ГЛАВА 5
УДИВИТЕЛЬНЫЕ МЕТАМОРФОЗЫ МИСТЕРА БРЭДОНА
Лорд Питер Уимзи находился в гостях у мистера Паркера, своего зятя. Чарльз Паркер служил в Скотленд-Ярде и состоял в должности главного инспектора.
Уимзи по-домашнему расположился в большом уютном кресле, напротив него сидела его сестра. Леди Мэри Паркер была занята вязанием жилета. На подоконнике, поджав ноги и куря трубку, сидел сам мистер Паркер. На удобном столике аккуратно стояли пара графинов и сифон для содовой воды. На камине, свернувшись клубком, спал кот.
— Вот и ты стал одним из простых смертных рядовых служащих, Питер, — проговорила леди Мэри.
— Да. Я даже зарабатываю свои четыре фунта стерлингов в неделю. Забавно! Впервые я заработал собственный цент! Каждую неделю, когда я получаю конверт с деньгами, я смотрю на него с особой гордостью!
Леди Мэри улыбнулась и взглянула на своего мужа, тот тоже улыбнулся ей. Сложности, которые обычно могут возникнуть, когда бедный мужчина женится на богатой женщине, в их случае были сведены практически на нет усилиями Мэри. Она распоряжалась всем имуществом. А точнее, вверила все деньги своим братьям, чтобы те, в свою очередь, передали их ее детям. Также доверенные должны были выделять Мэри четверть той суммы, которая практически приравнивалась к заработкам ее мужа в течение этого периода. Таким образом, был установлен баланс, и никого не беспокоила очевидная ненормальность того, что мистер Паркер был почти полным бедняком по сравнению со своим маленьким сыном, Чарльзом-Питером, и своей дочерью, малышкой Марией-Лукастой, которые мирно посапывали в своих кроватках на верхнем этаже. Мэри нравилось управлять таким образом своим скромным доходом, это и правда приносило свою пользу. Сейчас она занималась патронированием своего богатого брата со всей ответственностью, которую человек чувствует перед другим, просто владеющим деньгами.
— Но в чем же все-таки дело? — поинтересовался Паркер.
— Если бы я знал. Я и ввязался во все это только из-за жены Фреда Арбатнота — Рейчел Леви, — откровенно признался Уимзи. — Она знакома со стариком Пимом, и, когда они вместе обедали, тот рассказал ей о найденном письме Виктора Дина. Женщина посоветовала Пиму пригласить какого-нибудь частного детектива, который бы взялся за расследование этого дела. Пим заинтересовался ее предложением и спросил, не может ли она кого-то порекомендовать. Рейчел ответила, что знает такого человека, и согласилась поговорить со мной. Конечно же, она не упоминала моего имени. Вот так все и было.
— Твой повествовательный стиль изложения, — проговорил Паркер, — хотя и интересен, но немного эллиптичен. Ты, не растолковывая начала, уже подходишь к Кониу и с трудом можешь остановиться.
— Мне всегда сложно остановиться, если речь идет Деле. Ну, слушай! В понедельник днем, двадцать пятого мая, если быть точным, молодой человек по имени Виктор Дин, работающий наборщиком в рекламном агентстве, компании с ограниченной ответственностью «Пимс паблисити», упал с железной спиральной лестницы в здании офиса, расположенном в части Саусхэмптон-роу и скончался на месте от полученных травм. У него были сломаны шейный позвонок и нога, обнаружены трещина в черепе и множественные ушибы и ссадины. Время трагедии, насколько точно это можно было определить, — 15.30.
— Хм, — отозвался Паркер. — Достаточно серьезные травмы для падения такого рода.
— И я думал так же, пока не увидел эту лестницу. Так вот, я продолжу. Через день после происшествия сестра пострадавшего послала мистеру Пиму фрагмент недописанного письма, которое она обнаружила в бумагах своего брата. В нем Дин предупреждал о том, что в офисе протекала какая-то интрига. Письмо датировано пятнадцатого мая, то есть было написано за десять дней до трагедии, и находилось в таком состоянии, будто автор хотел еще обдумать свои слова более внимательно. Теперь идем дальше. Мистер Пим человек редкой морали... Кроме, конечно, того, что относится к его профессии, цель которой, в общем-то, выдавать ложь за правду ради прибыли...
