10

В управлении подобные небольшие катера были не сложнее обычного автомобиля. Быстро освоившись, вскоре я уже на полном ходу приближалась к знакомой пристани на полуострове. Незамысловатый маршрут, где важно было лишь направление, не представлял особых сложностей, так что, повторив путь, который уже неоднократно проделывала с Сергеем и с Игорем, я через непродолжительное время парковалась у причала среди навороченных дорогих яхт и более скромных, но тоже весьма недешевых катеров.

Устроив своего друга во внутренних помещениях и для верности заткнув ему рот сооруженным из подручных средств кляпом, я вышла на причал и на удивленные вопросы охраны сообщила, что это катер моих друзей, на котором мне разрешили сгонять домой по срочному делу.

Успокоив таким образом бдительных стражей, я действительно заторопилась в коттедж. Во-первых, желала убедиться, что там все в порядке, а во-вторых, чувствовала необходимость посвятить Сергея в план выхода из создавшейся ситуации. Поскольку по-хорошему договориться с Дворжецким не удалось, я видела только один путь – продолжать собирать свидетелей и в самое ближайшее время подать заявление в полицию. Это заявление должен был написать Сергей, и я хотела проинструктировать его, что делать и как вести себя.

Увидев, что я возвращаюсь пешком, как и ушла, Игорь выразил неподдельное изумление, и мне снова пришлось врать.

– Не доехала до стоянки, – очаровательно улыбаясь, проговорила я. – По дороге решила навестить друзей, да так и осталась у них. Заболтали меня, совсем позабыла о времени. Что у вас здесь, все в порядке?

– Да все нормально. Сергей даже из дома не выходил. Наверное, папа с утра хорошо проработал.

– Наверное, – ответила я, направляясь по мощеной дорожке к коттеджу и в очередной раз с удовольствием отмечая, насколько этот путь удобнее лаза через забор.

Войдя в дом и не обнаружив Сергея в гостиной, я прошла в соседнюю комнату, но она тоже была пуста.

Уже томимая нехорошими предчувствиями, я стала методично, одну за другой, обходить все комнаты. Дойдя до той секретной, из которой мы тайно выбирались на свободу, я была уже на девяносто девять процентов уверена, что Сергея в коттедже нет.

Чтобы увериться на все сто, оставалось только набрать его номер и услышать в трубке механический голос, сообщавший, что абонент недоступен.

Мысленно чертыхнувшись и не представляя, за каким дьяволом и куда понесло его после того, как ему столь доходчиво описали уровень опасности, я попыталась представить себе ход его мыслей, а отсюда и вычислить его возможное место нахождения.

В ворота он не выходил и машину не брал. Значит, либо уехал на такси, либо на катере, благо тот был на ходу.

Проверить это предположение было несложно. Снова направившись к воротам, я в очередной раз за этот день удивила Игоря.

– Сергей спит, – доверительно сообщила я. – Пойду погуляю.

Удивленный, но неизменно вежливый Игорь отворил калитку, и я быстрым шагом направилась к пристани.

Там я поинтересовалась у охранника, не отплывал ли во время моего отсутствия кто-нибудь из наших.

– Как же, – улыбаясь, проговорил словоохотливый дядечка, – Сергей был, катер взял. Маленький, на котором вы утром ездили.

Окончательно утратив представление, где следует искать Сергея, я медленно шла к своему катеру, успокаивая себя тем, что даже в неопределенной ситуации действовать все-таки лучше, чем сидеть на месте.

Я взяла направление на городскую пристань из тех соображений, что это наиболее естественное и удобное место для парковки судна.

– Сиди-сиди, – ласково говорила я что-то пытавшемуся мычать пленнику, которого я пристроила на полу у себя в ногах. – Твое время еще не пришло.

Добравшись до городского причала и медленно дефилируя вдоль той его части, где плавно колыхались на волнах красивые частные судна, я в скором времени заметила и знакомый катер.

Даже не мечтая обнаружить в нем Сергея, я причалила неподалеку и сразу отправилась на набережную в поисках источника информации, из которого смогу узнать, куда направил стопы мой непослушный подопечный.

Оглядывая пустынный отрезок набережной, я даже приблизительно не представляла, к кому могла бы обратиться с интересующим меня вопросом, когда откуда ни возьмись явилась передо мной, вся в юбках и монистах, цыганка и попросила подать «ребенку на молоко».

