Глава четырнадцатая
Тем временем, войско, ведомое Гейлом, завершало свой переход через пустыню. Благодаря помощи проводников, армия добралась до отрогов огромной горы, что разделяла западную низину и высокогорье.
Идти по горам оказалось нелегко: они словно сплошь состояли из древней породы, в любой миг готовой рассыпаться в прах, и потому двигаться приходилось очень осторожно. К тому же на всем пути не оказалось ни одного источника. Лишь когда всадники преодолели последний склон и вышли на плодородную равнину, воины слегка приободрились. У первой же речушки, несущей свои воды в западное море, армия остановилась, дабы напоить животных.
Пока кабо утоляли жажду, к Гейлу подошел Йокайм.
— Может, нам стоит послать охотников за дичью? Должно быть, здесь нас ждет богатая добыча.
— Нет, не стоит, пока не узнаем наверняка, кому принадлежат эти земли. Теперь, когда мы пересекли границу Неввы, нам надлежит вести себя более сдержанно.
Утро выдалось прекрасное. Вскоре вернулись разведчики и донесли, что впереди обнаружили небольшой поселок и пограничный форт, над которым развевалось знамя короля Неввы. Впрочем, все укрепления были в скверном состоянии, поскольку с юго-востока королевству никогда не грозила опасность, и потому все деньги из казны шли на укрепление западной границы.
Из форта навстречу войску Гейла вышла процессия из сотни пехотинцев, во главе которой ехал одинокий всадник в выцветшем плаще поверх кольчуги и в шлеме из крепкой кожи туны. Судя по всему, это был командующий пограничного отряда.
— Должно быть, ты король Гейл, — промолвил он, ответив на приветствие. — Кто еще мог бы явиться из пустыни во главе тысяч всадников? Я — капитан Туула. Нас предупредили о том, что следует ожидать твоего появления в этих местах. Добро пожаловать в наш форт! Твои люди могут разбить лагерь у крепостных стен. Все равно близится вечер, и вам придется устроить привал.
Похоже, невольно подумал Гейл, что этот человек просто рад возможности пообщаться с чужаками.
— Благодарю вас, капитан. Вы позволите мне выслать охотников за добычей?
— Ну, конечно. У нас не будет столько провианта, чтобы накормить вас всех. К югу имеются отменные охотничьи угодья. Кроме того, на всей территории Неввы король дает вам право пополнять свои запасы на любом складе за счет казны.
Гейл отдал приказ разбить лагерь у стен форта, а сам последовал за Туулой, который предоставил в распоряжение короля уютное жилище, на крыше которого был разбит цветник. Гейл уселся под тростниковым навесом, и изящные юноши-слуги принесли подносы с закусками и охлажденное вино.
— Прошу простить меня за столь скромный прием, — промолвил невванец, освобождаясь от доспехов. — Когда живешь в глуши, неудобства неизбежны. Все местные жители — сущие дикари, ничем не лучше обитателей пустыни.
— Получали ли вы вести с полей сражений? — поинтересовался Гейл, которому скучно было слушать речи капитана.
— Нам известно очень немногое. Последний гонец прибыл три недели назад, когда король готовил эскадру к северному походу. Я даже не знаю, вышла ли она уже из Кассина. Никто и не думает вводить нас в курс дела. В Невве наш форт считается захолустьем еще с тех времен, когда Луна была белой.
Гейла удивило то, что капитан использовал это древнее выражение, мало кому известное на материке. Считалось, что Луна была белой, пока ее не поразили огненные копья… Много веков тому назад.
— Надеюсь, что королевский флот выйдет в море лишь после того, как я доберусь до столицы, — заявил Гейл. — Далеко ли отсюда до Кассина?
— Верхом можно добраться дней за восемь, если, конечно, не будет никаких неожиданностей в пути. Я бы дорого дал за то, чтобы отправиться с вами. На войне всегда появляется возможность проявить себя, быть замеченным королем… Тогда я мог бы, наконец, покинуть эту глушь.
