Глава 36
Когда я проснулся, в голове пульсировала жуткая боль, спина затекла, а заключенный через камеру от меня орал, дескать, его бывшей жене следует наглухо зашить вагину. А то в его неприятностях, видите, повинны анатомия жены и его собственное неумение вовремя отказать супруге в близости.
– Эта сука, – орал он во весь голос, – забрала у меня сына! Трахается с надзирающим офицером! Все слыхали? Это не по закону!
Доброе утро, Америка, привет из округа Тюряга.
Два часа спустя я вышел под личное обязательство. Судье сказал, что действовал из соображений самообороны, однако его честь напомнил: я – бывший работник полиции и должен соизмерять силу в обыденной жизни. Потом я оплатил судебные издержки (двести долларов) и обязался явиться, если ковбой подаст иск.
Спускаясь по ступенькам здания суда, я гадал: что такого случилось с Ником и как мне теперь добираться до дома. В этот момент у тротуара затормозил черный «Форд».
– Смотрю, вас надо подбросить, – сказала детектив Лесли Мур, опустив стекло со своей стороны.
– Мне бы лучше выпить. «Кровавую Мэри», холодную и острую: с луком и сельдереем.
– Садитесь ко мне, – пригласила она, улыбаясь. Н-да, правильно делают, что в тюрьмах мужчин и женщин держат раздельно.
Я забрался в салон, уловил аромат ее духов – легкий и женственный. Волосы детектив собрала на затылке, чем выгодно подчеркнула красивый профиль. Она мельком глянула на меня и лишь затем, поправив зеркало заднего вида, тронулась с места. Некоторое время ехала молча, позволив мне рассказать, что произошло.
– Я, конечно, рад вас видеть, но и за Ника беспокоюсь.
– Кто это?
Я рассказал, кто такой Ник и что от него требовалось сделать.
– Может, нашлась уважительная причина? – предположила Лесли. – Я увидела списки задержанных и решила приехать. Просто не хотела попадаться на глаза Слейтеру.
– Его тут и не было.
– Странно.
– Как раз таки нет. Мы с ним вчера поговорили по душам, и он ушел в глухую оборону.
– Он меня подозревает. Недавно ни с того ни с сего начал задавать вопросы.
– Например?
– Например, не ездила ли я к вам, не допрашивала ли. Интересовался, не прячу ли я улики против вас. Он прямо заявил, что не потерпит в своем управлении копов, которые – как он выразился – дают пресс-конференции. И это сказал человек, который сам недавно выступил перед СМИ, объявил, что баллотируется на пост шерифа.
– Давайте выпьем кофе. Мне надо многое вам рассказать и вручить одну вещь.
– Какую?
– Едем в гавань, там и узнаете.
Через полчаса мы, хрустя устричными раковинами под колесами, въехали на парковку. Пахло жареной рыбой. Утром понедельника мест на парковке хватало. Мотоцикл Ника я нигде не заметил. Обычно мой друг парковался у стены, между баром и портовым офисом.
Я прошел к тому месту и опустился на корточки, присмотрелся: в траве два отпечатка, следы широких шин. Между ними что-то блестело – лужица масла. Я макнул в нее палец, растер каплю, понюхал. Гм-м, Ник уехал совсем недавно.
Когда мы с Лесли подошли к бару, Ким набивала ведерко из нержавейки колотым льдом. Единственный клиент – Большой Джон – потягивал кофе в баре, держась за голову и проклиная вчерашнюю гулянку.
– Доброе утро, Ким, Джон, – поздоровался я. – Ника не видали?
Большой Джон глянул на меня поверх чашки красными заплывшими глазами. Из выреза его черной футболки выглядывали седые волосы.
– Ник, – заговорил Джон так, будто в глотку ему набился гравий, – уехал вчера ночью. Буквально через пару часов, как забрали тебя. – Скосив взгляд на Лесли, он произнес уголком рта, словно Попай: – Что натворил?
– Да так, случилось недоразумение, уже разобрались.
– Все хорошо? – спросила Ким, вытирая руки о полотенце.
– Со мной – да. Увидишь Ника – передай, чтобы заглянул ко мне на лодку.
– Передам, – улыбнулась Ким. – Вы как, кофе не желаете?
