21
Укрывшись за фургоном, стоявшим в двух футах от входа в квартиру Ричарда, Дирк наблюдал за действиями полицейского, дежурившего у дома. Он останавливал и расспрашивал каждого, кто пытался свернуть в проулок, куда выходила дверь квартиры. Затем Дирк увидел еще несколько полицейских в разных концах улицы, которых сразу не приметил. Наконец подъехала патрульная машина, и из нее вышел полицейский с ручной пилой в руках и направился к двери. Удобный момент, решил Дирк, и его следует использовать. Он быстро последовал за ним, держась, однако, на расстоянии, но шагая твердо и уверенно.
— Все в порядке, он со мной, — небрежно сказал он, когда дежуривший полицейский остановил своего коллегу с пилой.
Этого было достаточно, чтобы Дирк прошел вперед первым и достиг лестницы. Полицейский с пилой теперь уже следовал за ним.
— Э-э-э, простите, сэр, — нерешительно окликнул он Дирка.
Уже достигнув поворота лестницы, где застряла кушетка, Дирк остановился и обернулся.
— Оставайтесь здесь и охраняйте эту кушетку, — распорядился он. — Не позволяйте никому даже притронуться к ней. Никому, вам понятно?
Полицейский обалдело уставился на Дирка.
— Но у меня приказ распилить ее, сэр, — неуверенно пробормотал он.
— Отменяется, — рявкнул Дирк. — Стерегите ее, как ястреб добычу. Потом составите рапорт.
Повернувшись, он без особых усилий перелез через кушетку и минуту спустя был уже на нижней площадке квартиры Ричарда, расположенной на двух этажах.
— Вы все здесь осмотрели? — коротко справился он у офицера, который сидел в столовой за обеденным столом и просматривал какие-то бумаги. Тот удивленно поднял глаза. Дирк многозначительно указал взглядом на корзинку для бумаг.
— Да, сэр…
— Осмотрите еще раз. Продолжайте обыск. Кто, кроме вас, здесь есть?
— Э-э-э, видите ли…
— У меня мало времени, докладывайте.
— Инспектор Мейсон только что ушел вместе с…
— Хорошо. Это я отозвал его. Я поднимусь наверх, если кому-нибудь буду нужен. Однако по пустякам прошу не беспокоить. Понятно?
— Э-э-э, кто…
— Не вижу, чтобы вы торопились выполнять распоряжения начальства. Корзинка!
— Да, сэр, сейчас…
— Я хочу, чтобы вы осмотрели ее самым тщательным образом. Вам понятно?
— Э-э-э…
— Приступайте.
Дирк круто повернулся и поднялся в кабинет Ричарда.
Кассета с автоответчика Сьюзан лежала там, где указал Ричард, — на длинном столе, где стояли в ряд шесть компьютеров Макинтош. Дирк, взяв ее, собирался было сунуть в карман, как невольно отвлекся, увидев на одном из дисплеев медленно вращающуюся кушетку, ту самую, через которую он перелез на лестнице. Заинтересовавшись, он сел за компьютер.
Запустив программу Ричарда, он обнаружил, что эта задача, по крайней мере в такой постановке, не имеет решения. Однако вскоре он разобрался и даже сообразил, как можно наконец вызволить кушетку и спустить ее вниз. Стоило ему начать это делать, как вдруг обнаружилось, что придется сломать часть стены. Чертыхнувшись, Дирк бросил это бесполезное занятие.
На втором дисплее его заинтересовали непрерывно бегущая синусоида и разрозненные обрывки таких же кривых по краям экрана. А что, если их сложить с главной синусоидой, вдруг подумал он. Это позволит преобразовать простые сигналы. Волны гасятся, если их пики и впадины в противофазе, и, наоборот, усиливаются, если пики совпадают. Игра заинтересовала Дирка, и он еще какое-то время посидел за компьютером.
Он предполагал, что среди множества устройств в кабинете Ричарда, очевидно, есть и такое, которое может преобразовать танцующие волны на экране в музыкальные звуки. Поэтому он сунулся в меню, отыскал позицию, предлагающую ему эмулировать волновой отрезок.
