Стоя на ступенях храма, король Гассем созерцал происходящее на рыночной площади. Справа от него пленники укладывали тела своих бывших врагов в полыхающий погребальный костер. На другом краю площади воины Гассема складывали награбленное добро. Там же толпились и оставшиеся в живых жители города. Заглушая треск пламени, слышался детский плач и отчаянные вопли женщин. Это зрелище услаждало взор и слух Гассема, а ноздри его возбужденно трепетали от пряного аромата смерти.

Король Гассем был хорош собой, с длинными густыми волосами цвета бронзы, что ниспадали на плечи, как принято у старших воинов племени шессинов. Однако, в отличие от них Гассем не накладывал краску на лицо, не носил украшений из перьев и меха. Сейчас на короле была лишь красная кожаная набедренная повязка, а на поясе перевязь с мечом. В этом простом наряде он выделялся среди любивших яркие цвета шессинов куда больше, чем в самом пышном одеянии.

— Возлюбленный супруг мой!

Гассем повернулся. К нему по ступеням храма спускалась королева Лерисса. Даже среди шессинов, которых повсюду в мире считали одним из красивейших племен, эта женщина выделялась своим очарованием. Прекрасно сознавая все свои достоинства, Лерисса умело подчеркивала их. К тому же она обожала драгоценные украшения и носила их в таком количестве, что под ними почти не было видно платья. Впрочем, королю были по душе столь вызывающие наряды супруги. Да и вызова тут никакого не было… На Островах не нашлось бы глупца, осмелившегося осуждать королеву.

Но сегодня наряд Лериссы превзошел самое себя. Она прикрыла груди золотыми чашечками, соединенными между собой толстой золотой цепью, — и когда супруг, не удержавшись, подергал за нее, Лерисса отступила, нахмурившись.

— На чем же они держатся? — с усмешкой поинтересовался Гассем.

— Это моя тайна. Перестань. Ты причиняешь мне боль!

Гассем опустил руку.

— Не желаешь ли посмотреть нашу добычу?

Оруженосец, что стоял парой ступенек ниже, протянул повелителю его копье, — восхитительное оружие, выкованное из стали, добытой в одном из победоносных королевских походов.

Именно это копье было символом власти Гассема и подчеркивало его превосходство над прочими смертными. Оруженосец с большим черным щитом в руках последовал за королем, которого остальные воины приветствовали истошными воплями.

Сами шессины были слишком большими гордецами, чтобы кланяться даже королю, однако уроженцы иных племен благоговейно опустились на колени и на разных наречиях затянули победные песнопения. Отточенное бронзовое оружие воинов грозно сверкало под лучами солнца.

Король с королевой осмотрели захваченные клинки, одеяния, богатую утварь. На площади грудой были свалены самые разные вещи, от драгоценных украшений до тончайших стеклянных безделушек и тюков окрашенной шерсти.

— Как богаты жители материка! — воскликнула Лерисса. — Здесь так много всего… Тебе придется захватить еще пару больших кораблей, чтобы мы могли переправить на Острова нашу добычу.

— Мы не станем ничего никуда отправлять, — возразил король.

Супруга смерила его пристальным взором.

— Что ты имеешь в виду?

— Пора нам обосноваться на материке. Мне понравился этот город, и здесь удачно расположенная гавань. Скажи, госпожа моя, не желаешь ли ты поселиться здесь, во дворце? Тогда нам не пришлось бы в конце каждого мореходного сезона вновь отправляться восвояси и пересылать туда добычу.

С торжествующей улыбкой Лерисса бросилась в объятия супруга.

— Как я счастлива! Сбылась моя мечта! Когда же мы начнем строить дворец?

— Когда пожелаешь. Я собираюсь отправиться на юг месяца на два. Ты же тем временем отбери нужных мастеров и пусть берутся за работу. Теперь это наши рабы. Кстати, как называется этот город?

— Флория. Похоже, его назвали так в честь богини цветов.

Гассем пренебрежительно ухмыльнулся.

— Боги и богини! Как могут глупцы верить в эту нелепость? Мы смогли завоевать их земли и обратить людей в рабство… Какое еще доказательство немощи богов можно им предоставить?

У самих шессинов никаких богов не было, — а только духи, вредоносные или полезные. Впрочем, сам Гассем не верил даже и в духов.

— Мы наречем город по-новому. Дадим ему достойное столицы имя и выстроим наш дворец вот здесь. — Лерисса указала на холм позади рыночной площади, где возвышалось несколько зданий. — Там обитал их правитель. Говорят, он трусливо сбежал, едва лишь завидев наши корабли.