Помахав у нее перед носом пятисоткой, я поведала о своем горе.

Прежде чем ответить, цыганка немного подумала, что вселило в меня оптимизм, и после этого, произнесла: «Был такой, вон туда пошел» – и указала рукой вдаль.

Это уже было хорошо, а следить за перемещениями моих клиентов цыганка не обязана, так что я честно отдала бумажку и отправилась в указанном направлении.

Каково же было мое удивление, когда, пройдя сотню-другую метров, я поняла, что приближаюсь к той самой «Лагуне», которую имела удовольствие посетить сегодня утром, только с другой стороны.

Неясные подозрения поднялись со дна души. Уже почти не сомневаясь, что, удрав из дома, Сергей направился именно сюда, я прибавила шагу. По дороге навестила скучавшую у обочины машину Лики, достала из бардачка револьвер и засунула его за пояс.

Я стала обходить кафе по периметру, внимательно вглядываясь в заросли и не забывая примечать детали.

Но присутствия Сергея осмотр не обнаружил.

Тогда, заняв удобную позицию среди деревьев, открывавшую хороший обзор, я принялась терпеливо ждать, уверенная, что все, что еще не произошло, произойдет именно здесь.

Процесс несколько затянулся, но в целом предчувствия меня не обманули.

Около пяти часов возле подъезда заведения возникло заметное оживление. То и дело нетерпеливо выглядывавшие на улицу официанты наконец дождались. К крыльцу подъехали два весьма не дешевых автомобиля марки BMW. Из одного навороченного внедорожника вышел большой дядя и, открыв дверцы представительского седана, выпустил господина Дворжецкого собственной персоной.

Догадавшись, что «Лагуна» – обычное место питания автомобильного короля, я с тайным ужасом начинала понимать, для чего мог прийти сюда Сергей.

Настойчиво наводя его на мысль, что неплохо было бы поговорить с Дворжецким и попытаться убедить его, я могла спровоцировать нежелательную инициативу и побудить клиента заняться этими переговорами самостоятельно.

Нет ничего удивительного, что Сергей знал, где имеет обыкновение трапезничать отец Стаса. Поскольку в двенадцать, когда Дворжецкий приезжал сюда обедать, Сергея здесь точно не было, вполне возможно, он решил подоспеть к ужину.

В сопровождении эскорта официантов Дворжецкий важно входил в ресторанный зал, а я нервно обегала глазами окрестности, ожидая, что вот-вот появится откуда-нибудь из-за угла и следом за ним войдет туда же Сергей.

Из моего укрытия хорошо просматривался не только подъезд, но и окно, лишь до половины закрытое шторкой, напротив которого располагался столик Дворжецкого.

Я видела, как перед ним расставляли тарелки, как подобострастно улыбались и даже слегка кланялись официанты. Наблюдая за всем этим, я, увы, не уследила за тем, когда в зале появился Сергей.

Догадавшись по изменившемуся выражению лиц, что что-то произошло, я увидела причину этого происшествия несколько позже, уже тогда, когда Дворжецкий, нервно тыкая пальцем в телефонную трубку, вызывал охрану.

Больших дядечек из внедорожника не пришлось приглашать дважды. Моментально в ресторанном зале появилась целая бригада охранников. Истеричные вопли Дворжецкого о том, что ему угрожали, слышны были даже на улице. Дяденьки встали стеной, взяв в плотное кольцо теперь уже хорошо видного мне Сергея.

Раздираемая самыми противоречивыми чувствами, я не знала, что предпринять.

С ходу начинать стрельбу в общественном месте, в то время как противник, в общем, не демонстрирует никаких агрессивных действий, было недопустимо и весьма чревато. Пускать дело на самотек и просто наблюдать за происходящим не позволял профессиональный долг.

Мои метания между Сциллой и Харибдой прервал быстрый, но весьма красноречивый взгляд Дворжецкого в сторону одного из охранников и легкое шевеление губами, которое я расценила как приказ о причинении вреда.

Предчувствия, как обычно, меня не обманули. Охранник, которому мигнул Дворжецкий, что-то сказал Сергею, тот коротко ответил, охранник снова не смолчал, подключил к разговору коллег и самого Дворжецкого. Так, слово за слово они постепенно довели и без того достаточно вспыльчивого Сергея до белого каления.

Видя, что он уже на грани срыва, я решила, что пора действовать, и приготовилась выдвинуться из зарослей. Но Дворжецкий меня опередил.

