Книга: В темном-темном лесу
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

С Клэр я познакомилась в первый день в первом классе. Я сидела одна за партой и старалась не разреветься. В классе все друг друга знали, потому что ходили в один детский сад, я же не знала никого. Я была маленькая и тощая, мама заплетала мне две тугие коротенькие косички – «чтобы ничего не торчало». Еще я умела читать, но собиралась об этом помалкивать. Мама сказала, что меня будут дразнить всезнайкой, и вообще, лучше читать не как бог на душу положит, а правильно – как учитель объяснит.
В общем, я сидела одна, а остальные болтали себе по парам. И тут вдруг появилась Клэр. Я никогда не видела такой красивой девочки. У нее были длинные волосы, распущенные вопреки школьным правилам, и они сияли на солнце, как в рекламе шампуня «Пантин». Она обвела глазами класс, и со всех сторон ее начали звать: «Клэр, Клэр, садись со мной!»
А она выбрала меня.
Не знаю, представляете ли вы, каково это – когда тебя выбирает такая, как Клэр. Словно на тебе остановился луч теплого яркого софита и тебе и лестно, и неловко вдруг попасть в центр внимания. Все смотрят на тебя, и ты читаешь во взглядах: «Почему она? Что в ней такого особенного?»
В общем, Клэр села рядом со мной, и я сразу же превратилась из пустого места в человека. В того, с кем другим интересно поболтать и даже подружиться.
Она улыбнулась мне, и я заулыбалась в ответ. «Привет, – сказала она, – я Клэр Кавендиш. У меня такие длинные волосы, что я могу на них сидеть. Я буду играть Деву Марию в спектакле на Рождество». «А я Л-л-ли…», – заикаясь, начала я, пытаясь выговорить имя Леонора. Клэр, не дослушав, радостно воскликнула: «Привет, Ли!»
– Клэр Кавендиш. – Учительница постучала мелом по доске, привлекая наше внимание. – Почему у тебя волосы не собраны?
Клэр подняла на нее ангельское личико.
– А у меня от этого мигрени. Врач сказал, что волосы заплетать нельзя. У меня и справка есть.
В этом была вся Клэр.
Справка? Какая еще справка? Какой врач в здравом уме выдаст пятилетнему ребенку справку с запретом плести косы? Бред же! Но это не имело никакого значения. Любой бред, слетев с уст Клэр, становился правдой. И да, ей в самом деле досталась роль Девы Марии в рождественском спектакле. А мне досталась роль Ли. Заикающейся мышки Ли. Ее лучшей подруги.
Я не забыла, что Клэр сделала для меня в первый день. Она могла выбрать кого угодно. Могла воспользоваться своим положением и сесть с какой-нибудь из девочек, у которых были заколки с куклой Барби или туфельки «Лелли Келли», предмет всеобщей зависти.
Но она села со мной, одинокой тихой мышкой, и тем самым меня преобразила.
Как лучшую подругу Клэр, меня принимали во все игры, я никогда не сидела в углу, изнывая от скуки. Я получала приглашения на все дни рождения, потому что меня хотела видеть Клэр, а Клэр везде была почетной гостьей. А когда прошел слух, что Клэр приходила ко мне поиграть и хорошо отозвалась о моих качелях и кукольном домике, другие девочки стали принимать мои несмелые приглашения.
В пять лет дети бывают очень жестокими. Они способны говорить такие вещи, на которые ни у какого взрослого не повернется язык – о том, как ты выглядишь, как говоришь и пахнешь, что на тебе надето, какая у тебя семья. Скажи такое коллеге в офисе – и вылетишь с работы за недостойное поведение, в школе же это в порядке вещей. В каждом классе есть козел отпущения – ребенок, с которым никто не хочет сидеть, на которого пытаются свалить любую вину, которого никто не хочет брать к себе в детских играх. И почти с той же неизбежностью в любом детском коллективе появляется королева. Если таковая и была в нашем классе, то это Клэр. А я без ее поддержки имела все шансы занять место козы отпущения. И за избавление от этой участи какая-то детская часть моей души была навеки ей благодарна.
