Перекресток
Несколько недель пути по Проклятой дороге стали для Лиандры самыми счастливыми в ее жизни. Следуя бок о бок с Ханом, засыпая рядом с ним и встречая бестревожные рассветы на пустынном тракте, она мечтала лишь об одном — остановить время, как это умеет демон, и тогда каждое мгновение будет бесконечно прекрасным. Им не мешали спутники и не досаждал походный быт. Для Ханлейта и Лиандры путешествие потеряло конечную цель, настолько им было хорошо вдвоем здесь и сейчас.
Хана страшило возвращение на родину, но боялся он не за себя. С ним рядом шла та, чья жизнь стала для него дороже собственной. Не всем полюбить легко. Восприимчивый, но склонный размышлять и сомневаться, Ханлейт возводил между собой и миром стену, годами укладывая в нее камни разочарования, черствости и злости. Он считал ее непробиваемой, и только встретив близкое по духу существо, понял, что не создан для одиночества.
Для сбежавшего Хранителя возвращение в Эрендол грозило не просто смертью, оно могло разрушить его хрупкое счастье. Не раз вечерами он обсуждал с Гервантом другие маршруты пути, но их не находилось. Эймар? Возможно, но много позже: имперским властям нужно дать время, чтобы потерять надежду увидеть преступников живыми, пусть и одержимыми. Нелюдь считал, что все ближайшие селения к Проклятой дороге предупреждены, поэтому сойти с тракта, даже за провизией — сродни самоубийству.
— Может, юг? — думал вслух Ханлейт.
— Говори прямо — Харматан. От того, что ты назвал эту скотскую страну по-другому, она приятнее не стала. При всем твоем опыте, ты сам рискуешь заработать клеймо на щеку, а у остальных и вовсе нет иных вариантов. Подумай, что с ней там сделают, — Гервант кивнул на Лиандру, — ну как, представил?
— Несколько лет назад Эрендол закрыл границы.
— Вот и славно — меньше народу встретим.
— Углубимся в Сирион, настолько, насколько сможем. Нужно быть очень осторожными, Гервант. И никаких лошадей…
— И будем. Жрать-то как хочется! Меня любовь не греет и, уж тем более, не кормит!
Гервант помешивал в котелке жидкую похлебку. В Ваньяре запаслись продовольствием прилично, но на такой долгий путь не рассчитывали.
— Я слышал, что эти дороги — приют для призраков. Мне не видать, может, вдоль обочин трактиры стоят? Я бы хлебнул пойла необычного: пиво зеленого или чем там покойников угощают? — спросил он Лиандру.
Гвидо обернулся через плечо и поежился, приняв шутку нелюдя всерьез.
— Вокруг ничего нет, Гервант. И никого, кроме нас.
Магия Проклятой дороги молчала, словно спала, и Лиандра не желала ее будить.
— Верю, сестричка. А куда все жители Проклятой дороги подевались?
— Умерли.
— Перестаньте, мне страшно!
Гвидо потер раненную ногу. Парень выздоравливал — разбойники не торопились и не мучили его долгими переездами.
— Все там будем, чего бояться? Так почему мертвые стесняются? Пусть заглянут на огонек! Или для них наши рожи — слишком румяные?
— Они и так здесь. Позвать? Кого ты хочешь увидеть? Таса? Тинка? Только скажи, и нас будет двенадцать, — серьезно сказала Лиандра.
— Не надо! — совсем испугался Гвидо.
— Твои черные шуточки, сестренка, мне очень по душе. Хан и тот меньше мрака нагоняет. Будь добра, раскрывай рот почаще! — усмехнулся Гервант.
Эрендол встретил путников огромной, монолитной, как крепость, стеной деревьев.
— Какой густой лес! — воскликнула девушка, вглядываясь в серый массив стволов.
— Сирион. По преданиям эльфов, он стоит со дня сотворения Мира. Сумрачный лес может пройти насквозь только избранный, а все остальные, кто осмелится переступить запретную черту, погибнут…
— Умеешь ты обнадежить, Хан, — сказал Гервант, снимая упряжь с коня.
— Почему деревья зеленые? Сейчас зима.
