперь она их вспомнила. Внутри у нее все задрожало от возбуждения. Если эти двое приближаются к ней так уверенно, то это может означать только одно. — Пойдемте со мной. Ничего не говорите, пока я не прикажу вам.

Безмолвно они проследовали во дворец. Лерисса провела их в широкий внутренний двор, где дворцовые рабы уже успели быстро заставить стол яствами и винами. Она отпустила рабов, молодой воин занял свое место у стены на таком расстоянии от них, чтобы услышать разговор было невозможно. Он казался совсем юнцом, но Гассем самолично подбирал дворцовую стражу. При первом же враждебном движении юноша мог бросить копье в одного человека, схватить дротик, висящий у него на поясе, и метнуть в другого…

Изображая щедрую хозяйку, королева наполнила три чаши и передала по одной каждому. Пока она пила вино, то изучала гостей. Они нервничали, были взволнованы и в приподнятом настроении. Ради приличия, они сделали несколько глотков и поковырялись в еде, отщипнув маленький кусочек, но она точно знала, что их желудки парализованы от волнения.

— Вы еще не доложили Хилдасу? — спросила она, называя по имени главу отдела разведки, и увидела, как их глаза слегка расширились от волнения.

— Моя королева, — сказал тот, кого звали Хаффл, — сведения, которые мы принесли, столь важны, что мы решили, что только ты сама или король могут услышать их. Когда же достигли своих земель, то узнали, что король начал новый военный поход. Не имея желания гнаться за ним по стране, разоренной войной, мы решили прибыть прямо во дворец и доложить непосредственно тебе.

— Это мудро, — сказала королева. — Если же вы принесли мне то, что я думаю, то никто не может сомневаться в вашей храбрости. Я обязательно позабочусь о том, чтобы у Хилдаса не было никаких претензий. К тому же, сейчас он поглощен другими делами. А теперь, рассказывайте.

— Моя королева, — объявил синеволосый. — Мы нашли стальную шахту короля Гейла!

Королева порывисто вздохнула.

— Продолжайте, — смогла лишь прошептать она.

В одной руке королева сжимала миниатюрное стальное копье, символ ее власти, как регента в отсутствие мужа; в другой держала самую драгоценную вещь в мире: карту, свернутую и вложенную в водонепроницаемую тубу из лакированной кожи.

Она сидела так много часов, ее лицо застыло в хмуром неодобрении. Ее рабыня легко ступала, перепуганная переменой, происшедшей в хозяйке. Никогда ранее она не вела себя таким образом. Они думали, что знают многие ее настроения, но это было чем-то новым. Лерисса была опасной женщиной, когда что-то тревожило ее.

Им не следовало беспокоиться, сейчас хозяйка ничего не замечала вокруг себя. Королева была охвачена незнакомым ощущением: нерешительностью. Обычно она вела себя естественно и инстинктивно, как животное. Но эта ситуация не имела прецедентов. Гассем был точен в своих инструкциях: она должна была оставаться в столице и править вместо него. И все-таки… у нее была эта карта и отчет для него, где бы он ни находился. И не было никого, абсолютно никого, кому бы она могла поручить выполнение этой задачи.

Большую часть ночи она просидела неподвижно. Рабы принесли светильники. Еда стояла перед ней, но оставалась нетронутой.

Сразу же после того, как открытая терраса осветилась серым рассветом, Лерисса поднялась с места. Принять решение, в конце концов, было совсем нетрудно, подумала она. Работа в стране будет продолжаться и без нее. Власть будет укреплена королевскими гарнизонами, оставленными мужем. Ужас, наводимый одним именем Гассема, был достаточен для того, чтобы подавить самую мысль о беспорядке.

— Приготовить ванну, — приказала она, — и вызвать генерала Пенду. — Рабы ринулись выполнять ее приказания. Через час в ее приемную вошел высокий воин шессин с суровым выражением лица. Годы трудных военных кампаний проложили глубокие складки у рта и вокруг глаз, избороздили морщинами его лоб. Темно-бронзовые волосы почти все поседели, но его тело казалось отлитым из расплавленного металла, а походка осталась той же походкой юного воина, каким он был, когда они с Гассем были еще мальчишками в одном воинском братстве.

— Да, моя королева? — спросил он без предисловий.

— Пенду, случилось нечто неожиданное. Я должна немедленно уехать и присоединиться к своему мужу.

