Глава 12

Я вернулась в кровать к Боунсу, и мне удалось поспать пару часов в промежутке между звонком в аэропорт и нестерпимым сигналом будильника. Когда я сонно протерла глаза, комнату уже заливал яркий солнечный свет, откуда-то доносилась тихая музыка и приглушенный лай собак.

– Ты в моей постели. – Боунс лежал рядом, закинув руки за голову, и не сводил с меня ясных, смеющихся глаз. – Кажется, я пропустил все самое интересное.

– В смысле? – улыбнулась я, пристраивая голову на его подушку.

– Что ты здесь делаешь?

– Если ты чего-то не помнишь – могу рассказать все в деталях, – подыграла я ему. – С какого момента память подвела тебя?

– Ну… Вчера ты сделала мне массаж, а потом… все зашло немного дальше, и ты сбежала домой. Все.

Я пару раз медленно моргнула, вцепившись в одеяло.

– Боунс, с тех пор прошло чуть больше времени, чем одна ночь, – с тревогой сказала я.

– Надеюсь, я вел себя хорошо? – прищурился он. Я резко села в кровати, вцепившись в одеяло.

– Ты в самом деле ничего не помнишь? – пробормотала я.

– Когда болею, у меня случаются провалы в памяти.

– Нет, – непроизвольно выдохнула я.

– Ты можешь напомнить мне все, что между нами произошло, – сказал Боунс, мягко прикасаясь к моему подбородку. – Но только если это не займет много времени. У меня сегодня большая вечеринка, нужно успеть навести порядок.

Я молча вылезла из кровати, взяла со стула свою кофту и набросила себе на плечи. Меня вдруг затрясло так, как будто я стояла голышом на морозе.

– Ничего не произошло, – ровно сказала я, избегая смотреть ему в глаза. – Ты неважно себя чувствовал, и я просто… присмотрела за тобой.

– Точно? – Боунс выбрался из кровати и потянулся. Высокий, загорелый, опасный, как пантера. И уже не мой.

– Я точно ничего не натворил? Что с твоим лицом? Морковь!

Я выбежала из спальни и рванула вниз по ступенькам.

– Эй, подожди! Ты забыла кое-что! – крикнул он мне вслед.

«Мое сердце, я забыла здесь мое сердце. Оно осталось под твоими ногами, разбившееся на кусочки».

– Флоренс! – Я еще не успела спуститься вниз, когда Боунс очутился рядом и крепко сжал мое запястье. – Ты забыла это.

Я повернулась к нему, и он что-то вложил мне в руку.

– Ничего я не забывала, – мотнула я головой.

– А я знаю точно, что это твое. Посмотри.

У меня в руке был небольшой красный коробок – в таком могло бы лежать…

– Я король идиотских шуток, как ты уже поняла, – проговорил он, прижимая меня к себе и целуя в лоб. – Но ты можешь включить запрет на дурацкий юмор в брачный контракт.

Я бы свалилась с лестницы, если бы не его руки, удержавшие меня.

– Это то, чего нам вчера не хватило, – сказал Боунс, указывая взглядом на коробочку. – Исправляюсь. Если конечно ты не передумала выходить за шута.

Шокированная, я открыла коробочку и тут же ее захлопнула. Кольцо.

– Будь моей женой, Флоренс.

– Ты с ума меня сведешь, Боунс, – пробормотала я и только сейчас заметила, что он встал на одно колено и теперь усиленно пытается удержать равновесие на ступеньках.

– Надеюсь, уже свел. – Он крепко сжал мою руку, словно это прикосновение могло повлиять на мой ответ.

– Свел, – подтвердила я, присаживаясь с ним рядом, подныривая ему под руку и прижимаясь к его груди. Затаив дыхание, я смотрела, как он надевает мне на палец кольцо. Изящное, из белого золота, со сверкающими бриллиантами по кругу.

– Все. Попалась. А теперь говори «да», тебе некуда бежать.

