И мы продолжили странствия. В это время года в Северных краях солнце вообще почти не покидает небо, но вокруг было холодно, уныло, и туманы плотными валами подступали с болотистых пустошей. Я в кои-то веки затосковал по семейному очагу, домашней еде, приготовленной Сигюн, но Тора влекло вперед страстное желание непременно произвести впечатление на наших юных спутников. Впрочем, и мне хотелось, прежде чем поворачивать назад, устроить детям хотя бы небольшое представление.

Наконец мы вчетвером перебрались через последнюю цепь ледников, ожерельем раскинувшихся на подступах к берегам узкого морского залива. На той стороне залива виднелась черная полоска леса, а дальше – ослепительно-белая горная цепь.

Это был Утгард, самая дальняя северная страна, о которой мы знали только по слухам. По-моему, даже Один там никогда не бывал. Мы знали, что шесть месяцев в году солнце там круглые сутки светит в небе, не исчезая за горизонтом; что это царство снегов и льдов, где в зимнее время темно-синее небо освещается сполохами северного сияния; что лето там совсем короткое – от силы месяца три, – но в течение этого времени там правит Хаос: солнце светит круглые сутки, повсюду бродят чудовища, буйствует растительность, и вообще там, если верить легендам, возможно все.

Я, например, учитывая все это, считал, что подобных удивительных мест нужно избегать. Но Тьялви и Рёсква смотрели на нас с Тором во все глаза, и глаза эти горели, как звезды, и мы чувствовали, что не можем обмануть их ожидания. Да уж, порой их преклонение и даже их любовь я воспринимал не иначе, как тяжкое ярмо у себя на плечах.

С другой стороны, как мне кажется, у нас с Тором просто головы снесло от столь искренней любви. Не знаю, чем еще можно объяснить наше поведение. Мы прямо-таки упивались своей славой; были готовы на самый бессмысленный и нелепый риск, лишь бы не разочаровать своих юных почитателей. На берегу мы отыскали старую лодку, выбеленную морской водой настолько, что дерево приобрело цвет старой кости, но все еще достаточно крепкую, и, поставив колесницу Тора подальше от воды, решили перебраться через залив и пройти в глубь этой страны северного сияния.

Вода в заливе была почти свободна ото льда, и мы пересекли его менее чем за сутки, высадившись на просторном белом пляже, где в солнечных лучах поблескивали многочисленные обломки плавника и старые кости.

Оттащив лодку подальше от линии прибоя, мы подхватили заплечные мешки и двинулись в глубь суши. Однако и отсюда сверкающие горы казались столь же далекими и неприступными, и повсюду вокруг нас был густой темный лес с густым подлеском. Воздух был буквально пропитан ароматом сосновой хвои. В этом лесу водилось немало всякого зверья, но таких животных никто из нас прежде не видел. По мощным стволам высоких прямых деревьев, вполне способных соперничать с Иггдрасилем, вверх и вниз сновали черные белки, а у корней росли живые грибы, ростом с человека. Это было очень странное место, и чем дальше мы углублялись в лесную чащу, тем сильнее меня охватывала тревога. Я прямо-таки нутром чувствовал, что за нами следит кто-то невидимый.

– Ты что, волков боишься? – засмеялся Тор. – Вот это да! Отец гигантского Волка опасается родичей сынка!

Я скромно заметил, что Фенрир, хоть я и отец ему, в случае необходимости не стал бы долго раздумывать и запросто закусил бы мною. Кроме того, сказал я, если уж тут даже грибы такой величины, то какого же размера в этих лесах волки-оборотни или, не приведи господи, какая-нибудь змея.

– Змея? – удивленно переспросил Тьялви. – Ты думаешь, здесь есть змеи?

Я пожал плечами.

– Кто знает? По-моему, вполне могут быть.

Тьялви вздрогнул.

– Ненавижу змей! – с отвращением заявил он. – Особенно зеленых, которые в тростниках прячутся; на них ничего не стоит наткнуться, когда купаешься. Или еще есть такие противные, коричневые – улягутся рядом с тропой, их и не видно совсем, того гляди наступишь. А вот большие змеи, которые на ветвях деревьев висеть любят…

Именно в эту минуту я понял, что такой спутник, как Тьялви, способен раздражать куда сильнее, чем болтун Хёнир. Я даже хотел заткнуть ему рот магической руной Наудр, но потом вспомнил, что для Тора он все-таки поклонник номер один, и Громовержец, пожалуй, был бы недоволен тем, что я заставил замолчать такого первостатейного фэна. Так что мы продолжали пробираться сквозь чащу, и Ваш Покорный Слуга вел себя все более настороженно, а Тьялви по-прежнему весело болтал о змеях и даже не думал умолкать.