В пылу спора один из охранников как-то неосторожно то ли толкнул, то ли задел Сергея, отчего тот, покачнувшись, слегка наклонился к столику Дворжецкого, что немедленно было расценено как нападение.

Охранники стали делать вид, что пытаются схватить Сергея, тот вырывался. Во время этих гимнастических упражнений его заставили сделать такое движение рукой, как будто он и впрямь замахивается на Дворжецкого.

Дюжий парень, недолго думая, вытащил пистолет и приставил к виску моего клиента.

Учитывая степень напряжения и то, как развивались предыдущие события, я была готова предположить, что охранник может выстрелить даже в общественном месте на глазах множества свидетелей. Ведь они пытались представить Сергея как нападавшего, и не будет ничего удивительного, если эти самые свидетели подтвердят, что люди Дворжецкого действовали в пределах самообороны.

Не дожидаясь дальнейших событий, я тоже вытащила револьвер.

Скученность, присутствие массы посторонних и тот факт, что Сергей с охранниками стояли очень близко друг к другу, создавали проблемы, и целиться пришлось долго. Почти минуту я примеривалась, не решаясь нажать на курок и каждый миг ожидая, что это сделает охранник. Но наконец я выгадала удачный момент, и прозвучавший выстрел спугнул беззаботно чирикавших над головой птиц.

Оторвавшись от прицела и оценивая результаты, я с чувством глубокого удовлетворения констатировала, что на сей раз работа моя была просто ювелирной.

Разбив стекло, пуля пролетела между телами и головами, никого не задев, и попала точно туда, куда и должна была попасть, – в руку, державшую револьвер.

Не понимая, что происходит, охранники недоуменно оглядывались, а я, пользуясь минутным замешательством, подбежала ко входу и как полоумная заорала:

– Беги!

Наконец-то начавший соображать Сергей в последнюю секунду проскочил между охранниками и выбежал из ресторана уже под аккомпанемент выстрелов.

Не говоря ни слова, я пропустила его вперед и, дав несколько прощальных залпов в сторону кафе, прикрывая тылы, помчалась следом к машине.

– Вот туда. Туда! Сейчас левее, – на бегу корректировала я до тех пор, пока на горизонте не появился «Фольксваген».

К счастью, грузные охранники Дворжецкого не обладали таким проворством, как гнавшиеся за мной недавно молодые парни, и преимущество явно было на нашей стороне.

Но, удирая, я уже слышала, как урчит движок мощного внедорожника, и понимала, что для того, чтобы выиграть эту гонку, придется потрудиться.

Впрочем, вечерние городские магистрали не так подходили для гонок на высоких скоростях, как, например, ночные загородные трассы.

Рванув с места и довольно быстро миновав полупустые даже в этот час дороги вдоль набережной, я выехала на одну из центральных городских трасс и тут же попала в пробку.

В зеркало заднего вида я имела удовольствие наблюдать, как и неповоротливый внедорожник, завязший среди бесчисленных легковушек, не так уж быстро движется следом за нами, и, успокоившись насчет преследователей, взялась за Сергея.

– За каким чертом ты вылез из коттеджа? – возопила я, так что в нашу строну обернулись даже водители некоторых соседних автомобилей.

– Но ты же сама говорила, – промямлил Сергей, явно не ожидавший, что в некоторых случаях я могу быть неплохой заменой его папы. – Ты же говорила, что хорошо было бы с ним беседовать. Вот я и собирался это сделать.

– Я говорила? А кто тебе говорил, что на эту беседу нужно идти одному, да еще в такой день? Эти поминки завтра! Ты понимаешь, завтра! Сейчас он тебя и посреди города, на глазах сотен людей не задумается пристрелить. А ты лезешь. Сам лезешь к нему в лапы! И хоть бы позвонил, спросил. Хоть бы сказал! Нет! Справился он. Самостоятельный.

– Смотри, они вылезают, – произнес Сергей, в отличие от меня, по-видимому, не настолько поглощенный эмоциями.

Бросив взгляд в зеркало, я увидела, что двое из трех охранников, сидевших во внедорожнике, вышли и направляются к нам.

– Черт!

– Они что, и правда будут здесь стрелять, что ли? – ошарашенно проговорил Сергей, глядя, как неумолимо приближаются к нам два здоровенных шкафа.