«Восемь дней…» — повторил про себя Гейл. Ну что ж, они ускорят шаг и постараются уложиться за шесть. Кабо эти пойдет лишь на пользу, ведь по пустыне они были вынуждены идти шагом. К тому же хорошо, что запасы можно будет пополнять на королевских складах. Это позволит кабо восстановить силы перед сражением. Когда наступит час битвы, его войско будет к ней готово.
Наутро Гейл попрощался с Туулой, который явно досадовал, что больше не может проявить гостеприимство. Гейлу оставалось лишь гадать, как мог этот аристократ оказаться в такой дыре, но, несомненно, к тому имелись свои причины.
Воины Гейла заметно повеселели, когда армия двинулась быстрее. Также они со смехом наблюдали за тем, как разбегаются во все стороны перепуганные крестьяне. Неизвестно откуда взявшееся грозное войско вызывало ужас у невванцев. Лишь немногие офицеры королевской армии знали о том, что всадники Гейла идут к ним на помощь, но, разумеется, никому и в голову не пришло предупредить об этом простых людей.
Раз уж король Пашар даровал ему такую возможность, то Гейл, не стесняясь, брал на складах все, что считал необходимым, — от седельных сумок и накидок, до принятых в Невве знаков военного различия.
Впрочем, больше всего, разумеется, армии на марше требовалось продовольствие. Королевские чиновники стонали от ужаса, когда видели то количество припасов и фуража, которое потребляет и забирает с собой армия Гейла. Со складов подчистую вывозили муку, сушеные фрукты и вяленое мясо. Чтобы накормить голодных воинов, целые стада домашних кагг и квилов пускали под нож. Однако, на все жалобы и возражения чиновников Гейл невозмутимо отвечал, что он со своими людьми совершил труднейший переход, дабы прийти на помощь королю Пашару, и потому имеет право получить все самое лучшее. К тому же при необходимости они могли бы взять это и без дозволения… Этот довод обычно оказывался решающим.
Постепенно земли, по которым шло войско Гейла, становились все более богатыми. У городов были высокие крепостные стены, а через реки были перекинуты красивые каменные мосты. Всадники, привыкшие вброд пересекать любую водную преграду, сперва отказывались верить, что эти совершенные творения — дело рук человеческих. С таким же восторгом созерцали они и небольшие молельни, установленные вдоль дорог. Поначалу степняки полагали, будто керамические цветные фигурки, помещенные в святилищах — это настоящие человеческие существа.
Впрочем, вскоре воины привыкли к чудесам, и теперь мало что вызывало у них удивление. Пожалуй, последним потрясением стал въезд в город когда толпа горожан плотно окружила всадников, стараясь как можно лучше рассмотреть нежданных союзников, причем женщины, не стесняясь, гладили молодых красавцев по бедру или по руке.
— Что у них за мужчины?! — презрительно бросил один из помощников Гейла. — Немудрено, что стоило здесь появиться настоящим воинам, как они пришли в такой восторг!
— У нас сейчас нет времени на развлечения, — остановил его Гейл. — Однако уверен, что после окончания войны невванские женщины смогут в полной мере показать свое гостеприимство, и им порадуют вас всех.
— Ладно, уже ради этого стоило идти в поход, — сказал командир. Он был из племени эмси и очень гордился своими длинными черными волосами, к которым прикреплял бесчисленное множество маленьких серебряных колокольчиков и украшений из металла, что привозили на Равнины торговцы с юга.
— Надеюсь, так же сильно ты желаешь и повоевать, и захватить богатую добычу, — заметил Гейл. — Очень скоро вы сполна удовлетворите все свои желания.
В трех днях пути от столицы к Гейлу прибыл гонец от Пашара, вручивший королю союзников послание, скрепленное государственной печатью Неввы.
— Это послание было доставлено морем! — доложил гонец.
— Морем? — уточнил Гейл. — То есть эскадра уже в пути?
— Да, они выступили много дней назад, — сказал невванец.
— Что это значит? — спросил Йокайм Гейла после того, как тот отпустил гонца.
— Пока не знаю. Возможно, Пашар желает, чтобы я двигался к Флории и блокировал ее с суши, в то время как он сам будет вести осаду города с моря.