— А как насчет правды в рекламе?
— Конечно, какая-то правда в рекламе присутствует. В хлебе есть пшеница, но он не состоит из одной пшеницы. Правда в рекламе, — произнес лорд Питер отчетливо, — все равно что обрезки, которые хозяйка прячет подальше от приготовленного блюда. Еда всегда должна смотреться аппетитно для того, чтобы ее захотелось съесть. Все это наталкивает меня на мысль об очевидной разнице между предлогами «с» и «из». Представь, что ты рекламируешь лимонад или, к примеру, компот. Если ты скажешь: «Наш компот изготовлен только из свежесобранных груш» — это будет означать, что для его приготовления понадобились только груши и больше ничего, либо ты заведомо говоришь неправду. Если написать: «Он сделан из груш», не употребляя слово «только», стало быть, он в основном сделан из груш. Ну а если все же сказать: «Сделан с использованием груш», то это будет означать, что в напитке присутствует некоторая доля этих фруктов вместе с огромным количеством других компонентов. Самое интересное — это то, что закон при любом из вариантов этой рекламы будет на стороне рекламодателя. Таковы нюансы нашего родного языка.
— Возьми себе на заметку, Мэри, в следующий раз, когда пойдешь по магазинам, не покупай ничего, где не написано «только из». Посоветуйся с братом, он даст тебе отличные уроки особенностей английского языка. А теперь пусть он продолжит.
— Да. Так вот, молодой человек пишет предупредительное письмо. Прежде чем он успевает его закончить, он падает с лестницы и погибает. Не является ли это тем самым чертовым обстоятельством?
— Подозрительно, но возможно, это простое совпадение. Поскольку ты склонен все драматизировать, позволим этому случаю быть подозрительным. Кто видел, как он умер?
— Я бы сказал, падал. Имея в виду мистера Эткинса и миссис Крамп, которые видели падение снизу, и мистера Праута, наблюдавшего за происходящим сверху. Все их показания очень интересны. Мистер Праут сообщил, что ступени достаточно прочные и что пострадавший не двигался слишком быстро, в то время как другие сказали, что тот слетел, как мешок с картошкой, крепко сжимая в руках Атлас времен. Кстати, книгу потом с трудом удалось вытащить у него, так крепко были сжаты пальцы. Это тебе ни о чем не говорит?
— Только о том, что смерть наступила мгновенно, что обычно и бывает, если кто-то ломает себе шею.
— Верно. Но смотри! Ты спускаешься вниз, и вдруг твои ноги соскальзывают. Что происходит? Ты что, броситься головой вниз с лестницы? Или ты падаешь на попу и продолжаешь катиться вниз таким образом?
— Зависит от многого. Если я действительно поскользнулся, я бы, наверное, сел на попу. Но, если бы я споткнулся, я бы, наверное, слетел прямо головой вниз. Сложно сказать, если ты не знаешь, что на самом деле произошло.
— Хорошо, ты всегда знаешь, что ответить, — заметил Уимзи. — Тогда скажи мне, ты всегда сжимаешь мертвой хваткой то, что у тебя находится в руках, или ты все-таки бросаешь это и цепляешься за перила, чтобы спастись?
Паркер выждал паузу.
— Я бы, наверное, схватился бы, — медленно произнес он. — Если бы только я не нес поднос, полный фарфоровой посуды или еще чего-то подобного. И даже тогда... Я не знаю. Возможно, это просто инстинкт — вцепляться в то, что у тебя есть. Точно так же инстинкт — пытаться спасти свою жизнь. Даже не знаю, сложно сказать. Вообще все эти разговоры на тему того, что бы ты, или я, или любой другой разумный человек сделал, оказавшись в таком положении, по-моему, просто глупые.
Уимзи нахмурился:
— Поставь все-таки себя на мое место, Фома неверующий. Если смертельная хватка была просто мгновенным инстинктом, должно быть, Дин умер так быстро, что даже не успел подумать о возможности спастись. Теперь есть две причины смерти — сломанная шея от удара головой об пол и трещина в черепе, которая могла образоваться от ушиба об один из выступов перил. Падение с лестницы ведь не похоже на падение с крыши — у тебя всегда остается возможность как-то смягчить удар. Если он убился от удара о перила, то сначала он должен был упасть, а уже потом удариться. То же самое с еще большей силой падения, от которой несчастный ломает себе шею. Почему же, почувствовав, что он падает вниз, он не бросил все и не попытался спастись.
