13. Эд
Итак, вот что Эд узнал о Джессике Томас, после того как она выпила пару стаканчиков (по правде говоря, четыре или пять) и немного оттаяла. Сведения о ее жизни, а не простые наблюдения. Например, что она без особой необходимости стягивает волосы в хвостик, когда испытывает неловкость, и что ее смех похож на лай тюленя – громкий, резкий и нелепый, контрастирующий с ростом и фигурой. По ее поджарому телу было ясно, что она зарабатывает на жизнь физическим трудом, корни волос давно отросли, и на ней были дешевые джинсы. Мужчине не к лицу замечать подобные детали, но Лара любила обращать внимание на цвет джинсовой ткани и строчку, и это странным образом задержалось в памяти Эда, в отличие от дня рождения бывшей жены.
1. Мальчик на самом деле не ее ребенок. Это сын ее бывшего и бывшей ее бывшего, и, учитывая, что оба от него отказались, похоже, у парня не осталось никого, кроме Джесс.
– У вас доброе сердце, – заметил Эд.
– Дело не в этом, – ответила она. – Никки мне как родной. Он живет со мной с восьми лет. Он заботится о Танзи. И к тому же современные семьи могут быть разными. Не обязательно иметь 2,4 ребенка.
Судя по оборонительному тону, она не раз вела подобные разговоры.
2. Девочке десять лет. Эд произвел некоторые мысленные подсчеты, но Джесс перебила, прежде чем он открыл рот.
– Семнадцать.
– Это… Вы были слишком юной.
– Я была сумасбродным подростком. Считала, что все знаю, а на самом деле не знала ничего. Появился Марти, я вылетела из школы, а потом забеременела. Знаете, я вовсе не мечтала стать уборщицей. Моя мама была учительницей. – Джесс мазнула по нему взглядом, как будто знала, что этот факт его шокирует.
– Понятно.
– Сейчас она на пенсии. Живет в Корнуолле. Мы не слишком ладим. Ей не нравится мой «жизненный выбор». Я так и не смогла объяснить, что, если родить ребенка в семнадцать, выбора нет.
– Даже теперь?
– Даже теперь. – Она покрутила в пальцах прядь волос. – Ты все время плетешься в хвосте. Твои друзья поступают в колледж, а ты сидишь дома с малышом. Твои друзья делают первые шаги по карьерной лестнице, а ты идешь в управление по жилищному строительству в поисках крыши над головой. Твои друзья покупают первые машины и дома, а ты пытаешься найти работу, которая позволит ухаживать за ребенком. Причем работа во время школьных занятий оплачивается очень скудно. А теперь экономика и вовсе полетела под откос. Поймите меня правильно. Я не жалею, что у меня появилась Танзи, ни секунды не жалею. И не жалею, что забрала Никки. Но если бы можно было повернуть время вспять, несомненно, я завела бы детей после того, как добилась бы чего-нибудь в жизни. Было бы чудесно дать им… нечто большее.
Она не стала поднимать спинку сиденья, рассказывая Эду о себе. Она лежала, опершись на локоть, лицом к нему под одеялом и закинув босые ноги на приборную панель. Эд обнаружил, что они уже не так его раздражают.
– Вы еще можете сделать карьеру, – заметил он. – Вы молоды. Я имею в виду… вы могли бы оставлять детей с няней…
Джесс засмеялась. В салоне машины взорвалось громкое тюленье «Ха!». Она резко села и сделала большой глоток вина:
– Ага. Конечно, мистер Николс. Несомненно, могла бы.
3. Ей нравится чинить вещи. Она подрабатывает у себя в районе – меняет пробки, кладет плитку в ванной и так далее.
– Я делаю по дому все. У меня золотые руки. Я умею даже расписывать обои.
– Самодельные обои?
– Не надо на меня так смотреть. Я поклеила их в комнате Танзи. Я и одежду ей шила до недавнего времени.
– Вы родом из Второй мировой? Банки из-под джема и веревочки случайно не собираете?
– А вы кем хотели стать?
– Тем, кем стал, – ответил он. И тут же понял, что не хочет об этом говорить, и сменил тему.
4. У нее крошечные ступни. Вплоть до того, что она покупает обувь в детском отделе (очевидно, там дешевле). После этого Эду пришлось следить за собой, чтобы не поглядывать на ее ноги, как гнусный извращенец.
5. До того как у нее появились дети, она могла выпить четыре двойные порции водки подряд и все же пройтись по прямой.
– Да, я могу пить и не пьянеть. Но, очевидно, этого мало, чтобы помнить о контрацепции.
Эд ей верил: они выпили две бутылки вина, и, по его прикидкам, Джесс выпила раза в два больше. Она немного расслабилась, но не казалась даже слегка навеселе.
Дома она почти никогда не пила.
– Когда я работаю в пабе и кто-нибудь предлагает мне выпить, я просто забираю наличные. А дома боюсь, что с детьми приключится беда и надо будет иметь трезвую голову. – Джесс смотрела в окно. – Пожалуй, я развлекаюсь впервые за… пять месяцев.