Но оружие пока никто не доставал, парни спокойно и даже как-то буднично двигались в выбранном направлении. Ни у кого из многочисленных водителей и пассажиров, мимо которых они проходили, думаю, не возникало даже мысли об истинной цели их появления здесь.

– Надо выбираться, – кажется, больше самой себе, чем Сергею, сказала я и решительно свернула на газон.

Преимущество положения моего «Фольксвагена» по сравнению с положением внедорожника заключалось в том, что сейчас он находился в крайнем правом ряду. В отличие от врагов я имела хотя и довольно относительную, но все-таки возможность для маневра.

Годами не ремонтированный, раздолбанный бордюр не представлял собой непреодолимое препятствие, и, проехав по утоптанной травке, я отправилась плутать по дворам.

На этом тернистом пути было, пожалуй, еще меньше возможностей разогнаться, и преследователи, нимало не смущаясь, догоняли нас просто бегом. Однако мы все-таки двигались вперед, и я была довольна уже тем, что преследователи при всем старании нас догнать, все равно находятся пока довольно далеко.

Впрочем, бесконечно продолжаться это не могло. После непродолжительных маневров среди жилых домов я снова очутилась на одной из городских трасс.

Дорога была не столь загруженной, но неудобство ее состояло в том, что отсюда было довольно сложно попасть на трассу, ведущую к коттеджу.

Объехав, насколько было можно, участок с пробкой и сделав значительный крюк, я вскоре выехала на ту же магистраль, оторвавшись от пеших преследователей, но снова оказавшись в поле зрения человека во внедорожнике, почти не продвинувшемся за это время вперед.

Пробка рассасывалась медленно. К тому времени, как мы выехали на свободное пространство и смогли повернуть на дорогу в «Речное», Дворжецкий успел подготовиться к встрече.

Путь в элитный поселок, предназначенный лишь для избранных, не изобиловал машинами. Вырулив на эту трассу, мы оказались практически в полном одиночестве. По-видимому, наши враги только этого и ждали.

С первого же поворота на грунтовку, ведущую в небольшой лесок, росший справа, вдоль береговой линии, нам навстречу вырулила та самая «Тойота» с помятым бампером, которую незадолго до того я ожидала встретить в городском парке. На заднем сиденье возле опущенного стекла находился мужчина и, совершенно не стесняясь, направлял в нашу сторону ствол автомата.

Не дожидаясь его очереди, я выхватила из-за пояса револьвер и, одной рукой едва удерживая руль мчавшейся на всех парах машины, сделала несколько выстрелов по «Тойоте».

В такой ситуации у меня не было возможности как следует прицелиться, поэтому я палила наугад. Но, по-видимому, удача сейчас была на моей стороне, поскольку «Тойота» как бы запнулась и, нелепо отвернув в сторону, неподвижно встала на месте.

Поняв, что враг повержен, я сильнее придавила газ и помчалась к поселку.

Но как выяснилось, история на этом не закончилась.

Я уже видела вдали будочку со шлагбаумом, когда в зеркале заднего вида появился вырвавшийся наконец из пробки внедорожник.

«Фольксваген» не мог конкурировать с мощным транспортным средством врагов, нас неумолимо настигали, и я уже видела, как ползет вниз стекло пассажирского сиденья рядом с водителем и в открывшееся пространство высовывается круглая голова и рука с пистолетом.

– Пригнись, – скомандовала я Сергею. – Под сиденье, живо!

Скорчившись в три погибели, он втиснулся в небольшое пространство, где обычно размещаются только ноги, а я, выжимая последнее из бедного Ликиного автомобиля, наверняка не привыкшего к таким стрессам, стремилась вперед, к спасительному шлагбауму, уверенная, что за этой чертой никто уже не осмелится в нас стрелять.

Впрочем, и до черты выстрел так и не прозвучал. Сергея уже не было видно, сама я, стараясь максимально снизить риск, тоже убрала голову, чуть не улегшись на пол, и мудрый бодигард Дворжецкого, по-видимому, решил не тратить пулю.

Проскочив шлагбаум, я уже никого не увидела у себя за спиной и спокойно поехала по улицам поселка.

– Сергей, – решив еще раз вернуться к главной теме, проговорила я. – Сегодняшняя выходка – это просто безобразие. Пойми, это недопустимо.

– Да ладно, понял уже, – хмуро ответил клиент, уже сидящий рядом в нормальной позе.

