Часть II. Маленькая победоносная война
Глава 6. День Д, апрель 1932 года
- Лиза, это безумие!
"Ну, да - безумие! Кто бы спорил!"
- Пойми, Лиза, ты не можешь, не должна этого делать!
- Почему бы это? - Лиза собирала вещи, а Джейкоб бродил вокруг и пытался убедить ее в том, что считал правильным. Другое дело, что думала об этом она сама.
- Ты женщина! - Выдал он подразумевавшийся, но все еще не озвученный аргумент.
"Прямо в точку! А то ты не знал, в кого кончаешь!"
- Ты женщина, - сказал он таким тоном, словно это могло что-нибудь изменить. - Женщины на войне, в лучшем случае, нонкомбатанты!
- Сильный довод! - усмехнулась Лиза в ответ. - Но в моем случае не прокатит. Я старший офицер себерского Флота, не забыл?
- Но война, Лиза! Это не маневры, это война!
- Яша, - обернулась она к нему. - Я все понимаю. Ты заботишься обо мне. Беспокоишься, волнуешься. Ты хороший! - Лиза коснулась пальцами его лица, заглянула в глаза, улыбнулась. - Но и ты должен меня понять, я военный человек, Яша. Офицер. Авиатор. И я уже воевала, а большинство молодых офицеров - будь они тестостероном хоть по уши накачаны, - пороха не нюхали.
- Давай, поженимся, и я увезу тебя в Англию, - предложение заманчивое и не новое, он уже раз пять или шесть его излагал. Только разными словами.
- Давай, ты пока поедешь домой, - выдвинула Лиза встречное предложение, - а я, как тревогу отменят, сразу к тебе! Познакомишь с матушкой, с семьей, обсудим перспективы.
- Я никуда без тебя не уеду! - Яков умел быть твердым. Такая порода, что, впрочем, не мешало ему быть воспитанным человеком.
- Спасибо, Яша! Я ценю твою дружбу...
- Это не дружба, Лиза, и ты это прекрасно знаешь! Я тебя люблю и никуда от себя не отпущу.
- Типично мужской эгоизм! - возразила Лиза, на самом деле, страшно довольная тем, что Яков снова произнес эти слова. - Я, я, я! Всюду твое драгоценное Я! А где, тогда, мое Я? Обо мне ты подумал? Мое мнение принял в расчет?
- Извини! - сдал назад Паганель. - Наверное, ты права, но я не привык...
- Ты! - улыбнулась Лиза.
- Да, прости!
- Что ж, - добавил он через мгновение, - ты своего решения не изменишь, но тогда, я остаюсь в Шлиссельбурге.
- А если это война?
- Но не между Англией и Себерией.
- Когда на город посыплются бомбы, им будет безразлично, какое у тебя подданство.
- Я остаюсь! - повторил Яков.
- Вот же ты упрямый!
- А ты, разве, нет?
- Я - да! - согласилась Лиза. - Ладно, оставайся, что с тобой делать! И не вздумай переезжать на постоялый двор. Живи у меня!
- У тебя!
- А если бы я жила у тебя? - улыбнулась Лиза. - Кто тут хвастался намедни замком в Ардвиче?
- Не замок, Лиза, просто дом на берегу озера. И потом это другое! Жена может жить у мужа, а муж у жены не может. Так не принято!
- Ты мне пока не муж, Яша! - остановила его Лиза. - Ты любовник, а любовник у любовницы жить может без угрызений совести. Это нормально. Примаком не назовут. Вот и живи!
- Сложная ты женщина, Лиза!
- Ну, если не красотой и молодостью, - криво усмехнулась Лиза, вспомнив свои вчерашние мысли, - то чем мне тебя тогда заинтересовать?
- Заинтересовала! - кивнул Джейкоб. - Не каждый день встретишь в сердце Африки одинокую белую женщину, взбирающуюся без страховки на вертикальную стену. Я серьезно!
- Вот и отлично! - Лиза решила, что тему пора закрывать, а то они так до утра не закончат, а транспорт - в полночь!
- Мне надо еще кое-какие бумаги привести в порядок, - добавила она через мгновение и увидела, как разом выцветают глаза мужчины. Не дурак, чай, понимает, о каких бумагах речь. - Будь другом, Яша, свари мне кофе. Я недолго!
Лиза повернулась и поспешила уйти в кабинет. Видеть больные глаза Джейкоба было выше ее сил.
Вошла, закрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и стояла так минуту или две. Писать завещание было страшно. Расставаться с Яковом, - возможно, навсегда - больно и нелепо. Но она приняла на себя определенные обязательства, когда вселилась в это тело, получила вместе с ним не только имя, но и судьбу.
"Что ж... - она отлипла от двери и медленно подошла к столу. - Завещание. Я должна..."
На самом деле, все было сделано заранее. Такие вещи на произвол судьбы не оставляют. Не доверяют случаю. Не спохватываются в последний момент. Безответственно это, и вообще...
Лиза открыла сейф. Достала завещание. Просмотрела, хотя после многих переделок знала его наизусть. Это был последний вариант, - крайний, как говорят авиаторы. Нотариус заверил его две недели назад, но дело было не в нем, а в письмах, которые она толи оставит, толи - нет. По новому завещанию в случае ее смерти титул, квартира на Смолянке и мыза "Кобонский бор" переходили к Григорию. Смешно, но никого лучше она на роль наследника не нашла. Следующим в порядке наследования шел Виктор Шумский, но поскольку и у него детей не было, то замыкали список Кениги. Остальное - деньги, коллекции, локомобиль и архив - она по-честному разделила между Надей, Клавой, Варзой и Джейкобом. В принципе, этого было достаточно, сами потом разберутся, что кому и почему, но Лиза решила все-таки написать пару писем. Этим и занялась.
Положила перед собой на кожаный планшет лист белой нелинованной бумаги, взяла самопишущее перо и, помедлив мгновение, вывела в левом верхнем углу: "Джейкобу Паганелю". Писать Якову предсмертное письмо, как она и думала, оказалось трудно. Поэтому Лиза ограничилась главным: написала, что любит и сожалеет о случившемся - в смысле, о своей преждевременной смерти, - еще раз объяснила свои мотивы и, наконец, призналась, что прошедший месяц был лучшим в ее жизни. Самым светлым и счастливым. Закончила она просто: "Свою и твою любовь я забираю с собой. Храни тебя Господь, Яша! Вспоминай иногда! Лиза".
***
"Свою и твою любовь я забираю с собой. Храни тебя Господь, Яша! Вспоминай иногда! Лиза".
Откуда что берется? Раньше бы ей такое и в голову не пришло, впрочем, раньше она еще никогда не уходила на войну.
Кроме письма Джейкобу, она написала еще несколько коротких писем о главном. Адресаты известны: Надежда, Полина, Варза и Райт.
Райту она позвонила в полдень, когда в утренних выпусках газет уже появилось сообщение о мобилизации в Себерии. Позвонила сказать, что в ближайшее время обязанности шеф-пилота исполнять не сможет. Разумеется, это была фигура вежливости, Райт и сам все понимал. Он про возвращение Лизы в активный резерв знал уже с месяц и ее решение, что любопытно, уважал.
- Ну, ты не торопись! - крикнул он ей через шум помех. - Мы все равно раньше лета в Лимурию не пойдем. Там сейчас магнитные бури...
- В Лемурию? - удивилась Лиза. - Ты сказал, пойдем в Лемурию? Серьезно?
- А как же! - прокричал в ответ Райт. - Должен же кто-нибудь найти, наконец, Алмазную гору Говарда!
- Завидую!
- Не завидуй! Вместе пойдем. Ближе к осени, я думаю.
- Ладно! - усмехнулась Лиза. - Постараемся уложиться в заявленные тобой сроки. Маленькая победоносная война, как думаешь?
- Звучит соблазнительно!
- Иан ты про девочку мою не забыл? - напомнила она о Полине.
- Я от своих слов никогда не отказываюсь! - возмутился шкипер. - Сажай ее на ближайший рейс до Стокгольма или Мёльме, и дай мои координаты. Я ее заберу.
