Глава 7
Красный флаг Родины над Эльбрусом
Эльбрус – это высшая точка Европы,
Эльбрус – это счастье спортивных побед.
И люди веками торили здесь тропы,
Смыкая ряды средь трагедий и бед.
М. Бобров
В начале 1943 года, после окружения и уничтожения немецких войск под Сталинградом, перед немецким командованием встал вопрос о необходимости срочно перегруппировать свои силы на всем южном направлении – от Ростова до Кавказа. Ведь если бы у Советской армии оказалось достаточное количество свежего резерва и с его помощью удалось бы развить волжский успех и нанести удар вдоль Дона на юг, то немецкие войска, занятые штурмом Кавказа, могли оказаться отрезанными от снабжения и окружены на равнинах Краснодарского и Ставропольского краев. Отрезанным войскам, зажатым между двумя морями, горами и армией противника, грозило оказаться в той же ловушке, что и сталинградской группировке.
После Нового года мы узнали, что войска Южного фронта уже начали такую наступательную операцию с целью разгрома оперативной группы немецких войск на Дону, освобождения Ростова и закрытия путей отхода Северо-Кавказской группировки противника (в том числе горным егерям) на север. В результате проведенных боев наши войска продвинулись на 350–400 километров и нанесли поражение группе немецких армий. Однако, как потом оказалось, именно из-за недостатка резервов, особенно подвижных соединений, авиации и боеприпасов, Ростов освободить не удалось. И задача отсечения путей отхода Северо-Кавказской группировки противника осталась нерешенной. Однако сам факт успешного проведения крупных наступательных операций, направленных на освобождение Кавказа, внушал бойцам уверенность в победе.
Среди европейских же союзников Германии началось отрезвление военнослужащих и мирного населения. Умножились случаи дезертирства, уклонения от военной службы. С 1943 года в плен Красной армии сдавались уже не только отдельные солдаты и офицеры, но и целые подразделения румынской, венгерской и итальянской армий. Обострились взаимоотношения между военнослужащими вермахта и союзных армий.
Новая линия фронта шла от Воронежа до впадения Северского Донца в Дон, то есть отодвинулась от Сталинграда на запад на 300 километров и более. В то же время немецкие войска группы «А» все еще стояли у Моздока и под Новороссийском. Адольф Гитлер, опасаясь нового окружения, скрепя сердце дал приказ Кавказской армии фельдмаршала Э. фон Клейста отойти за Дон. Немецкое командование, находясь под тяжестью поражения в Сталинграде, имело основания опасаться окружения и вероятности очередного попадания в котел. Немецкие войска, предназначенные для прохождения Кавказа и захвата Грузии, Армении и Азербайджана с дальнейшим выходом на Ближний Восток, теперь отступали. Это означало, что немцами были потеряны последние надежды на овладение кавказской нефтью; кроме того, отдав продвижению на юг много сил и средств, германская армия не добилась даже тактического успеха, так как не смогла сколько-нибудь заметно ослабить боевые возможности советских войск, противостоящих им в этом регионе.
Можно даже сказать, что немцы спешно отошли сначала с горных перевалов и из Моздока на северо-запад, а потом и с равнин Краснодара и Ставрополя. Бессмысленными стали теперь немецкие планы дальних южных и восточных походов для покорения новых и новых земель и народов.
1 февраля 1943 года на совещании высшего командного состава вермахта Гитлер сказал: «Возможность окончания войны на Востоке посредством наступления более не существует».
12 февраля наши войска освободили Краснодар.
В начале января 1943 года несколько наших разведчиков из 106-го и 101-го ОГСО были заброшены через перевалы в тыл противника. Доставленные «языки» говорили, и разведка донесла, что немцы собираются уходить. Понадобилось подтверждение. Группа из 105-го ОГСО под руководством Виктора Кухтина также пошла на разведку, она дошла до первого моста по реке Адыр-Су в Балкарии, на котором обнаружила только одного балкарца, охранявшего мост. Он сказал, что немцы ушли. В январе же был получен приказ штаба Закавказского фронта: группе альпинистов, участникам обороны Главного Кавказского хребта, поручено особое задание командующего 46-й армией генерала И.В. Тюленева – сбросить фашистские флаги с вершин Эльбруса и установить на них государственные флаги Советского Союза.