– Нет, спасибо, – покачала головой Лесли. – Может, на обед заглянем.
– Обязательно приходите. – Ким улыбнулась, скрестив руки на груди.
Большой Джон, громко откашлявшись, просипел, будто в горле у него застрял колтун:
– Ну, Шон О’Брайен дает: вчера уехал в наручниках, а сегодня вернулся с клевой цыпочкой.
На борту «Юпитера» я поставил на плиту кофейник и поискал относительно свежих (или хотя бы не слишком просроченных) сливок.
– Какой вам кофе? – спросил я Лесли.
– Черный, свежемолотый, сваренный на холодной воде.
– Тогда нам повезло: все ингредиенты в наличии.
– Хорошая у вас лодка.
– Мой второй дом, а недавно так и вовсе она была мне единственным пристанищем.
– Так мне оказана большая честь? Сколько женщин повидало ваш кирпичный и плавучий дома? Готова спорить, что немного.
– Мой дом у реки не из кирпича сложен: сплошное дерево, кроме разве что камина – да и тот из гальки. Вот черт…
– В чем дело?
– Я про Макс забыл! Бедный мой сосед, она скоро перейдет ему по наследству. Ладно, позвоню ему, когда введу вас в курс дела.
– Собака у вас восхитительная. Вряд ли с ней будут трудности.
– Да просто вы с ней недолго общались.
Лесли лучезарно улыбнулась; в ее счастливых глазах отражался свет, что проникал в салон через иллюминаторы. Разлив кофе по большим кружкам, я вывел ее на флайбридж.
– Вот это вид! – восхищенно заметила детектив, оглядывая гавань. Держа кружку обеими руками, она смотрела, как выходит в канал парусная лодка. – Тут очень мило.
– Мне тоже нравится.
– Что еще вам нравится?
– То есть?
– Мне кажется, – сказала она, отпивая кофе, – я знаю детектива Шона О’Брайена…
– Бывшего детектива.
– Да, но теперь-то вы вернулись на прежнюю стезю, и, должна заметить, вы в своем деле хороши. Не знаю я вас только в обычной жизни: ваши пристрастия в музыке, хобби, о вашей семье. Любимые занятия есть?
– Гм, ну ладно. Мне нравится вкусная рыба, стейк средней прожарки, бокал каберне. Нравится хороший джаз, душевный блюз. Нравится традиционная ирландская музыка. Люблю ходить в море, рыбачить. Прежде ходил в море под парусом, но после смерти Шерри продал старую лодку. Что до родных… Отца убили, когда мне было пятнадцать. Мать, которая, как я потом узнал, большую часть жизни страдала маниакально-депрессивным психозом, покончила с собой через полгода после смерти отца. Я два года жил с дядей Биллом. В девяносто первом воевал в Персидском заливе и в разных частях Афганистана. Не жалеете, что спросили?
Лесли ответила не сразу. Она долго подбирала нужные слова.
– Нет, не жалею. Жаль только, что на вашу долю выпало такое. Вы хороший человек, Шон, и в мире много подобных вам. Рада, что сама помогаю обществу хотя бы на профессиональном уровне: кого-то помогла оправдать, кого-то надолго упрятала за решетку.
– Однако система – будто крапленая колода. Карты сдают сильные мира сего. Приятнее всего было прищучивать тех, кто считал себя неприкасаемым. Например, богатеев, убивших супруга или супругу, партнера по бизнесу – потому что те им как-то мешали. Не важно, какой армией адвокатов они себя окружали, в обороне всегда имелась брешь. Вот ее-то я и искал.
Лесли следила за покидающим гавань коммерческим судном.
– Вы перегорели? Все силы бросили на то, чтобы вывести мошенников на чистую воду? Пожертвовали счастливой семейной жизнью?
– Вы прекрасно подводите итоги.
– Зато сейчас, волею судьбы, вы снова в игре.
– Кое-что изменилось.
– Хотите поговорить – я слушаю.
– Спасибо, Лесли, но прямо сейчас мне не терпится поймать убийцу. Он просто чудовище.
– То есть?