— Отлично, — кивнул Гассем. — Можешь выбрать себе рабов из них… — рукой он указал на людей, выстроенных на другом конце площади. — Я пока взгляну на пленных воинов. Возможно, кого-то из них я сочту достойным вступить в мое войско.

— На твоем месте я не слишком бы на это рассчитывала, — предупредила королева. — На Островах ты мог привлечь на свою сторону тысячи великолепных воинов после того, как силой подчинил себе их племена. Но здесь солдаты служат своим владыкам не из любви к битвам, а лишь из страха перед командирами. Впрочем, чтобы завоевать материк, полагаю, тебе придется использовать и таких воинов.

Обняв жену за шею, Гассем запустил руки ей в волосы. Пышные пряди Лериссы были такими светлыми, что под ярким солнцем казались почти белыми.

— Ты совершенно права, моя возлюбленная. Теперь все эти люди — мои рабы, и я откажусь лишь от тех, кто ни на что не годен.

Пока король направился к пленным солдатам, Лерисса занялась отбором рабов. Ей было приятно, что Гассем прислушался к ее словам. Несмотря на всю хитрость и расчетливость, порой в душе ее супруга брала верх природная дикость, что толкало его на жестокие, бессмысленные деяния.

Поначалу пленных раздели, чтобы убедиться в отсутствии у них увечий или каких-либо физических недостатков. Лериссе было любопытно наблюдать за их поведением. Иные плакали и тряслись от страха, другие были настолько ошарашены, что никак не реагировали на происходящее, третьи казались невозмутимыми и отрешенными.

Кто-то пояснил королеве, что эти последние были рабами и прежде, чем Гассем захватил город. Для них не было ничего трагичного в смене владык. У Лериссы они не вызывали ничего, кроме презрения.

Шессины не становились рабами, даже когда попадали в плен, предпочитая смерть столь жалкой судьбе. Но раз эти люди смирились с утратой свободы, стало быть, достойны оставаться рабами навсегда.

— Слушайте меня! — заявила им Лерисса. Вопли и слезы тут же прекратились: пленники осознали, что сейчас решается их судьба. — Отныне все вы — рабы Гассема, повелителя Островов. Позже, если вы станете вести себя подобающим образом, то ваше положение может измениться к лучшему. Однако, сейчас смиритесь с мыслью, что вы рабы. Лишь по милости короля вы остались в живых. Будьте смиренны и покорны и получите награду. Любая дерзость будет наказана, а неповиновение карается смертью. Я — королева Лерисса, превыше моей власти — лишь власть самого короля.

Пленники затихли в угрюмом молчании. Лерисса хорошо сознавала, что всех их нужно с самого начала призвать к покорности. Рабы должны знать свое место!

— Вам надлежит исполнять приказы любого шессина, если только это не противоречит приказам короля или моим собственным. Известно ли вам, как отличить своих новых хозяев? — С этими словами королева обвела рукой личных стражей Гассема, которые стояли, опираясь на черные щиты и с интересом взирали на все более увеличивающуюся груду военной добычи. Все они были высокими, синеглазыми, с оттенком волос от темно-золотистого до пепельного. Кожа шессинов была красноватой с медным оттенком.

— Кроме того, вы должны будете подчиняться приказам королевских воинов из других племен, если это не противоречит приказам шессинов. Отныне вы лишаетесь всех прав свободных людей. Забудьте о прошлом. Смирите свою гордыню. Отныне для вас осталась единственная добродетель: покорность. И горе тому, кто пренебрежет ею! Теперь же я намерена выбрать из вас тех, кто станет прислуживать лично мне. Стойте спокойно. Ваши крики и слезы бессмысленны. Смерть миновала вас, так что все самое страшное уже позади.

Лерисса хорошо знала, какие рабы ей нужны. На мужчин она даже не взглянула: королеве, выросшей среди отважных воинов, был ненавистен вид здоровых, крепких мужчин, не пожелавших сражаться.

Точно так же не заинтересовали ее и женщины с детьми. Ничего нет хуже служанок, которые то и дело отвлекаются от своих обязанностей! Также не имело смысла и брать в услужение знатных дам, которые еще вчера наслаждались свободой и сами владели рабами. Таких почти невозможно привести к безоговорочному подчинению. Наконец, Лерисса увидела перед собой высокую черноволосую женщину с очень белой кожей. Та была довольно хороша собой и стояла невозмутимо, не смущаясь ни своей наготы, ни происходящего вокруг.

— Ты рабыня по рождению? — поинтересовалась Лерисса.

