21 ноября 2013 года 32-летний украинский тележурналист Мустафа Найем очень разозлился, узнав о решении президента Виктора Януковича отложить интеграцию Украины в Евросоюз. Янукович никак не решался подписать соглашение из-за давления Путина: тот не хотел выпускать Украину из зоны российского влияния и активно противился любой ее попытке сблизиться с Западом.

Найем разместил на своей странице в Facebook гневный пост. «Ладно, давайте серьезно, – написал он. – Вот кто сегодня до полуночи готов выйти на Майдан? Лайки не считаются. Только комментарии под этим постом со словами "Я готов". Как только наберется больше тысячи, будем организовываться».

С этого поста началась украинская революция. Тысячи людей собрались вечером на площади Независимости, известной как Майдан, а собравшись, решили остаться. В следующие несколько месяцев Майдан превратился в импровизированную крепость, окруженную баррикадами, кострами, дымящимися покрышками, круглосуточно заполненную людьми, которые не хотели расставаться с мечтой о присоединении к Европе – с идеей, близкой жителям преимущественно западной и центральной части страны. Восток стремился к России, в том числе потому, что для подавляющего большинства русский язык был родным. Путин считал киевские протесты началом серьезного кризиса: он не мог допустить разворота Украины в сторону Европы, потому что для него это значило приблизить Запад к границам России.

30 ноября милицейский спецназ «Беркут» начал наступление на Майдан. Десятки человек были жестоко избиты, и протестующие пытались укрыться на соседних улицах. Некоторые нашли убежище в златоглавом Михайловском монастыре, и бойцы «Беркута» осадили монастырь.

27-летняя Саша Романцова работала в одном из киевских банков. Но должность банковского клерка вряд ли подходила ее энергичному характеру: она продолжала участвовать в организации студенческого самоуправления в Киеве и выходила на марши за интеграцию Украины в ЕС. Романцову тоже разозлило решение Януковича.

Когда протестующие укрылись в монастыре, ей пришло отчаянное SMS от друга: «Беркут» начал выламывать двери. Романцова боялась за его жизнь, и ее взбесило, что власти пошли на применение силы. Она позвонила знакомым в киевский Центр гражданских свобод и сказала, что нужно что-то делать, чтобы помочь людям в монастыре. Сотрудники центра, расположенного в обычной квартире недалеко от Майдана, думали о том же. Они решили собрать отряд волонтеров для розыска задержанных и раненых во время атаки «Беркута». Активисты открыли горячую телефонную линию по сбору информации о пострадавших и создали группу в Facebook, получившую название «Евромайдан SOS». Группа мгновенно набрала больше десяти тысяч подписчиков.

«Мы открыли горячую линию, – сказали Романцовой в Центре, – и теперь нам нужен человек, который сидел бы здесь с четырех до восьми утра». Романцова с радостью согласилась – работа в банке начиналась в девять.

Впрочем, просто сидеть на телефоне ей казалось мало. Все те месяцы, пока продолжалось противостояние на Майдане, она курсировала между офисом и больницей, куда отвозили раненых. Тем временем «Евромайдан SOS» стремительно разрастался, особенно после того, как несколько радиостанций и главный телеканал страны стали анонсировать номер их горячей линии – вернее, уже три номера. Начавшись как служба по поиску пострадавших, «Евромайдан SOS» превратился в один из главных источников информации о Майдане. Им звонили со всего города: люди сообщали о передвижениях «Беркута», и эта информация тотчас появлялась на странице «Евромайдана SOS» вместе с просьбой перепроверить.

«Евромайдан SOS» использовал преимущества, которые давала горизонтальная структура сети: люди могли мгновенно делиться важной информацией и распространять ее повсюду, и при этом не было необходимости создавать какую-либо организацию. Происходящее в Киеве напоминало август 1991 года в Москве, когда «Релком» просил своих пользователей выглядывать из окон и сообщать о передвижениях вооруженных сил. Только на этот раз средством связи стала не электронная почта, а группа в Facebook.