Однако Полина уезжать категорически отказалась.
- Да вы что? - возмутилась она, услышав Лизино предложение. - Вы в своем уме? Вы двое, значит, на фронт, а я в эмиграцию? Не дождетесь! Я хирург, между прочим, а не мужнина жена! Мне и здесь найдется дело!
- Феминистка херова! - бросил в трубку Григорий, когда Лиза объяснила ему суть нежданно возникшей проблемы. - Это она от тебя, Лизка, набралась! Не зря говорят: поведешься с блохастой собакой - наберешься блох!
Тем не менее, разговор между ними вышел неплохой. Хоть попрощались по-людски. Однако прощальное письмо Лиза написала все-таки не Григорию, а Полине.
Закончив с письмами, Лиза вышла к Джейкобу. Время поджимало, и заказанный загодя извозчик должен был появиться у дома Корзухина с минуты на минуту. Постояли молча, смотря один другому в глаза, потом выпили по рюмке коньяка "на посошок", присели "перед дальней дорогой", поцеловались коротко и вместе вышли в прихожею.
- Не провожай! - сказала Лиза, надевая кожаный реглан. - Не надо!
Паганель выдал в ответ кривую улыбку, но спорить не стал.
- До встречи! - Она поправила фуражку, подхватила баул и чемодан и вышла из квартиры.
- Возвращайся! - крикнул вдогонку Джейкоб. - Я буду ждать!
"Жди меня, и я вернусь, - вспомнилось Лизе. - Только очень жди!"
По дороге на Самсоновское поле, где ее и других резервистов ждал транспорт на Юрьев, Лиза заехала к Надежде. Обнялись. Постояли молча, отстранились и посмотрели одна на другую.
- Это ключ от ячейки в "Балтийском кредите", - протянула Лиза фигурный ключ. - Там кое-какие бумаги... Не суть важно. Сверху лежит письмо и мои официальные распоряжения относительно некоторых вещей, не упомянутых в завещании. Прочтешь письмо, сама решишь, что с этим всем делать. Мой портрет возьми себе, если захочешь. Ну, и вообще, ты названа моим душеприказчиком, так что соответствуй.
- Не ввергай меня в депрессию! - как ни странно, Надежда ей улыбнулась. - Один раз уцелела, уцелеешь и теперь!
- Твоими молитвами!
- Вот именно! - перекрестила ее Надежда. - Иди, капитан! А мы тут за вас молиться будем.
***
"Вологда" входила в состав 7-й бригады крейсеров, назначенной на прикрытие польской границы. По расчетам Адмиралтейства, крейсера, расквартированные в Юрьеве и Гдове, должны были выдвинуться к границе на третий день мобилизации, поскольку 7-я бригада - не кадровая, а резервистская. И всегда такой была. Только, если раньше в строю находилось всего четыре крейсера типа "Волхов", сейчас к ним добавились три отремонтированных "Пскова", на которых резервисты составляли до шестидесяти процентов списочного состава. И вот теперь - на вторую ночь после объявления тревоги, - на базе в Юрьеве творился ад кромешный. В ярком свете прожекторов прибывали и убывали транспорты, громыхали подъемники, лязгали сцепками железнодорожные составы, басовито жужжали лебедки, и то и дело раздавались гудки, свистки и команды, когда через громкоговоритель, а когда и матом через рупор.
Лиза высадилась на площадке для малых транспортов. И, разумеется, ее никто не встречал.
"Бардак!" - вздохнула она и, поймав попутку, старенький грузовой локомобиль "Ниен 110", добралась на нем до штаба бригады. Там тоже, несмотря на ночь, дым стоял коромыслом, и сна ни в одном глазу. Тем не менее, командир крейсера - фигура. Не успела представиться дежурному офицеру, как все сразу же и образовалось. Лизу быстренько провели на второй этаж в приемную комбрига и, обеспечив стаканом крепкого чая и бутербродами с колбасой, оставили дожидаться аудиенции. В помещении кроме нее находились еще два старших офицера: немолодой каперанг с седыми висками и молодой подтянутый капитан 2-го ранга. Оба они появлению Лизы сильно удивились и теперь следили за ней с нескрываемым интересом. И то сказать, в лицо ее мало кто помнил. Знали больше по имени, но та Браге, по общему убеждению, если и выжила после своего знаменитого боя под, а вернее, над Опочкой, жила теперь не так чтобы хорошо, и уж точно - не служила на Флоте.
Войдя в приемную, Лиза молча отдала честь, и пока сопровождавший ее офицер в полголоса переговаривался с адъютантом комбрига, сидевшим за столом у двустворчатых дверей, сбросила реглан на свободное кресло, одернула китель и повернулась к капитанам, едва не проделавшим взглядами дырок в ее многострадальной спине.
- Господа, - сказала она с легкой усмешкой, - баба на Флоте, разумеется, невидаль, но не до такой же степени!
Теперь взгляды офицеров сконцентрировались на Лизиной "Полярной звезде", и истина открылась перед ними во всей своей строгой простоте.
- Браге! - сказал, вставая из кресла, каперанг. - Ну, надо же! А я-то грешным делом... Впрочем, глупости! Разрешите представиться, капитан Куролесов Матвей Ильич.
- Рада знакомству! - в тон ему ответила Лиза. - Браге Елизавета Аркадиевна.
- Ломов, - представился второй капитан, - Игнатий Львович.
- Так вы, значит, снова в строю? - Вопрос, что называется, напрашивался, вот Ломов его и задал.
- Выходит, что так, - усмехнулась Лиза, доставая папиросы. - Вы, господа, на "волховах" служите или на "псковах"?
- Значит, вы Елизавета Аркадиевна на "Вологду" назначены, - кивнул Куролесов. - Я к тому, что в Юрьеве сейчас только три крейсера стоят: "Мста", "Онега" и "Вологда". "Мстой" командует Игнатий Львович, Онегой - аз грешный, но о вашем назначении мы не осведомлены. Остается, "Вологда". Первым помощником чаю?
- Командиром, - Лиза прикурила от серной спички и села в кресло.
Мужчины постояли еще немного и тоже сели. Молча, что характерно. По-видимому, переваривали услышанное.
- Серьезный карьерный рост, однако, - сломал, наконец, паузу Куролесов. - С истребителя на крейсер...
- Понимаю ваши сомнения, господа, - пыхнула папиросой Лиза, - но ничем не могу помочь. Таково решение управления кадрами. И к слову. Если я это и заслужила, то не в койке. Рылом не вышла, да и сисек подходящих не отрастила.
Мужиков от ее хамоватого цинизма ощутимо тряхнуло, едва ли не повело, однако оба были авиаторы, и этим все сказано.
- И в мыслях не было! - всплеснул руками каперанг. - Но мордой об стол вы нас знатно приложили!
- Да, уж! - ухмыльнулся Ломов. - Эк, вы нас, Елизавета Аркадиевна!
- Ну, извиняйте, господа, я женщина простая, говорю без затей...
- Спасибо, баронесса, - улыбнулся Куролесов. - Мы все поняли!
- Тогда позвольте проставиться, как новоприбывшей.
- А вот это по-нашему, - кивнул Куролесов. - Закончим здесь, махнем в Юрьев, там есть пара мест, где подают всю ночь.
- Не надо в Юрьев, - кивнула Лиза на свой баул. - Виски пьете, господа капитаны?
- Ну, точно не стошнит, - хмыкнул каперанг. - А что у вас там, если не секрет?
- Макмиллан 1915 года. Презент от друга.
- Так если презент, - начал, было, Ломов, но Лиза его остановила.
- Друг презентовал мне ящик, так что не обеднею!
Но разговор развития не получил: командиров крейсеров пригласили в кабинет комбрига.
- Проходите, господа! Присаживайтесь! - контр-адмирал Житьин встретил их посередине просторного кабинета, предлагая сесть не за стол для совещаний, а в креслах, расставленных вокруг круглого низкого столика в углу. - Рад вас видеть, Елизавета Аркадиевна! Как раз вовремя! - улыбнулся он Лизе и сразу же перешел к делу.