Не поймите меня неправильно, дружба с Клэр не всегда давалась мне легко. Теплый софит ее благоволения в любой момент мог погаснуть, и тогда лучшая подруга становилась объектом насмешек. Много раз я возвращалась домой в слезах, потому что Клэр что-то такое сделала или сказала. И все-таки она была великодушная и щедрая, с ней было весело, и я просто не могла обходиться без ее дружбы, так что каждый раз ее прощала.
А вот мама моя не питала к ней никакой симпатии. По совершенно непонятным мне причинам – Клэр ведь сочетала в себе все качества, которые мама пыталась развить во мне. Клэр была очаровательна, никогда не лезла за словом в карман, она всем нравилась и не уделяла учебе чересчур много внимания. И тем не менее, когда настала пора переходить из начальной школы в среднюю, мама не скрывала надежды, что я поступлю в наш местный лицей, а Клэр нет.
Однако Клэр поступила. Никто не назвал бы ее заучкой, но она была умна и вполне способна выдержать экзамены.
Тогда мама пошла к директору и попросила, чтобы нас с Клэр развели по разным классам. Так на занятиях у меня появилась новая, не менее неожиданная подруга – веселая колкая Нина, с большими темными глазами и худыми смуглыми коленками. Нина была меня выше, пробегала восемьсот метров за две минуты тридцать секунд, умела пошутить и никого не боялась. Расслабляться с ней рядом не следовало, чтобы не пострадать от ее острого языка – по части язвительных комментариев она не делала разницы между друзьями и врагами. Сейчас ты смеешься над ее шуточками, а в следующую секунду сама оказываешься их объектом. Но мне она нравилась. И с ней я все же чувствовала себя спокойней, чем рядом с Клэр.
Однако на переменках Клэр меня находила. Мы вместе обедали, вместе сбегали с уроков в универмаг «Вулвортс», где проматывали карманные деньги на диски с музыкой, которая нравилась Клэр, и на лак для ногтей с блестками, с которым нам запрещалось являться в школу. Поймали нас лишь однажды, в пятнадцать лет. На плечо мне легла тяжелая рука, над нами нависло разъяренное лицо мистера Бэннингтона, и посыпались угрозы: исключение, вызов родителей, штрафные сидения после уроков до конца жизни…
Клэр подняла на него честные-честные голубые глаза. «Простите нас, пожалуйста, мистер Бэннингтон. Понимаете, сегодня был бы день рождения дедушки Ли. Того самого, с которым она прожила все детство, помните? – Она сделала многозначительную паузу, давая учителю возможность лихорадочно пошарить в памяти. – В общем, она сейчас в таком состоянии, что не смогла пойти на уроки. Если мы поступили неправильно, я приношу извинения».
Я могла лишь изумленно вытаращиться. Дедушкин день рождения? Сегодня?! Неужели я забыла? Он умер меньше года назад… Но вскоре я пришла в себя и страшно разозлилась. Конечно, нет! Был только март, а день рождения у него в мае!
Мистер Бэннингтон грыз ус и хмурился. «Ну, – наконец изрек он, – принимая во внимание обстоятельства… Но ваше поведение непозволительно, девочки. А если бы в школе случился пожар? Спасатели могли погибнуть, разыскивая вас в здании! Вы понимаете? В общем, чтобы это не стало у вас привычкой, ясно? Сегодня я закрою на это глаза. Учитывая обстоятельства. Но только сегодня!»
«Простите, мистер Бэннингтон. – Клэр низко опустила повинную голову. – Я хотела поддержать Ли. Как полагается хорошей подруге. Ей очень тяжело».
Мистер Бэннингтон неловко кашлянул, коротко кивнул, развернулся и ушел.
Я была так зла, что весь обратный путь не проронила ни слова. Как она посмела? Как?!
У ворот школы она взяла меня за плечо. «Ли, ты ведь не обиделась? Я ляпнула первое, что в голову пришло. Все-таки это я подбила тебя сегодня прогулять, мне полагалось и отмазываться».