Власти знали о существовании «Евромайдана SOS», но опять не успевали за скоростью распространения информации. Чем дольше длились протесты, тем быстрее росла группа. Вскоре активисты составили полные списки раненых, пропавших и задержанных «Беркутом», и эти списки постоянно проверялись и обновлялись. Вместе с Романцовой на «Евромайдане SOS» теперь работали 250 волонтеров – они разыскивали пропавших и поддерживали прямую телефонную связь с организаторами движения на Майдане. Там регулярно со сцены звучали объявления с именами пропавших и арестованных.

Протестующие были постоянно онлайн, но это могло обернуться и против них. Ночь 21 января 2014 года выдалась холодной, в Киеве было –12 °С. Большинство людей спали в палатках, когда внезапно их телефоны начали вибрировать от пришедших SMS. В сообщении, помеченном как сервисное, говорилось: «Уважаемый абонент, вы зарегистрированы как участник массовых беспорядков». Такое сообщение получили пользователи всех киевских мобильных операторов – «Киевстара», МТС и Life. Но получили его только те, кто находился на площади Независимости. Текст SMS напоминал только что подписанный Януковичем закон, вводивший наказание за участие в протестах. Этим утром закон как раз вступил в силу.

Смысл рассылки был абсолютно понятен. Власти предупреждали: мы знаем имена всех, кто собрался на Майдане. Это была акция устрашения.

Романцова тоже получила эту SMS, но она не произвела на нее особого впечатления. Множество людей сделали скриншот сообщения и немедленно выложили его в интернет – Сеть ответила на вызов.

Акция устрашения не дала ожидаемого эффекта. SMS лишь разозлили украинцев, и про рассылку сразу написали украинские и мировые издания. Мобильные операторы тут же заявили, что не имеют к этому никакого отношения. Возник вопрос: кто тогда это сделал?

«Киевстар» предположил, что это была работа «пиратской» мобильной вышки. Речь могла идти об устройстве, известном как IMSI-catcher – технологии, которую спецслужбы разных стран используют уже несколько лет. Фактически это фальшивая базовая станция сотовой связи, которая может поместиться в обычный дипломат. Мобильные телефоны автоматически посылают сигнал на эту станцию, принимая ее за настоящую. Таким образом спецслужбы узнают не только местоположение телефонов в зоне действия устройства, но и перехватывают весь трафик, от телефонных переговоров до SMS.

Однако операторы не смогли предоставить доказательств использования ложной станции сотовой связи.

Оставался еще один вариант: СОРМ – черные ящики, способные мониторить как интернет, так и сотовую связь. С помощью СОРМ вполне можно было разослать подобное сообщение. У украинских спецслужб была технология СОРМ, и они могли воспользоваться ей как черным ходом в украинские сети, чтобы манипулировать ими незаметно для операторов. Эта версия вскоре получила неожиданное подтверждение. В конце января стало известно, что еще в начале месяца районный суд Киева предписал «Киевстару» предоставить МВД информацию о всех телефонах, включенных около здания суда во время протестной акции 10 января. Судебное решение № 759/335/14-к, которое мы нашли, перечисляло шесть базовых станций оператора около здания суда и предписывало идентифицировать всех, кто находился в их зоне действия с 6 часов вечера 10 января до 4 утра следующего дня. При этом следователь просил провести рассмотрение ходатайства без вызова представителя «Киевстар». Суд эту просьбу удовлетворил, записи заседания не велось. Благодаря судебному решению стало понятно, что силовые структуры Украины имели все возможности прослушивать телефоны без уведомления оператора связи.