- Хочу поговорить с вами приватно, господа. Видите ли, я взял на себя смелость, вызвать сюда ваших старших навигаторов и первых помощников. Но они прибудут несколько позже, так что у нас есть немного времени...
Вступление комбрига Лизе не понравилось, остальным, - судя по выражению лиц, - тоже.
- Выпить не предлагаю, - Житьин сел в кресло, обвел всех мрачным взглядом. - Чаю хотите?
Но никто ничего уже не хотел.
- Как считаете, будет война?
"И это он спрашивает нас на третий день мобилизации?"
Лиза не слишком хорошо разбиралась в политике. Ей это было как-то ни к чему. Поэтому сказать, что она точно знает, из-за чего весь этот сыр-бор, значило сильно погрешить против истины. Она была не по этой части. Обе - две: и та Лиза Браге, которая летала на штурмовике, и уж, тем более, нынешняя. Она офицер. Отдадут приказ, и хоть трава не расти. А отчего и зачем, это пусть в Адмиралтействе рассуждают или в Думе. Это их прерогатива - решать.
- Вообще-то, если хотите знать мое мнение, Борис Александрович, нарушил молчание каперанг Куролесов, - войны не будет. Если конечно - тьфу, тьфу, тьфу! - у кого-нибудь палец на спусковом крючке не дрогнет. Война киевлянам не просто не нужна, она им на данный момент во всех смыслах противопоказана. И потом, в чем сакральный смысл этих убогих телодвижений?
- Полагаете, бессмыслица? - прищурился Житьин. - Но ведь Дмитрий Олегович в своем послании Большому Сходу нам определенно угрожал, разве нет?
- Пар выпускал, - пожал плечами каперанг. - На публику работал. У него же там, в Сходе, милитаристов больше трети, да еще эти... которые за Великую Русь. Должен соответствовать.
- Ну, не скажи, Матвей Ильич, - возразил Ломов. - Киев четко выразился. Они хотят себе всю северо-восточную Русь.
- А потеряют, если что, Ростов и Суздаль, и, как бы даже, не Владимир с Рязанью и Муромом, - отмахнулся Куролесов.- У них флот слабее, это раз! Да и не любят их там. Чужие они что рязанцам, что суздальцам.
Это был, собственно, материал школьного курса истории. Лиза учебник для старших классов гимназии читала и основные факты, почерпнутые из него, помнила достаточно хорошо. Себерия и Киев возникли на территории так называемой Киевской Руси, к нынешнему Киеву, имевшей отношение лишь в плане территориально-культурном, то есть, ровно такое же, как и к Себерии. То протогосударство, - Древняя или Киевская Русь, - действительно по временам управляемое Великими князьями Киевскими, в отдельные исторические периоды включало в себя до двадцати полностью или частично независимых княжеств, иные из которых на равных вели войны с Венгрией, Польшей, Пруссией или Швецией. Однако позже, на пороге Нового времени, на двух полюсах этого аморфного союза - в Киеве и в Новгороде - активизировались настоящие государство образующие процессы. Так возникли современные Киев и Себерия, но, если государственная принадлежность Черниговщины или северного Причерноморья, с одной стороны, и северной Руси, с другой, ни у кого - в здравом уме и твердой памяти, - никаких сомнений не вызывала, вопрос - кому принадлежат княжества северо-восточной и центральной Руси, оставался открытым. И, к слову, стал причиной многочисленных войн между Себерией и Киевом на протяжении без малого трех веков. В последнюю большую войну, в игру включился новый участник - Польша. Не в первый раз, допустим, но с очень неприятными последствиями, как для Себерии, так и для Киева. Поляки оттяпали у ослабленных войной противников значительную часть Полоцкого и Владимиро-Волынского княжеств, Латгалию, Курляндию и Семигалию, Талавское княжество, Ливонию и Алумбус.
- Ну, раз не любят, может быть, нам имеет смысл помочь братьям-русичам? - спросил адмирал.
- Не вижу смысла, - покачал головой Куролесов. - Север итак от Киева отпадет. Там не сегодня-завтра так полыхнет, что ни Дмитрию, ни Сходу мало не покажется. А мы влезем, нам еще поляки в спину нож всадят. Да, вот и англичане угрожают. Даже эскадру, я слышал, в низовья Днепра послали. Для моральной, так сказать, поддержки союзников.
- Пятнадцать вымпелов? - поднял бровь Ломов. - Для моральной поддержки?
- А вы что думаете, Елизавета Аркадиевна? - повернулся к Лизе комбриг.
- Я в политике не разбираюсь, - пожала она плечами. - И к Киеву, по большому счету, ненависти не испытываю. Русские, православные... Не наши, но все равно не чужие. Пусть себе живут с Богом. А вот парочку англичан я бы с удовольствием уронила с воздусей на грешную землю. В особо извращенной форме... Но это личное, к делу отношения не имеет.
- Н-да, - покачал головой адмирал. - Мне, Елизавета Аркадиевна, сведущие люди вообще-то говорили, что вы настоящий флотский... э... "хрен моржовый", уж извините за выражение. Но я, признаться, не верил. Теперь вижу, ошибался.
- Я с пятнадцати лет в строю... - пожала плечами Лиза, надеясь только, что краска не зальет лицо.
- Да, я понимаю... - кивнул комбриг и отвел глаза.
- Что ж, господа, - сказал он через минуту. - Будем считать, что преамбула завершена. Переходим к делу.
Он вернулся к столу, щелкнул тумблерами селектора внутренней связи и приказал провести к нему в кабинет господ офицеров и подать чай. В следующие четверть часа за длинным столом для совещаний расселись командиры крейсеров со своими старпомами и навигаторами, а так же начштаба бригады, начальник разведки и флагманский штурман.
Своих людей Лиза знала только по февральскому десятидневному походу, в котором впервые участвовала в должности командира крейсера. Старпом - капитан-лейтенант Сергей Мартынович Монастырев - происходил из древнего псковского рода, был молод и числился в кадрах, так что для него должность старшего помощника на "резервистском" крейсере была удобным трамплином для дальнейшего карьерного роста. Отсюда он мог шагнуть прямиком в командиры крейсеров Главных Сил или попасть на службу в высшие штабы Флота. Лизе было очевидно, что Мартын подсидит ее при первой же возможности, тем более что считает Лизу скорее курьезом, чем настоящим флотским командиром. Она все это про него поняла сразу, - еще во время февральских маневров, - хотя, следует отметить, вел себя капитан-лейтенант Монастырев безукоризненно.
А вот навигатор у Лизы был старенький, из тех, кто "дослуживает" с грехом пополам уже и резервистскую службу. Еще год, и он выйдет в полную отставку, но поскольку год - это двенадцать месяцев, которые еще не истекли, капитан-лейтенант Котлярский снова надел форму и "приступил к исполнению".
- Приступим, господа! - комбриг посмотрел на своего зама по разведке и кивнул. - Капитан Толстов ознакомит вас с деталями, но суть дела такова: Польша приняла принципиальное решение - как только начнутся боевые действия с Киевом, атаковать, Себерию в превентивном порядке, имея задачей минимум, захват территорий Ревельского княжества, Эстляндского епископата, Принаровья, Виронии. По максимуму поляки готовы присоединить Псковскую землю и вообще все, что получится.
- Тотальная война? - спросила Лиза, ухватившая главное: сбывается прогноз адмирала Маркова.
"И всего Адмиралтейства... Кондратьев-то, приглашая меня в активный резерв, тоже имел в виду не прогулку под парусом!"
- Очевидно, так! - подтвердил ее мысли комбриг. - Разведка так же считает, что война с Киевом неизбежна, поскольку активные дипломатические мероприятия Польши и Англии подпитывают решительный, если не сказать радикальный настрой князя Дмитрия и его Генерального Штаба. В связи с этим Адмиралтейство и Главный Штаб приняли решение о превентивной войне с нанесением упреждающего удара не позднее трех часов утра седьмого апреля.