— Вести осаду? — недовольно протянул Йокайм. — Какая же это битва?! Мы пришли сюда сражаться, а не сидеть под крепостными стенами!
Гейл сломал печать и, вскрыв тубу, расправил свиток.
«Короля Гейла, — так начиналось послание, — приветствует давний друг, принцесса Шаззад…»
— Кто это такая? — поинтересовался Йокайм.
— Дочь Пашара. Это правда, мы давно с ней знакомы.
Он продолжил читать:
«Король, мой отец, решил не дожидаться твоего прибытия и повел эскадру на север, в надежде, что штормов в этом сезоне уже не будет. Сейчас мы стоим у входа в гавань Флории. Воины Гассема снуют мимо наших судов на каноэ. Похоже, нам нечего противопоставить этим маневренным суденышкам. Наслушавшись советов своих придворных и не приняв во внимание мои предостережения, отец предполагает завтра утром начать штурм города с моря. Я знаю, что он совершает огромную ошибку, и прошу тебя приложить все усилия, чтобы поскорее присоединиться к нам. Я предвижу ужасную катастрофу, похожую на ту, что произошла несколько месяцев назад, когда отец и его советники недооценили боеспособность армии Гассема. Я сполна оценили свирепость и воинское мастерство шессинов. Впрочем, ты и сам знаешь, на что способны твои соплеменники. Заклинаю тебя поспешить, ибо нам не обойтись без твоей помощи!»
Письмо было лишено принятых цветистых оборотов, что было совсем не похоже на принцессу и выдавало ее отчаяние.
Командиры с тревогой взирали на Гейла.
— И что мы будем делать теперь, мой король? — спросил Бамиан.
— То же, что и раньше, — ответил он, сворачивая свиток. — Если король Пашар совершил глупость, это не означает, что за нее должны расплачиваться мои люди. Мы дойдем до Касина, и на месте я разберусь, что происходит. А теперь — в путь! Нам следует торопиться.
И все же Гейл не мог не думать о письме. Конечно, Шаззад больше не была той самоуверенной взбалмошной девицей, которую он знал когда-то. В то время она была совсем юной, а он в реальном состоянии дел и вовсе мальчишкой. Но что-то от прежних времен сохранилось в характере принцессы: ведь, судя по всему, она отважилась сопровождать Пашара в морском походе.
На утро седьмого дня, что войско Гейла двигалось по территории Неввы, разведчики доложили королю о замеченном ими странном явлении.
— Небо выглядит как-то странно, — сказал разведчик-эмси.
— Что случилось? — поинтересовался Йокайм.
Они поднялись на ближайший холм, и перед Гейлом открылась картина, которая привела в замешательство его разведчиков. Небосклон к западу был весь покрыт облаками причудливой формы, а под ними, насколько хватало глаз, тянулась темно-синяя полоса с редкими белыми проблесками.
Гейл рассмеялся.
— Это море! — воскликнул он. — Здесь суша заканчивается, и внизу нет ничего, кроме воды. — Однако король видел, что его слова остались непонятны жителям равнин, которые не представляли, что воды может быть так же много, как песка в пустыне.
— Это вроде большого озера? — спросил Бамиан.
— Не совсем. Но к чему тратить слова — вы все увидите собственными глазами. Вперед! Думаю, мы окажемся на побережье к полудню.
Войско начало спуск с возвышенности на прибрежную равнину. Всюду простирались возделанные земли, широкий тракт, по которому двигалась армия Гейла, был вымощен красноватыми гранитными плитами. Через каждые несколько миль располагались колодцы для домашнего скота, а также верстовые столбы, указывающие направление к столице и другим крупным городам Неввы. Спустившись на берег, жители равнин не смогли сдержать изумления перед видом бескрайнего размерами океана, шумом волн и незнакомыми запахами. Некоторые воины подъехали к самым волнам, заставляя своих кабо зайти в воду. Людей, как и животных немало удивило то, что вода оказалась соленой.