— Я понимаю, что ты всем этим хочешь сказать, — произнес Паркер. — Что он умер еще до того, как упал. Но это не очевидно. Мне кажется, он вполне мог споткнуться, упасть вниз со ступеней, сломать себе шею и умереть вследствие этого. В этом нет ничего невероятного.
— Тогда я попробую еще раз. Как насчет этого? В тот самый вечер миссис Крамп, уборщица агентства, находит в коридоре оникс, как раз под железными ступенями. Как ты видишь, камень совершенно гладкий и круглый. Он достаточно тяжелый для своих небольших размеров, так же как и выступы на лестнице. Также, как ты видишь, на камне есть небольшой скол, с одной стороны. Оникс принадлежал умершему, тот носил его как талисман в кармане пиджака или держал всегда перед глазами на своем столе во время работы. Что ты об этом думаешь?
— Вероятно, камень просто выпал из его кармана. Пока Дин падал.
— А скол?
— Если только его не было там раньше.
— Не было. Его сестра в этом уверена.
— Значит, он откололся при падении.
— Ты так считаешь?
— Да.
— Хотелось бы мне тоже так думать. Продолжим. Несколькими днями ранее миссис Крамп обнаружила небольшой кусочек гальки схожего размера с тем ониксом, и лежал он на том же самом месте. Как и тогда, под лестницей.
— Правда? — поинтересовался Паркер. Он спустился с подоконника и подошел к графину. — И что же она говорит по этому поводу?
— Говорит, что ей часто во время уборки офиса попадаются всякие странные предметы. Хотя в это трудно Хотя вы это трудно поверить, но это так. Миссис Крамп считает, что это камешек мистера Эткинса, который недавно проводил каникулы на море, поправляя свое здоровье.
— Ну и что с того? — спросил Паркер, медленно опустошая сифон.
— Что здесь такого, в самом деле? Этот другой кусок гальки, который я тебе показал, был найден мною лично на крыше уборной. Мне даже пришлось спускаться по водосточной трубе, чтобы его достать, и пожертвовать своими фланелевыми брюками.
— Правда?
— Ладно, капитан. Найдя его, я открыл великолепное место, откуда открывается голубой небосвод.
— Какой небосвод?
— Небосвод, который прямо над ступенями. Уборная как раз с заостренной крышей, как новые теплицы с окошками, которые открываются со всех сторон — знаешь, точно такие, какие все всегда открывают в жаркую погоду. А погода была действительно жаркая, когда Дин погиб.
— Ты меня наводишь на мысль, что кто-то просто скинул камень на него через этот стеклянный небосвод?
— Ты сам сказал это. Или, если быть точным, не просто камень, а конкретный камень, имея в виду тот оникс.
— А как насчет других камней?
— Я практиковался в бросании. Я обнаружил, что офис бывает практически пустым во время обеденного перерыва. Почти никто не выходит на крышу, кроме офисных мальчиков, которые там тренируются.
— Люди, которые живут в таких стеклянных фонарях, обычно не кидаются камнями. Ты что, хочешь сказать, что, кинув в парня таким маленьким камушком, ты можешь раскрошить его череп и сломать ему шею?
— Не из-за того, что ты его просто кинешь, конечно. А как насчет перевязи или рогатки?
— Ну, в таком случае тебе остается только расспросить людей из соседних офисов, видели ли они кого-либо, упражнявшегося, как Давид и Голиаф, на крыше Пима, и убийца будет в твоих руках.
— Не все так просто. Это здание намного выше всех остальных вокруг, кроме того, на крыше прочный каменный парапет трех футов высотой — для придания еще большей значимости, я полагаю. Чтобы скинуть камень на железную лестницу, тебе придется наклониться и сделать это из специальной позиции между двумя фонарями, и только так тебя никто не заметит — если только кто-нибудь не окажется на лестнице и не станет при этом пристально смотреть наверх... И, кроме Виктора Дина, очевидно, никто этого и не делал, бедный парень.
— Очень хорошо, тогда выясни, кто из членов коллектива часто остается на месте во время обеденного перерыва.