"Следующей ночью... Царица небесная!"
- Удар будет наноситься сходу, имеющимися силами и до завершения первого этапа развертывания, - закончил комбриг и сделал жест в сторону разведчика. - Павел Максимилианович, ваша очередь!
***
- ... таким образом, "Вологда" начинает движение в полночь через Веланди на Пернов, пересекает Рижский залив и высаживает десант в устье реки Роя и, по возможности, на мысе Колка, с тем, чтобы нейтрализовать польские радиометрические станции на полуострове и обеспечить прорыв правого фланга 7-й дивизии на линию Рига-Любава-Мемель. - Монастырев поднял взгляд от карты, и строго оглядел собравшихся вокруг стола старших офицеров крейсера. - Все понятно?
Капитан-лейтенант был в своей стихии: карта, циркуль, линейка и цветные карандаши. Но Лиза его почти не слушала. Она в отличие от остальных офицеров "Вологды" узнала о плане операции еще в штабе бригады. Другое дело, как реализовать этот план? Территория противника разведана совершенно недостаточно, а одинокий артиллерийский крейсер, идущий на малых высотах, лакомая цель для любой зоны ПВО. А в том, что поляки не дураки и устроили себерцам сюрприз в виде глубокоэшелонированной оборонительной линии, Лиза не сомневалась.
"Роя... - она присмотрелась к обозначениям на карте и попыталась представить себе ландшафт, окружающий русло реки. - Скалы и сосны... Ширина минимальная, но крейсер вписаться может..."
- Игнатий Леонидович, - обратилась она к Котлярскому, - а нельзя ли где-нибудь достать карту трехверстовку района Роя?
- У пластунов! - сразу же откликнулся навигатор. - Им там высаживаться, наверняка, запаслись.
- А где они вообще? - прервала Лиза разглагольствования старпома.
- Кто, простите? - поморщился Монастырев.
- Наш десант.
- Полковник Рощин должен прибыть с минуты на минуту, - взглянув на часы, сообщил старпом.
- Хорошо, - кивнула Лиза. - Ждем!
Но долго ждать не пришлось.
- Господин капитан, - сунулся в навигационную рубку вестовой, - разрешите доложить! Прибыл полковник Рощин!
- Пропустите!
- Здравия желаю! - полковник чем-то неуловимо напоминал "брата Гриню", что, в общем-то, не удивительно.
"Из одного полена тесали!"
Высокий, поджарый, с опасным взглядом и сухим лицом, полковник Рощин двигался плавно, и, казалось, держал в поле зрения сразу всех находящихся в помещении людей. Мгновение, другое он пребывал, что называется, в поиске, но, в конце концов, уставился на Лизу и отдал честь.
- Господин капитан!
- Господин полковник! - вскинула руку к козырьку Лиза.
- Вы командир Браге?
- С утра была... Что-то не так?
- Простите, командир! Я думал, вы мужчина.
- Не извиняйтесь! - отмахнулась Лиза. - Я тоже так думала, пока с мужем не развелась.
- Что, простите? - Рощин явно не поспевал за ходом ее мысли.
"Ну, вот! А говорили кремень. Любого можно укоротить, знать бы только, как".
- Это я так пошутила! - Лиза улыбнулась, но улыбка, похоже, вышла невеселая, потому что полковник закаменел еще больше. - Но к делу! Кто пойдет на "Вологде"?
- Зависит от того, сколько народу вы можете взять на борт.
- Как думаете, Сергей Мартынович, человек двести примем на борт?
- Двести? - засомневался старпом.
- Сгрузим часть боезапаса, - предложила Лиза. - Опять же, если сдвинуть технику к задней стене, можно и в ангар.
- Значит, двести? - подытожил Рощин. - А как будем высаживаться? Вы же крейсер, а не десантный транспорт.
- На канатах и в грузовых сетках, - пожала плечами Лиза. - Другого варианта не вижу.
- А высота какая?
- Семь-восемь метров.
- Терпимо! - кивнул полковник. - Тогда пойдет усиленная рота, ну и я с ними.
- Это хорошо, - Лиза сказала это просто так, не задумываясь. Думала она совсем о другом.
- Что же здесь хорошего? - полковник смотрел ей глаза в глаза. Холодный, тяжелый взгляд. Давит и спрашивает. Кишки на руку наматывает.
"Смертник... А мы тогда, кто?"
- У вас карта трехверстка есть?
- Есть, а вам зачем?
- Не знаю пока, но может пригодиться.
- Справитесь? - вдруг спросил Рощин, не переставая давить взглядом.
- С чем конкретно?
Спросила и спросила, эка невидаль! Надо же поддерживать разговор.
- Нам, как я понимаю, придется идти под огнем...
- И что? - удивилась Лиза, возвращаясь из своего "далека" в этот мир "здесь и сейчас".
- Под огнем многое меняется пожал плечами Рощин.
- Карта при себе или за ней сходить придется?
- Придется сходить, - кивнул Рощин. - Пойду, подготовлю своих людей. Когда примете на борт?
- В 11.00. - Лиза прикинула, что позже могут не успеть, а раньше - понапрасну мариновать десантников.
- Принято! - бросил Рощин руку к козырьку. - Я вернусь через полчаса.
Повернулся и вышел.
- Что он о себе возомнил? - бросил в воздух старший артиллерист.
- Ничего особенного! - отмахнулась Лиза, снова возвращаясь к своим трудным мыслям. - Это их повседневная форма... поведения. У меня брат командир гвардейского полка. Я знаю.
"Брат? Вот уж, прости господи, придет же такое в голову! Брат! Впрочем..."
Грине, как и Рощину в эту ночь выступать. Бог весть, где. И неизвестно еще, как оно все образуется. Ей самой тоже ведь эту ночь, скорее всего, не пережить. План командования прост, груб, но эффективен, однако догадалась она об этом только сейчас, когда Рощин спросил, как Лиза будет вести крейсер под огнем. Спросил не потому, что разгадал план командования, а потому что не видел другого варианта. Высаживать десант, значит идти под огнем. Вот только это и являлось планом. Три старых крейсера пойдут высаживать десант и между делом вскроют систему ПВО. Вот тогда на поляков и навалится 7-я дивизия. Всем весом, со всей дури. Пойдет по костям резервистов, развивая успех, на Ригу, Любаву, Мемель.
"Простенько и со вкусом! Ладно! Еще не вечер! Посмотрим... А отпевать себя перед боем - плохая идея".
***
- Командир в рубке!
- Вольно! - Лиза прошла к своему креслу. - Время?
Можно было и не спрашивать, подсвеченный циферблат часов находится прямо над панорамным окном. Однако таков порядок.
- Судовое время 23 часа 49 минут, - откликнулся вахтенный офицер.
- Запись в судовой журнал, - продиктовала Лиза. - Командование приняла, капитан 2-го ранга Браге.
- Есть запись в судовой журнал.
- Навигатор?
- Здесь, командир.
- Артиллеристы?
- Готовы, кэп!
- Машинное отделение?
- Все в норме, капитан! Под паром!
- Всем вахтам - готовность номер Один!
- Есть, готовность номер Один, - отрепетовал старпом.
- Пойдете со мной, в рубке? - спросила Лиза Рощина.
- Если позволите, командир.
- Хорошо, - кивнула Лиза. - Садитесь вон в то кресло, пристегнитесь и молчите. Говорить в рубке теперь могу одна я. Остальные повторяют или отвечают на вопросы. Все понятно?
- Так точно, командир! - кажется, ей удалось удивить Рощина. Впрочем, еще не вечер.
- Лейтенант! - повернулась она к командиру флотских стрелков. - Блокировать вход на мостик, в радиорубку, и машинное отделение. Двое остаются со мной на ходовом мостике.
- Так точно! - отдал честь лейтенант и вышел.
- Стрелки, - обратилась Лиза к двум сержантам, оставшимся в рубке, - займите посты согласно боевому расписанию! Любая попытка помешать управлению - бунт на корабле. Стрелять на поражение!
- Так точно! - козырнули стрелки и поспешили к своим местам.