Лодки, снующие вдоль берега, степняки приняли за забавных морских животных, а крепостные стены невванской столицы — за скалы. Стены Касина тянулись от края огромного залива до холмов на востоке, пересекая узкую полосу побережья. Воины Гейла были поражены размерами главного города Неввы, который показался им превосходящим размерами все деревни и города, что им довелось увидеть на своем пути.
— Неужели кто-то способен взять такую крепость? — спросил кто-то из воинов.
— Вполне, — заверил его Гейл, — хотя это непросто. Город, подобный этому, можно одолеть долгой осадой, при наличии сильного войска и флота. Его также можно взять штурмом или хитростью, если у тебя есть союзники в стане обороняющихся.
На крепостных стенах Касина развевались знамена, отовсюду слышался рев труб. Гейл приказал своим людям попридержать кабо и соблюдать порядок. Знаменосцы выдвинулись вперед, чтобы следовать за королем и старшими командирами. Воины отряхнули пыль с доспехов, достали спрятанные в седельных сумках украшения и придали лицам воинственную суровость, дабы не ударить в грязь лицом перед столичными жителями.
Когда колонна приблизилась к городским воротам, оттуда показалась группа богато одетых придворных, выехавших на великолепных кабо поприветствовать воинство Гейла. Некоторые из встречающих были облачены в придворные одежды, другие — в военную форму и доспехи. На их лицах сияли искренние улыбки. Первым подал голос герольд, выступивший с длинным официальным приветствием.
В конце своей речи герольд пригласил славного короля Гейла и его не менее прославленную армию войти в столицу Неввы. Когда процессия подошла к воротам, на крепостные стены высыпали горожане, громко приветствовавшие армию Гейла. Войдя в город, его воины вынуждены были буквально протискиваться сквозь радостно гомонящую толпу. Люди размахивали флагами Неввы, осыпали всадников лепестками цветов. Владельцы таверн протягивали воинам бокалы, кувшины и фляги с вином. Поскольку Гейл не догадался заранее запретить им это, воины с готовностью принимали любые подношения.
— Похоже, они и правда нам рады, — воскликнул Йокайм, пытаясь перекричать гул толпы.
— Это не просто радость, — отозвался Гейл. Похоже, горожане были смертельно напуганы и приветствуют не просто союзников, но своих спасителей.
Проехав по рынкам и площадям, по широким улицам, мимо огромных храмов, где над жертвенными алтарями поднимались густые столбы дыма, всадники остановились перед дворцом невванского короля. Завидев на широкой лестнице самого монарха, Гейл спешился.
— Ждите здесь, — велел он своим командирам.
Ему навстречу спускался молодой невванский офицер в мундире королевского гвардейца, который взирал на гостя с явным замешательством.
— Приветствую… э-э… короля Гейла. Я капитан Харах. Его величество король Неввы приказал мне сопровождать вас.
Гейл двинулся вверх по лестнице, а Харах негромко промолвил:
— Боюсь, я был не слишком вежлив, король Гейл, но ваша внешность…
— Ты хочешь сказать, я выгляжу как шессин, против которых вы сражались?
— Да, у тебя такой же цвет кожи, волосы, глаза… И особенно твое копье! Те из наших воинов, кому посчастливилось выйти живыми из битвы, до сих пор видят эти копья в ночных кошмарах.
Гейл улыбнулся. Подобная прямота была ему куда больше по вкусу, чем лесть придворных.
— Я и правда родом из племени шессинов. Разве тебе не говорила об этом принцесса Шаззад?
— Да, и она сама, и его величество. Однако вид твой все равно внушает трепет. Когда я командовал отрядом морской пехоты, то отлично запомнил шессинов.
— Ты принял участие в морском походе?
— Да, господин.
— И вы потерпели поражение?
— Все верно, — вполголоса отозвался капитан. — Но об этом лучше говорить без свидетелей.
Когда Гейл смог получше разглядеть короля Пашара, то был потрясен его видом — властный осанистый мужчина средних лет превратился в старца, который мужественно пытался бороться с присущим его возрасту сонмом болезней. Краска на лице и притемненные волосы не могли скрыть этой перемены.
