11

Бен Купер никогда не мог привыкнуть к ощущению, которое возникало, когда делаешь шаг назад, в пустоту. Момент перед тем, как его ботинок касался стены, нельзя было сравнить ни с чем. Каждый раз ему в голову приходила мысль о том, что он может никогда больше не коснуться земли, или, еще хуже, что коснется ее один только раз – на самом дне.

Но подошвы его ботинок благополучно уперлись в поверхность крупнозернистого песчаника. Веревка в руках констебля задрожала, и сбруя сжала его тело. Он немного стравил веревку, чтобы откинуться назад и укрепить свое положение собственной тяжестью. Потом Бен перехватил веревку и наклонил тело вперед. Надо было правильно выбрать угол – если тот будет слишком узким, его ноги соскользнут вниз по ровной поверхности, и он впечатается физиономией прямо в стену.

Купер посмотрел вверх, на край каменоломни, и увидел там двух членов горноспасательной бригады из Бакстона, которые, в свою очередь, смотрели на него. На фоне неба их лица казались непропорционально маленькими.

– Все в порядке, Бен? – крикнул вниз один из них.

– Отлично!

Справа от Купера спускался один из экспертов следственной бригады, Лиз Петти. Она только что переступила через край и сделала свой первый шаг назад, в пустоту. На ней был синий комбинезон и желтый непромокаемый жилет, а на глаза была надвинута красная каска.

К спуску на веревках Бена пристрастили его друзья-горноспасатели, и он знал, что это гораздо проще, чем кажется тем, кто следит за этим сверху. Во-первых, тебе совсем не надо смотреть в самый низ. Твои глаза концентрируются на веревке, или на том месте, куда ты собираешься поставить ногу, или на скале прямо перед твоим лицом. После того как ты заставишь себя сделать этот первый шаг в пустоту, все остальное кажется очень простым.

Бен остановился, чтобы сманеврировать вокруг выступа песчаника. Лиз, которая двигалась рядом, улыбнулась ему. Это была понимающая улыбка, которой обычно обменивались друг с другом альпинисты. Лицо Петти было замерзшим и розовым от возбуждения, а глаза под каской сияли от удовольствия.

– Вы вниз? – спросила она.

Купер почувствовал, как его нога соскользнула со скалы. Он вытянул левую руку, чтобы остановить вращение и предотвратить раскачивание веревки, и слегка изменил положение тела, чтобы взглянуть на свою руку с тормозом, через который восьмеркой проходила веревка. Хотя песчаник был твердым и здорово царапал руки, в некоторых местах он крошился и стал ненадежным после долгих лет работы каменоломни.

Двое полицейских спустились еще немного. Их коллеги наверху постоянно спрашивали, всё ли у них в порядке, как будто они могли потеряться во время этого спуска. Купер пообещал непременно сообщить им, когда лопнет веревка. Они посмеялись, но не слишком весело.

За несколько ярдов до дна Лиз остановилась, и Бен увидел, как она несколько раз обернула веревку вокруг бедра. Это освободило ей руку, которая держала тормоз, и она залезла в карман жилета, чтобы достать цифровой аппарат и сделать первый снимок дна каменоломни. Они не знали, что их там ждет. Вполне возможно, что они тянули «пустышку», но оба помнили о тех случаях, когда незафиксированные улики иногда исчезали бесследно.

Петти была легче Купера и сразу же выработала естественный ритм, который позволял ей спускаться длинными, легкими прыжками. К тому моменту, когда Бен коснулся дна, девушка уже ослабила страховку и отстегивала упряжь. Она крикнула своим коллегам на стене, и ей спустили ее чемоданчик с инструментарием.

– Отлично, – сказала Лиз, когда Бен освободился из своей упряжи, – а теперь посмотрим, что у нас здесь имеется.

Дно каменоломни было засыпано обломками песчаника, которые отвалились от стен. На востоке виднелся насыпанный каменный холм, который не позволял проникнуть на территорию каменоломни. Эксперт сделала несколько снимков дна, а потом открыла свой чемоданчик, вытащила оттуда пачку прозрачных пакетов и наклонилась возле большой скалы.

– Мы ведь ищем одежду, так? – спросила она. – Официальную, неофициальную или как?

– Скорее официальную, – отозвался Бен.

– Тогда спецовку можно отбросить в сторону.

Купер посмотрел через плечо напарницы. Она указывала на темную влажную массу на земле. От спецовки воняло плесенью, а ее швы были зеленоватыми от грибка. Кожаные планки на плечах были разорваны.