- Время?
- Судовое время 23 часа 53 минуты.
- Запись в судовой журнал. Отходим в ноль часов ноль минут. Курс вест-зюйд-вест, ориентиры: северная оконечность озера Выртсьяр, Виланди, Пернов. Скорость пятьдесят узлов, высота 1700 метров. Второму пилоту, принять управление.
***
До Пернова "доехали с ветерком" и без болтанки. Пятьдесят три минуты полетного времени без турбулентностей и прочей фигни. Ветер слабый до умеренного и практически попутный. Слоисто-дождевые облака остались значительно ниже, и видимость была отличная. Навигаторы ориентировались по звездам и по своим вычислениям.
- Пернов справа по борту, расстояние одиннадцать кабельтовых, - доложил навигатор. - Высота тысяча пятьсот семьдесят метров, скорость пятьдесят два узла. Идем по графику.
- Отлично! - Лиза запила таблетку амфетамина глотком черного сладкого кофе, сделала еще одну затяжку и загасила окурок в пепельнице.
- Запись в судовой журнал, - скомандовала она, вставая из кресла. - Приказываю сразу после выхода в Рижский залив погасить огни, - Лиза открыла приготовленную загодя укладку и достала из нее кожаный комбинезон на меху, - соблюдать радиомолчание! Радиоискатель отключить. - Она сбросила ботинки и расстегнула китель. - Не для протокола. Мужчины могут отвернуться.
Лиза сняла китель, натянула шерстяной свитер с высокой горловиной и залезла в комбинезон.
- Все. Спасибо. Можно смотреть, - она надела на ноги унты, а на плечи куртку с меховым воротником-капюшоном.
Под взглядами озадаченных членов экипажа Лиза застегнула куртку, надела зимний летный шлем с гарнитурой внутренней связи и, засунув в карман перчатки с высокими крагами, направилась к трапу, ведущему на открытый мостик.
- Запись в журнал. Пилотирую лично. Командир Браге.
- Елизавета Аркадиевна, - встрепенулся старпом, - что вы собираетесь делать?
- Забыли устав, Сергей Мартынович?
- Никак нет! - сдал назад Монастырев.
- Вот и отлично! - улыбнулась Лиза. - Закрыть бронеставни! Открыть кокпит на верхнем мостике. Пилотам быть готовыми передать управление.
Зажужжали электромоторы, опуская на остекление рубки броневые плиты, а Лиза споро вскарабкалась наверх. Здесь, на открытом мостике было прохладно, но Лиза к этому была готова. Она надела на лицо маску из меха фенеков, опустила на глаза летные очки и подняла капюшон.
Ноль часов 59 минут.
Кокпит открытого мостика - кресло пилота, спартанского вида пульт управления, щит, прикрывающий ноги пилота, педали, рычаги и скошенную панель пульта от встречного ветра, и козырек над головой, - и все это на самом краю командной башни. Выше только дальномер и антенны.
- Готова принять управление, - сказала она в микрофон, подключив кабель связи к разъему на кресле пилота.
Выслушала рапорт, застегнула страховочные ремни, и надела перчатки.
- Управление приняла!
Ноль один час, две минуты.
- Поехали! - Лиза начала плавно снижать скорость и высоту, одновременно совершая маневр выхода на новый курс.
Прошли насквозь сизо-черную облачную толщу. Снизились еще больше, и перед Лизой возник слабо фосфоресцирующий морской простор. Балтику штормило, и по Рижскому заливу шла неровная, рваная волна. Белые барашки волн делали воду и воздух еще темнее.
- Прогноз погоды? - запросила Лиза метеорологический пост.
- Ветер северо-восточный, умеренный, 15 узлов. Температура у поверхности плюс пять градусов по Цельсию. Высота волн до 1,5 метров.
- Снижаемся, - сообщила Лиза по громкой связи. - Пойдем над водой. У кого головокружение или несварение желудка наружу не выглядывать! Снизить скорость до тридцати узлов. Так держать!
- Есть, так держать! Скорость тридцать узлов, - старпом "звучал" обнадеживающе.
"Может быть, и не трус..."
Еще через десять минут "Вологда" снизилась до высоты десять метров, имея в виду расстояние от поверхности моря до нижней оконечности крейсера.
- Выдвинуть бортовые плавники! Выдвинуть крылья стабилизатора!
- Есть выдвинуть бортовые плавники! - отрепетовал старпом. - Есть выдвинуть крылья стабилизатора.
- Снизить скорость до двадцати пяти узлов.
"Побегаем!" - ощутив, как снижается скорость, она решительно сократила расстояние до воды еще на пять метров.
Теперь махина крейсера неслась над самой водой, поднимая бурун не хуже морского транспорта. Вода буквально кипела под днищем "Вологды", и крейсер оставлял за собой отчетливый кильватерный след. Если сейчас кто-нибудь находится над ними - под нижней кромкой облачного слоя, - Лизе от него не скрыться, но вероятность такого события ничтожно мала, а вот радиометрические станции в Роя и на мысе Колка засечь крейсер теперь не могли. Радиоискатель, заточенный под высотные цели, не видит ничего, что находится ниже отметки пятьдесят метров. Да, в общем-то, им и не нужно, ночью, на такой скорости и на такой высоте, никто в здравом уме пилотировать крейсер не станет. Одно дело, плавно опустить многотонную махину, скажем, для забора воды. В ясный день, на хорошо просматриваемом участке. И совсем другое - гнать двадцать тысяч тон "живого веса" на скорости пятьдесят километров в час над штормовым морем. Ночью. Без прожекторов и луны...
"Вот же я дура стоеросовая!"
Вот когда ей мог пригодиться афаэр. Но, памятуя, что отправляется на войну, Лиза оставила артефакт в банковской ячейке, а вместо него надела на шею крестик. Верила она в Бога или нет, это не тот предмет, который она бы стала теперь исследовать. А la guerre comme а la guerre. На войне, как на войне. А вот то, что не взяла с собой афаэр, большая глупость. Вдруг бы, и помог?
Но никаких чудес не предвиделось, одна сплошная ловкость рук. Лиза вела крейсер так, как делала это уже не раз за свою короткую практику - по наитию, пытаясь почувствовать и совместить пространство и скорость, массу и размерность, габариты и погодные условия. От напряжения свело челюсти, и струйка горячего пота стекла вдруг с шеи и плеч вдоль позвоночника вниз.
"Твою ж мать!" - во рту стало сухо, и Лизу начало ощутимо потрясывать.
"Озноб? Ну, да! Это же амфетамин".
В голове возникла кристальная ясность зимнего утра. Снег, солнце, бодрящий морозец и голубое небо. Думалось легко и быстро, и чертовски обострилось зрение. Ночь выцвела и превратилась в сумрачный вечер.
"Неплохо!"
Ощущение было такое, словно едешь с ветерком верхом на бешено несущемся вперед паровозе. Даже дымком попахивало, хотя дым из труб должно было сносить назад, так же как и стравливаемый пар.
- Навигаторы, расстояние до Роя?
- Девяносто семь километров.
- Расчетное время прибытия при неизменной скорости?
- Ноль три, десять.
- Какова вероятность утреннего тумана?
- Минута, командир! - попросил навигатор.
- Жду, - ответила Лиза и бросила взгляд влево, где ей все время мерещились быстро перемещающиеся во тьме тени. - Артиллеристы, что у нас на зюйд-зюйд-ост?
- Вижу силуэты морских эсминцев, - доложили с дальномера. - Два, нет, три... Расстояние - шестнадцать кабельтовых. Судя по курсу, наши. Наверное, идут на Ригу.
- Командир, - включился навигатор, - вероятность утреннего тумана выше семидесяти процентов. Точнее не скажу.
- Спасибо, господа! - поблагодарила Лиза. - Артиллеристам. Держите эсминцы на прицеле. Береженого Бог бережет.