После 1 марта – дня, когда Россия аннексировала Крым, – многие западные эксперты говорили нам, что ожидают массированных DDoS-атак на украинские сайты. Эти страхи выглядели вполне реальными: в 2000-е ни один конфликт России с соседними государствами, в том числе с Грузией и Эстонией, не обошелся без атак на онлайн-ресурсы этих стран. Поначалу казалось, что украинский конфликт развивается по тому же сценарию. 3 марта украинское информационное агентство УНИАН сообщило о мощной DDoS-атаке на свой сайт, из-за чего тот в течение некоторого времени был недоступен.

Интернет-инфраструктура страны выглядела столь слабой, что едва не провоцировала на кибератаку. Украинцы это прекрасно понимали. В тот же день сторонник Майдана Константин Корсун, бывший сотрудник СБУ, к 2014-му возглавивший НГО «Украинская группа информационной безопасности» (UISG), обратился с воззванием в LinkedIn. «В связи с военной интервенцией РФ против Украины прошу всех, кто имеет технические возможности противостоять врагу в информационной войне, связаться со мной в личке и быть готовым к бою, – написал он на своей странице. – Будем связываться с силовиками и объединять усилия против внешнего врага».

Почти сразу он получил ответ от Максима Литвинова, начальника Управления борьбы с киберпреступностью в МВД Украины: «На меня можете рассчитывать». Литвинов писал: «Есть аналитики, есть лаборатория, личный состав без дезертиров. Предлагаю не ждать взломов, а провести пен-тесты (тестирование на проникновение) критических объектов, данные готов обобщить и перезнакомить тестеров с админами потенциальных потерпевших».

Ожидаемая массированная кибератака не заставила себя ждать, но приняла неожиданное направление. Вместо хакерских взломов Украина получила взрыв пропаганды в соцсетях, и прежде всего во «ВКонтакте». На этом направлении у Кремля было несколько преимуществ. Во-первых, Россию с Украиной связывало общее советское культурное и историческое наследие: опыт Великой Отечественной войны и повсеместное использование на Украине русского языка. Во-вторых, российская сеть «ВКонтакте» была самой популярной на Украине, насчитывая около 20 миллионов зарегистрированных пользователей. То есть Кремль прекрасно знал, как подать тему, и почти полностью контролировал «ВКонтакте». Но затем в Москве решили пойти дальше и попытаться отбить поле боя на площадках, которые прежде использовали активисты, – Twitter, Facebook и YouTube. Легионы троллей ринулись в Сеть, чтобы смущать, провоцировать и запугивать. Это были не только добровольцы, но и оплачиваемые Кремлем пропагандисты. В 2000-е их использовали внутри России против независимых СМИ и блогеров. Теперь эту армию выпустили за пределы страны.

Оружие тролля – комментарии на сайтах СМИ и посты в социальных сетях. Одним из бойцов этой армии была 21-летняя Катарина Аистова, работавшая до того в отеле на ресепшене. В апреле 2014 года, заметив критический пост о Путине на WorldNetDaily, она немедленно бросилась на защиту российского президента: «Ты против Путина! Да ты хоть знаешь, что он делает для страны и народа??? А Обама вообще теряет популярность».

Британская The Guardian была одним из первых западных СМИ, попавших под удар троллей. 4 мая газета сообщила о необычно интенсивном потоке оскорблений от странных комментаторов, которые в связи с конфликтом на Украине «наводнили дискуссии на сайте The Guardian, несмотря на все усилия модераторов». Читатели и журналисты пришли к заключению, что авторами этих сообщений являются «тролли, в оскорбительных выражениях нападающие на любого, кто критикует действия России или президента Владимира Путина». Первая жалоба модераторам The Guardian была зафиксирована 6 марта. Читатель писал: «Уже несколько недель ваша неспособность эффективно противостоять наплывам нашистских троллей с их бесконечной пропутинской пропагандой в любой теме, посвященной конфликту между Украиной и Россией, выводит меня из себя». The Guardian ответила, что не располагает убедительной информацией о тех, кто стоит за троллингом. При этом модераторы, каждый из которых просматривает около 40 000 комментариев в день, посчитали, что сайт имел дело с хорошо организованной кампанией.