— Это сложно. Все расходятся, но никто не оговаривает специально, куда направится в час дня. Когда клерк из приемной уходит на обед, один из старших мальчиков на время занимает его место, на случай если вдруг поступит какое-то сообщение или посылка. Кроме того, есть малый, который в это время обходит помещения с чистящей жидкостью, но он никогда не выходит на крышу. Хотя каких-либо запретов нет, и туда может подняться кто угодно, например, в половине первого, и остаться там до тех пор, пока проделает все свои штучки. А потом просто спустится вниз по железной лестнице. Лифтер, конечно, находится всегда на своем посту, но его несложно обойти, оставшись незамеченным. Кроме того, лифт еще периодически спускается в подвал. Все, что нужно сделать этому человеку, — так это просто выждать время, а потом выйти из своего укрытия. Ничего особенного в этом нет. Точно так же могло быть и в день смерти Виктора Дина. Его убийца прошел через уборную, на которую можно выйти с лестницы. Если путь свободен, то он мог спокойно пробраться на крышу. Там притаился, подстерегая свою жертву. Увидев Дина, спускающегося по ступеням, он делает свое дело и уходит. Все крутятся вокруг тела, все пытаются поднять его, и парень в этот момент как ни в чем не бывало снова выходит из туалета. Просто, как две копейки.
— И что, никто не заметит, что его не было на месте в это время?
— Дорогой мой, если бы ты только знал рекламное агентство Пима. Там никого никогда нет на своем месте. Если кто-то не говорит с кем-то из отдела печати или не крутится рядом с наборщиками текста, тогда он, вероятно, задерживается в студии, разбираясь с выкладкой, или в отделе прессы обсуждает насущные вопросы; а если он не в одном из перечисленных мест, тогда уж точно бегает в поисках кофе или еще чего-нибудь. Слову «алиби» нет места в таком заведении, как агентство Пима.
— Но тогда это дело тебе тем более будет интересно, — заметил Паркер. — Но из-за чего могло произойти убийство в месте вроде этого?
— Теперь мы подошли ближе к сути вопроса. Молодой Дин общался с компанией де Момери.
Паркер присвистнул:
— Так он был грешником?
— Что-то вроде этого. Ну, ты же знаешь Дайану де Момери. Ей очень нравятся эти безответственные игры. Она еще та штучка, эта девчонка. Я довозил ее вчера до дома, так что немного познакомился с ней.
— Питер! — возмутилась леди Мэри. — Это полностью противоречит твоим моральным принципам, как ты только умудрился ввязаться в эту компанию? Мне стоило об этом задуматься ранее!
— Не волнуйся, я был на карнавале. Комедия масок. И тебе не нужно переживать за мою мораль. Молодая женщина была совершенно пьяная, я лишь отвез ее домой в маленькую квартирку на Гарлик-Мьюз. И оставил ее на диване в гостиной, на удивление ее горничной. Хотя ту уже, наверное, сложно чем-то удивить. Но зато мне удалось узнать немало о Викторе Дине.
— Минуточку, — перебил его Паркер. — А этот Дин принимал наркотики?
— По-моему, нет. И я готов поклясться, что дело было не в Дайане. Если исходить из того, что говорит его сестра, у Виктора была большая сила воли. Возможно, 0н и пробовал наркотики однажды, но потом ему стало плохо, и он отказался от этого. Да, я понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Если он был наркоманом, то сам по себе мог свалиться с лестницы. Но не думаю, что эта версия сработает.
Обычно подобные вещи всплывают на поминках. Вопрос был поставлен... Нет, дело совершенно не в этом.
— А Дайана что сказала по этому поводу?
— Сказала, что Дин занимался спортом. Она держала его на буксире с ноября до конца апреля — около шести месяцев, а для Дайаны это достаточно долго. Интересно, чем же привлек ее этот молодой человек. Полагаю, она рассчитывала, что он на ней женится.
— Такова версия его сестры?
— Да, но еще она сообщила, что у Виктора было много амбиций. Я не совсем понял, амбиций какого рода.
— Думаю, она понимала, что Дайана — его невеста. Или она ею не была.
— Должно быть, была. Полагаю, что его сестра поймала, что он подумывает о женитьбе. Паркер рассмеялся.
— Раз так, — проговорила леди Мэри, — он что-то скрывал от своей сестры.