Я слушала с неподвижным лицом, представляя реакцию мамы на мое исключение из школы. А Клэр все-таки спасла нас обеих. Но как мне теперь придется пережить настоящий дедушкин день рождения, надо ведь будет идти в школу и ни слова никому об этом не говорить…
«Спасибо», – произнесла я жестким, неестественным голосом без следа заикания. Клэр лучезарно улыбнулась. «Всегда пожалуйста!» И я тут же растаяла и почти вопреки своей воле заулыбалась в ответ.
В конце концов, Клэр поступила так, как полагается хорошей подруге.

 

– Нет!
– Фло…
– Ты не можешь уехать!
На секунду Мелани замерла, подбирая слова, а потом фыркнула от смеха.
– Очень даже могу! И уезжаю! – Она закинула сумку на плечо и направилась к двери.
Фло, на грани истерики, преградила ей дорогу.
– Нет! Я не позволю тебе все испортить!
– Да хватит чушь пороть! – не выдержала Мелани. – Приди в себя! Клэр до лампочки, здесь я или нет! Это ты придумала себе идеальный сценарий и теперь пытаешься заставить всех ему следовать! Угомонись уже!
– Ты! – Фло обвиняюще ткнула в нее пальцем. – Ты плохая подруга! И плохой человек!
– Да при чем тут плохая подруга… – устало отмахнулась Мелани. – Я просто мама. Моя жизнь не вращается вокруг ее высочества Клэр Кавендиш. Уйди с дороги, пожалуйста.
Она оттолкнула Фло и вышла из кухни в ко-ридор.
И остановилась под лестницей, глядя вверх.
– О, Клэр, ты проснулась!
– Что тут такое?
Клэр стояла на середине лестницы, завернувшись в мятую простыню. Солнце освещало ее сверху, так что волосы у нее светились, как нимб.
– Что такое? Что за крики? – повторила она.
– Я уезжаю. – Мелани поднялась на пару ступенек ей навстречу, быстро поцеловала ее в щеку и поправила сумку на плече. – Извини, не стоило мне вообще приезжать. Я еще не готова оставлять Бена, да и с телефоном беда…
– А что с ним?
– Похоже, линия оборвана, связи нет. Но дело даже не в этом. Я просто хочу домой к ребенку. Зря я его оставила. В общем, я поехала. Ты ведь не против?
– Конечно, нет! – Клэр зевнула и убрала волосы с лица. – Что за глупости… Конечно, езжай. На свадьбе увидимся.
– Ну да. – Мелани украдкой бросила взгляд через плечо и негромко сказала Клэр почти на ухо: – Слушай, ты приведи ее в чувство, а?
А потом она захлопнула за собой дверь, и через минуту мы услышали шорох шин по раздолбанной грунтовке.
Фло разревелась в голос, хлюпая носом. Я в растерянности смотрела на нее, не зная, что мне делать и надо ли делать что-нибудь.
Клэр, зевая, спустилась, взяла Фло за руку и увела на кухню. Забулькал электрический чайник. Клэр что-то говорила успокаивающим тоном, но Фло продолжала захлебываться рыданиями.
– Ты спасла мне жизнь! – восклицала она сквозь всхлипы. – Как я могу это забыть?!
– Золотко, – отвечала Клэр, как усталая мать любимому ребенку. – Ну сколько раз тебе повторять?
Я крадучись удрала наверх. Да, малодушие.
Дверь в нашу с Ниной комнату была закрыта. Я уже взялась за ручку, собираясь просто войти, однако замерла, услышав голос Нины с совершенно незнакомыми нотками.
– Я тоже скучаю, – чуть ли не ворковала она. – Господи, как же хочется домой к тебе. Ты еще в постели? – Длинная пауза. – Связь прерывается. Да, тут с этим вообще беда. Вчера так и не смогла до тебя дозвониться, да и сейчас телефон ловит на полделения. – Снова пауза. – Да, есть один, Том. Да ну, ты что! Зайка, я тебя люблю!
Я кашлянула. Мне совсем не хотелось вламываться в комнату посреди этого разговора. Нина редко поднимает забрало, но уж если такое происходит, она не бывает рада свидетелям. В этом я успела убедиться на собственном опыте.
– …сейчас бы к тебе под одеялко. Так по тебе скучаю! Тут дыра дырой, один лес вокруг. Прямо сбежала бы, только вряд ли Нора…
Я еще раз кашлянула, погромче, и нарочно загремела ручкой двери. Нина прервалась на полуслове.