— Меня захватили в плен еще ребенком, госпожа. — На вид женщина казалась смиренной, голос ее звучал ясно и мелодично.

— Откуда ты родом?

— С юга, госпожа. Мы жили на границе с Чивой.

— А где ты служила до вчерашнего дня?

— В доме верховного жреца бога Аква, госпожа.

— Стало быть, с работой в большом доме ты знакома не понаслышке?

— Да, госпожа.

— Ступай и встань рядом с тем молодым воином, — королева указала на одного из своих охранников, стройного мускулистого юношу, с волосами, заплетенными во множество мелких косичек, что было отличительным признаком младших воинов-шессинов.

Затем Лерисса отобрала для себя еще два десятка рабынь, обращая внимание прежде всего на их красоту и способность подчиняться. Большая часть среди них были рабынями и прежде, но Лерисса также выбрала и нескольких юных девушек, бывших прежде свободными. Королева полагала, что они вскоре привыкнут к своему новому положению.

На самом деле Лерисса, выросшая в простых суровых условиях на Островах, не слишком нуждалась в рабах. Она пренебрегала услугами портних, поскольку даже здесь, на материке, зачастую ходила в одной набедренной повязке; она также не нуждалась в помощи для того, чтобы уложить свои волосы в прическу. Не по душе королеве была и музыка, столь любимая в этих землях, а вкусы в еде и напитках были достаточно просты, так что ей не было нужды не только в музыкантах, но и в поварах… Лерисса уже вознамерилась уйти прочь, как вдруг ее остановил чей-то голос.

— Госпожа!

Обернувшись, Лерисса увидела хрупкую невысокую девушку, которую прежде намеренно обошла вниманием, потому что та с независимым видом держалась в стороне от остальных рабов, — а, стало быть, демонстрировала нежелание повиноваться. Возможно, в иное время королева и пожелала бы принять дерзкий вызов, но сейчас ее мысли были поглощены строительством будущего дворца и управлением новым захваченным городом. Проще всего было бы не обратить внимания на своевольную рабыню, а еще лучше — покарать ее за дерзость, однако Лерисса была любопытна, как и всякая женщина, и потому все же откликнулась:

— Чего ты хочешь?

— Служить тебе, госпожа!

Протянув руку, королева за подбородок откинула голову девушки назад, и лишь сейчас осознала, что перед ней не юница, а женщина зрелых лет с пышной, но стройной фигурой. Судя по впалому животу, детей у нее еще не было. У женщины оказались черные волосы, смуглая кожа и широко распахнутые зеленые глаза.

— Кто ты такая?

— Я знатного рода… — начала та и тут же спохватилась, — госпожа…

— Это значит, что проку от тебя не будет. Ты лишена нужных мне умений и не способна подчиняться.

— У меня есть иные умения, госпожа. Я могу стать незаменимой спутницей для королевы.

Это дерзкое утверждение насмешило Лериссу.

— Что ты хочешь этим сказать?

Торжествующая улыбка мелькнула на пухлых губах женщины. Она добилась своего: теперь королева выслушает ее.

— Госпожа, ты владычица Островов. Однако, здесь, на материке, жизнь сильно отличается от всего, к чему ты привыкла. Несомненно, тебе не обойтись без советов, как подобает жить королеве.

— Я и сейчас живу как королева. Моей воле покорны все, кроме короля.

— Прости меня, госпожа, но ваша власть распространяется лишь на тех, кому грозят копья ваших воинов. Однако, мир куда более обширен, что вы себе воображаете. На материке множество земель, и повсюду свои владыки.

Лерисса пришла в ярость.

— И что с того? Рано или поздно все они станут покорны королю Гассему!

— Несомненно, госпожа. И все же пока этого не произошло, вам придется вести с ними дела. Посольства, королевские визиты и так далее… Даже столь великий завоеватель, как твой супруг, должен будет обращаться с ними как с равными, а не как хозяин с рабами. Разумеется, до тех пор, пока не завоюет их земли… И прочие королевы станут безжалостно издеваться над тобой, госпожа, за любые промахи в манерах и обращении. Они могут быть очень умны и жестоки, моя госпожа.

— Я тоже, — возразила королева. — И твоя дерзость меня удивляет. Желаешь унизить меня, указав на мое невежество? Или попросту желаешь испытать на себе мой гнев?

Но женщина лишь продолжала улыбаться.

— Это не так, госпожа. Я лишь хотела привлечь к себе внимание. Я желаю помочь тебе.

— Но с какой стати тебе делать это? Ты все равно останешься рабыней, а своих рабынь я караю и милую, но могу даже убить. Все вы зависите от моих прихотей.