Пашар обнял Гейла, и толпа внизу приветствовала этот дружеский жест громкими возгласами.
— Рад видеть тебя, Гейл. — сказал Пашар. — Сегодня во дворце в твою честь мы зададим пиршество. Не беспокойся о размещении своих воинов, они могут разместиться в казармах невванской армии.
— Многие из них наверняка предпочтут свои шатры, — сказал Гейл. — Эмси привыкли жить на открытом воздухе.
— Пусть делают, что хотят. Я был бы рад угодить тебе получше, но, как ты сам понимаешь, обстоятельства не способствуют веселью.
— Я заметил на стенах куда больше стражи, чем в первое посещение Касина. Неужели Гассем угрожает твоей столице?
Пашар вздохнул:
— Нет, это не Гассем. Тот засел во Флории и наслаждается, присвоив себе остатки моего некогда прекрасного флота. Я вел себя как последний болван, Гейл. Гордыня и тщеславие толкнули меня, не дожидаясь твоей помощи, напасть на Гассема с моря — и я потерпел жестокое поражение. Но этого мало. Мои отношения с Омайей вот уже много лет оставались напряженными, а теперь король Оланд, узнав о нашем крахе, воспользовался моментом и захватил земли к северу от Змеиной реки.
— И впрямь, для веселья нет причины, — заметил Гейл. — Но я бывал в Омайе. Население ее невелико и состоит в основном из пастухов, а не купцов и земледельцев, как в Невве. Вы наверняка без труда сумеете разобраться с Омайей после того, как покончите с Гассемом.
Пашар улыбнулся.
— Ты стал мудрым правителем, мой друг Гейл. Это славно. Но когда я думаю о том, что Гассем и Оланд могут объединиться против меня, то, скажу честно, меня охватывает страх. Не знаю, что сейчас творится в Чиве, но ясно, что на их помощь рассчитывать нечего, после того как флот потерял в битве у Флории два драгоценных штурмовых катамарана короля Дивазом.
Они прошли в небольшой зал, где был накрыт стол с закусками. Пашар усадил гостя за маленький столик, а сам устроился напротив. Одной стены в помещении не было, и перед Гейлом открывался вид на очаровательный внутренний дворик с журчащим в центре фонтаном.
— Да, ты и правда в отчаянном положении, король Пашар, — произнес Гейл. — Но я пришел помочь тебе одолеть Гассема. Мои земли, как и твои, граничат с Омайей. Через это государство пролегают наши торговые пути на северо-запад. Ни у меня, ни у тебя нет мирного договора с Омайей, но пока в мои ближайшие планы не входит портить с ней отношения. Я пришел сюда по твоей личной просьбе, чтобы помочь отразить вторжение островитян.
— Или все же свести старые счеты с Гассемом? — не удержался от язвительного замечания Пашар.
— Он — наш общий враг! Я никогда не повел в бы Невву войско только ради того, чтобы отомстить Гассему.
— А если Оланд все же объединится с Гассемом, то война против них станет нашим общим делом? — продолжал настаивать Пашар.
— Что ж, в таком случае мне придется пересмотреть свои отношения с Омайей.
В распоряжение Гейла были отданы просторные покои, и он отправился туда, чтобы хоть немного отдохнуть перед пиршеством. Когда он вошел, слуги отвесили ему низкий поклон, и тут он увидел еще одного старого знакомца.
— Шаула! — Мужчины крепко обнялись.
— Друг мой Гейл! — Писец отстранил от себя от короля Равнин на вытянутую руку, чтобы как следует разглядеть его. — Вид у тебя не самый королевский… Садись, и давай выпьем! Ты не против, если мы обойдемся без церемонных любезностей? Мне так хочется поведать тебе обо всем, что произошло со времени нашей последней встречи, но сперва я обязан рассказать тебе о последних событиях.
— Все верно, Шаула. Ты был у стен Флории?
— Еще бы! Это не было настоящим морским сражением, впрочем, ты наверняка уже слышал об этом. Я не слишком разбираюсь в военной науке, так что другой человек опишет все куда лучше. А вот и он!
Гейл покосился на вновь прибывшего.