– Если бы ты действительно понял, сидел бы тише воды ниже травы. Ты представляешь вообще, какие люди на него работают? Это профессионалы. То, что ты до сих пор жив, чудо. Только по чистой случайности с этих свай у дома Дакоты тебя не снял снайпер. Да разве только это. А ты лезешь на рожон, играешь с судьбой, как мальчишка!

Сергей сидел, молча глядя в пространство, по-видимому переваривая только что услышанное.

– Кто знает, что еще может придумать Дворжецкий, раз уж он так ненавидит тебя, – продолжала я.

– Сегодня уже точно ничего не придумает, – уверенно произнес Сергей.

– Почему это? – слегка удивилась я.

– Как почему? Сама ведь сказала: завтра поминки. Он готовиться будет. Они в тот раз в «Лагуне» их организовали, наверное, и сейчас там устроят. Он там допоздна будет.

Не оформившаяся пока идея мелькнула у меня при этих словах, но, занятая текущим, я не обратила на нее особого внимания.

Сергей вышел из дома тайно, следовательно, и вернуться должен был незаметно для охраны. Высадив его на одной из улиц, ближайшей к гостеприимному дому соседей с ретривером, я уже без пассажира подъехала к коттеджу.

– В этот раз на машине? – улыбаясь, приветствовал меня Игорь, когда, втиснув «Фольксваген» между запредельно дорогими автомобилями, я направлялась к дому.

– Да, наконец-то забрала, – со всей возможной правдивостью ответила я, улыбнувшись в ответ.

Войдя в коттедж и обнаружив, что Сергей уже там, я только теперь вздохнула с облегчением и почувствовала себя действительно в безопасности. Пройдя в заполненное последними моделями бытовой техники помещение, мало напоминавшее то, что раньше называли кухней, я сделала себе и Сергею кофе. Сейчас, когда не нужно было ни от кого убегать и отстреливаться, в голове сама собой вновь зародилась та мысль, что уже брезжила недавно.

«Дворжецкий допоздна будет в «Лагуне», – мысленно прокручивала я информацию, полученную от Сергея. – А потом? Куда он потом отправится? Вероятнее всего, домой. Куда еще ехать ночью?»

– Послушай, а Дворжецкий где живет? – еще не имея никаких конкретных планов, обратилась я к Сергею.

– Да когда где, – отозвался тот. – У них и дом тоже есть, и квартиры, несколько штук. Сейчас, кажется, больше в бомжатнике живет, там ему до работы ближе. У него же салоны эти, для них простор нужен, в центре города не откроешь.

– Погоди-ка, где, ты сказал, он живет?

– В бомжатнике. А, ты ведь, наверное, не знаешь. Там по дороге клоповники разные, старой постройки дома. Двухэтажки, трехэтажки. Так вот, он один такой дом полностью выкупил, жильцов расселил, ремонт сделал, коммуналку подработал. Теперь это навороченный особняк, со всеми удобствами. Но все так и зовут его по старой памяти «бомжатником». После катастрофы этой он практически все время там. И жену туда перевез. В этом доме Стаська не бывал почти, так их там, видимо, воспоминания не мучают.

– Ясно. А что за дорога? Где, ты говоришь, клоповник-то этот?

– Мы с тобой на ней уже были, когда на гонки ездили, помнишь? Она там параллельно проходит.

Неплохо ориентируясь на местности и имея представление о том, где располагаются крупные автомобильные салоны нашего города, я поняла, о какой дороге идет речь, и почувствовала, что моя неопределенная мысль начинает обретать некоторую конкретность.

Оставалось уточнить только еще одну маленькую деталь, но, чтобы прояснить этот пустячок, мне пришлось около часа просидеть в Интернете и покорпеть над расчетами.

Впрочем, кто настойчиво стучит, тому, как известно, отворяют. Часам к девяти вечера я уже имела всю необходимую информацию, чтобы начать воплощать свою недавнюю идею, обретшую совершенно четкие контуры.

– Сереж, – сделав умильные глазки, проговорила я. – Мне тут нужно съездить кое-куда. Можно я «Порш» возьму, а? Такая классная тачка! Всю жизнь мечтала такой порулить.

Польщенный и, кажется, немного удивленный столь непривычно-ласковым обращением, Сергей милостиво разрешил, вручил мне ключи и самолично проводил до машины.

Дав краткие инструкции и не позабыв предостеречь от неаккуратного обращения с таким выдающимся экземпляром, он в заключение произнес:

– Только смотри, турбину не включай. А то улетишь еще.