Если на эсминцах стоят артиллерийские радиоискатели кругового обзора, заметить "Вологду" - дело нехитрое. Впрочем, крупные надводные корабли такую скорость развить не могут даже теоретически. Поймут, наверное, что летит крейсер. Но могут для острастки и долбануть главным калибром. Сколько у них там? Миллиметров сто пятьдесят, а то и все сто восемьдесят. Мало не покажется!
***
Никто их так и не обстрелял, ни свои, ни чужие. Себерские эсминцы тоже, видать, подкрадывались к Риге на расстояние удара и шли с выключенными огнями, соблюдая радиомолчание и без радиоискателей. Ну, а полякам "Вологду" было просто не достать. Вот никто их и не увидел, а в три десять Лиза вывела крейсер к устью реки Роя. Ну, то есть, за точность ручаться было сложно, к берегу подходили в густом тумане на скорости черепахи, едва-едва подрабатывая маневровыми двигателями. Однако навигаторы утверждали, что, судя по вычислениям, Роя должна быть где-то здесь. И она там была.
Лиза реку не увидела, но странным образом почувствовала. Убрала боковые плавники и, рассчитывая только на свое неожиданным образом обострившееся чутье, ввела громаду "Вологды" в узкое русло реки.
- Карту на монитор! - приказала Лиза.
Опасность того, что кто-нибудь с берега увидит слабое свечение экрана, расположенного справа от Лизы, была куда меньше вероятности врезаться в берег. Местность тут, как помнилось Лизе по карте трехверстовке, низкая, но валуны и гранитные скалы обещали много неприятностей, если наехать на них брюхом со всей дури. Да и штурмовать сосновый лес в лоб, Лизе не хотелось даже пробовать.
Снизив скорость до минимума, - какие-то жалкие 5 узлов, напоминающие о скорости пешехода, - Лиза поднялась метров на четыреста вдоль русла реки и здесь легла в дрейф.
- Спускаем первую группу десанта! - приказала она, вглядываясь в белесые клочья тумана, начавшие уже отдавать жемчужным сиянием, поскольку где-то на востоке вставало солнце.
- Рощин!
- Слышу вас, командир!
- Мы в излучине, здесь русло поворачивает на юго-запад. Город слева сзади, радиометрическая станция справа, метров триста почти прямо на юг. Счастливой охоты!
- Спасибо, командир, но я пойду с вами до Колки. Группу "Роя" ведет штабс-капитан Северин.
- Принято! Дайте знать, когда закончите высадку!
- Есть!
Полковник вел себя безукоризненно, хотя вначале, судя по всему, и сомневался в способностях Лизы, как пилота и командира корабля. А может быть, был еще и наслышан об отмороженной стерве Лизке от своего брата пластуна - полковника Берга. Могло случиться, что они знакомы? Вполне. Ну, а Гриня про нее, где только языком не трепал.
"Наш пострел везде поспел. Н-да..."
Между тем, туман начал отчетливо розоветь на востоке и помаленьку редел. Время поджимало потому что, когда рассветет по-настоящему, прятаться станет негде, а у поляков тут, наверняка, зона ПВО, и стопятидесятимиллиметровые зенитные пушки, стреляющие бронебойными снарядами из закаленной стали с сердечником из вольфрама - это вам не хлопушка. При удачном попадании может разворотить на крейсере все, до чего доберется, - а доберется он до многого, - да еще и пожар вызовет. Страшная вещь эти новые франкские зенитки, но, с другой стороны, спасибо еще, что пока не додумались до зенитных ракет. Вот ракеты - это да! Это полный трендец всем этим летающим гигантам. Ни скорости у них, ни маневра, зато площадь поражения такая, что стреляй - не хочу.
Вообще-то, Лиза об этом много думала. Развитие техники в этом мире шло, по ее разумению, вкривь и вкось. С одной стороны, роботы - пусть и весьма специфические, - антибиотики, радиолокаторы и телевизоры, воздушные корабли водоизмещением двадцать тысяч тонн, а с другой - полное отсутствие ракетной техники, вычислительных машин и многого иного, что в тридцатые-сороковые годы уже существовало в ее мире, например, понимания важности аэродинамики. Был соблазн спрогрессировать этот мир, но было жалко людей. Зачем им - бедолагам - еще и ракеты? Будто, и без них убивать нечем. В конечном счете, Лиза пришла к выводу, что на первый случай будет достаточно и скромного прогресса в радио- и электротехнике. Вот эти разработки, она и оставила Райту. А остальное... Видно будет.
Ее размышления прервал оживший коммуникатор.
- Командир, здесь старший помощник!
- Слушаю вас, Сергей Мартынович! - сразу же ответила Лиза.
- Высадка закончена.
- Ну, тогда, с Богом! - с облегчением вздохнула Лиза. - Идем на Колку.
От Роя до Колка двадцать километров над морем, если идти вдоль берега. Туман уже рассеивался, а высаживать Рощина при свете дня означало погубить пластунов и не выполнить задачу. Правда, в этом случае уничтожение радиометрического поста могла взять на себя сама "Вологда" - и возьмет, разумеется, если до этого дойдет, - но Лизе было жалко десантников. И полковника было жаль тоже. Не заслужил он такого конца. Поэтому Лиза шла максимальным ходом, который могла себе позволить, и расстояние от точки А до точки Б прошла за полчаса, но все равно, чтобы успеть "под туман", десантников Рощина высаживали прямо в воду - благо мелководье, - метрах в ста от берега.
Пожелав пластунам удачи, Лиза решила, что соло исполнено на "ять", но ехать и дальше на броне - при свете дня и ввиду вражеской артиллерии ПВО, - слишком стремно даже для нее. Она, конечно, оторва отмороженная и все-такое, но не до такой же степени!
- Что ж, господа, - сказала она, вернувшись в рубку, - задание мы, как ни странно, выполнили. Я, правда, не уверена, что это именно то задание, которое нам назначили, но помирать не очень-то и хотелось.
- Спасибо, командир! - очень строго козырнул Монастырев. - Это было... Сильно. Какие будут приказы?
- Да, нет у нас других приказов, - Лиза уже вылезла из комбинезона и надевала китель, совсем забыв, что кроме пропотевшего и прилипшего к коже тельника на ней ничего нет. - Комбриг на продолжение банкета не рассчитывал. Так что мы сейчас на свободной охоте. - Она села в кресло, водрузила на голову фуражку и начала шнуровать ботинки.
- Наши начинают атаку через десять минут, - бросила она взгляд на часы. - А мы уже у поляков в тылу. Никем не замечены, и пока не выйдем в эфир, вообще можем притворяться хоть сосной, хоть березкой. Я вот думаю про рейд на Виндаву, что скажете?
- До Виндавы, если полным ходом, дойдем минут за пятьдесят, - дал прогноз навигатор.
- Но для этого придется взлететь, - кивнула Лиза. - Взлетим, нас увидят. Засекут, начнут стрелять, но наводиться по радиоискателю на быстро передвигающуюся цель, совершающую к тому же противозенитные маневры, задача не из простых.
- То есть пойдем вне прямой видимости, - сообразил старпом. - Выше облаков.
- Судя по прогнозу, облачность низкая, - внес свою лепту навигатор. - Дождевые тучи.
- Можем подняться выше верхней границы, - предложил старпом. - На пределе прыгнем чуть выше трех километров.
- И тогда, они вызовут штурмовики из Талсы, - поставила точку Лиза. - И тут уж, как получится, господа: или отобьемся, или нет. Но, если да, Виндавский порт наш.
- Приказать не могу, - сказала она после короткой паузы. - Вернее, не хочу. Во всяком случае, не старшим офицерам. Поэтому предлагаю решить голосованием всех присутствующих в рубке. Дальше рубки, увы, моя мера демократии не распространяется.
Она знала, разумеется, что никто не откажется, - успела уловить настроение, витавшее в рубке, - но, с другой стороны, и не спросить не могла. Случаются на войне такие вот вполне самоубийственные миссии, и, если нет прямого приказа вышестоящего начальника, командир советуется с подчиненными, спрашивая у них разрешения, убиться самому, и убить на фиг их всех. Ради дела, естественно. Из лучших побуждений, так сказать. Из чувства патриотизма и воинского долга. Но приказывать нельзя, вот Лиза и спросила...