– Да, – кивнула я, подставляя Боунсу лицо для поцелуя, и… в следующее мгновение подскочила от одобрительных криков. Следом зазвучал веселый рок-н-ролл, и гостиная на первом этаже, которую с лестницы было видно как на ладони, наполнилась шумом и гамом. Я увидела Фиону и еще несколько человек: незнакомого парня в джинсовой рубашке с татуировками на шее, Ашанти и доктора Крюгер.

– Ну что, теперь это больше похоже на настоящее предложение? – Фиона взлетела по лестнице и, отстранив брата, крепко меня обняла. – Поздравляю! Обещай, что платье будем выбирать вместе!

– Обещаю, – рассмеялась я.

Боунс подхватил меня на руки и понес вниз, в гостиную, наполненную весельем и ароматом кофе. И я не стала протестовать.

Мы пили вино, ели горячие блинчики – Фиона пекла их быстрее, чем мы успевали уничтожать, – и шутили, наслаждаясь этим чудесным утром, не похожим ни на одно другое. Доктор Крюгер был искренне рад увидеть Боунса на ногах. Он сиял и широко улыбался. Ашанти, которая выглядела очень нарядно в желтом сарафане, порхала вокруг стола в радостном возбуждении, засыпая меня вопросами: какое надену платье? будет ли у меня фата? правда ли, что поймавшая букет тоже скоро выйдет замуж? Оливер – бойфренд Фионы, кареглазый, бритый наголо здоровяк, – живо разливал вино, травил байки и весело, по-братски подкалывал Боунса на тему супружеской жизни. Собаки носились вокруг, желая быть частью всего этого веселья. Такого славного утра в моей жизни, пожалуй, еще никогда не было. Я вдруг обрела семью. Такую классную, такую настоящую. Я поглядывала на сидящего рядом Боунса и не могла поверить, что этот мужчина действительно захотел принадлежать мне. Иногда мы встречались взглядами, и он тут же мне улыбался. Его рука под столом исследовала границы дозволенного: скользила по моей ноге, гуляла вдоль оборки моих пижамных шорт. Я затеяла ответную игру – водила ладонью по его бедру и с удовольствием наблюдала, как застывает его лицо и напряженно сжимаются челюсти.

– Теперь выбирает Флоренс, – объявил Оливер, размахивая айфоном. – Что ты у нас любишь?

– А? Что? – очнулась я, выныривая из моря ощущений, которые дарила мне рука Боунса, ласкающая мою ногу.

– Выбирай музыку.

– Нет, спасибо, – натянуто улыбнулась я.

– Не стесняйся, – сказала Фиона, помещая посреди стола новую башенку из свежих блинчиков. Похоже, она будет печь их, пока все не лопнут.

– Боюсь разочаровать всех своим вкусом.

– «Ван Дайрекшн». Угадал? – хохотнул Оливер. Я беспомощно вздохнула и сжала руку Боунса.

И он тут же понял, что я хочу, чтобы от меня отстали.

– Давай выберу я, – сказал он. – «Морчиба», «Наслаждайся поездкой».

– Поддерживаю, – кивнула Фиона.

– Тоска зеленая, – пробурчал Оливер, закатывая глаза.

Я стиснула зубы, как только поняла, что песня будет не слишком веселой. Впрочем, и грустной я бы ее не назвала. Красивая, легкая рефлексия.

Закрой ворота на закате. После этого ты не сможешь уйти. Ты можешь увидеть нечто большее, выяснить, что это все значит. Ты не захочешь возвращаться домой. В саду, полном ангелов, ты не будешь одинока.

Фиона опустила руки Оливеру на плечи, тот обнял ее за талию, и они медленно закружили по гостиной. Доктор Крюгер открыл бутылочку сидра и блаженно откинулся на спинку стула. Ашанти нарисовала шоколадным соусом смайлик на блине.

– Фло? – тронул меня Боунс.

– Да? – подняла голову я. Музыка затянула меня в свои сети, и я даже не пыталась выбраться из них.

– Ты плачешь, – нахмурился он.

– Нет, – улыбнулась я.

– А это что? – Боунс прикоснулся к моей щеке и кончиком пальца стер с нее влажную дорожку.

Я перебралась к нему на колени и склонила голову ему на плечо.