«Тебя забыла спросить», – очаровательно улыбнувшись в ответ, подумала я, вставила ключи в замок зажигания и через секунду ощутила легкую вибрацию почти неслышно работающего движка.

Водить высококлассную, беспрекословно слушавшуюся малейшего поворота руля тачку было сплошным удовольствием. Но, наслаждаясь движением, я ни на минуту не забывала о его конечной цели.

Нескончаемые преследования, которыми вот уже третий день донимал нас господин Дворжецкий, навели меня на мысль заставить и его самого попробовать то же кушанье. Если ему так нравится устраивать для других автомобильные гонки, пусть сам поучаствует в них. Чего чужими руками жар загребать?

Догадываясь, что после сегодняшней встречи с Сергеем и последующей неудачной погони Дворжецкий на взводе, я предполагала, что он не упустит случая поквитаться, когда увидит перед носом машину Сергея. На этом и строился мой расчет.

Подъехать к «Лагуне», где, если верить словам Сергея, Дворжецкий сегодня должен быть допоздна, дождаться, когда он сядет в машину и начнет выруливать на трассу, чтобы ехать домой и по дороге как-нибудь невзначай попасться ему на глаза, – вот что планировала я сделать в самое ближайшее время.

Враг, конечно, подумает, что в машине Сергей, и начнет преследование. Подцепив его на эту удочку, я надеялась преподать ему хороший урок.

Время на блуждания в Интернете было потрачено не зря. Теперь я знала расписание и маршруты поездов, а главное, рассчитала ориентировочное время, в которое два из них поздним вечером должны были проходить через тот самый переезд, где произошла катастрофа. Подкараулив Дворжецкого и выманив его на трассу, то есть проделав практически то же, что проделал его сынок с Сергеем, я намеревалась на собственном опыте дать ему прочувствовать все, что произошло в ту ночь.

Хотя я не могла заранее предсказать, когда Дворжецкий закончит свои дела в ресторане, но ориентироваться во время езды было вполне в моей власти. Я была уверена, что если не под один, так под другой поезд сумею подстроиться.

Оказаться на переезде приблизительно в то же время, когда там должен быть поезд, проскочить перед самым паровозом и дать недоверчивому папаше шанс лично убедиться, что сынок его мог затормозить, – это, на мой взгляд, явится аргументом даже более весомым, чем столь тщательно собранные диктофонные записи и живые улики.

«А вот попробуй-ка ты сам, Фома неверующий, – мысленно говорила я, обращаясь к тени Дворжецкого, незримо сопровождающей меня последние несколько суток. – Если не понимаешь слов, попробуй почувствовать шкурой».

Припарковавшись невдалеке от «Лагуны» и увидев, что там еще вовсю горит иллюминация, а представительский BMW все так же стоит у подъезда, я поняла, что подоспела вовремя и никто без меня не ушел.

Полчаса спустя я заметила у дверей некоторое движение и уже скоро увидела выходящего в сопровождении многочисленной свиты Дворжецкого.

Отдавая последние указания, он подходил к двери седана, предупредительно открытой для него водителем.

«А-а, вот с кем мы будем соревноваться. Папа не сам за рулем, – размышляла я, наблюдая за происходящим. – Что ж, тем лучше. С профессионалом и потягаться интереснее».

BMW начал выруливать с площадки перед рестораном. Я поняла, что мне тоже пора на старт.

Поехав в объезд, чтобы раньше времени не попасться на глаза Дворжецкому, я, пользуясь скоростными преимуществами быстрокрылого «Порша», смогла по ходу движения BMW убедиться, что он держит путь именно к тому самому «бомжатнику» и что планы мои имеют все шансы осуществиться.

Еще немного пропустив вперед своих оппонентов, я выехала на очередную объездную дорогу и вскоре уже подъезжала к повороту, с которого трасса выводила к переезду.

Дождавшись, когда вдали покажутся фары BMW, я выехала на дорогу. Для затравки я двигалась не слишком быстро и давала Дворжецкому время сориентироваться.

Долго ждать себя он не заставил. По тому, как стремительно стали приближаться ко мне фары сзади идущего автомобиля, я поняла, что рыбка клюнула, и прибавила газу.