Нигде не упоминается, что было еще два отряда – в том числе мой – для обеспечения безопасности восхождения. Мы тогда вышли в район Терскола, побыли там и немцев нигде не обнаружили. Охранение, конечно, снимать не планировали, но было ясно, что немцы покинули горы. Мы, альпинисты, страстно желали сбросить штандарты фюрера, установленные гитлеровцами на Эльбрусе в августе 1942 года, когда им удалось совершить восхождение. И наконец наша мечта сбывалась.
Меня вызвал к себе командир 105-го отдельного горнострелкового отряда старший лейтенант Г.Е. Санакоев и дал мне прочитать под расписку приказ штаба фронта, адресованный майору П.И. Сироткину:
«Штаб опергруппы Закфронта по обороне Главного Кавказского хребта.
6 января 1943 г. № 17/9. г. Тбилиси командиру 897-го горнострелкового полка майору тов. Сироткину П.И.
Инструктор альпинистского отделения опергруппы штаба Закфронта – мастер спорта СССР по альпинизму младший лейтенант Н.А. Гусак в течение ближайших дней организует и проводит восхождение на обе вершины Эльбруса для ликвидации немецко-фашистских вымпелов и установления государственных флагов СССР.
Подготовка и организация группы возлагается на вас и младшего лейтенанта тов. Н.А. Гусака.
Начальником группы назначается младший лейтенант тов. Н.А. Гусак.
Ввиду политической значимости мероприятия, обеспечить младшему лейтенанту Н.А. Гусаку тщательную подготовку группы – 4–5 человек, им отобранных инструкторов альпинизма и партизан Верхней Сванетии.
Группу необходимо обеспечить лучшим спецснаряжением, обмундированием, альпинистским питанием, сухим спиртом, оружием и рацией.
Обеспечить охрану и сопровождение группы.
Заместитель командующего войсками Закфронта
по обороне Главного Кавказского хребта
генерал-майор И.А. Петров».
В левом верхнем углу приказа – резолюция командира отряда Г.Е. Санакоева начальнику штаба этого отряда лейтенанту А.М. Уварову:
«Товарищу Уварову
1. Выдайте все необходимое для выполнения задачи.
2. Одновременно сообщите Пияшеву о готовности.
3. Организацию и отправку возлагаю на тебя.
4. Старшим группы сопровождения и прикрытия назначаю старшего инструктора альпинизма лейтенанта тов. М.М. Боброва».
Политическое управление Закавказского фронта придавало большое значение выполнению этого задания. Восхождение на Эльбрус зимой – дело непростое, особенно в период боевых действий. Это километры отполированных ветром, порой очень крутых ледяных склонов, преодолеть которые можно только на острых стальных «кошках», в совершенстве владея альпинистской ледовой техникой восхождения. Эльбрус зимой – это маленькая Антарктида с морозами до минус 50 °C и ураганными ветрами.
Командованием было принято решение направить на Эльбрус три группы инструкторов военного альпинизма.
Первая группа – младшие лейтенанты Н.А. Гусак (старший), Г.В. Одноблюдов, А.И. Сидоренко, старший лейтенант Б.В. Грачев, рядовые В.П. Кухтин, братья Габриэль и Бекну Хергиани из сванского истребительного отряда. Маршрут следования – Местиа (Сванетия), перевал Бечо, Терскол (Кабардино-Балкария), «Приют одиннадцати» (Эльбрус).
Вторая группа – лейтенанты Н.П. Моренец (старший), А.И. Грязнов, А.В. Багров, Н.П. Персиянинов, Л.Г. Коротаева, Г.К. Сулаквелидзе, младший лейтенант А.А. Немчинов. Маршрут следования – Накра (Сванетия), перевал Донгуз-Орун, Терскол (Кабардино-Балкария), «Приют одиннадцати» (Эльбрус).
Третья группа – капитан А.М. Гусев (старший), политрук Е.А. Белецкий, инженер-капитан Н.А. Петросов, старший лейтенант В.Д. Лубенец, лейтенанты Е.В. Смирнов, Л.П. Кельс. Маршрут следования – машиной от Тбилиси, Крестовый перевал (Военно-Грузинская дорога), Орджоникидзе (Владикавказ), Нальчик, Терскол, «Приют одиннадцати» (Эльбрус). На руках у руководителей группы были удостоверения и предписания.
«Штаб опергруппы Закфронта по обороне Главного
Кавказского хребта.
2 февраля 1943 г. № 210/ог. г. Тбилиси
Начальнику альпинистского отделения военинженеру
3-го ранга Гусеву А.М.