– Музыка не слишком хорошо на меня воздействует. Я словно погружаюсь в воду без акваланга. Если это на пару минут, то все в порядке. Если дольше – я начинаю задыхаться. Особенно если песня невеселая…

– Идем, – сказал он. Я встала с его коленей, он поднялся следом и взял меня за руку. – Меня Скай тоже режет без ножа.

Я пошатнулась от изумления и машинально схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. «Что он сказал?!»

Ничего не заметив, Боунс повел меня на улицу, в сад. Я шла за ним на ватных ногах.

– Таким, как Скай, это дано от бога, – заметил он.

– О чем ты? – пробормотала я, глядя на него во все глаза.

– Вокалистку «Морчибы» зовут Скай Эдварде, – пояснил Боунс. – Что с тобой? Ты такая бледная.

Я нервно рассмеялась. Подумать только, этот человек предложил мне выйти за него, и я согласилась. А ведь он даже не знает моего настоящего имени.

– Все в порядке. Знаешь… – Я снова заглянула в его глаза, серые, цвета шторма или предгрозового неба и проникающие в самую душу. – Я должна уехать сегодня. Уже поменяла дату вылета, вечером у меня самолет.

Боунс напрягся. Рука, ласкающая мое запястье, замерла.

– Я вернусь так быстро, как только смогу. Эта поездка не займет дольше двух дней. Даже вещи забирать не буду, полечу налегке.

– Ладно, – наконец проговорил он, притягивая меня к себе. – Расскажешь зачем?

– Да. Как только вернусь.

– У тебя там где-то бывший, которому ты хочешь в лицо объявить, что выходишь замуж? – рассмеялся Боунс.

– Нет, это просто связано с работой, – увильнула я.

– Если начальство не дает тебе покоя и выдергивает из отпуска, можешь послать их к черту. Твой муж может обеспечить тебе роскошную, праздную жизнь – так им и скажи!

– Так и скажу.

Я обняла Боунса за шею и начала целовать его так, словно поцелуев можно было набрать впрок. Словно такое счастье можно накопить, как тепло, как солнечную энергию. А потом нас прервали. Телефон Боунса завибрировал, и он отстранился от меня, прижимая к его уху.

Я надеялась, что разговор будет коротким и мы снова вернемся к тому, на чем закончили, но зря. По-видимому, произошло что-то важное. Даже не знаю, почему мне так показалось. Может быть, по тому, как крепко пальцы Боунса сжимали телефон. Или по тому, как быстро запульсировала жилка у него на шее.

– Узнай, кто, – коротко сказал он и раздраженно прибавил: – Тебе нужно мое благословение, что ли? Просто выясни это.

Я выпустила его руку, решив погулять по саду, пока он разговаривает, но Боунс не дал мне уйти. Сжал мою ладонь и одним губами сказал: «Останься».

– Не важно, сколько времени это займет. Просто узнай, кто внес этот гребаный залог.

– Что-то стряслось? – спросила я, как только Боунс спрятал телефон в карман.

– Нет, это просто связано с работой, – передразнил меня он.

– Эй, голубки! – окликнула нас с балкона Фиона. – Мои блины требуют новых ртов! Эти слабаки говорят, что уже наелись. А у меня теста еще три кастрюли!

– Начинай оклеивать стены, Фиона! – скомандовал Боунс.

Я смотрела, как ушла вниз земля за иллюминатором, и прижала лоб к холодному стеклу. Где-то там, среди миллиона сияющих огоньков, наверняка есть и машина Боунса, которую он только что выгнал с подземной парковки аэропорта и теперь повел обратно, в Саймонстаун…

Мои губы все еще горели от его поцелуев: мы провели в машине полчаса прежде, чем наконец смогли распрощаться. Я попросила его не провожать меня до стойки регистрации, и он подчинился. Не хотела, чтобы он узнал мое имя и что я лечу бизнес-классом. Не желала плакать на людях, прощаясь с ним. Хватит слез. Сожми всю волю в кулак, Полански, сказала я себе. Уеду с улыбкой и с улыбкой вернусь. Глаза предали меня только однажды, когда Боунс снял с себя крестик на цепочке и надел мне на шею.