Довольно долго мы мчались под луной по пустынной трассе. Отдавая должное техническим параметрам высококлассного седана, преследовавшего меня, я то и дело порывалась нарушить запрет Сергея и включить турбину. Но спортивный «Порш», специально предназначенный для путешествий на высоких скоростях, и без турбины демонстрировал прекрасные качества. Мощности движка пока хватало.

Постоянно сверяясь со временем, я практически ювелирно рассчитала скорость движения. Когда вдали показался переезд, там уже мигали красные огни.

Пока все шло по плану, но, прибавляя на финишной черте, я вдруг заволновалась, что в последний момент Дворжецкий, уже, несомненно, понимающий, что происходит, проявит малодушие и не примет вызов.

Дальнейшие события показали, что беспокоилась я совершенно напрасно.

Не обращая ни малейшего внимания на огни, BMW следом за мной увеличил скорость и перед самым переездом не только не отстал, но даже начал нагонять.

Впрочем, это уже не имело значения. До рельс оставалось всего несколько метров, слева совсем близко горел слепящий передний фонарь и оглушающий сигнал, поданный машинистом, стал тем приветственным кличем, которым сопроводила судьба мой молниеносный скачок на другую сторону.

Поезд давно прошел, все стихло вокруг, а два красивых автомобиля – навороченный представительский седан BMW и ярко-оранжевый спортивный «Порше Кайман» – все стояли по обе стороны рельс, не двигаясь навстречу друг другу и не разъезжаясь в стороны.

Наконец, устав от бесплодного ожидания, я открыла дверь и вышла на свежий воздух. С противоположной стороны какое-то время не наблюдалось никакого движения. Потом открылась дверь пассажирского сиденья рядом с водителем и из нее вылез Дворжецкий. Он встал, слегка облокотившись о кузов, и удивленно проговорил:

– Ты?

Сказано было тихо, но в тишине ночи я расслышала.

– А вы, наверное, ожидали увидеть здесь Сергея, – ответила я, направляясь к нему. – Наверное, думали, что те бравые ребята, которых вы послали ко мне, давно уже справились со своей задачей и теперь я валяюсь где-нибудь в подвале на холодном полу. Так?

– Нет, – медленно произнес Дворжецкий. – Нет, я в курсе, что ты и этих разметала, как кутят.

– Так что же с нашим небольшим дельцем? – перешла я к сути. – Теперь вы убедились, что затормозить можно было? Или все еще не верите?

– Нет. Теперь убедился, – все так же медленно, видимо еще не придя в себя от шока, ответил Дворжецкий.

– Так отстаньте от пацана, сделайте одолжение. Он ни в чем не виноват.

Больше ничего говорить я не стала, решив, что умному будет достаточно.

Вернувшись к машине, я завела двигатель и поехала в коттедж.

Тихим субботним днем, когда от жары примолкли даже певчие птички, в уютном кафе «Лагуна», находившемся неподалеку от набережной, известный в городе бизнесмен Анатолий Дворжецкий устраивал поминки по своему безвременно погибшему сыну.

Мероприятие проходило тихо, с приличествующей печальной торжественностью.

За столами в качестве приглашенных присутствовали Дмитрий и Сергей Антоновы, и в поминальных речах часто звучали слова о примирении.

Я тоже ненадолго заглянула на огонек, чтобы еще раз убедиться, что все в порядке и сказанное в речах подтверждается на деле. Обменявшись красноречивыми взглядами с Сергеем и приветственно кивнув Дмитрию, я немного посидела из вежливости и незаметно, по-английски не прощаясь, удалилась.

После ночного приключения возле переезда горюющий отец кардинально изменил свое мнение. Теперь я не видела необходимости в тщательном сборе компромата. Пленники мои были отпущены, диктофонные записи стерты.

Верный «Фольк», непривычно долго отдыхавший, был наконец-то изъят с VIP-стоянки, и жизнерадостная Лика получила обратно свою машину.

В общем, в итоге все остались довольны, и только бедная тетя Мила, в течение целых трех дней не получавшая от меня никаких вестей, как обычно, выражала возмущение.

– И что это за работа такая, – священнодействуя у плиты, выговаривал она. – Целыми днями пропадет где-то, даже не позвонит! Не знаешь, жива ли ты, нет ли. Вот был бы у тебя муж…

– Что ты, тетушка, что со мной может случиться, – облизываясь, отвечала я, очень довольная, что наконец-то впервые за долгое время смогу нормально поесть. – Ты ведь знаешь: я профи.