Однако меню озадачило его настолько, что он непроизвольно оглянулся, ожидая увидеть некий феномен — большую бескрылую птицу, но ничего подобного, разумеется, не увидел. И все же Дирк решил активизировать процесс и проследить, куда ведет провод от задней панели Макинтоша. Провод уходил под стол, затем за шкаф, вдоль стены под ковром и протянулся прямо к задней панели большого серого эмулятора.
Значит, решил он, именно сюда поступали результаты его экспериментирования с волновыми сигналами. Дирк осторожно нажал клавишу.
Неприличные звуки, вырвавшиеся из акустического устройства, оглушили его настолько, что он не услышал как кто-то громко окликнул его:
— Свлад Чьелли!
Ричард, оставленный в конторе Дирка, от нечего делать целился бумажными шариками в мусорную корзину, куда для пущей безопасности Дирк отправил все телефонные аппараты со своего стола. За это время Ричард успел сломать все карандаши, отбил пальцами на собственном колене чечеточные ритмы Джинджера Бейкера и попытался было записать на листках для заметок, разбросанных на столе у Дирка, все события злополучного вчерашнего вечера и уточнить время, когда они произошли. Оказалось, что это совсем не легкая задача. Он убедился, насколько несовершенна его сознательная память по сравнению с подсознательной, как это доказал ему Дирк.
— Черт бы побрал этого Дирка, — подумал он. Ему так хотелось позвонить Сьюзан.
Но Дирк категорически запретил ему это делать, утверждая, что телефоны прослушиваются.
— Чертов Дирк, — снова выругался Ричард и вскочил. — У вас нет монетки в десять пенсов? — обратился он к упорно и мрачно молчавшей Джанис.
Дирк обернулся.
В проеме двери темнела чья-то высокая фигура.
Того, кто в ней стоял, явно не обрадовало то, что он увидел. Он был зол, он был разгневан, и его гнев не умерила бы даже дюжина свернутых цыплячьих голов.
Когда же из темноты коридора он наконец вошел в светлое пространство комнаты, оказалось, что это сержант Джилкс из полицейского управления Кембриджшира собственной персоной.
— Да будет вам известно, — начал он, еле сдерживая душившее его раздражение, — только ступив на лестницу и увидев полицейского с пилой, стерегущего чертову кушетку, а другого в столовой, заканчивающего разбирать на ленты плетеную корзинку для бумаг, я сразу задал себе несколько отнюдь не праздных вопросов. Мне придется задать их и вам, хотя уверен, ответы не придутся мне по душе. Уже на лестнице меня охватило дурное предчувствие, Свлад Чьелли. Дурное, если не сказать зловещее. И оно оправдалось. Я полагаю, вы, разумеется, не сможете пролить свет на некий загадочный случай с лошадью, оказавшейся каким-то образом в ванной комнате? Что-то мне подсказывает, что это по вашей части.
— Вы угадали, не смогу. Пока, — охотно согласился Дирк. — Хотя этот случай весьма меня заинтересовал.
— Еще бы, черт возьми! Он заинтересовал бы вас еще больше, если бы вам пришлось спускать это чертово животное по узкой винтовой лестнице в час ночи. А что вы, черт побери, вообще здесь делаете? — устав чертыхаться, спросил он Дирка.
— Я здесь в поисках закона и справедливости, — торжественно объявил Дирк.
— Не рекомендую противопоставлять ваши поиски моим непосредственным служебным обязанностям. Напоминаю, я не имею никакого отношения к столичной полиции. Что вам известно о Мак-Даффе и Гордоне Уэе?
— Об Уэе? Не более того, что знает каждый, а с Мак-Даффом мы знакомы с Кембриджа.
— Вот как, интересно. Опишите его.
— Высокий. Высокий и невероятно худой. Покладистый характер. Похож на жука-богомола, который не молится, если это что-то вам говорит. Эдакий добрый жук-богомол, который перестал молиться и стал играть в теннис.