***
Их перехватили уже у самой Виндавы. Крейсер пер курсом на юго-запад на запредельной для него скорости в семьдесят семь узлов на высоте 3200 метров. Усилившийся ветер разогнал облака, и Лиза вдруг увидела, что километрах в десяти по курсу лес заканчивается - его как ножом обрезало шоссе Виндава-Рига, - и перед крейсером открываются опутанные подъездными путями портовые склады: нефтяные танки, угольные бункеры, желтые холмы серы, кирпичные пакгаузы и контейнерные поля. И в тот же момент внизу полыхнули первые пристрелочные залпы зенитных батарей. Лиза резко положила "Вологду" на левый борт, совершая маневр уклонения, увидела краем глаза, как вспухают в небе черные облака разрывов - это подрывались, начиная падать вниз бронебойные снаряды, - и тотчас с артиллерийского поста сообщили о трех быстро приближающихся к крейсеру малоразмерных целях.
"Талса, псякрев!"
По данным разведки, с аэрополя подскока в Талсе работал усиленный эскадрон 8-го уланского полка. На вооружении у поляков стояли английские "ландскнехты", вооруженные тридцатисемимиллиметровыми автоматическими пушками, и встреча с ними не сулила тихоходному и инертному при эволюциях крейсеру ничего хорошего.
"От судьбы не уйдешь..."
- Открыть огонь! - приказала она. - Главный калибр - стрелять картечью, остальным - по усмотрению.
- Есть, открыть огонь! - отрепетовал старший артиллерийский офицер.
- Запись в судовой журнал! - Лиза снова крутанула крейсер, сбивая прицел зенитным батареям. - Принимаю бой. Командир Браге.
Теперь у нее была одна цель, отбиваясь от штурмовиков, пройти зону ПВО и сбросить бомбы на перевалочную базу Виндавского порта. Если повезет, там полыхнет не по-детски. Но это, если повезет.
"Сера, кажется, горит и сама по себе, или нет?"
Черт ее знает, эту серу. Но нефть определенно горит, а боеприпасы взрываются. И если уж совсем свезет, и что-нибудь залетит в бункер с малитом, вот тогда и случится "большой детский праздник", настоящее светопреставление! Приятная мысль, завораживающее предвкушение, но насладиться грезами Лизе не позволили.
- Командир, здесь пост наблюдения!
- Слушаю! - сразу же ответила она, ожидая еще какой-нибудь гадости. Но оказалось, зря паниковала.
- Это не поляки, - доложил наблюдатель, - это кочи 5-й серии.
"Кочи? Наши здесь?!" - она резко отвернула вправо, "клюнула" носом и упала метров на полста вниз. Ей все равно придется пикировать, так что потеря невелика, а слаженный залп зенитной батареи ушел "в молоко".
- Отставить огонь! - выдохнула она, кладя крейсер на правый борт. - Радист, связаться можем?
- Никак нет! Не знаю частот.
- Монастырев! - позвала она, уводя крейсер вправо и вверх. - Попробуй семафором!
- Есть, семафором.
Между тем, они прошли уже полпути и все еще - тьфу, тьфу, тьфу, - были целы. А Лизу снова пробило на пот. Стало жарко, и в висках пульсировала набирающая силу боль.
"Ах, как не вовремя!"
Лиза хотела спросить, нет ли у кого под рукой амфетамина, но не успела. Крейсер ощутимо тряхнуло и повело вбок.
- Попадание! - доложил второй помощник, исполнявший сейчас обязанности командира группы живучести.
- Теряю управление! - заорала Лиза, разом забыв о головной боли.
Крейсер застрял на неизменном курсе в горизонтальной плоскости. По-видимому, полетели кабели, питавшие током блок управления приводом горизонтальных рулей. Ну, или разорвало механическую систему тяг. В любом случае, это был еще не конец, но могло стать его началом.
- Маневрирую вспомогательными двигателями! - объявила она "для протокола" - Монастырев!
- Пытаюсь! - коротко бросил занятый делом старпом.
- Гаврилов?!
- Похоже на гидравлику, - ответил за старшего механика кто-то из его людей. - Проверяем.
- Проверяйте!
Лиза подработала маневровыми двигателями, ложась на однозначный курс атаки, и направила крейсер в крутое пике, одновременно убирая в корпус горизонтальные стабилизаторы. Вообще-то, устав не предполагал ни таких углов атаки, ни того, что Лиза попробовала превратить крейсер в штурмовик. Могла не выдержать конструкция, могло сорвать винты... Да много чего еще могло случиться. Уставы же не дураки пишут, и не просто так. Однако Лиза полагала, что игра стоит свеч, да и по внутреннему ощущению конструкция должна была выдержать.
"Может быть..."
Скорость возросла. Лизу ощутимо прижало к спинке кресла. Не перегрузка, но что-то начинающее на нее походить.
- Приготовиться к сбросу бомб! - сейчас Лиза знала только одно, выйти на цель она сможет, а вот что случится потом, она узнает только после сброса.
- Без команды, - она ни о чем не думала, ни о чем не тревожилась. Просто знала то, что должна знать, и делала то, что должно. - Сброс на нижней точке глиссады. Двести пятьдесят метров. Артиллерии открыть огонь!
Носовые пушки ударили почти сразу. Видно, канониры были готовы и только ждали отмашки.
Строенное глухое бу-бух, движение воздуха в лицо и встречный удар по корпусу, словно великан отвесил крейсеру пощечину.
"Ох, ты ж!"
Теперь начали стрелять в унисон сотки из бортовых и килевых казематов, заработали четыре пятидесятисемимиллиметровых автомата в башне и в носовой надстройке. Земля стремительно приближалась, скорость росла, корпус скрипел и дрожал от напряжения, содрогался от частых артиллерийских выстрелов.
Альтиметр и тахометр вели отсчет.
Высота 950, скорость 83 узла.
"...Ты правишь в открытое море..."
910 метров 83 узла
"... где с бурей не справиться нам..."
870 метров, 84 узла
"... в такую шальную погоду... Нельзя доверяться волнам..."
560 метров, 86 узлов.
"Вологду" било мелкой дрожью, заполошно лупили навстречу несущемуся к земле крейсеру зенитки, и торопились расстрелять боезапас корабельные канониры.
490 метров, 87 узлов.
"Поедем, Красотка, кататься, давно я тебя поджидал!"
В глаза ударил яркий свет, такой сильный, что даже гоглы не помогли. Вспышка, грохот, визг осколков, треск рикошетов, вопли...
Кажется, кричала и Лиза, но не слышала свой голос. Не понимала, что почем. Только знала, что нельзя пропустить высоту выхода из глиссады. Садиться-то она не собиралась. Крейсер не штурмовик, да и некуда садиться. А пикирование - оно, блин, такое пикирование, что, если не успел, то опоздал.
- Кто-нибудь! - заорала Лиза, едва оклемавшись. - Какая высота?
Перед глазами черным черно, и плавают золотые и алые звезды.
- Триста!
Кто сказал? Бог весть. Голоса Лиза не узнала, но начала выводить разогнавшуюся тушу крейсера из пике. Как раз на отметке сто девяносто и вывела.
- Сто девяносто! - этого голоса она тоже не узнала, но зато сразу же почувствовала, как подскакивает крейсер, освобождаясь от груза бомб.
Следующие пару минут Лиза маневрировала практически вслепую, но кто-то упорный надиктовывал ей в наушники высоты, скорости, векторы движения. Очухалась она на семистах метрах, идя на скорости в сорок узлов курсом на запад.
- Пилоты! - позвала она в пустоту. - Жив кто?
- Монастырев, командир, - голос первого помощника охрип и свистел.
- Принимай управление, Сергей! - выдохнула Лиза, ощущая, что "уходит". Но она держала контроль до последнего, до тех пор, пока не услышала ответ старпома.
- Управление принял, командир. Веду крейсер на запад. "Онега" передает SOS, штурмовики идут на помощь.
"Ломов? Три точки - три тире - три точки? Все там будем..."