– У него нет совести. Он хищник, зверь, который считает себя умнее нас. Он будет убивать, пока его не схватят. Денниса Нильсена, одного из самых известных маньяков, обвинили в пятнадцати убийствах. Так вот он заявил: «Зло таится даже в нормальном рассудке». В общем, серийный убийца – это не бездомный бродяга. С психопатом можно столкнуться на улице и даже не заподозрить, чем он занимается.
– Что вам подсказывает чутье? – немного погодя спросила Лесли.
– По-моему, убийца входит в ближний круг семьи Бренненов: знает их, работает на них или как-то с ними связан. Это может быть даже Ричард или Джош. У старика на пальце я заметил кольцо в форме подковы, а у жертвы на скуле – отпечаток, повторяющий его форму. – Следующие минут десять я рассказывал о последних находках и приключениях. Потом добавил: – Моя знакомая барменша спрятала вторую туфельку жертвы, и еще у меня зубочистка, которая прямо сочится образцом ДНК. Проверим, будут ли совпадения с прежними результатами. По второй жертве ничего не нарыли?
– Никто не пришел на опознание и не забрал тело. На трупе посторонней ДНК не найдено. Все чисто, под ногтями – тоже ни следа.
Я глянул на бухту: над мангровыми деревьями летели пеликаны.
– Когда я служил в полиции, то на место преступления прибывал, уже когда тело остыло, даже окоченело, если не хуже. Смерть – по крайней мере, насильственную – всегда принимал очень близко. За мертвых, кроме нас, никто не вступится. Мне ни разу не доводилось спасать жертву при смерти. Несчастная смотрела мне в глаза, понимая, что спасения нет. Она не верила моим обещаниям. Сердце ее, может, и остановилось только в больнице, однако смерть бедняжка приняла у меня на руках. Такое не забывается. Избавиться от мерзкого ощущения можно, лишь воздав виновному по заслугам.
Я допил остатки кофе и пошел вниз, в кокпит. Лесли посмотрела мне вслед, убрала за ухо прядку волос.
– Еще кофе есть?
– Конечно. Я принесу.
– Не стоит, я спущусь.
На камбузе я заново наполнил кружки.
– Голодны? – спросил я Лесли.
– Вы и готовить умеете? Это качество в мужчинах меня всегда интриговало.
– У меня и фирменные блюда имеются. А вот Ник, мой сосед – первоклассный повар, особенно если речь идет о морепродуктах. Правда, сейчас он пропал без вести.
– Я могу разослать ориентировку.
– Хорошо, но прежде я попробую сам его разыскать. Как насчет омлета?
– Обожаю омлет, особенно если в нем много сыра. Вам помочь?
– Да, вон там позади вас сковородка. Одна. Я как-то на ней рыбу жарил, так из-за дыма чертова сигнализация сработала.
Задрав голову, я посмотрел на детектор дыма и заметил кое-что: небольшой участок потолка был чуть светлее остальной ее части. Детектор сдвинули – всего на четверть дюйма, но сдвинули. Кто-то снимал его и присобачил назад, слегка неправильно.
Я похлопал Лесли по плечу и, указав на потолок, прижал палец к губам.
– А мне омлет нравится с луком и перцем. Как вам?
– Согласна, – ответила детектив, подыгрывая. Она глянула на датчик и снова на меня.
– И еще, когда я готовлю, то слушаю музыку. Помогает держать ритм.
Я включил радио и настроился на рок-волну. Снова прижав палец к губам, подвел Лесли к детектору дыма и аккуратно вынул его из гнезда. Кто-то заменил батарейку на «жучок» – весьма современное и продуманное подслушивающее устройство. Отложив детектор на край мойки, я жестом велел детективу следовать за мной наружу.
– Вряд ли они слышали что-то важное, – шепнул я ей в кокпите. – Все важное я рассказал еще на флайбридже. Позже поищу другие «жучки», но перед тем отдам туфлю и зубочистку. Как думаете, это Слейтер установил мне «жучок» во время обыска?
– Хотелось бы сказать «да», но я видела «жучки», с которыми работают у нас в департаменте. Этот – не из их числа. Кто-то хочет знать, что вам известно. Кто бы это ни был, работает он явно не на окружного шерифа. Объявилась третья сторона.
– Вопрос: кто ее представляет?