— Гм, — сердито хмыкнул Джилкс, отвернувшись и подозрительно окидывая взглядом комнату. Дирк тем временем поспешил сунуть кассету в карман.
— Похоже, это он, — согласился Джилкс.
— Да, он, — подтвердил Дирк, — и совершенно не способен на убийство.
— Это нам решать.
— И суду присяжных.
— Ха! Присяжные.
— Разумеется, до этого не дойдет, поскольку факты опровергнут обвинение задолго до начала суда над моим клиентом.
— Ваш клиент, черт побери? Кстати, где он?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Уверен, вам известно, куда можно послать ему повестку.
Дирк пожал плечами.
— Послушайте, Чьелли, это нормальная процедура при расследовании убийств, и я не позволю вам мешать мне. Считайте, что это официальное предупреждение. Если я узнаю хотя бы об одном случае сокрытия доказательств, я нанесу вам такой удар, что вы забудете, в какой день родились. А теперь отдайте мне кассету. — Он протянул руку.
Дирк был искренне удивлен.
— Какая кассета?
Джилкс устало вздохнул:
— Ведь вы не дурак, Чьелли, надо отдать вам должное, однако повторяете ошибки всех умных людей: считаете всех остальных дураками. Я отвернулся не без причины, ибо хотел убедиться, что именно вы прикарманили. Мне не нужно самому видеть, как вы это сделали. Достаточно проверить, чего не хватает в комнате. Нас учат этому, как вы знаете. По четвергам полчаса тренировок на развитие наблюдательности. Хороший отдых после четырех часов бессмысленной жестокости.
Дирк спрятал раздражение за улыбкой и полез в карман кожаного пальто. Вытащив кассету, он протянул ее сержанту.
— Поставьте на магнитофон, — велел Джилкс. — Послушаем, что вы хотели от нас утаить.
— Я не собирался этого делать, — ответил Дирк, пожав плечами. — Просто хотелось первому прослушать кассету. — Он подошел к полке с радио — и видеоаппаратурой Ричарда и вставил кассету в магнитофон.
— Вам не хочется прежде ввести нас в курс дела?
— Это кассета с автоответчика Сьюзан Уэй. У Гордона Уэя была привычка оставлять на автоответчике длинные послания…
— Да, я это знаю. А потом его секретарша бегала и собирала их, бедняжка.
— Я подумал, что на автоответчике его сестры будет запись того, что он наговорил вчера вечером из своей машины.
— Понимаю. Ладно, включайте.
Галантно поклонившись, Дирк нажал кнопку.
— «А, Сьюзан, привет, это Гордон. Я на пути в коттедж…»
— Коттедж, — не преминул съязвить Джилкс.
— «Сегодня, э-э-э, четверг, сейчас вечер… э-э… точнее 8:47. На дорогах туман. Послушай, в конце недели я жду этих ребят из Штатов…»
Джилкс вскинул брови, посмотрел на часы и что-то записал в свой блокнот.
Обоим стало не по себе, когда в тишине комнаты зазвучал голос мертвого человека.
— «…Чудо, что я еще не валяюсь где-нибудь в канаве, что было бы совсем некстати, оставив свои последние слова на ленте твоего автоответчика. Не понимаю, почему…»
В напряженной тишине они прослушали все длинное послание Гордона.
— «…Все зло в этих умниках. Схватятся за великую идею и требуют под нее долгосрочные авансы, Бог знает, на сколько лет, а сами занимаются топографией собственного пупка. Прости, но, мне кажется, я должен закрыть багажник. Подожди одну минуту».
Потом были слышны шорохи, приглушенный стук трубки, брошенной на сиденье, звук отворяемой дверцы автомобиля. Играла музыка. Очевидно, был включен радиоприемник на щитке. А затем послышались приглушенные расстоянием резкие звуки. Сомнений не было — прозвучали два выстрела из огнестрельного оружия.