— Это иглы, а не листья, Лиа. Они не опадают осенью, — ответил Ханлейт, — послушайте… Для эрендольцев, Хранитель, покинувший орден — преступник. Если меня поймают, то не пощадят никого. С другой стороны — вам не пройти Сирион без моей помощи. Я предупредил в последний раз, и хочу слышать решение каждого.
— Мы пересечем лес на севере страны… Как это далеко от места, где я родился! Но я все равно чувствую, что возвращаюсь домой. Если мне суждено остаться здесь навсегда, то Эрендол — лучшая могила, о которой я могу мечтать, — странно-задумчиво для себя сказал Гервант.
— Там нет ариев? Меня это устраивает, — выбор Гвидо был самым простым.
— А я пойду с тобой куда угодно, Хан, — прошептала Лиандра.
— Тогда вперед, — вздохнул Ханлейт, — Лиа, ты должна запомнить: эльф со знаками Хранителя — твой враг. Что бы он ни говорил, все его слова — ложь, даже если кажется, что они идут от сердца. Ордена, которому я приносил клятву верности, больше нет.
Скрылась из глаз Проклятая дорога и силуэты лошадей, брошенных на произвол судьбы. Четверо путников вторглись в Сирион без приглашения
* * *
Зима в Эрендоле была мягкой. Суховеи далекого Харматана, растеряв в пути всю ярость, долетали до страны эльфов ласкающим дуновением. В январе случались оттепели, наряжающие Сирион в богатую шубу из серебряного инея, а изумрудное убранство леса придавало снегу голубой оттенок.
Какой чудесный запах стоял вокруг! Им хотелось дышать, и невозможно было надышаться: свежий, пряный, острый аромат вечнозеленых деревьев вызывал приятное головокружение. Стволы вековых кедров высились вокруг путников подобно колоннам храма, а их вершины колыхались в вышине, как волны моря. Голос Сириона напоминал Лиандре отдаленную музыку прибоя из забытого прошлого, он успокаивал и убаюкивал по ночам. Лес дышал жизнью — на пути то и дело встречались звериные тропы. Герванту вновь пригодился арбалет, и по вечерам на костре бывших разбойников аппетитно жарилось мясо. Лиандра смотрела на высокую фигуру Ханлейта и понимала, насколько внешний облик ее Хранителя соответствует суровому великолепию природы Эрендола. Гвидо хромал, опираясь на рогатину, и разговаривал больше, чем обычно.
— Как же здесь покойно! Будто все дурное осталось за сотни верст. Ты жил в таком лесу, Гервант? Я бы не против тут остаться.
— Мой дом был западнее этих мест. Там лес привычнее — темнее и буреломнее. Сирион — самая малонаселенная часть Эрендола, Гвидо, и самая загадочная. Пожалуй, я бы не захотел надолго здесь задержаться.
— В моей стране веками действовал запрет на любую магию, кроме эльфийской. Сирион чист так же, как и тысячу лет назад, но сердце леса необитаемо. Ни один эльф не решится перейти его границы. И мы не пойдем, — объяснил Хан.
— В детстве матушка пугала меня лесными духами: встретишь такого, посмотришь ему в лицо, как в зеркало своей души — и сойдешь с ума, — вспомнил Гервант.
— Лесные духи принимают твой собственный образ, как демоны? — спросила Лиандра Герванта.
— Сестричка, неужели нам рассказывали одинаковые сказки?
— Кто они на самом деле, Гервант? Духи и демоны?
— Нашла, у кого спросить! Вроде, как мертвые, давным-давно сгинувшие люди или эльфы, к примеру. Настолько старые, что не помнят, кем были при жизни. Настолько сильные, что наплевали на смерть и продолжают ходить по земле.
— Мы вышли на территорию эльфийского клана. Глядите под ноги — здесь могут быть ловушки, — предупредил Ханлейт, обрывая интересный разговор.
Они не встретили ни одной… Сирион усыпил бдительность, уверив, что покой и безопасность пришли долгожданной наградой за пережитые лишения, а чаша страданий переполнена настолько, что туда не поместится больше ни капли.
На заре следующего дня на ветвях сиял иней, как драгоценная алмазная пудра. Еще час — и красота растает, превратив Сирион из волшебного чертога в обычный лес. Но пока он поражал воображение хрустальной прелестью, словно путники попали из привычного окружения в лучший из миров. В такое тихое, торжественное утро не могло произойти ничего плохого… Внезапно Гвидо споткнулся и упал навзничь.