– С мужчиной, который захлопнул дверь у вас под носом, и двумя бутылками дрянного вина на автомобильной парковке.
– Сойдет.
Она не стала объяснять, почему так сильно беспокоится о детях. Эд вспомнил лицо Никки и решил не спрашивать.
6. У нее есть шрам под подбородком, оттого что она упала с велосипеда и камешек застрял под кожей на целых две недели. Джесс пыталась показать Эду шрам, но в машине было слишком темно. Еще у нее есть татуировка чуть пониже спины.
– Как у гулящей девки, сказал Марти. И два дня со мной не разговаривал. – Джесс помолчала. – Наверное, поэтому я ее и сделала.
7. Ее второе имя – Рей. Приходится каждый раз произносить его по буквам.
8. Она не против заниматься уборкой, но всем сердцем ненавидит людей, которые обращаются с ней, будто она «всего лишь» уборщица. (В этом месте Эду хватило такта немного покраснеть.)
9. Она два года ни с кем не встречалась после расставания с бывшим.
– Вы не занимались сексом два с половиной года?
– Я сказала, что Марти ушел два года назад.
– Примерно так и выходит.
Джесс села прямо и покосилась на него:
– Три с половиной. Считать так считать. За исключением одного… гм… приключения в прошлом году. И нечего смотреть на меня с таким ужасом.
– Я не смотрю на вас с ужасом. – Он постарался привести лицо в порядок и пожал плечами. – Три с половиной года. В смысле, это всего лишь четверть вашей взрослой жизни. Пустяки.
– Да. Спасибо большое.
Он не вполне понял, что случилось, но атмосфера изменилась. Джесс пробормотала что-то неразборчивое, в очередной раз стянула волосы в хвостик и сказала, что, пожалуй, пора хоть немного поспать.
Эд опасался, что так и не уснет. Лежать в темной машине рядом с привлекательной женщиной, с которой они только что выпили две бутылки вина, оказалось непросто. И неважно, что она завернулась в одеяло с Губкой Бобом Квадратные Штаны. Эд глядел на звезды через люк в крыше, прислушивался к громыханию грузовиков, кативших в Лондон, к сонному поскуливанию собаки на заднем сиденье и думал, что его реальная жизнь – жизнь, в которой существует его компания, его офис и нескончаемое похмелье от Дины Льюис, – осталась в миллионе миль отсюда.
– Еще не спите?
Он повернул голову, гадая, наблюдает ли Джесс за ним.
– Нет.
– Ладно, – пробормотала она. – Поиграем в правдивые ответы?
Эд поднял глаза к потолку:
– Начинайте.
– Вы первый.
Ему ничего не приходило на ум.
– Неужели вы ничего не можете придумать?
– Хорошо. Почему на вас шлепанцы?
– Это и есть ваш вопрос?
– На улице холодно. Старожилы не припомнят такой морозной и сырой весны. А на вас шлепанцы.
– Вам не все равно?
– Я просто не понимаю. Вы явно мерзнете.
Джесс вытянула ногу:
– На дворе весна.
– И что?
– И то. Сейчас весна. Значит, погода исправится.
– Вы носите шлепанцы в знак того, что верите в лучшее?
– Можно сказать и так.
Эд не представлял, как на это ответить.
– Ладно, теперь моя очередь. – (Он ждал.) – Вам приходило в голову уехать и бросить нас сегодня утром?
– Нет.
– Вранье.
– Ладно. Быть может, на минуту. Ваша соседка собиралась разбить мне голову бейсбольной битой, а ваш пес ужасно воняет.
– Пфф. Это все отговорки.
Он услышал, как Джесс ерзает на сиденье. Она спрятала ноги под одеялом. Ее волосы пахли шампунем. Эду вспомнились батончики «Баунти».
– И почему вы не уехали?
Он с минуту размышлял, прежде чем ответить. Возможно, потому, что не видел ее лица. Возможно, потому, что где-то между третьим и четвертым стаканчиком решил, что она вполне ничего. Возможно, выпивка и поздний час ослабили его оборону, поскольку в обычном состоянии он бы так не ответил.
– Потому что недавно я сделал большую глупость. И возможно, в глубине души мне хотелось сделать что-нибудь хорошее.
Эд ожидал, что Джесс что-нибудь скажет. Даже отчасти надеялся. Но она промолчала.
Он еще несколько минут смотрел на фонари, прислушивался к дыханию Джессики Рей Томас и думал о том, как славно спать рядом с другим человеком. Большинство дней он чувствовал себя невыносимо одиноким. Он подумал о крошечных ступнях с идеально отполированными ноготками. А затем явственно увидел поднятую бровь сестры и понял, что, наверное, слишком много выпил. Не будь идиотом, Николс, сказал он себе и повернулся к Джесс спиной.
Эд Николс думал о своей бывшей жене и о Дине Льюис, пока нежные, меланхоличные мысли не сменила неукротимая злость. А затем внезапно стало холодно и серо, у него отнялась левая рука, и он только через пару минут понял, что это не просто стук – это охранник стучит в водительское окно, чтобы сказать, что на парковке нельзя спать.