– Алло? Алло! – Увидев меня, она широко улыбнулась с кучи подушек и сообщила в трубку: – А вот, кстати, и Нора, нас в одну комнату поселили. Что? Опять прерывается… – Пауза. – Ха-ха, на этот счет можешь не беспокоиться. Ага, передам. Ладно, мне пора. Очень плохо слышно. Люблю тебя. Пока. – Она нажала на отбой. – Джесс тебе привет передает.
– Хорошо, что ты все-таки дозвонилась. Как она?
Мне нравится Джесс. Она маленькая, кругленькая, у нее такая приятная улыбка без капли сарказма. Короче, если подумать, она полная противоположность Нины. Идеальная пара.
– Нормально. Скучает, конечно. – Нина потянулась, хрустнув суставами, и вздохнула. – Господи, была бы она тут со мной. Или я там с ней. Либо так, либо так.
– Ну, одно место у нас только что освободилось.
– В смысле?
– Мелани уехала. Перестал работать стационарный телефон, вот она и не выдержала.
– Что, серьезно?! Нет, это уже просто гребаная Агата Кристи, «Десять маленьких эскимосов».
– «Маленьких индейцев».
– Чего?
– Книга называется «Десять маленьких ин-дейцев».
– Нет, эскимосов!
– Вообще-то оригинальное название было «Десять негритят», – напомнила я, садясь на кровать. – Но потом это слово стало неполиткорректным, и негритят заменили индейцами, а потом вообще солдатиками, чтобы уж точно никого не обидеть. Версии с эскимосами никогда не было.
– Ладно, пофиг, – отмахнулась Нина. – Там, внизу, кофе сварили?
– Нет. В доме только чай, забыла? – Я взяла джемпер, натянула его, поправила растрепавшиеся волосы. – Клэр не пьет кофе, значит, и нам не положено.
– А, ну да, чертова Фло со своим обожанием… Как она, кстати, пережила бегство Мелани?
– Напряги уши – и услышишь.
Мы обе замолчали, и в тишине с кухни отчетливо донеслись безутешные рыдания. Нина закатила глаза.
– Она психованная. Я тебе серьезно говорю. И в универе такая была. Даже одеваться пытается как Клэр, ты заметила? Это еще тогда началось, но теперь принимает угрожающие масштабы…
– Да нет, она не психованная. – Я неловко поерзала. – Клэр умеет увлечь. И если человек не слишком в себе уверен…
Я замолчала, пытаясь найти слова для чувства, которое всегда испытывала рядом с Клэр. Будто моя собственная личность – это пустота, вакуум, в который может ворваться и заполнить собой кто-то яркий, вроде Клэр. Нине этого не понять. У нее много недостатков, но слабой личностью ее никак не назовешь. Она долго испытующе смотрела на меня и, так и не дождавшись продолжения, дернула плечом.
– В общем, Клэр идеальная, понимаешь? – беспомощно проговорила я. – Очень легко захотеть стать такой же.
– Ну, может быть… – Нина одернула на животе слишком короткий топ. – Я все равно считаю, что ей осталась пара шагов до психушки. Ладно, черт с ней, я не об этом вообще хотела. Ты извини меня за вчерашнее. Я правда не думала, что тебе по-прежнему больно. Только если ты до сих пор переживаешь из-за Джеймса, почему ты вообще приехала?!
Я принялась влезать в джинсы, кусая губы и вспоминая, что успела выложить Нине, а о чем умолчала. Я всегда на инстинктивном уровне стараюсь не светить карты – с детства была очень закрытой, а теперь, живя и работая в одиночестве, и вовсе ушла в свою раковину. И я прекрасно понимаю, что эта склонность, если ее не осознавать и не контролировать, способна превратить меня в такую же чокнутую, как Фло.
– Потому… – Я сделала глубокий вдох и заставила себя произнести это: – Потому что не знала, кто жених.
– Что?!
Нина резко села, спустив ноги с кровати. Я неловко пожала плечами, ощущая внутреннюю дрожь. Действительно, если назвать вещи своими именами, выгляжу я в этой ситуации довольно жалко.