— Я смирилась с рабской участью, госпожа. Однако, я желала бы стать именно твоей рабыней.

Лерисса смерила женщину внимательным взором.

— Как тебя зовут?

— Денияз, госпожа.

— Ступай со мной.

В сопровождении охранников королева отправилась в особняк на холме, который выбрала в качестве временной резиденции.

Тем временем король Гассем за городской стеной осматривал взятых в плен и разоруженных солдат противника. Он был окружен своими военачальниками, опытными командирами, среди которых были представители всех народностей Островов. Сам Гассем предпочитал иметь дело с шессинами, однако прекрасно сознавал, что за своими сородичами воины других племен пойдут куда охотнее. Поэтому он щедро вознаграждал всех, кто отличился в боях, и не обращал внимания на то, из какого племени они родом.

— Впервые вижу воинов, таких сонных и неповоротливых, как больные кагги, — заметил суровый вождь осасов, указывая на пленников.

Несколько сотен разоруженных невванцев стояли перед ними. Иные все еще выглядели воинственно, но, без всякого сомнения, все они были напуганы. С них сняли доспехи, оставив только рубашки или набедренные повязки. Это были коренастые темноволосые мужчины — типичные представители племен, населявших эту местность. Битва за Флорию длилась недолго. Гарнизон города был захвачен врасплох. Корабли с армией Гассема вошли в гавань на рассвете. Островитяне, прикрываясь выкрашенными в черный цвет щитами, лавиной обрушились на побережье. Солдаты гарнизона мужественно оборонялись, пытаясь отбить атаку, но крепостная стена со стороны моря имела бреши, и захватчики, без труда преодолев их, проникли в город, невванцы не прекратили сопротивления, сражаясь на улицах, но вскоре большая часть их офицеров, желая сохранить жизнь, сдалась врагу. Солдаты гарнизона, оттесненные к рыночной площади, были вынуждены сложить оружие, после того как вождь захватчиков предложил им сдаться.

— Вы все! Слушайте короля! — выкрикнул офицер. — От внимания, с которым вы отнесетесь к его словам, зависит ваша жизнь.

Вперед с копьем в руках выступил Гассем.

— Вы — отважные воины, — начал король, не обращая внимания на презрительные ухмылки своих соплеменников. — Я рад, когда ко мне на службу поступают храбрые мужчины. Я пришел на материк и останусь здесь, завоевав эти земли, как покорил ранее Острова. Посмотрите на воинов, которые взяли ваш город. Вы видите людей из разных племен. Многие смогли занять высокое положение. Это может произойти с каждым, кто вступит в мою армию. Ни один город не устоит передо мной, и все вы получите свою долю добычи!

Он заметил, что, как только упомянул о трофеях, пленные вмиг приободрились.

— Мне нужны только добровольцы. Те, кто хочет сражаться в моей армии, пусть встанут здесь! — Наконечником копья Гассем указал справа от себя.

Пленники не стали тратить время на обдумывание и по двое, по трое, а затем и небольшими группами начали переходить к месту, указанному королем. Еще недавно мрачные и подавленные, сейчас они вновь обрели надежду: возможность участвовать в походах победоносного и удачливого воителя. И все же около сотни воинов остались на месте.

Гассем подозвал к себе бритоголового мужчину.

— Слушаю тебя, мой король, — подобострастно улыбнулся тот.

Король указал на воинов, не пожелавших присоединиться к его войску:

— Им всем мы сохраним жизнь. — При этом его немало позабавило облегчение на их лицах. — Но пусть каждого оскопят и отрубят правую руку. Затем отпустят. — Король повернулся и двинулся обратно в город, сопровождаемый криками ужаса, раздавшимися сзади.

Лерисса одобрила действия супруга, когда он обо всем ей рассказал. Королева отдыхала на кушетке, среди груды мягких подушек. Она лежала, положив подбородок на ладони. Несколько рабынь прибирались в ее спальне: прежние владельцы, забрав самое ценное, второпях покинули город, оставив дворец в полном беспорядке.

То, как король обошелся с солдатам Флории, было Лериссе не в диковинку. Воины Гассема были свирепы и сильны, но его армия не могла сравниться по численности с войсками, которые были в распоряжении правителей на материке. Королева знала, что большая часть рекрутов тоже набиралась ими с завоеванных земель. Как правило, им не оставляли другого выбора: либо служба, либо смерть. Поэтому Лерисса была уверена, что многие охотно присоединятся к армии ее мужа, который обещал им великие победы и богатую добычу.