— Что? Но король…

— Я очень хорошо знаю, каковы указания короля, — резко прервала она. — Это нечто непредвиденное. У меня имеются сведения, которые я должна лично доставить ему. Я должна действовать быстро. Я возьму свою личную охрану, потому что все телохранители обучены верховой езде. Остальных шессинов я оставляю здесь с тобой.

— Моя королева! — запротестовал Пенду. — Король оставил меня здесь, потому что он не мог лишить тебя защиты. Если это настолько важно, возьми меня с собой. Никогда ранее король не отправлялся на военную кампанию без меня.

— Пенду, — нежно сказала она, — ему нужно присутствие шессинов здесь для того, чтобы напоминать этому огромному человеческому стаду о том, как следует вести себя. Мы не скитающиеся пираты и не грабители, мы правители империи. Он выбрал тебя и твой полк, потому что кроме тебя, его самого, Люо и Ребья, никого не осталось из прежнего братства. Все остальные мертвы. — Она не упомянула Гейла, который был хуже, чем мертв. — Вы трое и есть те единственные, кому он может доверять, потому это и должен быть один из вас. На следующей войне ты будешь рядом с ним, я обещаю. А теперь пойди и посмотри, готовы ли мои всадники. Подготовь запасных скакунов и необходимые припасы. Мне потребуются животные еще для двух человек. С собой я не беру рабов.

— Двое других, — сказал Пенду, — не те ли это, случайно, два шпиона, которые прибыли вчера, а? — Понимание отразилось на его лице, прорезанном морщинами и шрамами.

— Не раздумывай, Пенду, — пожурила она. — Думать будем мой муж и я. Просто выполняй мои приказания и соблюдай здесь порядок. И, Пенду, — добавила она, — будь готов получить неожиданные приказы короля о том, чтобы выступить маршем для проведения военных действий.

Его лицо зарделось от удовольствия.

— Да, моя королева!

— А теперь иди, — приказала она. Мужчина повернулся и вышел, не поклонившись. Такие тонкости королевского этикета не были приняты у шессинов. В дополнение к этому, он знал ее с самого детства и проявление чего-то большего, чем уважение к королевской власти, было бы просто нелепостью для них обоих. Лериссе хотелось бы рассказать ему о стальной шахте, но она решила пока держать это в тайне. Она абсолютно доверяла преданности братьев Гассема по общине, но они были просто воины без особых умственных способностей. Чем меньше им будет известно, тем лучше.

Лерисса не любила верховую езду, но почувствовала душевный подъем, когда села верхом на прекрасного кабо, которого держал для нее охранник. Это был поступок. Она собиралась совершить отчаянное путешествие верхом для того, чтобы присоединиться к своему мужу в войне на чужой территории. Она уже забыла, как горячо она любила так жить.

Ее окружали пятьдесят молодых воинов, и все с нетерпением ожидали возможности двинуться в путь.

Среди них были также и два шпиона, жаждавшие такой поездки значительно меньше, но готовые выполнять свой долг. Она обещала им вознаграждение, выходящее даже за пределы их пылкого воображения, но все зависело от стальной шахты, которую должен захватить Гассем.

Карта была удивительной, но королева также хотела иметь проводников, которые давали бы армии советы в пути.

Из города они выехали без фанфар. Что касается населения, то для них королева просто отбыла на длительную прогулку.

Хотя Лерисса и не была любительницей верховой езды, она была хорошей наездницей. Все шессины питали слабость к животным, но она знала, что представляет собой великолепное зрелище, когда скачет верхом, со струящимися распущенными пепельными волосами. Она отказалась от штанов для верховой езды, столь любимых женщинами на материке, и потому носила воинскую набедренную повязку и широкий плащ, который закрывал ее почти до щиколоток. Она давно не ездила верхом в последние месяцы, и знала ту боль, которая ее ожидала. В качестве предосторожности, ее седло и стремена были снабжены толстыми прокладками, но этого вряд ли окажется достаточно. Но Лерисса привыкла к трудностям, и ее тело могло быстро восстанавливать свои силы и снова окрепнуть всего за несколько дней. В дополнение к этому, ее отношение к боли отличалось от большинства людей.

Давно уже Лерисса не чувствовала себя столь полной сил. Величайший секрет мира был спрятан у нее на поясе. Указывая путь своим маленьким копьем, она, смеясь, скакала верхом, и ветер бил ей в лицо.