– Это правда?! То есть Клэр тебя сюда заманила, чтобы тут вывалить на тебя это дерьмо?!
– Н-не совсем, – промямлила я, проклиная вдруг вернувшееся заикание. – Она вроде как… хотела сообщить мне лично. Посчитала это своим долгом.
– Да что за бред собачий! – выпалила Нина. – Когда хотят сообщить лично, зовут в бар! Не заманивают в какой-то медвежий угол! О чем она вообще думала?!
Часть этой тирады прозвучала глухо, потому что Нина в процессе надевала свитер; затем ее голова появилась из ворота, раскрасневшаяся от возмущения.
– Вряд ли она меня прямо заманивала… – Господи, почему я ее защищаю?! – Она просто…
– Просто сука. – Нина вскочила и принялась так яростно расчесывать волосы, что в них электричество затрещало. – И как ей всегда удается после такого выйти сухой из воды? Помнишь, как она в десятом классе всем разболтала, что мне нравится Деб-би Хэрри? А потом заявила, что это для моего же блага! Что я, типа, сама устала «жить во лжи»! И все ее поддержали, благодетельницу!
Я не знала, что сказать. Инцидент с Дебби Хэрри был жуткий. До сих пор помню, какое лицо было тогда у Нины – она заходит в класс, и все на нее смотрят и хихикают, и Клэр сидит с фирменной улыбочкой…
– Она же у нас пуп земли! – продолжала кипеть Нина. – Самое главное – как она выглядит, что она чувствует. Тогда ей хотелось выглядеть заботливой подругой – и хоп, она избавляет меня от необходимости скрываться, и плевать, готова я к этому или нет! Теперь она хочет красиво уплыть в закат под ручку с Джеймсом, не чувствуя за собой никакой вины, – и хоп, она ставит тебя в такое положение, когда ты волей-неволей вынуждена ее простить и благословить!
А ведь Нина права.
– Я не злюсь на то, что она так поступила, – проговорила я, все же слегка покривив душой. – На самом деле меня волнует другое.
– Что?
Но я не смогла. Меня снова накрыло чувство полной незащищенности, и я не смогла произнести этого вслух. Лишь качнула головой и отвернулась, полезла в сумку за носками.
Меня волновало, в курсе ли Джеймс. Что он знает? Сам ли он позволил Клэр все это провернуть?
– Хочешь отсюда уехать? – спросила Нина между прочим, как будто невзначай. – Мы с тобой можем сами свалить под ручку в закат, а Клэр с Фло пусть тут отрываются за всех.
Она встала, застегнула джинсы, выпрямилась во весь рост – то есть сто восемьдесят с лишним сантиметров – и с удовольствием потянулась.
– Клэр, Фло и Том, – напомнила я.
– А, ну да, Том еще.
– Заманчиво… – вздохнула я.
Настолько заманчиво, что я даже помечтала об этом минуту, пока Нина снова взялась за расческу.
Но уехать мы не могли. Я это хорошо понимала. Точнее, я не могла.
Одно дело, если бы я отказалась приехать сразу. И совсем другое, если сбегу посреди девичника. Все истолкуют это единственно возможным способом: «Бедная рохля Нора, до сих пор льет слезы по Джейм-су, даже не постеснялась испортить Клэр девичник, потому что не способна смириться с поражением». Я прямо слышала, как они шушукаются об этом у меня за спиной.
А хуже всего то, что узнает он. И они будут лежать в обнимку в своей идеальной лондонской квартире, и Клэр будет вздыхать: «Мне так жаль ее, бедняжка так и не смогла тебя забыть».
А он… а он…
Я заметила, что руки сами сжались в кулаки и Нина смотрит на меня с любопытством. Я заставила себя расслабиться и выдавила фальшивый смешок.
– Уехать было бы здорово, но нельзя. Это совсем уж некрасиво после того, как сбежала Мелани.
Нина смерила меня долгим внимательным взглядом и покачала головой.
– Ладно. Хотя, по-моему, ты мазохистка.
– Осталось потерпеть-то одни сутки. – Теперь я убеждала саму себя. – Одни сутки уж я выдержу.
– Ладно. Значит, остаемся.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14