— Ты опять в своих трех ногах запутался? — спросил Гервант, обернулся и осекся.
Под левой лопаткой парня торчала стрела, обвитая по древку кусочком голубой шелковой ткани.
— Гвидо, нет! Хан, где была ловушка?!
Гервант не сразу поверил. Перевернув Гвидо на бок, он тщетно пытался найти признаки жизни в его широкой груди. Парень умер мгновенно, не успев понять, что случилось. Об этом сказали его глаза, удивленно взглянувшие в небо.
— Это не ловушка, Гервант, нас нашли.
Ханлейт бросился к Лиандре и прижал ее к себе. Оружия он не достал. Гервант целился из арбалета во все стороны, но лес был пуст.
— Хан! Почему мы живы?!
— Они убили человека. Я — эльф, ты — полукровка. Опусти оружие.
— Зачем ты меня держишь? — Лиандра попыталась дотянуться до меча.
— Ты умрешь, как только я тебя отпущу, Лиа. Это я нужен эльфам живым.
Гервант бросил арбалет на землю.
— Вот и все. Но я знал! В тот день, когда сожгли Дырявой котел, мы выжили случайно, благодаря девчонке, а вся эта комедия в несколько месяцев была нужна для того, чтобы доставить ее в Эрендол. Тебе на роду написано быть убитой именно здесь, Лиандра? Как же я устал! Где они, Хан? Может, хватит? — громко закричал Гервант.
Из-за стволов вышли бесшумные убийцы, держа в руках луки, но среди них был и безоружный эльф. Бесстрашно подойдя к Ханлейту и разглядывая Лиандру пронзительно-синими глазами, он доброжелательно улыбался.
— Харматанец, зачем ты ведешь через мои земли два с половиной человека? Ты вернулся в Эрендол, осознав свою ошибку? Желая сдаться, просишь милости именно у меня? Это так странно! Как видишь, сплошные вопросы. Отпусти девушку, — заговорил эльф так тихо, чтобы остальные не слышали.
Лиандра почувствовала, как участилось дыхание Хана, и догадалась, что он и ясноглазый эльф знакомы.
— Она не человек, Галар.
— Да ты не разучился лгать! Она нелюдь в пятом поколении, я угадал? Не надо было ее сюда приводить! Но не переживай, девушка умрет также быстро, как этот несчастный, — эльф кивнул на Гвидо.
— Она с Проклятой дороги, — ответил Ханлейт, прижимая Лиандру еще крепче, — проверь, как ты умеешь. Убедись в этом немедленно, чтобы я понял, что ее жизни ничто не угрожает, и я сдамся! Но если ты откажешься, — мы будем сражаться. Ты помнишь, что моя голова на плечах стоит дороже, чем отдельно? И ты знаешь, на что я способен в бою!
— Диктуешь свои условия, Хан? Зачем? Разве мы не друзья? Договоримся по-доброму. Я согласен проверить, — сказал эльф с ироничной укоризной и небрежно протянул Лиандре правую руку.
— Пожалуйста, Лиа, ради меня! — зашептал Ханлейт, — это не больно. Я хочу сыграть на слабости Галара и сохранить тебе жизнь. Он так любит власть!
Лиандра ничего не поняла, но подчинилась. Она коснулась мягкой и нежной ладони эльфа. Наверное, он никогда не держал в руках оружия и не трудился. Галар отрицательно покачал головой и опустил руку:
— Она человек. А ты врешь.
— Какой ты маг после этого! Проверь другим способом! Ее природа проявляет себя слабее с каждым днем, но ты-то должен почувствовать! — волновался Ханлейт.
Маг?! Если и так, то Галар — не арий. И он не друг Хану, чтобы не говорил! В улыбке Галара читалась глубоко скрытая фальшь, а в глазах — недоумение и какая-то удивленная ненависть.
— Не кипятись, друг! Мое терпение безгранично, но мы здесь не одни. Видишь, я тебе верю. Я всегда тебе доверял!
С этими словами Галар расстегнул высокий ворот и взял руку Лиандры за запястье двумя пальцами, как вещь. Она хотела выдернуться, но снова услышала шепот Ханлейта:
— Не надо, Лиа, позволь ему!