— Превосходно! — заявила Лерисса. — Несомненно, то, как ты поступил с пленными солдатами, пойдет тебе на пользу. Бежавшие из города будут распространять о нас пугающие слухи, и твое решение сделает более сговорчивыми пленных, которых мы возьмем в других городах. А преуспевание тех, кто выбрал службу в твоей армии, скоро покажет остальным, как вести себя при встрече с истинной силой.

— Верно, — согласился Гассем. — Враги будут наполовину побеждены еще до того, как мы вступим в сражение. — Он лениво протянул руку и похлопал молодую рабыню пониже поясницы.

Девушка испуганно покосилось на королеву, но бесстрастное лицо Лериссы ничего не выражало. В душе, королеву позабавило смущение рабыни, вызванное жестом Гассема. Большинство ее новых прислужниц были смышлеными, но испуганными, что совершенно естественно для красивых женщин, с рождения находившихся в неволе.

Они прекрасно усвоили, что их благополучие, а возможно, и жизнь, зависит от настроения хозяев. Однако расположение хозяина могло стоить им жизни в том случае, если оно возбудит ревность госпожи. Лерисса усмехнулась. Она не ревновала к рабыням, однако говорить им об этом не собиралась. Рабов надлежит держать в страхе. Это делает их более покорными.

Лерисса не сомневалась, что у ее супруга мог возникнуть лишь мимолетный интерес к другой женщине. Королева всегда старалась предугадать все его желания. Они знали друг друга с детства, и в свое время заключили соглашение, что никогда простая рабыня не сможет рассчитывать на нечто большее, чем послужить усладой королю. И если Гассем увлекался кем-нибудь, Лерисса знала, что эта женщина нужна ему лишь для минутной услады. Королева же всегда останется королевой, и это главное. Обычаи шессинов позволяли иметь несколько жен, но до сих пор Гассем не изъявлял желания взять вторую супругу.

У короля Гассема была лишь одна страсть — это неограниченная власть. Он ничуть не сомневался, что судьбой ему суждено стать покорителем мира, и все остальные желания меркли по сравнению с этой великой целью. Ему нравилось обладать богатством и рабами, потому что это было одним из признаков власти. Однако куда большее наслаждение ему доставляло взирать на свои войска и армады кораблей. Он знал, что это — подлинное проявление его силы.

Но чем была для него королева? Лерисса вынуждена была признать, что на самом деле не знает этого. Она была его соратницей, а может быть, и просто орудием. Хотя, в конце концов, не это было самым важным. Главное, что она шла рядом с ним к грядущей великой цели.

— Мой господин, как ты полагаешь, скоро ли король Неввы двинет против тебя войска?

— Я не стану этого ждать, — заявил Гассем. — Я нападу первым.

— Может, сначала стоит узнать о его возможностях?

— Я и без того о них знаю. Любому правителю с материка требуется немало времени, чтобы собрать все свои силы. До окончания мореходного сезона я должен перевезти с Островов оставшуюся часть моей армии. Во время сезона штормов они будут учиться, как вести военные действия на материке.

Лерисса ценила своего супруга за то, что он никогда не отказывался выслушать ее.

Другой мужчина мог бы расценить ее вмешательство как оскорбление своей воинской гордости, но только не Гассем. Всему на свете он предпочитал победу, какой бы ценой она ни была завоевана — обманом, запугиванием или тщательным обдумыванием каждого шага. Король прекрасно знал, что война изнуряет солдат и восстановить боеспособность армии — нелегкая задача. Длительные походы значительно отличались от редких скоротечных стычек, к которым привыкли его соплеменники. Повелитель Островов равно верил как в смелость, так и в осторожность.

— Мне кажется, — продолжала Лерисса, — нам следует заслать побольше соглядатаев, чтобы узнать о планах короля Неввы. Для этого лучше всего подойдут мелкие купцы. Они бывают в разных землях и могут многое разведать.

— Отличная мысль, — после недолгого раздумья согласился Гассем. — Но я буду слишком занят делами армии, так что устроить это дело могла бы и ты. Используй побольше людей и не скупись на вознаграждение. Каждый из них не должен знать, что работает не в одиночку. Лучший способ — послать в одно и то же место нескольких соглядатаев. Ты сразу различишь обман или измену, если их донесения будут заметно отличаться друг от друга.

— Думаю, мне это под силу, — сказала королева. — Кроме того, это занятие доставит мне удовольствие. Успех могут приносить не только победы, одержанные в бою. Уверена, что шпионы окажутся не менее полезны, чем воины.