– Я не верю в талисманы, но пусть он будет с тобой, – сказал он.

Я повертела в пальцах крестик и прочла вслух имя, выгравированное на металле:

– Оливия… Кто она?

– Могу сказать одно: ты бы ей понравилась, – вздохнув, ответил Боунс.

– Уж я бы постаралась, – пробормотала я. – Только если она не твоя бывшая. Тогда мы бы вряд ли поладили. Я бы вызвала ее на дуэль и, несомненно, победила. Теперь, когда ты научил меня снимать пистолет с предохранителя…

– Я люблю тебя, ты знаешь это? Ох.

Я втянула голову в плечи. Он еще не говорил мне это. Точно не говорил. «И я тебя», – должна была сказать я, но смолчала. Меня что-то остановило. Я побоялась спугнуть счастье, спугнуть удачу. А вдруг он передумает, как только увидит, как легко ему досталось мое сердце?

– Теперь знаю, – сказала я, сжав в ладони крестик.

Стюардесса принесла мне меню, и я сделала заказ, но ужина так и не дождалась. Усталость сморила меня, затянула в свой серый омут. Я проснулась, когда в иллюминаторы уже бил солнечный свет, а капитан бодрым голосом сообщал о температуре за бортом и предстоящей посадке.

Я успела проверить электронную почту на своем ноуте, в промежутке между посещением туалета и завтраком. Интернет в самолете – восхитительная роскошь! Я боялась, что «личка» завалена письмами от Лилит. Мы не общались уже несколько дней. Но в почте обнаружилось только одно небольшое сообщение и какие-то дополнительные сведения о Бенни Бобтейле – продюсере, на которого затевалась охота. Я даже не стала читать. Меньше чем через сутки я перестану быть частью «Мальтезе-медикал».

Мне не удалось найти Лилит. Я заехала в клинику, но начальницы там не оказалось. Я звонила ей и писала на электронную почту – безуспешно. Алиша, которая после моего повышения в гончие стала персональным секретарем Лилит, только пожала плечами.

– Вчера не появлялась, сегодня еще тоже.

«Пэ-эм-эс», – добавила она одними губами.

Примерно раз в месяц-два Лилит исчезала и отсутствовала несколько дней, а когда возвращалась, выглядела не ахти: ввалившиеся глаза, искусанные губы, лицо землистого цвета. Гончие давно прозвали эти отлучки предменструальным синдромом, но вслух об этом не говорили. В Лилит было нечто, заставлявшее придерживать язык.

Алиша протянула мне стакан с кофе и откинулась на спинку стула, вытянув длинные ноги. С тех пор как Лилит привезла нас с ней в Бостон, Алиша преобразилась не меньше моего. Если не больше. Благодаря умелому руководству ее природные данные и актерский талант раскрылись во всей красе на благодатной почве. Будь я мужчиной, я бы потеряла голову, как только увидела эту смешливую блондинку с ироничной улыбкой и повадками лисы. Лилит явно готовила и ее к карьере охотницы, только не так интенсивно, как меня. Если меня выращивали и удобряли в ускоренном режиме, то Алиша естественно и красиво росла сама, не привлекая к себе лишнего внимания. Но я не сомневалась, что, как только этот бутон раскроется, Лилит со спокойным сердцем сможет отправить на пенсию половину своих гончих.

– Лучше расскажи, что ты тут забыла! Разве ты не должна сейчас лежать на пляже Кейптауна со стаканом мохито и намазывать сиськи лосьоном для загара? – игриво улыбнулась Алиша. – Я уже год пытаюсь выбить себе отпуск, а тебя отдыхать чуть ли не силой выпихнули.

– Должна. В том-то все и дело. Алиша, дай мне знать, как только она появится.

– Обязательно. Кстати, надеюсь, ты тоже тщательно готовишься к облаве на Бенни Бобтейла, как и все мы?

Я невольно поежилась и отвела взгляд.

– А что?

– Будь готова выслушать от Лилит кучу всего по этому поводу. Кажется, она сильно нервничает из-за предстоящей авантюры. Сорвалась на крик, когда выяснилось, что Брук не сможет прийти на совещание по проекту, представляешь?