– Да и валяется она здесь слишком давно, – заметил констебль.

– Жаль. Она могла бы многое рассказать нам о своем хозяине. Например, о том, что он предпочитал на завтрак… Вот эти пятна сохранились очень хорошо.

Множество мусора и остатков приспособлений, связанных непосредственно с добычей песчаника, были просто брошены на дне, так что под снегом скрывались куски острого железа и дыры, в которые легко было провалиться. Полицейские осторожно пробирались между камнями, радуясь, что их ноги хорошо защищены от острых краев и внезапных подвижек грунта, которые вполне могли закончиться вывихнутым коленом.

Купер показал на верхний край стены каменоломни.

– Если вещи бросались откуда-то оттуда, то упасть они должны были вон там.

Лиз попыталась сдвинуть каску назад, чтобы лучше видеть, но та вернулась на свое место как раз в тот момент, когда девушка перелезала через валун весом около двух тонн. Время от времени она останавливалась и присматривалась к чему-то у себя под ногами. Каждый раз Бен терпеливо ждал, не сильно надеясь на то, что тряпки неопределенного цвета, лежащие между осколками камней, могут иметь какое-то отношение к Снеговику.

– А вот это уже на что-то похоже.

Эксперт вновь стала что-то фотографировать с разных углов, пытаясь выбрать правильную точку, с которой можно было сделать крупный план.

– Что там у тебя?

Держась пинцетом за край ткани, Лиз приподняла синее одеяние:

– Дамские панталоны. Редкая штучка. Немного влажноваты, но ведь они лежали в снегу.

– Если они из дорожной сумки Снеговика, то расследование приобретает несколько иной характер, – Купер внимательно посмотрел на кусок материи.

– Может быть, это расскажет тебе что-то о его сексуальных предпочтениях?

– Мне кажется, что дело идет о женщине, которая могла быть вместе с ним. Мы ведь просто приняли волевое решение о том, что речь идет о мужских вещах.

Петти достала бумажный мешок и временно поместила свою находку в него. Синие панталоны должны были высохнуть на воздухе естественным путем, их нельзя было сразу помещать в пластиковый пакет, где на них мгновенно начали бы размножаться микроорганизмы.

С вершины стены раздались крики. Купер повернулся, показал кричащим два больших пальца и указал на бумажный пакет.

– Инспектор Хитченс сказал, что эта каменоломня – это наш кингсбриджский бутик… – сообщил он девушке.

Та подняла мешок и критически посмотрела на нижнее белье.

– По мне, так это больше похоже на благотворительную лавку в каменном веке.

Диана Фрай чувствовала вину перед Беном Купером, когда его – в его же отсутствие – назначили лезть в каменоломню. Но она успокаивала себя тем, что если бы Бен присутствовал на совещании, то наверняка вызвался бы добровольцем. Он был именно таким человеком. Абсолютно без всякого рассудка.

Однако, считая себя обязанной ему помочь, сержант подошла к его столу и стала перебирать бумаги – на тот случай, если там лежало что-то срочное. Первая папка касалась Эдди Кемпа, мойщика окон. После его ареста дежурную часть захлестнула волна звонков, в которых его обвиняли во всех грехах сразу. Если верить звонившим, он занимался всем – от разбойных нападений до воровства, от махинаций со страховками до развращения несовершеннолетних. По крайней мере трое из звонивших назвали его убийцей мужчины, найденного на Змеином перевале.

Вся информация передавалась по команде, но в этих звонках не хватало доказательств в виде имен, дат и мест, где происходили эти преступления. А как раз отсутствие подобных деталей обычно и указывало на звонки, сделанные просто из мести.

Так что, судя по всему, Эдди Кемп не был самой популярной фигурой среди своих соседей. Поэтому для некоторых из них оказалось настоящим шоком то, что его уже отпустили домой под залог. Сейчас полиции была необходима надежная информация о его связях и свидетели самой драки или событий, предшествовавших ей.

Но они все-таки смогли получить важную информацию. Одна из пластиковых подстилок в машине Кемпа сохранила форму двух предметов, похожих на бейсбольные биты или что-то в этом роде, а на самом пластике были обнаружены следы крови и пота. Анализ ДНК вполне мог обнаружить сходство с какими-то предыдущими образцами, если б Управление согласилось заплатить за него лаборатории судебно-медицинских исследований. В результате дело Кемпа во многом зависело от бюджетных возможностей Управления.