Осмотрев выбранных Лериссой рабынь, Гассем остановил свой взор на Денияз. По знаку короля, женщина приблизилась, заметно встревоженная его вниманием.

— Похоже, красотка, ты родилась свободной? — любезно спросил Гассем.

— Да, мой господин, прежде я была знатной дамой, — отозвалась она, вмиг растеряв большую часть той надменности, которую недавно выказывала перед королевой.

— В моем племени люди почти не имели рабов, — задумчиво проговорил Гассем. — Шессины не похожи на людей материка, которые обращаются с рабами, как с бессловесными животными. Мы никогда не забываем, что рабы — такие же люди и точно так же имеют уши и голову на плечах. — Неожиданно взгляд его стал жестким, и король пристально взглянул на Денияз. — Ты понимаешь меня?

— Клянусь, мой господин, никто и никогда за стенами дворца не узнает, что я слышала и видела здесь!

— Иначе и быть не может. Иначе… ты и представить себе не можешь, что я с тобой сделаю, если ты нас предашь. — В голосе короля чувствовалось холодное дыхание смерти.

После ухода Гассема, королева приказала рабыням продолжать работу и обратилась к Денияз:

— Ты, конечно, понимаешь, что имел в виду король?

— О, да, моя госпожа, — ответила женщина. Казалось, с уходом короля к ней вернулось самообладание.

— Вот и славно. А теперь расскажи мне о короле Неввы. Что он представляет собой и как взошел на трон?

Королева по-прежнему лежала на кушетке. Денияз, скрестив ноги, села на подушку, брошенную на полу у изголовья.

Лерисса все еще возлежала на кушетке. Денияз уселась, скрестив ноги, на подушку у изголовья.

— Король Пашар происходит из славного королевского рода Халасидов. Прежний правитель не имел прямых потомков по мужской линии. Пашар — его двоюродный брат — был знаменитым военачальником и главой королевского совета. Затем, после неожиданной смерти короля, совет возвел Пашара на престол. После окончания периода траура он стал новым правителем.

— Была ли естественной смерть прежнего короля? — поинтересовалась Лерисса.

Денияз повела плечами.

— Разумеется, как всегда в подобных случаях, ходили слухи, будто это Пашар убил прежнего короля, однако сплетни вскоре затихли. Людям нравится, когда ими правят твердой рукой.

— Ты ведь знатного рода, так что тебе известно, как отнеслись к перевороту аристократы. Что сейчас они думают о короле Пашаре?

— Госпожа, даже в самых знатных семействах женщины плохо разбираются в таких делах. Их не посвящают в политику.

— Но ты же совсем не глупа. Уверена, что ты интересовалась тем, что творилось вокруг. Так что же тебе известно?

— Все зависит от того, к какой группировке принадлежит семья. Знать из провинции, чьи имения находились на юге Неввы, считали Пашара узурпатором, но у них не было своего претендента на престол. Самой большой поддержкой король пользовался у столичных аристократов. Они полагали, что прежний король не был достоин престола. За время его правления Невва утратила немало своих исконных земель. Пашар же всегда был очень сильным военачальником, и они надеялись, что он сумеет восстановить королевство в его прежних границах.

Лерисса уложила подбородок на ладони, так что ее глаза оказались вровень с глазами рабыни.

— А как относилась к происходящему твоя семья?

Во взоре королевы не читалось прямой угрозы, однако Денияз никогда не рискнула бы ей солгать.

— Мои родичи оказывали Пашару поддержку, — откликнулась она.

— И каково же родовое имя твоей семьи?

— Халасиды, госпожа, — шепотом отозвалась Денияз.

— Так вы в родстве с королем?

— Пашар приходится моему отцу старшим братом, госпожа. — Теперь женщина дрожала, словно в ознобе, и Лерисса кивнула с удовлетворенным видом. — Однако, в качестве заложницы я едва ли смогу быть тебе полезна, госпожа. Меня изгнали из столицы с позором.

Лерисса пальцами коснулась нежной, точно лепесток розы, щеки Денияз.

— Заложница? К чему нам заложники? Зачем менять одних рабов на других, если вскоре мы обратим в рабство всех жителей материка? Не тревожься об этом. Но я рада, что теперь знаю о тебе все. И впредь никогда не пытайся хранить от меня никаких тайн.

— Я не посмею, госпожа!

— Теперь поведай мне о врагах Пашара.

— Он не воевал ни с кем из соседей, госпожа. — Денияз, словно обретя почву под ногами, вновь обрела невозмутимый вид.

— Налей-ка мне вина, — велела ей королева. — И можешь взять бокал себе.