– На крик? Из-за совещания?

– Мой тебе совет. – Алиша нервно пригладила волосы. – Если тебе от нее что-то нужно, то лучше попроси об этом после того, как драгоценное семя Бенни Бобтейла окажется в пробирке. Сейчас Лилит не слишком адекватна. Подозреваю, что на кону большие деньги.

Я на мгновение представила, как в вызывающем наряде верчу хвостом перед отталкивающим Бенни Бобтейлом, и у меня дрогнули колени. Мне в самом деле стало нехорошо. Поэтому пришлось схватиться за стол Алишы, и…

– СКАЙ?! – воскликнула та, отставляя стакан с кофе и глядя на мою руку округлившимися глазами. – Что это?!

Бриллианты на кольце, которое Боунс надел мне на палец, разбрасывали отблески по лакированной поверхности стола. Вот черт! Я взглянула на значок, приколотый к лацкану пиджака Алиши, и как можно спокойнее ответила:

– Классное, да? Купила вчера в «Картье», но оно маловато, приходится носить на безымянном.

Алиша перестала разглядывать кольцо и молча подняла на меня глаза. Мы поняли друг друга. Тайнам не место в «Мальтезе-медикал».

– Когда? – улыбнулась Алиша.

– Вчера.

– О, поздравляю… с приобретением. Пожалуй, я тоже загляну сегодня в «Картье», может, у них найдется что-нибудь и для моего пальца, – ровным голосом сказала она, но ее руки в это время порхали по воздуху, отражая неподдельную безмолвную радость.

Мне следовало снять кольцо. Спрятать. Не показывать никому, даже Алише. Не дай бог эта новость дойдет до ушей Лилит раньше, чем я сама с ней поговорю. Она не из тех, кто прослезится от умиления, принимая приглашение на свадьбу от своей гончей.

Четыре дня. Прошло четыре невыносимых дня, а Лилит все не объявлялась. Я не находила себе места в Бостоне – как неправильный кусочек паззла, как лишняя деталь. Мое сердце, мои мысли – все осталось в Саймонстауне. Я разговаривала с Боунсом по Скайпу по десять раз на дню, стараясь скрывать свое отчаяние: «Еще день… Еще два… Моя начальница куда-то запропастилась, а без нее этот вопрос не решить… Расскажи еще, как ты по мне соскучился… Вот прямо так сильно?.. Нет, я не буду расстегивать блузку, помучайся…» Мы говорили с ним за утренним кофе, за ужином, я брала с собой ноутбук, отправляясь вечером в постель.

Боунс не давал мне киснуть, заставлял забыть, как много километров между нами. Но всему есть предел, нервному напряжению тоже. Утром четвертого дня я расплакалась, когда он мне позвонил.

– Все в порядке. Я справлюсь с чем угодно. Но когда между мной и тобой океан и суточный авиаперелет…

– Фло, не принимай все близко к сердцу, – сказал он твердо. – Побереги себя. Не знаю, как обстоят дела в других реальностях, но в моей никто и ничто не сможет помешать двум людям быть вместе, если они этого хотят. Ни океан, ни километры, ни злая начальница. Вообще никто, слышишь? Если до конца недели все не прояснится, то я прилечу к тебе и заодно откручу голову твоему боссу. Договорились? Заодно покажешь мне Бостон, сто лет там не был.

Да, я покажу ему Бостон. Все мои любимые улочки и кафе, парки и пристани. Но сначала затащу к себе в квартиру, и мы проведем три дня в постели. Изредка прерываясь на еду и сон. Не отпуская друг друга ни на миг. И пусть мир безумствует, пусть ураганы крушат города, пусть воюют люди и падают метеориты с неба – все несчастья будут миновать нас, пока Гарри Оушен будет держать меня в объятиях.

Мне не пришлось искать Лилит, она сама меня нашла. Утром пятого дня меня разбудил звонок, и я вцепилась в телефон раньше, чем успела полностью проснуться.