— Маленький чертенок. Памела была просто шокирована вчерашним шоу. Вечеринки, на которые ее брал, не были столь жаркими. Зачем он брал ее с собой? Еще один вопрос. Вчера я узнал, что Виктор хотел познакомить свою сестру с Дайаной, возможно, предполагая представить ее как будущую родственницу. Но разве Дин не собирался держать свою сестру в неведении? По словам Уиллиса, Виктор не хотел причинять ей лишнюю боль.
— А кто такой Уиллис?
— Уиллис — молодой парень, который был самым близким другом Дина, был даже влюблен в его сестру и сейчас ужасно ревнует ее ко мне. Уиллис считает, что я из компании Виктора Дина, пытается наступать мне на пятки и играть в Ватсона. Он сын провинциального портье, получил образование в средней школе; в агентстве Пима пишет тексты о кремах для лица и корсетах; носит двусторонний жилет. Это, пожалуй, самая примечательная его черта. Кроме того, Уиллис признался, что в момент падения Виктора Дина был в уборной, которая, как я уже говорил ранее, находится совсем рядом с крышей.
— А кто еще был в тот момент в туалете?
— Я его не спрашивал. Я же не мог смущать Уиллиса своими детективными расследованиями, ведь в агентстве я лишь изображаю роль новичка, занявшего место покойного Дина, и, естественно, не осмеливаюсь задавать много наводящих вопросов. К тому же, сколько я ни интересовался о происшествии в офисе, ответы на свои вопросы так и не получал. Да и дело настолько туманное, что выискивать виновного в непонятном преступлении среди примерно сотни людей достаточно сложно.
— Я полагал, ты ищешь убийцу.
— Естественно — но я не думаю, что мне удастся отыскать его, пока я не узнаю точно, где было совершено преступление. Кроме того, мистер Пим нанял меня только присмотреть за происходящими странностям в офисе. Конечно, убийство — большая странность, но Пим не приглашал меня копаться в смерти Дина. Поэтому, сам понимаешь, я не совсем свободен в своих действиях. Пока единственным человеком, у кого я вижу мотив для убийства, является Уиллис. Но это не тот мотив, который мне нужен.
— А что ты думаешь насчет ссоры Уиллиса с Дином?
— Самая глупая ссора, которая только может быть. В выходные Уиллис часто бывал дома у Дина. Дин жил в квартире вместе с сестрой, рядом ни родителей, ничего подобного. Уиллис влюбился в сестру Виктора, но Памела держала его на расстоянии, потому что не была уверена в серьезности его намерений. Однажды Дин взял с собой сестру на одну из горячих вечеринок Дайаны. Уиллис узнал об этом и поговорил с Памелой, словно датский дядюшка. Сестра Дина назвала Уиллиса занудой и идиотом. В случившемся Уиллис обвинил Дина, тогда Дин послал Уиллиса ко всем чертям. Вот тебе и ссора. Конечно же. Памела поддержала брата. После чего они объединилась против Уиллиса и «похоронили» его. Тогда Уиллис пообещал пристрелить Дина как собаку, если тот не перестанет разрушать жизнь своей сестры. Это его слова, как мне рассказали.
— Уиллис мыслит клише, — проговорила Мэри.
— Конечно, вот почему он пишет такие отличные тексты. В любом случае Дин и Уиллис находились в страшной ссоре в течение трех месяцев. Потом Дин упал с лестницы. Теперь Уиллис принялся за меня. Вчера я попросил Памелу отвезти его домой, но я даже не могу предположить, что из этого вышло. Я объяснил девушке, что такого рода вечеринки очень опасны для людей, предрасположенных к сумасшествию, таких как в Уиллис. Было ужасно смешно смотреть, как тот явился в своем костюме а-ля Ку-клукс-клан, но при этом на нем были туфли, которые он обычно носит в офисе, и кольцо на пальце, различимое за километр.
— Бедняга! Полагаю, что не Уиллис спустил Дина с лестницы?
— Я тоже так думаю, но ведь мы не знаем точно. Этот человек полон мелодраматизма и мог посчитать это прекрасным грехом. Но я не думаю, что ему бы хватило мозгов, чтобы продумать все детали. Даже если бы он сделал это, я уверен, что сразу же после непременно отправился бы прямиком в полицию в своем двустороннем жилете с заявлением: «Я совершил это во имя любви». Но существует неоспоримый факт: связь Дина с Дайаной и компанией окончилась еще в апреле — так зачем же ждать до конца мая, чтобы нанести удар. Ссора с Дином произошла еще раньше — в марте.