П р е д п и с а н и е
С группой командиров опергруппы в составе: политрука Белецкого, инструкторов альпинизма Гусака, Кельса,
Лубенца, Смирнова на машине ГАЗ № КА-7-07-44 (шофер Марченко) выехать по маршруту Тбилиси – Орджоникидзе – Нальчик – Терскол для выполнения специального задания в районе Эльбруса по обследованию баз укреплений противника, снятию фашистских вымпелов с вершин и установлению государственных флагов СССР.
Просьба к местным и партийным организациям оказывать необходимое содействие начальнику группы военинженеру 3-го ранга Гусеву.
Зам. командующего войсками Закфронта
генерал-майор И.А. Петров».
Н.А. Гусак, указанный в предписании А.М. Гусева, как уже было сказано выше, следовал самостоятельно в качестве старшего первой группы через перевал Бечо. У него было свое удостоверение, выданное командованием 5-го ОГСО, подписанное командиром Г.Е. Санакоевым и начальником штаба А.М. Уваровым:
«У д о с т о в е р е н и е
Настоящее выдано мл. лейтенанту мастеру спорта СССР по альпинизму тов. Гусаку Николаю Афанасьевичу в том, что он действительно является начальником группы Р.К.К.А., совершающей зимнее восхождение на обе вершины Эльбруса во исполнение приказа штаба Закфронта по ликвидации немецко-фашистских вымпелов и установке флагов СССР.
Разрешается ношение огнестрельного оружия.
№____ Подпись владельца
Командир 5-го ОГСО ст. лейтенант Санакоев.
Нач. штаба лейтенант Уваров».
Аналогичное удостоверение было на руках и у старшего второй группы Николая Моренца.
В Баксанском ущелье в это время регулярных вражеских войск уже не было. В боковых ущельях бродили оставшиеся при отступлении мелкие группы егерей. Они, видимо, не потеряли надежды прорваться к своим и действовали довольно активно. Объединяясь, егеря нападали на подразделения наших войск и терроризировали местных жителей, добывая себе пропитание.
Не исключалась и для нас встреча с егерями.
Поэтому перечисленным трем группам были приданы два взвода прикрытия: один под командой старшего лейтенанта А. Теттова, другой – под моей командой. В нашу задачу входило: разведка местности, сопровождение групп до поляны Азау и прикрытие огнем участников восхождения в случае столкновения с противником.
В Баксанское ущелье мой взвод прошел вместе с группой Н.А. Гусака, сопровождая его через перевал Бечо, где мы не встретили никакого сопротивления. А взвод старшего лейтенанта А.А. Теттова прикрывал группу Николая Моренца при переходе через перевал Донгуз-Орун и вместе с ней пришел в Терскол. Местные жители Балкарии предупреждали нас об осторожности и возможной встрече с мелкими группами егерей, но наиболее опасными были, пожалуй, тропы в районе поляны Азау и тропы, ведущие к базам на склонах Эльбруса, – все они были заминированы. Поэтому двигаться приходилось внимательно и осторожно, в обход, по скалам, лавинным склонам, по сложной эльбрусской целине, что очень затрудняло восхождение. На базе «Старый кругозор» было принято решение моему взводу на всякий случай спуститься назад в Азау и перекрыть возможный выход егерей на склоны Эльбруса, если они пойдут по следам наших альпинистов. При подъеме к «Старому кругозору» мы убедились в полном отсутствии противника на Эльбрусе.
В назначенное время все три группы встретились в «Приюте одиннадцати» (4200 метров над уровнем моря) и объединились в отряд, состоящий из двадцати человек: А.М. Гусев (старший), Е.А. Белецкий (замполит), Н.А. Петросов, В.Д. Лубенец, Б.В. Грачев, Н.А. Гусак, Н.П. Персиянинов, Л.Г. Коротаева, Е.В. Смирнов, А.В. Багров, Л.П. Кельс, Г.К. Сулаквелидзе, Н.П. Моренец, А.И. Грязнов, А.И. Сидоренко, Г.В. Одноблюдов, А.А. Немчинов, В.П. Кухтин, Г.В. Хергиани, Б.В. Хергиани.
Здание «Приюта одиннадцати» было повреждено бомбами, фасад весь изрешечен пулями, исковеркан осколками, крыша с дизельной станции снесена взрывом. Метеостанция разрушена. Входная дверь «Приюта» сорвана, в здании полно снега. Как на «Кругозоре», так и на «Приюте» в скалах валялись боеприпасы и исковерканное оружие. Повсюду были видны многочисленные разрушенные укрепления и огневые точки. Продуктовые склады были взорваны или залиты керосином.