- Где? - сознание уходило, но Лиза зубами держалась за край реальности, не отпускала, тужилась "всплыть".
- Десять километров на запад от Виндавы...
***
Лиза очнулась от грохота, ударившего в уши, и жара, опалившего лицо. Вскинулась, еще не понимая где она, и почему, но встать не смогла. Что-то удерживало ее, не давая подняться и бежать, лишая свободы воли. Она испугалась. Заметалась, и только через пару мгновений поняла, что все еще сидит в командирском кресле, и бьется в "паутине" привязных ремней.
"Твою ж мать!"
Судя по всему, очнулась она от прямого попадания снаряда в рубку. Первый, который ее чуть не убил, ударил навстречу, в лобовую броню. Пробил щит, закрывавший панорамное окно, разворотил левую часть центрального пульта и ушел куда-то за спину Лизы, сломав переборку или две. Калибр, если судить, по входному отверстию и прочим разрушениям, был маленький. Никак не больше тридцати-сорока миллиметров. Второй снаряд прошил переднюю часть рубки слева направо, и тоже был невелик. Но дел они натворили немало. Рубка выглядела ужасно. Впрочем, ужас - не подходящее слово, просто у Лизы другого - подходящего - не нашлось. Освещение вырубилось, лишь кое-где мигали аварийные лампы, да искрили оборванные контакты. Свет и ветер врывались сквозь пробоины в броне, а среди обломков кресел и пультов лежали тела большинства из тех, кто голосовал за рейд на Виндаву. Навигатор, старший помощник, пилоты, офицеры командного поста...
Если верить часам, времени с ее отключки прошло немного. Буквально пять-шесть минут... Командирский пульт, как ни странно, уцелел. Часы "тикали" - секундная стрелка бежала по циферблату короткими толчками. Альтиметр показывал - "семьсот сорок пять", тахометр - пятьдесят три узла.
Лиза тронула рычаги управления, но впустую.
"Все! Крышка! Отлетались!" - это была не паника, а холодное бешенство, и оно Лизе помогло. Она вспомнила вдруг, что перед тем, как упала в небытие, передала управление Монастыреву.
"Что ж, это многое объясняет..." - Лиза потянулась к рычагу ручного переключения. Дотянулась. Дернула на себя. Услышала клацанье механической передачи, и на командирском пульте вспыхнули зеленым индикаторы готовности. Тогда она снова положила руки на рычаги и для начала попробовала увеличить угол атаки. Крейсер отреагировал, задирая нос.
"Отлично!"
- Кто-нибудь меня слышит? - крикнула Лиза, одновременно пытаясь включить экраны переднего обзора. Но все напрасно. Наверняка разбита система зеркал, а, возможно, и камеры проекторов. - Кто-нибудь!
- Извините, командир, но связи нет! - выкашлял кто-то за ее правым плечом.
- Ты кто?
- Мичман Журавлев!
- Умеешь опускать перископ?
- Теоретически...
- Без разговоров!
- Есть! - выдал хриплым фальцетом мичман и стал возиться с лючком перископа у нее над головой. - Вот черт! Заело!
- Ты действуй, мичман, а не оправдывайся!
- Есть, командир!
Пока он пытался открыть вручную фиксаторы люка, Лиза вела крейсер вслепую. Она знала высоту, скорость и направление движения, но не знала обстановки, пытаясь угадать, что и как происходит вокруг крейсера по одним лишь звукам боя. Стреляли пушки "Вологды", где-то совсем рядом с рубкой - возможно даже, в самой башне - надрывался в стаккато пулемет, и время от времени ударяли по броне пули и мелкокалиберные снаряды.
К ее удивлению, снова появилась возможность маневрировать по горизонтали. Скорее всего, пока она была в отключке, механики задействовали резервный контур управления.
"Это хорошо, ребята, но мне нужна видимость и связь!"
Лиза уже совсем решилась убрать броневые щиты с панорамного окна, но мичман Журавлев, наконец, справился: крышка люка откинулась, освобождая ход трубки перископа, и еще через пару мгновений перед лицом Лизы оказался бинокуляр с гуттаперчевыми наглазниками-амортизаторами, налобником и подставкой для подбородка.
Лиза сняла гоглы и, щелкнув тумблером активации, приникла глазами к окулярам.
"Слава тебе, Господи!" - перископ работал.
- Мичман, систему управления перископом видишь? - спросила она, наскоро изучая ТВД.
- Вижу!
- Бери управление, Журавлев, и слушай мои команды.
- Есть!
Лиза отвлеклась лишь на секунду, когда услышала, как со скрежетом открывается броневая дверь рубки. Взглянула на вбежавших людей из аварийной команды и, не разбираясь, кто там кто, отдала приказы первой необходимости.
- Мне нужна связь! - выкрикнула она, возвращаясь к перископу. - Найдите мне боеспособного пилота! Активировать боевой пост "Прим"! И я хочу услышать отчет о повреждениях. Приступайте!
О раненых и убитых она спрашивать не стала, спасатели и сами позаботятся о тех, кто попал под раздачу в рубке, как и обо всех остальных. Сейчас было не до того.
Буквально через минуту кто-то аккуратно надел ей на голову гарнитуру связи, и Лиза тотчас включилась в корабельную сеть. У нее даже диспетчер связи появился, переключавший каналы в зависимости от ее приказов и порядка срочности, если речь шла о входных запросах. Но к этому времени Лиза вчерне уже разобралась в ситуации.
Они находились над морем в виду Виндавского порта. "Онега" сражалась с наседавшими на нее польскими "ландскнехтами" и крейсером-тримараном, "парившим" километрах в двух мористее и на "полкило" выше. "Онега" горела, пускала пар и ощутимо заваливалась на левый борт, что означало потерю, как минимум, пары левитаторов. Сейчас в бой уже вступили и себерские кочи. Лиза отчетливо помнила, что раньше их было три, но видела сейчас только два. Однако и эти двое гоняли "ланскнехтов", не давая им слаженно атаковать уже сильно поврежденный крейсер.
- Боевой пост! - вызвала Лиза артиллеристов. - Отчет!
- Главный калибр цел, - офицер-артиллерист понимал, по-видимому, что времени в обрез, и излагал коротко и по существу, - но снарядов мало. Потеряны две кормовые сотки и одна по правому борту. Снарядов хватит минут на десять интенсивного боя.
"А больше и не надо, - отметила Лиза главное. - Мы дольше не проживем".
- Средства ПВО, - закончил артиллерист свой краткий отчет, - выбиты на пятьдесят процентов, но периметр держать можем.
- Прекрасно! - Лиза сказала это искренне, не задумываясь о том, кто и как воспримет ее слова. - Сосредоточить огонь на тримаране! Штурмовики - только если полезут в ближку.
Следующие одиннадцать минут "Вологда" вела бой, но его подробностей Лиза не запомнила. Сколько ни напрягала потом память, ничего кроме кровавого тумана и отдельных, но бессвязных "эпизодов" там не обнаружила. Еще помнился грохот, артиллерийские выстрелы и хриплые крики, невыносимая жара, запах сгоревшего пороха и боль. Боль она помнила хорошо, не запомнив, однако, что именно у нее тогда болело. В общем, смутно, сумбурно и лишено смысла.
Последний "эпизод", зацепившийся за сознание, таким и был. Отчетливая картинка: прямое попадание в главный корпус тримарана. Мгновенная мысль, что, если, по случаю, это сам "Маршал Гелгуд", считай, ей неслыханно повезло. "Стефан Гелгуд" убил Лизу три года назад, а теперь она убила его. В то, что крейсер переживет прямое попадание стовосьмидесятимиллиметрового снаряда в главную машину, верилось с трудом. Вот эту мысль Лиза и запомнила. Потом только боль, грохот и жар, и отчаянный крик - "Пожар в машинном!" - и последние разумные слова, попавшие ей в уши.
- Командир, сажай на воду! Здесь глубина десять метров...
И все, собственно. Больше она ничего не запомнила, потому что ее сознание ухнуло во тьму.