— Вероятно, Питер, сестра Дина подвела тебя к этому. Связь могла не прекратиться тогда, когда она об этом сказала. Она могла держать это в секрете. Возможно, она сама наркоманка или что-то в этом роде.
— Нет... Но можно кое о чем догадаться... Хотя нет, не думаю, что с Памелой Дин может быть что-то в этом роде. Клянусь, что ее отвращение вчерашней ночью к этой публике не было поддельным. Кстати, Чарльз, откуда эти чертовы люди достают все это? Вчера в этом доме было такое количество наркотиков, что хватило бы для отравления целого города.
— Если бы я знал, — печально произнес мистер Паркер, — тогда я бы был в шоколаде. Все, что я могу тебе сказать, — так это то, что они переправляют все это в лодках, а потом распространяют по разным местам, вроде вчерашнего. Вопрос — откуда? Конечно, мы можем уже завтра выйти на полсотни мелких дистрибьюторов. Но какой в этом толк? Они и сами не знают, откуда они поступают или кто передает им наркотики. Все они рассказывают одну и ту же историю. Это передается им на улице мужчиной, которого они никогда не видели ранее и не смогут опознать. Или же подкладывается им в карман в омнибусах. Вопрос не всегда в том, что они не хотят говорить правду, часто они ее действительно не знают. И если даже поймать того человека, он тоже не прояснит ситуацию. Это бизнес, как и любой другой. Кто-то наживает на нем миллионы.
— Да. Но вернемся к Виктору Дину. Есть одна загвоздка. Он зарабатывал шесть фунтов в неделю. Как же он тогда водился с компанией де Момери, общение с которой обходится примерно триста фунтов в год?
— Наверное, он жил за счет Дайаны.
— Возможно. С другой стороны, может быть, он действительно полагал, что у него есть шанс жениться на аристократке, вернее, так называемой аристократке. Ведь несмотря на то, что родственники Дайаны указали ей на дверь, она — де Момери. Представь, что Дин тратил намного больше возможного просто для того, чтобы оставаться рядом с такой девушкой. Все слишком затянулось, и он погряз по уши в долгах. К тому же это незаконченное письмо, адресованное Пиму... Как оно выглядит в свете всей этой истории?
— Ну... — начал было Паркер.
— Эй, ребята, хватит топтаться на одном месте! — перебила его Мэри. — Как вам обоим нравится ходить вокруг да около. Мне стало ясно еще час назад, что это клевета. Это же совершенно очевидно. Дин просто искал повод подзаработать. Он обнаруживает, что в агентстве творится что-то неладное — главный бухгалтер мутит что-то со счетами, или кто-то из офисных мальчиков приворовывает наличность. Тогда он пытается запугать виновника: «Если не отстегнешь мне, я расскажу все Пиму» — и начинает писать письмо. Вероятно, он даже не намеревается его отдавать директору; это была просто угроза. Неизвестный узнает о его намерениях и решает: «Мне проще убрать Дина с дороги, чем делиться с ним». Вот и все.
— Так просто? — проговорил Уимзи.
— Конечно, просто. Только мужчинам нравится все усложнять и делать из всего загадки.
— А женщинам нравится сразу же делать выводы, считаешь?
— Посоветуй мне что-нибудь. Кстати, я могу дать тебе адрес того дома, где мы были прошлой ночью. Наркотики, азартные игры, я уж ничего не говорю о кошмарных оргиях.
Он назвал адрес, и главный инспектор сделал пометки в своем блокноте.
— Хотя мы можем сделать немногое, — признался он, — это частный дом, принадлежащий майору Миллигану. Какое-то время мы за ним наблюдали. И даже если бы могли попасть туда, это, вероятно, не привело бы к желаемым результатам. Я не думаю, что найдется хоть один в этой банде, кто знает, откуда действительно поступают наркотики. Хотя, конечно, можно сказать четко о том, что есть определенные обстоятельства. Кстати, у нас уже имеется материал по паре, арестованной с твоей помощью прошлой ночью. Им грозит семь лет.