Эльфийский маг с брезгливым видом приложил ладонь Лиандры к своей шее. Его красивое, выразительное лицо стало презрительно-скучающим. Девушка терпела, с трудом сдерживая возмущение: ее рассматривали и вертели, решая — оставить интересную игрушку себе или сломать. На шее Галара беззащитно пульсировала жилка. Следуя безотчетному желанию уничтожить этот источник жизни, девушка прижала ладонь крепче, и в то же мгновение маг отбросил ее руку, изменившись в лице.
— Как осмысленно она смотрит! Где ты нашел эту тварь?!
— Не смей ее так называть!
— Ты привел ее вместо выкупа за свою свободу? — приподнял брови Галар, думая, что догадался, — не получится, Ханлейт. Не та цена. Я не согласен.
— Нет! Пытаешься покопаться в моих мозгах? Забыл, что бесполезно? Я невосприимчив к магии! Что ты решил? Не лги, я сразу пойму!
— Можешь разжать хватку. Я не убью существо, обещаю, — сказал Галар, вернув на лицо маску доброжелательности.
— Отпусти ее вместе с нелюдем. Пусть они уйдут!
— Нет, — мягко и решительно отрезал Галар.
Маг подошел к Герванту. Одновременно несколько эльфов рванулись и скрутили нелюдю за спиной руки. Ханлейт выпустил Лиандру и швырнул на землю меч. Его сразу же подобрали.
— Хан, что ты делаешь?! — вскрикнула девушка.
— Лиа… Мы видимся в последний раз, — сбивчиво начал Хан.
— В последний раз!? — ошеломленно повторила она.
— Для меня Эрендол — конец пути, но для тебя — начало. Гервант прав — мы все послужили судьбе и привели тебя сюда. Галар способен вернуть тебе память магией моего народа. Я не понимаю, почему он не в столице. Наверное, так и должно было быть…
— Галар тебе не друг, он тебя ненавидит! Почему ты прощаешься?! Что будет с тобой? Хан!
Она схватила Ханлейта за плечи и встряхнула. Сейчас он придет в себя и перестанет говорить ужасные вещи! Гвидо встанет и пойдет дальше, а эльфы исчезнут, как призраки. Мир рушился, но Лиандра была не в силах повернуть время назад и все исправить. И никто не в силах изменить то, что свершилось, даже демон с Проклятой дороги!
Слишком долго Ханлейт молчал, слишком много скрывал, чтобы в последний момент найти верные слова! Как рассказать Лиандре, что она живет своим разумом и чувствами, а не инстинктами мертвеца, воскресшего в новом теле? Как объяснить, кем она является на самом деле? На этот вопрос ответа нет! Или есть? Чудом, счастьем для самого Хана! Но Лиа и так это знает… Ее прикосновения чисты и лишены грязи потусторонней силы, ее суть не почуял арий! Как Галар вообще умудрился понять, кем была девушка раньше? Одержимая? Только не это!
— Я знал Галара много лет, он может быть великодушным… и добрым. Но я умоляю тебя — когда вернешь свое прошлое, беги от него немедленно! Вспомни мои слова — и беги!
— Я ничего не желаю знать про этого эльфа! Я никуда от тебя не уйду! — упрямо сказала Лиандра, не отпуская Ханлейта.
— Для эльфов вокруг и для Галара я — предатель и должен понести наказание. Они уверены, что заслуженное. Я был Хранителем для тебя, сколько мог. Я не смогу защищать тебя вечно, если только любить…
— Мы надолго расстанемся? Эльфы не сделают тебе ничего плохого? Нет? — отчаянно спрашивала она.
— На моей земле эльф не убивает эльфа, даже такое недоразумение — нелюдя, полукровку. Но ты и так почти мертв, твоя душа выжжена, как харматанская пустыня в середине лета, — Галар обращался к Герванту.
Хан криво улыбнулся:
— Ты слышишь, смерть мне не грозит. Я люблю тебя, Лиа. Я не знаю, кто ты, но продолжаю в тебя верить, как люди верят в Создателя. Не забывай меня, если сможешь.
Ханлейт обнял ее и поцеловал. Вернулся Галар.
— Ты сошел с ума, Хан?! Она же тварь! Возможно, своим безумием ты и заслужишь толику снисхождения у ордена, но отправить тебя в Эвенберг — мой долг.