В 2014 году французские и итальянские журналисты говорили нам об атаках троллей на их издания после публикации критических материалов о России. Тролли писали без ошибок, хорошим разговорным языком. Эти же пользователи были авторами постов ксенофобской и антииммигрантской направленности. Французские журналисты предположили, что за ними могут скрываться местные ультраправые активисты.

В мае Илья Клишин сумел пролить немного света на троллей, работающих по западным СМИ. В статье в «Ведомостях» он написал о троллях, имеющих дело с американскими изданиями. По его сведениям, их действия координирует Вячеслав Володин, первый заместитель руководителя президентской администрации, сменивший Суркова на пике протестов 2012 года. Его команда кардинально пересмотрела отношение к работе с сетевой аудиторией, «сделав ставку на системное манипулирование общественным мнением через инструменты новых медиа».

Источники, близкие к президентской администрации, сообщили Клишину, что подготовительная работа была начата еще осенью 2013 года и что Володин лично одобрил стратегию действий. С подачи Володина Константин Костин – кремлевский чиновник, который в свое время давил на команду «Яндекс. Новостей», – возглавил прокремлевский Фонд развития гражданского общества, при этом оставшись в подчинении Володина. Еще летом 2013-го он анонсировал создание новой системы мониторинга социальных сетей, получившей название «Медиапульс». Это была амбициозная попытка мониторить социальные сети и манипулировать ими. Костин хвалился, что его система построена на базе американского продукта Crimson Hexagon, разработанного для определения потребительских предпочтений в соцсетях. «Медиапульс» может мониторить LiveJournal, Twitter и все российские сети. Но на новый проект легло то же проклятие, на которое жаловались российские спецслужбы: «Медиапульс» ничего не мог сделать с Facebook, потому что Facebook не пустил их к своим данным.

Еще осенью 2013-го благодаря расследованию «Новой газеты» стало известно о существовании целой «фабрики» троллей. Как оказалось, она работала на окраине Санкт-Петербурга, в Ольгино. Сотрудникам платили по 25 000 рублей в месяц за комментирование новостных статей и записей в блогах. Тогда фабрика занимала два зала в современном, со стенами из стекла, здании. По данным «Новой», в первом помещении писались статьи для соцсетей, во втором составлялись комментарии. У компании оказались прямые связи с прокремлевскими молодежными организациями. Здесь же работала Катарина Аистова.

В мае 2014-го активисты движения «Анонимус» выложили внутренние доклады троллей. Документы содержали десятки аналитических сводок, посвященных размещению комментариев в американских СМИ. Для Politico.com, например, была сделана следующая рекомендация: «В дальнейшем следует публиковать комментарии более провокационной окраски для начала дискуссии с аудиторией».

Документы показывали, что особый интерес для начальства «фабрики» представляли массовые онлайн-движения поддержки западных политиков: так, в них проводился детальный анализ групп Facebook и Twitter, поддерживающих Барака Обаму. Отдельные инструкции рассказывали, как можно избежать запрета со стороны модераторов, один из разделов даже был посвящен «цензуре в американском интернете». Но наибольший интерес представлял документ о том, что пользователи из США могут легко распознать русского тролля. «В процессе изучения основных американских медиа были замечены комментарии пророссийского содержания. После детального изучения содержащих их дискуссий становится очевидным: такие комментарии крайне негативно воспринимаются аудиторией. Кроме того, пользователи интернет-ресурсов предполагают, что данные комментарии были написаны либо из идеологических соображений, либо были оплачены».