— Остановите, — приказал Джилкс Дирку и посмотрел на часы. — Прошло ровно три минуты двадцать пять секунд с тех пор, как Уэй указал своей сестре время — 8:47. — Сержант посмотрел на Дирка. — Оставайтесь здесь. Не двигайтесь и ничего здесь не трогайте. Я взял на заметку положение каждой вещи в этой комнате, даже состояние воздуха в ней, с учетом, разумеется, колебаний от вашего дыхания.
По-военному повернувшись кругом, он покинул комнату. Дирк слышал, как он бросил на ходу полицейскому:
— Таккет, отправляйтесь в фирму «Передовые технологии» и узнайте все об автомобильном телефоне Уэя, его номер, когда установлен, к какой сети подключен… — Последние слова сержанта слышались уже на лестнице.
Дирк быстро включил магнитофон и продолжил прослушивание записи.
Еще какое-то время играла музыка. Дирк от волнения стучал пальцами по панели. Музыка продолжалась. Тогда он включил кнопку быстрой перемотки. Опять музыка. Дирк и сам не знал, что он ищет, но он явно что-то искал. Это заставило его призадуматься. Что именно и почему он искал? Эта мысль, с одной стороны, напугала, с другой — подзадорила его. Он медленно повернулся, испытывая странный холодок, словно сунулся головой в холодильник.
В комнате, насколько он мог видеть, никого не было. Но покусывающий кожу холодок предчувствия был ему знаком.
Он тихо, но яростно прошептал:
— Если кто слушает меня, пусть услышит, что я скажу. Мой разум — это центр меня, мое достояние, и все, что случается с ним, — это моя ответственность. Многие хотят верить в то, во что им хочется верить, но я не сделаю ничего, не узнав причину, почему я должен это сделать. Если вам что-то нужно от меня, дайте мне знать, но не смейте покушаться на мой разум.
Он весь дрожал от напряжения и ярости. Холод медленно и как-то виновато отступал от него за пределы комнаты. Он попытался своими чувствами проследить его уход, как внезапно был остановлен голосом, далеким и печальным, как завывание ветра.
Голос был глух, напуган, удивлен и едва слышен, но он был явью, он был записан на ленте.
— «Сьюзан! Сьюзан, помоги мне! Помоги, ради Бога! Я умер…»
Дирк немедленно выключил магнитофон.
— Мне очень жаль, — прошептал, задыхаясь, Дирк. — Мне очень жаль, но я должен защищать права моего клиента…
Он включил кнопку обратной перемотки и стер последнюю часть записи и все, что за нею могло следовать. Если ленте суждено подтвердить время смерти Гордона Уэя, Дирку совсем не хотелось, чтобы последние отчаянные слова несчастного стали всеобщим достоянием, даже если они еще раз подтверждают его смерть.
В атмосфере комнаты и вокруг него произошли изменения. Он это сразу почувствовал — взрыв невидимых эмоций, некая волна движений, заставившая дрожать мебель. Дирку казалось, что он может проследить ее направление — к книжной полке у двери, где не замеченный Дирком стоял телефонный автоответчик Ричарда. На глазах у Дирка он вдруг стал подпрыгивать. Однако стоило Дирку приблизиться к нему, как он тут же успокоился. Дирк как можно спокойнее нажал кнопку: «Ответ».
Волна достигла длинного письменного стола, на котором среди бумаг и гибких кассет стояли два старинных телефона с круглыми вращающимися дисками для набора номеров. Дирк догадывался, что сейчас произойдет, но предпочел выждать, не вмешиваясь.
Трубка на одном из телефонов соскочила, послышались звуки вращения диска — кто-то набирал номер. Диск вращался медленно, с явным трудом, последняя цифра так и не была набрана, ибо диск сорвался и вернулся обратно.
Последовала пауза, затем все повторилось снова, увы, с тем же успехом.
Вторая пауза была недолгой, и когда диск сорвался в третий раз, снова не послушавшись чьей-то невидимой руки, телефонный аппарат стремительно полетел через всю комнату в другой угол. Шнур, зацепившись за торшер, опрокинул его на пол вместе с кофейными чашками, стоявшими на столе, и флоппи-дисками. С грохотом упала на пол стопка книг с края стола.