Эльфы, замершие было на почтительном расстоянии, пришли в движение. Они разоружили Герванта, не забыв про нож на поясе, забрали тело Гвидо, а также все вещи и припасы.
— Связать его. И ее, — распорядился Галар.
Хан вздохнул и резко оттолкнул от себя девушку, делая шаг назад. Его немедленно схватили. Ханлейт не сопротивлялся. Поймав его прощальный взгляд, Лиандра все поняла и выхватила меч. Надежды не стало, вот и терять больше нечего…
— Лиа, не надо! — предостерегающе выкрикнул Хан.
Его повалили на землю и оттащили прочь. На девушку нацелились два десятка стрел. За пределами смертельного круга остались Ханлейт и Гервант. Галар снова вышел вперед, без страха приблизившись на расстояние удара.
— Бросай оружие. Не ценишь свою жизнь — имей уважение к чужой, — приказал он.
Лиандра с решимостью отчаяния крепче сжала рукоять меча, прикидывая, как лучше убить мага.
— Отпусти Ханлейта!
— Не опустишь меч, тебя проткнет десяток стрел.
— Зато я успею снести твою голову!
— Нападешь на безоружного?
Галар чему-то удивлялся и вглядывался в ее глаза, а Лиандру выводила из себя его спокойная уверенность.
— Я прикончу тебя с удовольствием, тварь! Грош цена моей жизни, но твоя еще дешевле!
— За «тварь» прошу прощения. Кажется, я был неправ. Я не отпущу Хана. Понимаешь слово «нет»? Давай, убей меня! Если сможешь, — вкрадчиво провоцировал Галар.
Лиандра стремительно атаковала мага в грудь, но ее клинок наткнулся на неожиданную преграду — в мгновение ока между ней и Галаром выросло столетнее дерево, крепкое, как каменное. Меч не оставлял на серой коре ни одной зарубки, настолько она была твердой. Девушка ударила еще несколько раз, меняя приемы, но без результата. Галар стоял напротив и не пытался убежать, а дерево бледнело в промежутках между атаками и пропало совсем, когда Лиандра опустила оружие.
«Что-то мешает или проснулась совесть?» Губы Галара не шевельнулись, но Лиандра его услышала — эльф умел разговаривать бесшумно, как демон. Так вот в чем заключается его магия! Это Галар отдает приказы, а эльфы послушно их выполняют!
«Какая сообразительная! Да, я читаю твои мысли. Ты не знаешь правил моей игры, поэтому отбрось меч, и забудем об этой ссоре, хорошо? Иначе я сделаю тебе больно», — говорил Галар, а рукоять меча нагревалась от тепла ладони Лиандры все сильнее. Вот раскаленный металл сжег крепкую коричневую кожу и накинулся на плоть. Красно-оранжевая сталь, мягкая, как в кузнечном горне, просачивалась сквозь ее пальцы и съедала мясо до костей. Боль от страшного ожога била молнией по нервам. Лиандра посмотрела на изуродованную руку и закричала.
Круг эльфов исчез, они остались с Галаром наедине. «Он хотел тебя спасти. Не жаль Ханлейта? Твой любимый будет страдать, когда поймет, что его жертва была напрасной!» — голос мага звучал все тише, вытесняемый голосами с заброшенного тракта. Лиандра почувствовала, как в ней столкнулись две противоположные силы — магия Галара и Проклятой дороги. «Хочешь узнать больше?» — настойчиво спрашивал Астарот, а его рука в перчатке по-прежнему предлагала то ли помощь, то ли гибель.
— Замолчите! — прошептала Лиандра, роняя меч и хватаясь за голову.
— О чем ты хотела больше узнать? И — от кого? — спросил Галар вслух.
Девушка его не услышала. Последним усилием воли она попыталась остановить завертевшийся в бешеной пляске мир. Нет, не удалось… Лиандра потеряла сознание.
* * *
Казалось, что среди зимы пошел дождь. Иней таял. Стекая по кончикам ветвей, тяжелые капли наливались водой и срывались вниз, оставляя в снегу отверстия. Эльфы ушли. О драме, разыгравшейся в чаще Сумрачного леса, напоминали только красные пятна крови Гвидо на снегу. Герванта развязали и оставили одного. Некоторое время он глядел в землю и не шевелился. Затем осознал, что его руки судорожно сжаты в кулаки и разжал их, посмотрев на крепкие смуглые ладони. Из-за дерева неслышно вышел Галар.