Фрай написала Бену записку, чтобы он мог прочитать ее, когда вернется за свой стол. На нем лежали папки и с другими делами, на большинстве из которых были наклеены желтые листки бумаги – информация о звонках из Королевской службы уголовного преследования, из других отделов или групп и даже от самих пострадавших, которые хотели бы знать, как продвигаются их дела. Они наивно полагали, что именно Бен занимается их расследованием. Но все это может подождать. Диана надеялась, что на Купера надели надежную упряжь. Не хватало им еще одного пострадавшего…

Телефон Фрай зазвонил еще один раз. Шестое чувство подсказывало ей, что это один из тех звонков, на которые лучше не отвечать. На этот раз из диспетчерской ей сообщили, что поиски в каменоломне прекращены. Команду горных спасателей сняли на срочный вызов – в районе холма Айронтонг был обнаружен труп. Полицейские, находившиеся возле каменоломни, переброшены туда же. Сообщение не требует никаких действий с ее стороны, так как констебль Купер уже находится на месте.

Диана оперлась головой о ладони и с тоской посмотрела на своего последнего сотрудника.

– О-о-о-о, детка, ты поедешь со мной на морской круиз… – послышалось рядом с ней пение.

– Гэвин, – велела девушка, – или заткни этого чертова лобстера, или я выброшу его из окна!

Сначала в Мари Теннент трудно было обнаружить хоть что-то человеческое, но к появлению Купера кто-то успел соскрести с нее немного льда, так что теперь она была похожа на кучу мокрой одежды, брошенной на склоне холма. Замерзший снег висел на ней небольшими комочками. Бен попытался очистить место вокруг ее кармана, но снежные кристаллы намертво прилепились к материи ее пальто.

Вместе с другими полицейскими и членами горноспасательной группы он стоял возле трупа и притоптывал ногами в ожидании появления врача, который должен был подтвердить, что женщина действительно мертва, а не находится в состоянии анабиоза или зимней спячки. Одним из спасателей был пожилой рейнджер из Национального парка, который уже насмотрелся на разные трупы. Он пошутил насчет того, что врачу придется одолжить ледоруб, прежде чем он сможет измерить ректальную температуру тела, и все неловко рассмеялись. Лиз Петти прошла на место преступления вместе с Купером, хотя ее работа должна была начаться чуть позже. На голове у нее все еще была красная каска, а глаза эксперта блестели от различного рода предположений.

– А может быть, это миссис Снежная Баба? – усмехнулась она.

– Кто знает? – пожал плечами Купер.

– Позови меня, когда будет установлено, что она действительно мертва.

…В то утро пилот небольшого самолета увидел контуры тела на фоне торфяника, когда снег стал стаивать с плеч жертвы. И как раз вовремя – предсказывали еще один снегопад, и Мари Теннент могли бы не найти еще несколько дней, если судить по цвету неба на севере.

Бен заметил, что Лиз все еще стоит возле него, стараясь не мешать ему думать.

– Это ведь могло быть и самоубийство… – сказала она.

– Скорее всего, вердикт будет «смерть от несчастного случая», – возразил констебль.

– Пыталась в плохую погоду забраться на гору, сорвалась и умерла от полученных травм до прибытия помощи. Логично, – заметила девушка.

– Здесь это происходит довольно часто. Как будто люди думают, что плохая погода – это нечто из области сказок. Этакая дополнительная заманиловка, которой администрация Национального парка пытается подогреть к нему интерес…

Купер осмотрел окружавшие их торфяники. Сегодня Скалистый Край действительно походил на те старомодные зимы, о которых люди не уставали рассказывать. Снег, выпавший в начале недели, смягчил знакомые особенности пейзажа до такой степени, что теперь холмы и долины трудно было узнать.

У каждого, кто жил в этом районе до середины 80-х, была собственная сказка о глубоком снеге, из-за которого жизнь в округе замирала, о снежных заносах, высотой по грудь взрослому человеку, и о замерзших реках, по которым люди катались на коньках. Рассказывали о том, что хребет Бербадж был однажды занесен слоем снега в тридцать футов толщиной, и понадобились годы, чтобы березовые рощи, росшие в этом месте, оправились от повреждений, которые были нанесены им весом этой снежной массы, ломавшей сучья как спички и расщеплявшей стволы от макушки до корней. В такие дни на пустоши мог отправиться только полный идиот. Купер перевернул пластиковый пакет, в котором лежало портмоне женщины. Он нашел его в левом кармане ее пальто, который первым появился из снега. Пластиковая карточка и банковская выписка на имя Мари Теннент, проживающей в Идендейле, в доме № 10 по Дам-стрит. Почему никто до сих пор не заявил о том, что Мари Теннент пропала? Даже не проверяя, Бен знал, что ее имени не было в списке ПБВ – они просматривали его с Гэвином только вчера, а она лежит здесь гораздо дольше. Так где же семья Мари? Ее друзья и соседи?