Денияз подошла к столу, где стоял кувшин с вином и несколько великолепных кубков. Наполнив два из них, один она протянула Лериссе и сама уселась на прежнее место.

Не спеша потягивая вино, королева принялась поглаживать рабыню по блестящим черным волосам. Таков был ее излюбленный прием: выводить людей из равновесия, неожиданно переходя от ласки к необузданной ярости. Для того, чтобы привести раба к покорности, требовалось немало труда, но усилия оправдывали себя. Лерисса не сомневалась, что ловкая, преданная рабыня может быть ей очень полезна.

— То, что он не воевал, это не так уж важно, Денияз. Все короли соперничают между собой. Так каковы же противники Пашара?

Рабыня постаралась дать своей новой госпоже все интересующие ее сведения о жизни на материке.

— Южнее Неввы лежит королевство Чива, самое западное из всех. Там царит изнуряющая жара, в горах и джунглях водятся странные птицы и рептилии. Король Чивы является одновременно верховным жрецом. Говорят, в жертву своим богам они приносят людей. О королевствах к востоку от Чивы мало кто знает, но, по слухам, они богаты и содержат огромные, хорошо обученные войска… На северо-востоке от Неввы находится королевство Омайя, раздираемое постоянными междоусобными войнами. Впрочем, король там обладает немалой властью и следит за тем, чтобы знатные семейства не уничтожили друг друга окончательно. Невва пристально следит за происходящим в Омайе и, при удобном случае, готова завоевать ее. На юго-востоке лежит огромная пустыня, которая не принадлежит никому. Те земли именуют еще Отравленными или же Зоной. Ее населяют загадочные уродливые создания. Люди там не вполне похожи на людей, и животные также сильно отличаются от тех, к каким мы привыкли. Еще в пустыне находится Каньон — диковинное место, где люди занимаются магией и черным колдовством. По другую сторону великой горной гряды, за Омайей, лежит плодородная равнина, населенная кочевниками-дикарями, которые почти всю жизнь проводят в седле, переходя с одного пастбища на другое. Лишь в последнюю пару лет торговые караваны смогли проникнуть в эти труднодоступные земли.

Королеве понравилось то, что она услышала от Денияз. Судя по всему, королевства материка не пожелают объединиться, чтобы вместе дать отпор островитянам. Скорее всего, они станут воспринимать их нашествие как досадную неприятность, — а затем станет слишком поздно. В этих странах знать разобщена и пребывает в упадке. Никто не способен оказать Гассему достойный отпор.

А вот земли кочевников могут представлять для островитян куда больший интерес. С тех пор, как Лерисса прибыла на материк, она уже видела нескольких всадников верхом на кабо: на Островах они не знали ничего подобного, поэтому она попросила Денияз побольше рассказать о землях за горами.

— В последние годы король Пашар поддерживает переписку с человеком, который создал в тех краях некое подобие королевства, хотя я никак не могу понять, как назвать королевством дикие земли, где даже нет городов.

— И кто этот человек?

— Его имя Гейл, госпожа.

Озноб пробрал Лериссу, и руки ее задрожали так, что она даже расплескала вино.

Гейл!

Но она тут же заставила себя успокоиться. В конце концов, это не столь уж редкое имя, и к тому же рабыня произносила его чуть иначе, на невванский манер. Разумеется, речь идет о совсем другом человеке!

— Это какой-нибудь племенной вождь, что подчинил себе всех остальных, подобно тому, как мой супруг Гассем воцарился на Островах?

— Нет, госпожа. Он человек случайный и родом вовсе не с равнины. Я знаю об этом наверняка от своей двоюродной сестры Шаззад. Пару лет назад они были с ним знакомы. — Денияз помолчала. — Сейчас Шаззад стала принцессой. Она — дочь Пашара.

Лерисса постаралась, чтобы голос ее звучал небрежно.

— Так что же рассказала тебе Шаззад об этом человеке?

— Насколько я понимаю, этот Гейл прибыл в Кассин на одном из торговых кораблей. Совершенно случайно ему удалось привлечь к себе внимание Шаззад. Это случилось в храме, когда жертвенный кагг вырвался из пут и растоптал нескольких служителей. Однако, Гейл с легкостью усмирил разъяренное животное. В благодарность за свое спасение принцесса пригласила его в отчий дворец. — Денияз усмехнулась. — Моя сестра никогда не могла пройти мимо смазливого юнца.

— И что было дальше? — в тоне королевы было нечто такое, что насторожило Денияз. Похоже, рассказ рабыни был очень интересен Лериссе.