— Я уже знаком с капитаном Харахом.
Тот присоединился к собеседникам.
— Я не знаю, что тебе рассказал король Пашар, — промолвил Шаула. — Но едва ли он рискнул назвать вещи своими именами.
— Он сказал, что вел себя как последний болван, — без обиняков ответил Гейл.
— Он слишком строг к себе, — возразил Харах. — Он просто человек в возрасте, которому хочется думать, что он все еще тот бравый вояка, каким был тридцать лет назад. И даже после первого поражения он не мог поверить в то, что его одолел какой-то невежественный дикарь.
— Расскажите обо всем, что вам известно, — попросил Гейл.
Невванцы поведали ему о приготовлениях к морскому походу, самом походе и катастрофе, его завершившей. Гейл иногда задавал вопросы, интересуясь их оценкой происходившего: ему хотелось знать точку зрения различных сторон.
— Все обстоит куда хуже, чем я ожидал, — проронил Гейл, когда рассказ был закончен. — Король Пашар не упомянул ни о том, что Шаззад, спасая его, попала в плен, ни о том, что все офицеры на борту его флагмана были убиты. Шаула, мне понадобятся твои лучшие карты северных районов Неввы, где ты должен обозначить территории, захваченные Омайей.
Писец поднял с пола обтянутую кожей шкатулкой и поставил его перед собой.
— Все здесь.
— А чем, вообще, заняты сейчас омайцы? Они захватили еще какие-нибудь земли?
— Нынче утром гонцы доложили, что омайцы по-прежнему держатся к северу от Змеиной реки.
— Они хорошие воины? — спросил Гейл.
— Я больше сражался на море, — сказал Харах. — Но нам говорили, что омайцы предпочитают вести в бой легкую пехоту: пращников, лучников, метателей дротиков. Немногочисленные копейщики вооружены длинными пиками и маленькими щитами. Омайская армия легка на подъем и передвигается очень быстро.
— А они используют конницу? — поинтересовался Гейл.
— У них имеются отряды легковооруженных всадников, — ответил Шаула. — Число их не постоянно, но не превышает двух-трех тысяч. Правители Омайи всегда содержали небольшую регулярную армию, а остальную часть составляют рекруты и наемники. Поэтому трудно предположить заранее, сколько воинов будет в их распоряжении. Должно быть, королю Оланду удалось заручиться поддержкой большей части своих вельмож, если он осмелился напасть на Невву.
— Видно, осмелели после поражения прошлого нашей армии, — предположил Харах. — А узнав о разгроме под Флорией, могут обнаглеть еще больше.
— Король страшится союза Гассема и Омайи. Вы думаете, это возможно?
— Увы, да, — вздохнул Шаула. — Хотя цели у них слишком разные, так что не исключено, что они начнут драться друг с другом. И все-таки если они объединятся, то Чива тоже не останется в стороне, пожелает захватить наши южные земли, и тогда в войну будут втянуты уже четыре силы.
Гейл задумчиво помолчал, а затем воскликнул:
— Никак не могу поверить, что виной всему — мой молочный брат Гассем, над глупым тщеславием которого смеялись все младшие воины шессинов! Похоже, он не уймется, пока не втянет в войну весь мир.
— Смутные времена настают, — сказал Шаула. — История на редкость коварна. Все может оставаться неизменным в течение веков, а затем приходит великая личность, и все меняется. Изучая древние рукописи, я заметил, что такие деятели редко появляются в одиночку, обычно их бывает двое или трое, потому что у каждого всегда находятся достойные противники. Ты удивлен неожиданным взлетом Гассема? Ну а ты сам, мой друг Гейл? — Писец указал на оружие короля. — Когда я впервые встретил тебя, твоей единственной собственностью был вот этот меч, да шессинское копье. Сегодня ты вернулся во главе шеститысячной армии всадников. Ты правишь огромным королевством — оно не досталось тебе по наследству, ты создал его сам. Твои деяния уже стали легендой. Так что сейчас в мире есть уже двое людей, которые смогут полностью его изменить.
— Если бы принцесса Шаззад родилась мужчиной, она стала бы третьей, — заявил Харах.