Трехэтажное здание гостиницы «Приюта одиннадцати», обитое оцинкованным железом, своими обтекаемыми формами напоминало гондолу огромного дирижабля. Фашисты запакостили все помещения до предела. Военные альпинисты все же разместились в нескольких уцелевших комнатах. Надвигалась непогода. Ураганный ветер бушевал почти неделю. Подъем на Эльбрус в такую непогоду был крайне рискованным. Было решено, что наиболее сильная и подготовленная группа из шести воинов: Е. Белецкого, Г. Хергиани, Е. Смирнова, Б. Хергиани, А. Сидоренко под руководством Н. Гусака (среди них пять мастеров спорта) выходит первой и поднимается на труднодоступный Западный купол (5642 метра).
Представление о том, в каких условиях проходил штурм высоты, лучше всего можно составить, читая дневник одного из участников памятного восхождения А.И. Сидоренко. Слегка пожелтевшая тетрадь теперь – исторический документ. Скупые, но четкие и торопливые записи:
«13.02.1943 г. Погода окончательно испортилась. Сильный западный ветер, облачность, снегопад. В 2.30 вышли из “Приюта”. Ориентировка затруднена. Взяли левее. Габриэль и я, как ведущие, проваливались несколько раз в трещины. У Белецкого то и дело гнутся “зубья” на левой кошке… Нудный и длинный траверс от “Приюта
Пастухова” (4800 м) к седловине. Ветер в лицо. На щеках и носу то и дело образуются ледышки. В 10.20 подошли к домику на седловине (5300 м) – забит снегом. В тридцати метрах – могила с крестом и ледорубом. Оставили рюкзаки, начали крутой снежный подъем на вершину. Не видно ни зги».
Действительно, условия восхождения были необычайно тяжелыми. Высота и лютый мороз при шквальном ветре делали свое черное дело, выматывали последние силы.
Бывая в Ленинграде, Александр Игнатьевич Сидоренко часто останавливался у меня дома. Мы с ним были знакомы еще до войны по альплагерю «Рот Фронт» и по совместным боевым действиям на перевалах Кавказа. В вечерних разговорах дома за чаем мы часто возвращались к нашей кавказской военной теме и, в частности, к Эльбрусу. Александр рассказывал, что после выхода на седловину какое-то время еще шли к вершине, но вся группа была на грани своих физических возможностей. Приказ командующего фронтом мог быть не выполнен. Старший группы Н.А. Гусак, учитывая сложность обстановки, принимает решение разрешить двум добровольцам, находившимся в лучшей спортивной форме, – Александру Сидоренко и бойцу сванского истребительного отряда Бекну Хергиани – идти вверх, а сам с оставшимися людьми стал спускаться назад к седловине и ожидать возвращения своих смельчаков. Александр и Бекну исчезли на рассвете в сером хаосе бурана. Захлебываясь разреженным морозным воздухом, преодолевая отполированные ветрами ледовые склоны, наперекор бешеным порывам снежной вьюги, они подошли, наконец, к триангуляционной вышке на самой вершине. Здесь развевались потрепанные ветрами два фашистских военных флага. Ребята срывают их, водружают родной флаг СССР и оставляют в туре записку. Она стала достоянием истории:
«13.02.1943 г. 14.00.
Сегодня сюда поднялась группа инструкторов альпинизма Р.К.К.А. с “Приюта одиннадцати” за 9 часов. Снегопад, туман, мороз. Восхождение посвящено освобождению Кавказа от гитлеровцев и 25-й годовщине нашей славной Красной армии. Группа по приказу командования Закавказского фронта сняла немецко-фашистский вымпел и установила наш Красный флаг СССР. Смерть немецким оккупантам! Да здравствует наша партия – ВКП(б) и героическая Красная армия! Да здравствует наш Эльбрус и вновь свободный Кавказ!»
На седловине у домика их с нетерпением ожидали друзья. Большое волнение вызывало у оставшихся в «Приюте одиннадцати» альпинистов длительное отсутствие своих товарищей. В нормальную погоду группа сильных альпинистов может дойти от «Приюта» до вершины за 8—10 часов. Но прошло уже более 15 часов, а ушедшие еще не возвращались.