Вдруг полил дождь, ровный и сильный, способный, казалось, идти вечно. Мы мгновенно промокли до костей. Дождевые струи лупили по нашим спинам, волосы прилипали к лицу и мешали видеть, а лес тут же наполнился запахом гнили и влажной земли. Я замерз и здорово проголодался, но вблизи не было заметно никаких признаков дичи, а я еще не настолько отчаялся, чтобы поймать и съесть одну из отвратительных черных белок.

– Я что-то устала, – призналась Рёсква и доверчиво на меня посмотрела, явно рассчитывая, что я предложу устроить привал. – Может быть, нам уже пора разбить лагерь?

Я огляделся и понял, что не в состоянии определить, сколько времени прошло с тех пор, как мы вышли в путь. Сквозь стволы деревьев по-прежнему виднелось светлое небо, но в это время года солнце в этих краях вообще не садится, так что сейчас вполне могла быть и поздняя ночь. Мне даже думать не хотелось о том, что скорее всего придется здесь устраиваться на ночлег, но, похоже, выбора не было. Мы не заметили ни малейших следов какого бы то ни было жилья, даже лачуги лесника нам не попалось. И вот, продолжая идти по едва заметной узенькой тропке, мы вышли на поляну, посреди которой возвышалось строение. Весьма странное и довольно бесформенное: не дворец и не пещера, без окон и дверей, но с широченным входом и высоченными потолками. Правда, строение выглядело (и пахло тоже!) не слишком гостеприимно, но по крайней мере способно было обеспечить нам хотя бы крышу над головой.

– Давайте здесь и переночуем, – предложил я. – По-моему, тут никто не живет.

Дети с сомнением на меня посмотрели. Возможно, они ожидали, что их божества сумеют обеспечить им комфортное убежище. Но я слишком замерз и устал: мы шли уже много часов подряд, а эта пещера – или дом, или что угодно другое, – давала возможность спокойно переночевать и к утру хотя бы немного подсохнуть.

Мы устроились, но успели проспать не более часа, когда нас разбудил страшный грохот и треск, и земля зловеще закачалась, точно лодка во время шторма…

– Похоже, землетрясение! – воскликнул Тор.

– Только этого нам и не хватало! – откликнулся я.

Тьялви и Рёсква, побледнев и дрожа всем телом, испуганно прижались друг к другу. Я бросился к выходу, ожидая камнепада, но тут грохот смолк, прекратилось и покачивание почвы, да и все вокруг тоже вроде бы снова затихло. Если это и впрямь было землетрясение, то оно закончилось.

Снаружи по-прежнему, не переставая, молотил дождь.

Мы заспорили, стоит ли сейчас выбираться наружу из убежища. Еще несколько таких толчков – и мы могли оказаться в ловушке. С другой стороны, провести ночь в холодном, насквозь промокшем лесу… бр-р-р, вряд ли это такая уж заманчивая перспектива!

– Не понимаю, чем снаружи может быть безопасней, чем внутри, – сказал Тор. – В этих лесах наверняка водятся волки или кто-нибудь похуже волков. По-моему, лучше остаться здесь. Во всяком случае, здесь проще оказать сопротивление, если кто-нибудь нападет. Я слышал, в здешних местах и чудовища всякие водятся.

– Это ты мне говоришь? – презрительно буркнул я.

И мы прошли чуть глубже, к задней стенке пещеры, где в полумраке отыскали какую-то нишу, а может, еще одну, более мелкую пещерку, вход в которую находился как бы под углом. Там было немного теплее и вроде бы чуть безопаснее; во всяком случае, если бы дело дошло до схватки, то у нас за спиной была бы прочная стена. Мы снова улеглись, но спали плохо; еще дважды в течение ночи неподалеку слышались какие-то неприятные звуки – странный приглушенный рев или вой. Впрочем, может быть, это просто Тор во сне пускал ветры, но я почему-то в столь простом объяснении сомневался.

Закутав голову плащом, я пытался не обращать внимания на загадочные звуки, но все же часа через три я, бедный усталый Трикстер, которому все на свете осточертело, проклиная и эту ночь, и все это путешествие, стал красться к выходу из пещеры, чтобы посмотреть, что является источником мешающего мне спать шума.

Первое, что я увидел, была пара ступней поистине невероятных размеров – со средней величины садовый сарай. Дальнейшее расследование показало, что ступни принадлежат некому живому существу – собственно, это был великан, которого можно было назвать великаном среди великанов. Он крепко спал и похрапывал во сне.

Я растолкал Тора и тихо сказал ему:

– Нашел причину и шума, и «землетрясения». Похоже, ты не единственный, кто во сне оглушительно пукает и храпит, как свинья.

Тор не обиделся и решил посмотреть сам. Я следовал за ним на безопасном расстоянии. Стоило Тору выглянуть из пещеры, как великан приоткрыл один глаз (тот у него был величиной с ворота хлебного амбара и серый, как пресноводная устрица) и произнес:

– Ага, вот и ты! Привет, малыш!