— Однажды, когда Шаззад вознамерилась прокатиться верхом, один из полуприрученных кабо принялся брыкаться. Гейл, который никогда прежде не видел верховых животных, попросил дать ему сесть в седло, хотя мог при этом погибнуть. Шаззад согласилась: она обожает всевозможные развлечения.

Лериссе это было понятно: она и сама славилась необычным выбором удовольствий.

— Стало быть, он избежал гибели?

— Да, и более того, он подчинил кабо своей воле. Такого не случалось никогда прежде! Господин Пашар, узнав об этом, предложил Гейлу отправиться вместе с отрядом, что разведывал подступы к Равнине. Однако, там Гейл исчез. А спустя несколько лет в Невву стали приходить послания от тамошнего владыки. Причем к королю он обращался на равных. Очень странная история…

— О, да, странная, — полуприкрыв глаза, откликнулась королева. — А не говорила ли тебе твоя сестра, откуда взялся этот дикарь?

Подумав, Денияз откликнулась:

— Сдается мне, точно так же, как и вы, он родом с Островов. Хотя, я не знаю этого наверняка.

Лерисса прижала ладони к щекам. Гейл… Он жив… Разумеется! Имя могло оказаться простым совпадением, но не этот дар общения с животными. Значит, теперь, как и Гассем, он сделался королем. Некогда эти двое были молочными братьями и ненавидели друг друга. В юности Гейл был влюблен в Лериссу, но она предала его, дабы стать женой Гассема. Гейл казался ей бесполезным юнцом, а в будущее величие Гассема она верила безоговорочно. Гейл же был странным мальчиком, не похожим на других. Он не смог стать Говорящим с Духами лишь потому, что с детства остался сиротой. Покуда он не достиг возраста воина, у него не было иных друзей, кроме Тейто Мола, старого Говорящего с Духами и ее, Лериссы. Дело в том, что подобно Гейлу, она тоже отличалась от других детей. Внешность ее была столь необычной, что шессины считали ее уродливой. Однако, они не позволяли себе слишком дурно обращаться с девочкой, ибо она все же была дочерью старейшины. Но еще больше все удивились, когда из дурнушки она сделалась несравненной красавицей.

Почти все юноши племени ухаживали за ней, но младшим воинам запрещалось жениться. Лерисса знала, что ее выдадут за одного из старших воинов или даже за старейшину. Ей нечего было и мечтать о ровесниках. Но Гассем не желал с этим смириться. Наделенный изворотливым умом и тщеславием, он уже тогда лелеял планы стать не только старшим из племенных вождей, но и подчинить себе все Острова. Однако, чтобы стать его возлюбленной, а затем и его королевой, Лерисса должна была помочь ему разделаться с Гейлом, его ненавистным молочным братом.

Лерисса была уверена, что никогда больше не увидит Гейла. Но теперь он опять вернулся. И пусть он пока далеко, но это ничего не меняло, ведь рано или поздно Гассем намеревался подчинить себе весь материк. И пусть Гейл сейчас возглавлял лишь пару кочевых племен… Ведь точно так же и Гассем сперва возглавил лишь несколько общин воинов-пастухов.

— Что-то случилось, госпожа?

Не открывая глаз, Лерисса ощутила, как невванская рабыня присела рядом с ней. Ловкими сильными движениями та принялась осторожно разминать ее затекшие плечи. Ощущение показалось королеве непривычным, но весьма приятным.

— Не останавливайся…

— Мне жаль, если своим рассказом я доставила вам беспокойство, госпожа, и буду рада своим искусством загладить эту вину. — Невванка умело поглаживала спину королевы, искусно расслабляя ноющие мышцы.

— Это не имеет значения. Я лишь думала о трудностях, которые могут возникнуть в будущем. Но о каком искусстве ты говоришь? Неужели твои действия сродни тем статуям или картинам из мозаики, которые я видела на материке? В таком случае скажу, что твое искусство доставляет мне куда больше удовольствия, чем все эти безделушки.

— Госпожа желает сказать, что ей неизвестен массаж? — Чтобы ей не мешали украшения, Денияз расстегнула цепочки на шее королевы.

— После состязаний в борьбе воины разминают свое тело, но это совсем другое дело. Неужто подобным искусством владеют все знатные женщины?

Денияз улыбнулась.

— О, нет, госпожа. Обычно это обязанность рабов, что прислуживают своим хозяевам во время купания. Однако, и знатные женщины ищут все новые способы доставлять друг другу наслаждение. Мне их известно немало, госпожа.

— И я желаю, чтобы ты показала мне их все! — воскликнула королева.