Вскрытие покажет, умерла ли эта женщина от механических повреждений, или ее убил холод, или же она просто легла и замерзла в снегу. Все физиологические особенности ее смерти будут установлены в морге, но никакие исследования мозга не смогут рассказать, о чем она думала в свои последние минуты.

– Я вижу следы животных, – сказала Лиз. – Это может помочь определить время смерти.

– Понял. Спасибо.

Бен Купер смотрел на лицо мертвой женщины. Она лежала на боку, свернувшись клубочком, лицо ее было повернуто в его сторону, а руки прижаты к вискам, как будто она хотела закрыть уши, чтобы не слышать приближения смерти. Глаза погибшей были закрыты, кожа лица побелела и покрылась слоем изморози. Нос и губы уже начали темнеть.

Бен знал, что его коллеги иногда критиковали его за слишком яркое воображение, и сейчас он совершенно не собирался пытаться прочитать что-то по лицу женщины. Но одно он знал точно – для этого ему надо было только обернуться: когда Мари Теннент умирала, она смотрела в сторону Айронтонга. Обломки отвалившегося хвостового оперения самолета были видны отсюда как на ладони. Последним, что она увидела, было то, что осталось от «Милого Дядюшки Виктора».

Купер вспомнил, что Диана Фрай совсем недавно говорила об именах, которые слышишь в первый раз: потом эти имена возникают снова и снова. С самого детства он смутно знал о том, что на Айронтонг-хилл лежат обломки бомбардировщика «Ланкастер». История этого самолета понравилась бы любому мальчишке, ведь в таком возрасте война кажется волнующей, и шикарной, и такой далекой – возможно, потому, что ты знаешь, что она никогда не коснется тебя самого. Бен не помнил пика холодной войны, когда люди каждый день боялись, что сгорят в пламени атомного взрыва, да и для того, чтобы помнить Вьетнам, он был слишком молод. Все это была история, настолько же далекая, как и история Второй мировой войны, никак не повлиявшей на людей, которых он знал лично. И тем не менее обломки самолета всегда незримо присутствовали в его сознании.

А вот имя самолета он навряд ли слышал до вчерашнего дня. «Ланкастер»… «Милый Дядюшка Виктор»… Бен был уверен, что запомнил бы его, если б услышал. Оно было удивительно безобидным для машины, созданной для того, чтобы разрушать и убивать. Подобной иронии Купер наверняка бы не допустил. И вот теперь имя бортинженера «Милого Дядюшки Виктора» всплыло дважды за последние два дня. А сейчас перед ним лежит труп женщины, которая перед смертью двигалась то ли в сторону обломков, то ли от них.

В этом происшествии было слишком много неясностей. И в первую очередь – была ли Мари Теннент так или иначе сама виновата в своей смерти? Было ли это самоубийство или несчастный случай? Но так ли уж это важно? Возможно, только для коронера Скалистого Края, который любит, чтобы все бумаги были в идеальном порядке.

– Бен, – отвлекла Лиз задумавшегося констебля, – мне кажется, тебя зовут.

– Уже иду.

Врача на холм доставил вертолет спасательного отряда Королевских ВВС, который все еще висел над местом преступления, ожидая, когда тело можно будет поднять на лебедке.

Купер в последний раз взглянул на весь изъеденный ржавчиной хвост бомбардировщика, который сейчас был едва виден на фоне Айронтонга. Придется наведаться туда в ближайшие дни и внимательно осмотреть то, что осталось от самолета, от которого ушел его пилот, лейтенант Дэнни Мактиг. Бен не представлял себе, как могут быть связаны эти обломки и две внезапные смерти, но у него было странное чувство, что очень скоро они тесно переплетутся.

Казалось, что «Милый Дядюшка Виктор» вновь кружит над долиной Иден под рев своих моторов «Мерлин», который звучит под низкими облаками, и его погибшая команда возвращается для выполнения своей последней миссии. Все выглядело так, будто древний «Ланкастер» появился в слип-стриме «Боинга-767» компании «Эйр Канада», на котором Элисон Моррисси прибыла из Торонто.