— Насколько я могу судить по содержанию ее письма, она сильно изменилась с тех пор, как я был здесь в последний раз.
— Мне не ведомо, происходит ли это по воле звезд, богов, или по иным, земным причинам, однако сейчас как раз такое время, когда люди проявляют себя с самой неожиданно стороны — в особенности те, кто способностями превосходит простых смертных. К добру это или к худу, но мир меняется у нас на глазах!
Последующие несколько дней для Гейла оказались весьма насыщенными. В его честь задавали пиршества и приемы, также он посещал военные советы, осматривал жилье, предоставленное его воинам и следил, чтобы они не задирались с местными жителями. Вскоре он велел своим людям поставить шатры за крепостной стеной. Встревожила короля и загадочная болезнь, поразившая некоторых из его спутников, но, впрочем, вскоре недомогание прошло.
Также Гейл посетил верфь, где корабелы работали, выбиваясь из сил, дабы поскорее построить суда взамен погибших под Флорией. Проблемой оставалось также, где раздобыть гребцов: торговая гильдия не соглашалась отдать своих людей, опасаясь, что это послужит в ущерб интересам купцов.
В военных поселениях за городом Гейл следил, как недавно набранные рекруты обучаются военному делу под надзором младших офицеров.
— В Невве почти не осталось опытных солдат, — как-то пожаловался Гейлу Харах, взбираясь в седло. Моряк больше привык к корабельной палубе, нежели к верховой езде, и по-прежнему был скверным наездником, однако иначе было никак не попасть в лагерь, где проходил подготовку отряд рекрутов, набранных в деревнях.
— Ты только взгляни на этих увальней! Они держат копья как вилы!
— Ничего, научатся, — бодро возразил Гейл, надеясь в душе, что он не ошибается. — По крайней мере, они еще не успели изведать горечь поражения. Они не сомневаются в грядущей победе.
Однако, сам Гейл знал, что в бою этим бывшим крестьянам никогда не устоять против шессинов. Лишь его верховые лучники могли дать отпор беспощадному и великолепно обученному войску Гассема. Однако, если новобранцы хоть недолго сумеют удержать боевой порядок, этого окажется довольно.
Как-то вечером Гейлу пришлось высидеть до конца на очередном бесконечном военном совете. Военачальники по очереди произносили нудные речи, пытаясь вознести себя до небес, принизить соперников и снять с себя всякую ответственность за происходящее. Ближе к концу совета появился гонец, вручивший королю какое-то послание. Пока тот читал, собравшиеся тревожно наблюдали за правителем.
— Увы, — промолвил, наконец, Пашар, — наши худшие опасения подтвердились. Из Флории доносят, что брат короля Оланда, Амос, прибыл в город с большой свитой. Теперь я убежден, что Омайя заключила союз с дикарями против Неввы.
Впрочем, на советников эта весть не произвела особого впечатления. Раздосадованный Гейл негромко сказал королю:
— Вели этим болванам разойтись прочь, и пусть сюда придут Шаула с капитаном Харахом.
Правитель с усталым видом исполнил его просьбу. Вскоре в зал с поклоном вошли те, кого желал видеть Гейл. Из шкатулки Шаула извлек карты, а Гейл выдвинул на середину зала большой стол. Затем по его приказу слуги зажгли лампы, и они с писцом разложили карты, придавив края свитков чернильницами, кубками и любыми тяжелыми предметами, что попадались под руку.
Гейл обернулся к Пашару.
— Я хочу как можно скорее отправиться в бой, пока загадочный недуг не поразил еще больше моих людей. Но твои советники затягивают дело. Давайте лучше сами попытаемся принять решение.
Король насупил брови.
— Ты прав, они и впрямь слишком много болтают. Может быть, мои советники подкуплены врагом?
— Друг мой Пашар, я искренне надеюсь, что все эти люди преданы тебе всем сердцем. Но я не осмелился бы это утверждать. Впрочем, не имеет значения. Займемся лучше делом.
И четверо мужчин с тревожным видом склонились над разложенными на столе картами.