Хотя кампания троллей не сработала ни в США, ни в Великобритании, в русскоязычном пространстве все было по-другому. Фальшивые репортажи с Восточной Украины и сфабрикованные фотографии жертв заполонили Facebook и «ВКонтакте». Фото людей, получивших тяжелые ранения на войне в Сирии, редактировались и выдавались за кадры из Луганска или Донецка. Тьмы троллей рассказывали в соцсетях о жестокостях украинских «фашистов», подкрепляя слова кадрами из фильмов о Великой Отечественной войне. Среди множества подделок одна стала особенно популярной: душераздирающая фотография маленькой девочки, сидящей рядом с телом мертвой женщины, распростертом на земле. Подпись была на английском: «This is Democracy Baby – Ukrainian Army is Killing Donbass People» («Это демократия, детка. Украинская армия убивает людей на Донбассе»). Под хэштегом #SaveDonbassPeople она мгновенно облетела весь интернет. Правда, фальшивку быстро разоблачили: на самом деле это был кадр из художественного фильма «Брестская крепость» о вторжении нацистов в СССР в 1941-м, который вышел на экраны в 2010 году.

Несмотря на то, что эта и многие другие сенсации троллей держались на наглом обмане, они затрагивали эмоции людей, обращаясь к исторической памяти о Великой Отечественной войне, в которой погибло 30 миллионов советских граждан. Посыл было простым и действенным: фашисты вернулись, и сегодня их поддерживает Запад, поэтому сейчас не время для вопросов, критики и сомнений.

К концу 2014 года стало понятно, что армия троллей разрастается. Фабрика троллей в Ольгино переехала из стеклянного дома в четырехэтажное здание неподалеку. Ее штат увеличился до 250 человек, эти люди работали в две смены по двенадцать часов, и каждый должен был постить по 135 комментариев в день.

Одна за другой стали появляться новые инициативы, вроде псевдоновостного агентства ANNA News, зарегистрированного в Абхазии. Агентство открыло аккаунты на YouTube, Rutube, «ВКонтакте», «Одноклассниках», Facebook, Twitter и даже Google+. Оно размещало сюжеты, выдаваемые за новостные, но на самом деле пропагандистские, восхваляющие бойцов за независимость ДНР и ЛНР. Еще один проект, имитирующий деятельноcть СМИ, cайт «Новороссия ТВ», тоже обзавелся своими каналами в разных соцсетях, постил видео и даже собирал деньги для сепаратистов. Пропагандистские сюжеты периодически подхватывались прокремлевскими телеканалами. Десятки блогов патриотически настроенных граждан распространяли контент таких проектов.

Некоторым троллям удалось собрать большую и преданную аудиторию. Так, популярным стал персонаж Лев Мышкин – имя позаимствовано у героя Достоевского, отличавшегося чрезмерным правдолюбием и альтруизмом. Тролль Мышкин обладал совершенно иными качествами. Кто бы ни скрывался за этим именем, этот человек остается активным онлайн-пропагандистом. Среди его френдов в Facebook есть кремлевские политтехнологи, и на своей странице он высмеивает украинских политических лидеров, посты его переполнены антиамериканским и антизападным пафосом, он часто репостит прокремлевские фальшивки. В Facebook ему следуют почти 5000 человек, больше 2600 в Twitter, а его канал YouTube набрал больше миллиона просмотров. Видимо, поэтому ему дали столь важную роль в громкой пропагандистской операции.

4 февраля на YouTube появилась запись перехваченного телефонного разговора помощника госсекретаря США по делам Европы Виктории Нуланд и посла США на Украине Джеффри Пайетта. Американцы обсуждали, как разрешить затянувшийся конфликт между протестующими на Майдане и украинским правительством. Это был частный разговор между двумя американскими дипломатами, который состоялся в январе 2014 года, и Нуланд не стеснялась в выражениях по поводу того, как Европейский союз пытается разрешить кризис. По нашим данным, Пайетт разговаривал с Нуланд по обычному мобильному, а не по защищенной связи.

Фраза Нуланд «Fuck Евросоюз» поставила Государственный департамент в неловкое положение, однако возмущение русской аудитории вызвало не это. Нуланд вполне определенно выcказалась о тех, кто, по ее мнению, должен войти в новое украинское правительство, – с точки зрения Кремля это доказывало, что за событиями на Майдане стояли США. Те, кто перехватили разговор и опубликовали запись, явно хотели поставить США в неловкое положение, и у них была техническая возможность прослушивать сотовую связь в Киеве.