У сержанта Джилкса, вновь возникшего темной тенью в дверях, было каменное лицо.
— Я сейчас вернусь, — мрачно изрек он, — и не хочу, чтобы это повторилось. Вам понятно?
Он повернулся и снова исчез.
Дирк бросился к магнитофону и нажал кнопку перемотки. А затем повернулся и, обратившись в пустоту комнаты, сказал:
— Я не знаю, кто вы, но догадываюсь. Если вам нужна моя помощь, не озадачивайте меня так.
Через несколько минут Джилкс вернулся.
— А, вот вы где, — сказал он, оглядывая учиненный беспорядок. — Я сделаю вид, что ничего не заметил, чтобы не задавать вам вопросов, ибо знаю, ваши ответы только взбесят меня.
Дирк что-то проворчал, еле сдерживаясь.
Последовавшие затем минуты тишины нарушил лишь шум перемотки. Сержант бросил подозрительный взгляд в сторону магнитофона.
— Что с кассетой?
— Перемотка.
— Дайте ее сюда.
Перемотка кончилась, магнитофон выключился, и Дирк, сняв кассету, передал ее Джилксу.
— К сожалению, эта запись освобождает вашего клиента от подозрений, — сказал он. — С коммутатора подтвердили, что последний звонок из машины был сделан Уэем в 8:46 вечера. В это время по крайней мере около сотни свидетелей видели вашего клиента слегка задремавшим в трапезной колледжа. Мы вынуждены считаться с этим. Не могли же все они врать.
— Прекрасно, — обрадованно воскликнул Дирк.
— Рад, что все так быстро прояснилось. Разумеется, мы сами не считали, что он это сделал. Да и факты подтверждали. Но вы нас знаете, нам нужны результаты. Все же скажите ему, что мы хотели бы задать ему несколько вопросов.
— Обязательно скажу при первой же встрече.
— Прошу вас сделать нам это небольшое одолжение.
— Хорошо. А теперь я вас не задерживаю, сержант, — промолвил Дирк, сделав жест рукой в сторону двери.
— Нет, черт побери, это я вас не задерживаю и прошу убраться отсюда, пока я сосчитаю до тридцати. Я не знаю, что вы там задумали, Чьелли, но мне будет спокойнее дремать за столом в участке, если я не буду об этом знать. Прошу.
— В таком случае желаю вам удачного дня, сержант. Увы, не могу сказать, что получил удовольствия от общения с вами.
И Дирка как ветром сдуло. Спускаясь по лестнице, он с прискорбием отметил, что на месте великолепной кушетки в стиле честерфилд на ступеньках лестницы печально и одиноко белела кучка опилок.
Вздрогнув, Майкл Вентон-Уикс поднял глаза от книги.
Его мозг был необычайно активен. Его переполняли мысли, образы, воспоминания и намерения, и чем противоречивей они были, тем стремительнее сходились, искали пару и, дополняя друг друга, состыковывались. Все сошлось, как в застежке «молнии»: стоило лишь потянуть — и она легко закрылась.
Ожидание было долгим, целая вечность, и полно неудач, малодушия, поисков на ощупь и одинокого бессилия. Но все позади, стыковка произошла, она все снимет, исправит роковые ошибки.
Кто это сказал? Впрочем, теперь это не важно. Главное — отличная стыковка, и все пришло в соответствие.
Майкл смотрел в окно на ухоженную Челси-стрит, и ему было не страшно, что, возможно, перед ним «слипались в комья слизняки», да и сам мистер А. К. Росс. Не важно, что они украли у него и что им придется вернуть. Росс был в далеком прошлом.
Для Майкла же главное то, что впереди.
Его добрые коровьи глаза снова вернулись к последним строкам поэмы «Кубла Хан». Стыковка состоялась, «молния» застегнута.
Он закрыл книгу и сунул ее в карман.
Путь к возвращению открыт. Он знал, что делать. Остались кое-какие покупки и — в дорогу.