— Хорошо. И я отлично провел это время. Две сотрудницы из рекламного агентства оказались рядом и узнали меня. Я уставился на них в изумлении и сделал вид, что женщины обознались. А следующим утром при их расспросах объяснил, что у меня есть кузен, который внешне очень на меня похож, — пресловутый малый Уимзи.
— Если ребята де Момери узнают о тебе, ты обнаружишь себя на Куир-стрит, — проговорил Паркер. — Как тебе удалось подружиться с Дайаной?
— Нырнул с высокой скульптуры в фонтан. Это отлично меня прорекламировало, и Дайана мной заинтересовалась. Я выглядел как лобстер в рубашке.
— Надо быть осторожнее, братец, это должно быть опасно, — мягко произнесла Мэри. — Мы тебя любим, и маленький Питер не может представить себе лучшего дядю!
— Это может плохо кончиться, — заметил Чарльз, — на этот раз дело действительно достаточно запутанное. Когда ты встречаешься лицом к лицу со смертью, жертвой которой кто-то из твоего окружения вот-вот должен стать, ты уже можешь не напрягаться и не вынюхивать убийц, — это дело полиции. Надеюсь, это послужит для тебя уроком.
— Спасибо, постараюсь извлечь выгоду из всего вышесказанного. А теперь я пойду и постараюсь вновь стать мистером Брэдоном. Дай мне знать, если будут какие-то подвижки с Момери — Миллиган.
— Хорошо, конечно. Надеюсь, теперь мы продвинемся в деле наркодилеров.
— Надеюсь. А что уже известно полиции об этом?
— Нам поступила информация о транспортировке кокаина через побережье Эссекс. Но, благодаря недавнему распоряжению правительства об отмене береговой охраны и надзора на этой территории, наша работа усложнилась. Особенно много проблем со всеми этими частными моторными лодками. Так что, если захочешь повеселиться вечером, присоединяйся.
— Ясно, благодарю. Связывайся со мной в любое время. Я заканчиваю работать в 17.30.
В это время три человека неустанно думали о мистере Дэсе Брэдоне.
Мисс Памела Дин стирала шелковые чулки в своей уединенной квартире:
«Прошлая ночь была сказочной... Мне не следовало туда ехать, ведь бедного Виктора похоронили так недавно... Но, конечно, я отправилась туда ради Виктора... Интересно, а этот детектив догадается об этом или нет... он многого не сказал, но мне кажется, он думает, что в гибели Виктора есть нечто нелепое и смешное... В любом случае брат подозревал, что что-то не так в агентстве Пима, и он был бы мне очень благодарен, если бы я выяснила, что именно не так. Никогда раньше лично не была знакома с частными детективами... Полагала, что выглядят маленькими назойливыми мужичонками. Вульгарными, с грубыми манерами... Мне понравился его голос и его ухоженные руки... О боже, здесь же дыра! Надо ее зашить, прежде чем стрелка поползет дальше... И, кроме того, прекрасные манеры. Только мне кажется, что он рассердился на меня за то, что я пришла в «Пимс паблисити»... Ну ладно, должно быть, он настоящий атлет, если так виртуозно взобрался на этот фонтан, и плавает он как рыба... Хорошо, что у меня новый купальник... Загар... Слава богу, у меня стройные ноги от природы... Наверное, мне нужно купить новые чулки, эти уже не годятся... Я бы не хотела выглядеть такой страшной в черном... Бедный Виктор! А что же мне делать с Алеком Уиллисом? Если бы он не был таким педантом... Я была бы рада, если бы мистер Брэдон... Он совершенно прав в том, что вся эта компания нехорошая, он на самом деле знает, о чем говорит, это не просто предрассудки... И почему Алек такой ревнивый и занудный? Выглядит так глупо в этой черной штуке... Преследует людей... Некоммуникабелен — мне нравятся коммуникабельные люди. Мистер Брэдон производит впечатление именно такого человека... Нет, он такой и есть... Он выглядит так, как будто только и занимался всю жизнь тем, что посещал подобные празднества... Полагаю, что детективы высокого уровня так и должны выглядеть... А из Алека получается отвратительный детектив... И у него явно проблемы с темпераментом... Интересно, а что делал мистер Брэдон, когда уехал с Дайаной де Момери... Она — красивая, черт бы ее побрал! И веселая... Но сколько она пьет! Говорят, что алкоголь старит прежде времени... У меня пока все в порядке с фигурой, но я не умею модно одеваться... Дайана явно сходит с ума по людям, которые совершают сумасшедшие поступки... Мне не нравятся пепельные блондинки; интересно, а я бы смогла перекраситься в пепельную блондинку?»