Оставшиеся на базе решили идти на помощь, искать своих товарищей, как неожиданно из серой мглы в 17.40 один за другим появились Н. Гусак, Е. Белецкий, Габриель и Бекну Хергиани, Е. Смирнов, А. Сидоренко. Они еле шли, часто останавливались и шатались от усталости. Встречающие подхватили их на руки и внесли в здание. Здесь они бросили на пол обрывки фашистских флагов. В доме, заглушая шум снежной бури, загремело дружное «ура!». Их обнимали, целовали, поздравляли, но самым лучшим поздравлением было полученное по радио сообщение: «Наши взяли Ростов и Харьков». Половина дела была сделана. Теперь предстояло то же самое сделать на Восточной вершине.
Буран продолжался еще трое суток. А когда стало проясняться, то усилился мороз. На уровне «Приюта» он достигал минус 40 градусов, скорость ветра – 25–30 метров в секунду. А что же делается там, на вершине, – за минус 50 градусов, наверное? Все были одеты в полушубки – конечно, тяжеловато, но они надежно защищали от холода и ветра. Маски на шерстяных шлемах, надетых под армейские шапки-ушанки, предохранили лица от обморожения. На ногах у всех были валенки и «кошки».
17 февраля 1943 года А.М. Гусев в 2 часа ночи повел четырнадцать человек на Восточную вершину Эльбруса (5621 метр). Флаг, который предстояло установить, хранился в рюкзаке у замполита В.Д. Лубенца. Ориентировались на Полярную звезду – она стоит почти над самой вершиной. Ветер мел ледяную поземку. Начался рассвет. Мороз крепчал. Прошли «Скалы Пастухова», и наступил нудный крутой подъем и длинный траверс в седловину. Чтобы сократить путь, Гусев, не доходя до седловины, сворачивает вверх и ведет группу на западный гребень вершины. Каждый шаг дается с трудом. На вершине снежные вихри, но отличная видимость до самого Черного моря. У геодезического пункта выдернули обломки древка с обрывками фашистского вымпела и установили красный флаг Родины. Салют из пистолетов. Оператор Н. Петросов снимает этот торжественный момент: фашистские флаги сброшены, флаги СССР водружены.
В штабе Закавказского фронта в Тбилиси восходители на Эльбрус, инструкторы военного альпинизма были приняты командующим генералом армии И.В. Тюленевым. Руководитель капитан А.М. Гусев доложил о выполнении приказа. За успешное выполнение задания командующий всем вручил государственные награды.
Прошло много лет с той памятной даты. На момент написания книги из этой героической двадцатки никто не остался в живых. Восхождение военных альпинистов на Эльбрус в 1943 году для снятия фашистских вымпелов и водружения флагов Советского Союза можно смело назвать выдающимся зимним спортивным достижением.
После этого восхождения Николай Моренец в феврале 1943 года написал песню «Барбарисовый куст», ставшую любимой среди альпинистов и туристов. Осенью спелые ягоды барбариса напоминают капли крови.
Только что закончились бои на Кавказе, а уже осенью 1943 года начальник Генерального штаба маршал А.М. Василевский дал указания в честь побед Красной армии на фронтах совершить рекордное спортивное восхождение в горах Кавказа. Приказом по Закавказскому фронту трем офицерам бакурианской Школы военного альпинизма и горнолыжного дела – Михаилу Ануфрикову, Евгению Абалакову, Валентину Коломенскому – предписывалось «убыть на траверс пяти вершин Джугу-Турлючатской подковы». Начальником команды назначался Ануфриков. Это был впервые в мире блестяще пройденный траверс сложнейших вершин.
Все это было осуществлено в труднейшие военные годы. До окончания войны еще было далеко. Об этом выдающемся восхождении с удивлением и восторгом писали английские и американские газеты, утверждая, что русские офицеры совершили рекордный траверс и что это победа спортивного духа на Кавказе.
Кстати, это восхождение было осуществлено спустя три месяца после другого памятного события: летом 1943 года в Сталинграде состоялся футбольный матч. Почему же и сегодня так обжигает душу спортивная хроника военных лет? Может быть, потому, что напоминает: спорт помог выстоять в то суровое время.
По окончании оборонительной операции на Кавказе в 1943–1945 годах я продолжил подготовку инструкторов военного альпинизма в Школе военного альпинизма и горнолыжного дела (ШВАГЛД). Был неоднократно командирован в различные горные районы для выполнения специальных заданий разведывательно-исследовательского и топографического характера. Долго работал в Иране в зоне оккупации советских войск. После войны приступил к систематической тренерской работе, в том числе в системе Министерства обороны.