Запись была немедленно загружена на YouTube на канал Re Post, где размещались в основном антимайдановские и антиукраинские сюжеты. Все они были незамысловато срежиссированы: закадровым голосом оператор комментировал происходящее на Майдане, фокусируясь на оружии протестующих, например самодельных дубинках, и их действиях. Цель была очевидна – показать протестующих в виде опасных и агрессивных экстремистов. Обычно такое видео набирало не больше нескольких сотен просмотров на YouTube.

Когда 4 февраля перехват телефонного разговора Нуланд и Пайетта загрузили на YouTube, он поначалу остался незамеченным. Через два дня Кристофер Миллер, главный редактор англоязычной украинской газеты Kyiv Post, получил e-mail от знакомого сотрудника украинских спецслужб, в котором была только одна фраза: «Ты это видел?» В письме была ссылка на разговор Нуланд и американского посла, аудиозапись была проиллюстирована их фотографиями.

Сначала Миллер не счел это серьезным: у ролика было лишь три просмотра, что вызывало сомнения в его подлинности. Но, послушав запись еще раз, он решил позвонить в американское посольство, чтобы подтвердить или опровергнуть свои предположения. Там вообще не понимали, о чем он говорит. В тот же день Миллер опубликовал заметку на сайте Kyiv Post, снабдив ее цитатами из перехваченного разговора.

Но вот что было странно: Миллер был не единственным, к кому попала запись. Перед тем, как вышла его статья, сенсационная запись оказалась у загадочного тролля Льва Мышкина, который разместил ее на своем канале в YouTube на день раньше Миллера, 5 февраля.

Странные обстоятельства появления этой записи в Сети показывали, что спецслужбы пытались повлиять на ситуацию на Украине всеми доступными им средствами. Перехват переговоров американских дипломатов мог быть сделан с помощью СОРМ на Украине, который по сути был устроен также, как в России, для него даже оборудование закупали у российских компаний. Видимо, запись переходила из рук в руки до тех пор, пока ее анонимно не загрузили в интернет, удалив все следы, которые могли указать на тех, кто ее сделал.

Запись стала сенсацией, но Служба безопасности Украины – главная спецслужба страны – отрицала свое участие в ее появлении и отказывалась расследовать этот эпизод. Через два дня СБУ провела пресс-конференцию в Киеве. Отвечая на вопрос о разговоре Нуланд и Пайетта, начальник Главного следственного управления Максим Ленко сказал: «В настоящее время СБУ не проводит никаких следственных действий по данному вопросу».

Запись активно использовалась российскими пропагандистскими СМИ как доказательство того, что Майдан организовали американцы. Обстоятельства, при которых был перехвачен звонок Нуланд, и то, как слили его запись, указывало, скорее, на причастность к перехвату СБУ, а не российских спецслужб. Вполне вероятно, офицеры СБУ перехватили разговор и затем нашли кого-то, кто загрузил запись на YouTube. Но, поскольку это не вызвало немедленного скандала, они продолжали поиски, пока не отправили запись Миллеру и Мышкину.

Перехваченные телефонные разговоры использовались на Украине время от времени как компромат против политических противников, а прослушка и слежка использовались для запугивания. Такая тактика породила множество конспирологических теорий. Одного украинского телекоммуникационного оператора обвинили в передаче персональных данных украинских граждан России на основании того, что он держит свои серверы в Москве, хотя доказательств не было.

На самом же деле объяснение может быть намного проще, если вспомнить о СОРМ – черных ящиках, много лет используемых в России для перехвата мобильного и интернет-трафика. У украинских спецслужб был свой СОРМ, к тому же они всегда, за исключением нескольких лет после «оранжевой революции», поддерживали тесные связи с российскими коллегами. Офицеры спецслужб двух стран не раз проводили совместные операции и обменивались информацией. Сотрудничество резко прервалось в феврале 2014 года, когда СБУ раскрыла имена генералов ФСБ, присутствовавших в Киеве в тот день, когда Янукович бежал из столицы.