Алек Уиллис как ни пытался задремать, сегодня ему это не удавалось. Он в который раз взбил достаточно твердую подушку и перевернулся на другой бок:
«Черт! Что за мысли у меня сегодня... Эта чертова скотина Брэдон! Между ним и Памелой явно что-то есть... Наверняка помогает ей с делишками Виктора... От него можно ожидать только одни неприятности... 14 ушел с этой белобрысой сучкой... Конечно, Памела станет лизать ему ботинки... Ох уж эти женщины... Во что только они не ввязываются... Если бы я только не выпил столько... Чертова кровать! Мне нужно поговорить с Пимом... Это не безопасно... Убийство? Памела способна связаться с кем угодно... Памела... Она не позволит мне ее поцеловать, а все эта чертова свинья Брэдон... Вниз по ступенькам... Приложить руки к его горлу... Чертов акробат! Памела... Как бы я хотел сказать ей... Деньги, деньги, деньги... Если бы я только не набрался, так тогда... Дин был слишком прытким... Я ведь рассказал ей всю правду... Черт бы побрал этих женщин! Им нравятся одни негодяи... Я же не заплатил за этот костюм... О, черт! Зачем я только столько пил? Я забыл выпить бикарбонат... Я не заплатил за эти ботинки... Все эти обнаженные девушки на вечеринке... Черный и серебряный... Он выследил меня, чертовы его глаза! И голос противный: «Привет, Уиллис!» Сегодня так прохладно... Рыбы не ныряют... Рыбы не спят... Или спят?.. Я точно не могу уснуть... Убийство... Вниз по железной лестнице, положить руки ему на горло... О, черт! Черт! Черт!»
Дайана де Момери проснулась и поставила пластинку.
«Боже мой! Как скучно... Деньги, тонны денег... мне скучно... Меня достала эта мелодия... Меня все достало... Прошлой ночью я была пьяна вдребезги... Интересно, а куда отправился Арлекин? Интересно, а кто он на самом деле? Эта маленькая идиотка Памела Дин... Доберусь до нее. Полагаю, надо заполучить любым способом его адрес... Я отобью у нее Арлекина любой ценой... Если бы я не была такой рассеянной... Я многого не помню... Как он забирался по фонтану... Черный и серебряный... У него сексуальное тело... Думаю, он смог бы меня увлечь... Господи! Какая скука! А он такой интересный... Довольно загадочная личность... Если было бы возможно написать Памеле Дин... Маленькая глупышка... Подозреваю, она меня ненавидит... Жаль, что я так обошлась с Виктором... Упал с лестницы и сломал свою дурацкую шею; скатертью ему его чертова дорога... Может, позвонить ей? Она наверняка не возьмет трубку... Такие обычно никогда не подходят к телефону... Провинциалка... Если эта мелодия будет продолжать играть, я закричу... Выпивка Миллигана отвратительна... И почему только туда все ходят?.. Арлекин... Я даже имени его не знаю... Видон... Лидер... Или что-то в этом роде... О, черт! Может, Миллиган знает... Не могу больше этого всего выносить!.. Черный с серебряным... Господи, благодарю тебя!»
Лондон сверкал разноцветными рекламными огнями, пестрые вывески, казалось, пытались перекричать друг друга: «Сопо» полностью очищает организм — «Сопо» — и все чисто!»; «Нутракс» хорош для нервов — умаслите нервы вместе с «Нутраксом»; «О, бой! — это ириска «Томбой!»; «Обувь «Фарли» позволяет вам всегда двигаться вперед!»; «Обезопасьте свой дом — «Санфект» — и нет микробов!».
Машина лорда Питера Уимзи остановилась на светофоре. Уимзи выглянул в окно, его взгляд задержался на ярком объявлении: «Что бы вы ни делали, что бы вы ни покупали, сделайте паузу и купите нечто новое. Окунитесь в мир здоровья и процветания! Никогда не расслабляйтесь! Никогда не останавливайтесь на достигнутом! Продолжайте движение вперед — а если не сможете, примите «Нутракс» для ваших нервов!»
Лорд Питер Уимзи вернулся домой и лег спать.