– Скай, я наконец добралась до твоих писем в почте. Что стряслось? Ты меня искала? – мягко спросила Лилит. В ее голосе слышалась хрипотца, как будто она переборщила с мороженым во время уик-энда.

– Да, я здесь, в Бостоне, нам нужно поговорить.

– В Бостоне? Уже? Отпуск не заладился? «Заладился! Но совсем не так, как я думала…»

– Хочешь, позавтракаем где-нибудь? Заодно обсудим предстоящий проект.

– Д-да, – вздохнула я, вцепившись в подушку. «Обсудим проект, в котором я не буду участвовать».

Лилит выбрала кафе совсем рядом с моим домом. Отлично, пройдусь пешком, успокою нервы. Всю дорогу до кафе я сжимала в ладони крестик Боунса и спрятала его под одежду только тогда, когда переступила порог заведения. Лилит уже дожидалась меня в уголке, устроившись на диванчике с потертой кожаной обивкой. Прямая спина, струящиеся по плечам блестящие черные волосы, изящный изгиб тонкой руки, удерживающей в воздухе чашку.

Поворачивает голову, улыбается мне, но…

Я ошиблась, это не Лилит.

Или она?

Не сразу, с трудом я узнала свою начальницу в этой исхудавшей, утомленной женщине. Под глазами залегли глубокие тени, которые она даже не пыталась скрыть с помощью макияжа. Бесцветным, бледным губам очень не хватало привычной помады оттенка спелого винограда. Безупречный костюм от «Прада» – один из ее самых элегантных – теперь висел на ней мешком. Обычно она выглядела не старше тридцати пяти – молодая, статная, привлекательная женщина. Но сегодня я бы дала ей все сорок.

– Лилит? – изумленно выдохнула я.

– Совсем скоро мы расквитаемся, и он оставит меня в покое, – криво улыбнулась она.

– Кто он?! – Я махнула официанту рукой и присела напротив.

– Синдром хронической усталости. Присаживайся. Что за срочное дело у тебя ко мне? У твоих писем тон немного… нетерпеливый.

– Прости… Не знаю, с чего начать. Не знаю, как поступить так, чтобы никого не обидеть. Боюсь тебя расстроить.

– Что стряслось? – не мигая, уставилась на меня Лилит.

– Я встретила человека, за которого выхожу замуж, и… – Я сжала в ладонях принесенную официантом чашку. – Собираюсь покончить с работой в «Мальтезе». Я больше не хочу быть гончей.

Лилит вскинула брови и пару раз быстро моргнула.

– И только? Это все, что ты мне хотела сказать? – Она улыбнулась. – Скай, дорогая, я думала, случилось что-то ужасное. У тебя украли все деньги! Ты сожгла мой дом в Африке! У тебя обнаружили рак шейки матки! Фух!.. А у нас тут всего лишь… намечается свадьба.

Лилит подняла свою чашку с кофе, и я, глупо улыбаясь, чокнулась с ней.

«Все не может быть так легко… Или может?»

– Кто этот счастливчик? «Не говори ей ничего».

– Мы познакомились в Африке, – уклончиво ответила я, глядя на остатки кофейной пены в чашке.

– Куда ты отправилась меньше недели назад, – заметила Лилит. – Ты выходишь замуж за человека, кого знаешь меньше недели?

– Вроде того, – хрипло пробормотала я.

– Никогда бы не подумала, что ты из тех, кто способен на такие необдуманные поступки, – пожала плечами она. – Тебе точно не свойственно принимать спонтанные решения. Он что, околдовал тебя?

– Похоже на то, – ответила я, избегая смотреть ей в глаза. Я так боялась увидеть в них разочарование и насмешку.

– Ладно, ладно, мы все имеем право на ошибку, – сказала Лилит, поправляя воротник блузки так, словно ей вдруг стало трудно дышать. – Это твое дело, твоя жизнь, которую ты можешь ломать как тебе вздумается.

– Лилит… – протестующе произнесла я.

– Ты совершаешь ошибку, Скай.

– Пускай.