На самом деле украинский СОРМ позволял даже больше, чем российский. «Украинский подход жестче: у нас, например, по закону нельзя прерывать разговор [во время перехвата], а на Украине это можно», – говорит Виктор Шляпоберский, начальник лаборатории сертификационных испытаний СОРМ Ленинградского отраслевого НИИ связи. Украина со времен распада СССР зависела от российских поставок технологий для прослушки, и российские компании имели сертификаты СБУ на поставку оборудования СОРМ. Украина создала свою систему перехвата по самому непрозрачному образцу, основы которого были заложены еще КГБ.

Украина не только покупала оборудование в России, но и заимствовала терминологию. За 20 лет независимости не изменились даже названия подразделений в ее спецслужбах. В советском КГБ подразделение, ответственное за слежку, называлось ОТУ (Оперативно-техническое управление), а операции по прослушке и слежке – ОРМ (оперативно-разыскные мероприятия). В 1990-е ФСБ изменила аббревиатуру ОТУ на УОТМ (Управление оперативно-технических мероприятий), но на Украине многие годы использовали советский акроним ОТУ. Только недавно это подразделение переименовали в Департамент оперативно-технических мероприятий (ДОТМ), и название начало перекликаться с российским.

В конце февраля в Киеве начальник этого Департамента был уволен. За ним последовал Максим Ленко, за три недели до того отрицавший роль СБУ в перехвате разговора американских дипломатов. В июле руководство ДОТМ снова поменялось. Было ясно, что новые украинские власти не верят в то, что СБУ не имеет отношения к перехвату.

Похожая ситуация с перехватом сложилась во многих постсоветcких странах. Некоторые государства, ставшие независимыми в 1991-м, сохранили методы, унаследованные от старого режима. «Украина, Казахстан, Беларусь и Узбекистан по-прежнему пользуются системой ближе к СОРМ, чем к европейской или американской системам», – рассказал нам Шляпоберский. В ходе расследования мы нашли подтверждающие это документы: Беларусь, Украина, Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан действительно создали собственные варианты СОРМ. В большинстве случаев это означало, что и законодательство в области перехвата было скопировано с российского, и техника закупалась в России.

К сентябрю 2014 года, через семь месяцев после Майдана, Киев почти вернулся к нормальной жизни. Площадь Независимости расчистили, на ней не осталось и следа от баррикад или горящих покрышек.

Начались выборы в парламент, и Мустафа Найем решил выдвигаться в депутаты. Выборная кампания занимала все время Найема, и он предложил Андрею встретиться в суде. Мустафа обнаружил, что один олигарх выдвинул свою кандидатуру на выборах, несмотря на то, что большую часть 2000-х провел за границей, а это нарушало закон о выборах. Он подал в суд, и Андрей встретил его в день слушаний.

Облезлое советское здание на Московской улице, в котором городской суд занимает несколько этажей, ничем не напоминало Мосгорсуд – помпезный и огромный новый комплекс, сверкающий внутри мрамором и отделанный дорогим деревом. В тесном зале, заполненном журналистами за столом расположились трое судей, а в первом ряду сел Мустафа, одетый во все черное, и двое его адвокатов.

Адвокат Мустафы встала и начала произносить длинную, полную деталей речь, когда один из судей повернулся и что-то прошептал своему коллеге. Увидев это, адвокат возмутилась: «Вы должны слушать внимательно, что я говорю!»

«Вся страна теперь слушает вас», – сказал судья извиняющимся тоном. И было ясно, что он имел в виду не только адвоката, но и Мустафу Найема. Люди, пришедшие на Майдан, наконец стали что-то значить в своей стране.