– Не трусь! Давай к нам! Скатывайся!

Мокрые плавки липли к коже, я сидел на верху синей извилистой горки и во все глаза смотрел вниз, на ярко-голубое пятно бассейна и дюжего здоровяка с густыми черными усами, распахнувшего мне объятия. Он преподавал с моим отцом, и сейчас мы были в доме директора на ежегодном празднике по случаю окончания учебного года. Учителя толпились во дворике у мангала, все радовались приходу лета.

– Я поймаю! Не трусь!

Мне было восемь, и я еще не умел плавать, хотя до этого с удовольствием полдня плескался на мелководье с сестрой Ниной и наблюдал за тем, как другие дети карабкаются на горку и визжат, скатываясь вперед ногами, руками или головой. Вода, лившаяся сверху из садового шланга, сверкала и, переливаясь, струилась по горке в лучах палящего солнца. Манящее зрелище.

Завораживающее.

Я тоже могу.

Наконец я решился забраться и рискнуть. Моя шестилетняя сестренка плавала как рыба, а родители отлично плавали по-собачьи. Я один такой уродился.

– Я поймаю! Не трусь!

Я смотрел вниз, на ярко-голубой бассейн и на высокого учителя математики, папиного коллегу.

Глубоко вдохнув, я оттолкнулся и поехал.

Ветер ударил в лицо, живот свело, я ощутил восторг – и внезапный страх, когда здоровяк вдруг со смехом убрал руки.

Он не собирался меня ловить.

Я бухнулся в толщу воды, глаза застелил голубой туман, я будто попал в кошмар. Легкие наполнялись водой, и я попробовал вдохнуть. Чудовищная ошибка. Обжигающая боль душила, словно меня завернули в огненные одеяла. Я ничего не видел, только барахтался и барахтался, пока не почувствовал, как сильные руки подхватили и вытащили меня наверх.

– Смотри, вот ты и научился плавать! – прокричал голос.

Запах дыма, пивные бутылки, смех где-то вдалеке. Сестра побежала за родителями. Я пытался откашляться. В легкие словно насыпали стекла.