– Согласна. Пускай. Я не буду пытаться вернуть тебя на землю. Это сделает сама жизнь. Что касается работы в «Мальтезе» и облавы на Бобтейла, я понимаю моральную дилемму, которая перед тобой встала. Ты не можешь и не хочешь охотиться на Бенни, пока у тебя между ног горячеет от одной только мысли о женихе. Это, повторюсь, понятно. Человека нельзя заставить делать хорошо то, чего он делать не хочет. Тем более молодую женщину, пораженную стрелой Амура. Но я все-таки попрошу тебя прийти на эту вечеринку. Мы с тобой просто сядем в углу, закажем бутылку шампанского и… ну, хотя бы посмотрим, как Алиша выходит на свою первую охоту. Это будет как… выпускной бал в школе: тебя там больше ничто не держит, но ты улыбаешься, танцуешь и делаешь вид, что тебе весело. Разве тебе не хочется подвести эту черту красиво? Все-таки это был целый этап в твоей жизни – когда ты познала себя, открыла в себе талант охотницы, стала той, кто берет лучшее, а не довольствуется малым.

– Я с удовольствием подведу эту черту вместе с тобой, Лилит. И со всеми девушками из «Мальтезе». Вечеринка за мой счет, что скажешь? Но я не хочу наблюдать эту охоту. Мне не терпится уехать в Африку как можно скорее, а не ждать целый месяц…

– Несколько дней. До облавы осталось несколько дней.

– Как?

– Я не дозвонилась тебе и написала электронное письмо. Была уверена, что ты в курсе и приедешь накануне охоты. Мы возьмем Бенни раньше назначенного срока. Я не знаю, когда именно, но твердо уверена, что это случится совсем скоро.

– Я… не видела это письмо.

– Скай. – Лилит прикоснулась к моей руке, и я непроизвольно вздрогнула. – Ты не пожалеешь, если пойдешь туда. Твоя карма не почернеет от того, что ты выпьешь бокал в том же баре, что и Бобтейл. Никаких темных дел, никаких пятен на твоей совести, просто приятный вечер со мной в компании. Это все, о чем я тебя прошу, прежде чем ты умоешь руки. Потом мы распрощаемся, и я оплачу твою свадьбу, если ты позволишь. В качестве прощального подарка. Что скажешь?

Лилит сидела напротив и смотрела на меня почти умоляюще. Выражение тревоги на сером лице, большие, с нездоровым блеском глаза, поникшие плечи. Словно мы находились не в оживленном кафе с хохочущими официантками, а на поминках.

– Хорошо, я приду, – сдалась я.

Во имя всего, что она для меня сделала, включая отпуск в Саймонстауне.

– В среду вечером вылетаем все вместе в Эл-Эй. Перелет и отель уже забронированы. Из одежды выбери что-то консервативное, не привлекающее внимание. Никаких броских вещей или запоминающихся аксессуаров. Постарайся выглядеть незаметно…

Я вышла из кафе на негнущихся ногах. Сунула руку в карман и сжала в кулаке кольцо Боунса. Я почти выторговала себе свободу. Осталось отсчитать три дня, выпить с Лилит шампанского и перевернуть эту страницу.

– Боунс, я с ней поговорила, – позвонив, сказала я, вдыхая свежий воздух, в котором уже ощущался привкус грядущей осени. – Я пробуду здесь еще несколько дней, а потом сяду в самолет до Кейптауна!

– Не торопись. Я уже взял билет до Штатов.

– Что? Зачем?

– Ты вчера была сама не своя, так что я просто купил билет. Нужно было сделать это раньше, а лучше вообще не отпускать тебя одну. Заодно проведаю парочку старых приятелей в Калифорнии…

– Знаешь, что? Езжай-ка сразу к друзьям, пока я разделываюсь с делами. А потом… – Я заговорщицки понизила голос. – Мистер Оушен, на вашем теле не останется ни одного места, где бы не побывали мои губы.

– Миссис Оушен, – в тон мне отозвался он. – Вы хотите, чтобы ближайшие несколько дней я провел с эрекцией в штанах?

Я смеялась так громко, что прохожие шарахались в сторону. Расступитесь! Идет Скай Полански – самая счастливая девушка на свете!