— Вспомни, как она сказала: «ты одинок, еще немного — и ты станешь жалок». Эти слова я прочитал в твоей голове. Почему ты назвал ее «Лиандрой»? Опасно называть именем своей сестры кого попало! Но ты сознательно хотел этой связи и получил ее. Твои мысли, Гервант — словно раскрытая книга. Мне страшно и грустно ее читать. Ты бездетен, но убитого человека любил, как сына, только Хану ты доверял, а это существо ты желал, как женщину.
— Ты отнял у меня последнее, будь ты проклят! — хрипло ответил Гервант.
— За постигшие тебя потери вини Создателя, а не меня. Последние пять лет мы убиваем всех людей, проникших в Сирион. Так ты потерял Гвидо. Сбежавший Хранитель — это смертник, зачем было к нему привязываться? А она никогда бы тебя не полюбила. Я логичен?
— В жопу твою логику.
Галар приблизился, и из-под его ладони блеснуло маленькое лезвие, приведенное в движение пальцами, нажавшими рычажок. Одежда мага также надежно скрывала кинжал ассасина, как его участливое выражение лица — истинные помыслы. Гервант вздрогнул от резкой боли и тут же зажал рукой рану чуть ниже ребер.
— Говорить не обязательно? Ты и так понял, кем я тебя считаю, мразь?
Раненый сверлил мага тяжелым взглядом исподлобья, не обращая внимания, как кровь заливает его пальцы. Галар сделал шаг назад. Физическая сила нелюдя его настораживала, и даже полный контроль над разумом Герванта не давал магу повода полностью расслабиться.
— Ранение не смертельное. В который раз тебя посетила мысль наложить на себя руки, Гервант? Могила тебя не страшит, но ты не покинешь этот мир добровольно! Звериная жизненная сила, что плещет в тебе через край, заставит тебя выть и бороться до последнего, как тупое животное. Но я милосердно дарю тебе выбор: пройти Сирион насквозь, зубами выгрызая себе место под солнцем, и страдая от бессмысленности этих усилий; или завершить печальную повесть своей жизни, не предпринимая ничего. На любое из этих решений у тебя хватит силы духа. Прощай.
Галар развернулся и пошел прочь. Он был уверен в том, какой путь выберет нелюдь, хотя тот еще сомневался.
— Сволочь, — выдохнул Гервант.
Цвет крови светло-алый, значит, печень не задета, а колотое ранение можно не зашивать… Нужно немедленно перевязать рану! Эльфы забрали все вещи, но и сойдет и подол длинной рубахи. Жгут из него остановит кровотечение. Гервант рванул другой рукой плотную ткань и услышал дробный стук. Он не сразу понял, что стучат его зубы: не от холода, и, уж тем более, не от страха. Герванта трясло от ледяного ощущения внутренней опустошенности, большего, чем простая усталость.
Эльфийский маг ушел, но зараза его последних слов осталась. Борьба ради борьбы — вот что ждало Герванта на одиноком пути в страну дварфов, где получеловек-полуэльф будет еще более чужим, чем где-либо в Эймаре.
— Я не хочу туда идти… один.
Вот она, простая, самая главная мысль, которая сводила на нет все усилия! Гервант сел на землю, опершись спиной о толстый ствол дерева и негромко рассмеялся. Он нашел свою жизнь забавной, взглянув на нее со стороны безжалостными глазами циничного ума. «Лесной охотник, королевский лучник, командир, потерявший своих солдат; бродяга; главарь банды мертвых… Я теряю все, что попадает мне в руки и продолжаю жить дальше! Я умудрился дважды потерять существо с именем «Лиандра»! Это злой рок или такая дерьмовая судьба? Эх, по-другому надо было тебя назвать, сестричка! Я — как кошка, прожившая восемь жизней, тороплюсь начать последнюю, девятую. И знаю наперед свою следующую роль — «изгой». Она будет самой жалкой».
Нелюдь задрал голову и увидел просвет неба в паутине ветвей. В его серо-голубой бездонной вышине, высматривая добычу, кружила хищная птица. Вот настоящее желание — свобода. За него не нужно бороться, достаточно отпустить руку. Гервант разжал пальцы.