– Ты кто? – неприязненным тоном спросил Тор; он явно не испытывал восторга от того, что его назвали «малышом».

– Скрюмир, – ответил великан голосом, глубоким, как океан, и поглядел на нас чуть более внимательно. – А ты, если не ошибаюсь, Аса-Тор. Ну, а это, конечно, Локи, ваш знаменитый Трикстер.

Я был вынужден признать, что это так и есть.

Скрюмир улыбнулся.

– Я слышал о вас множество всяких историй, – сказал он, – но мне казалось, что в реальной жизни вы несколько крупнее. Кстати, никто из вас случайно не видел моей варежки? – Он сел и огляделся. – Ах, вот же она!

И только тут я понял, что «пещера», в которой мы провели ночь – это на самом деле варежка Скрюмира! Очень красиво расшитая кожаная варежка огромного размера. А тот отсек, в котором мы спали, сочтя его «пещеркой поменьше», был предназначен для его большого пальца. Теперь стало ясно, отчего в «пещере» так сильно пахло козлом и почему материал, из которого были сделаны «стены», показался нам таким странным – и не камнем, и не деревом.

Тьялви и Рёсква уже вылезли наружу и весьма нервно поглядывали на Скрюмира, который надел свою варежку и закинул на плечо дорожный мешок, собираясь уходить, но вдруг снова обернулся, словно ему в голову пришла неожиданная идея, и спросил:

– А хотите поближе познакомиться с моим народом? Наш Утгард отсюда совсем недалеко. Я мог бы вас туда проводить.

Мы невольно задумались. Я ведь уже говорил: Утгард всегда имел дурную славу. О нем ходили самые различные слухи; говорили, будто это огромная крепость, встроенная в вечную мерзлоту и соперничающая с самим Асгардом, а правит этой крепостью великий маг и знаток рун. Однако никто еще никогда не заходил так далеко на север, чтобы выяснить, насколько правдоподобны эти слухи; но если в них была хоть капля правды, то нам с Тором вряд ли даже нос стоило туда совать.

Но Тьялви и Рёсква смотрели на нас во все глаза, и… – ну, что тут можно было сказать?

– Спасибо, – ответил Тор. – Мы с удовольствием.

– Я немного провожу вас и покажу, как добраться до городских ворот, – предложил Скрюмир. – Самому-то мне в Утгард не надо, я только что оттуда. Давайте я понесу ваши манатки, а сами ступайте за мной.

Мы отдали ему заплечные мешки, в которых еще оставалось немного еды, запас сухой одежды и кое-что еще, необходимое в любом путешествии, и последовали за Скрюмиром. Точнее, мы пытались за ним следовать – великан двигался такими гигантскими шагами, что мы вскоре сильно отстали. Даже юный Тьялви, который был полон энергии и старался ни в коем случае не отставать от нашего провожатого, хотя и сумел поравняться с ним, припустившись бежать что было сил, вскоре выдохся.

Впрочем, проследить путь Скрюмира оказалось нетрудно; во-первых, даже издали было слышно, как он проламывается сквозь лесную чащу, а во-вторых, он оставлял за собой целую просеку поваленных деревьев. Мы шли по его следу целый день, становясь все более голодными, усталыми и раздраженными, и, наконец, нагнали его: он сидел на дорожном мешке под купой древних дубов и приканчивал свой великанский обед.

Тор с мрачным видом двинулся к нему, но Скрюмир, словно не замечая этого, одарил его улыбкой и добродушно сказал:

– А, вот и ты, Аса-Тор! Я как раз решил немного вздремнуть после обеда. Что-то я притомился, проведя целый день на свежем воздухе!

– А как насчет нашего обеда? – прорычал Тор.

– Угощайтесь, – предложил Скрюмир. – Еда у меня в мешке. А я ложусь спать. – Он завернулся в одеяло и вскоре захрапел, и храп этот был подобен раскатам грома.

Мы попытались развязать его мешок, но узлы на нем оказались на редкость хитроумными. Тор долго и безуспешно с ними сражался, затем, утратив терпение, повернулся к Вашему Покорному Слуге:

– Давай теперь ты. Ты мастер всякие узлы распутывать.

Но и у меня ничего не получалось. Узлы оказались слишком тугими, а тесемки – скользкими. Я предложил Тьялви и Рёскве тоже попробовать, надеясь, что их тонкие пальчики окажутся более ловкими, но даже им узлы не поддавались.

– Скрюмир это нарочно сделал! – заявил Тор. – Он с самого начала нас унизить пытался, за дураков нас считал!

Я пожал плечами:

– Ну, такому, величиной с гору, любого унизить нетрудно.

Тор гневно взмахнул молотом.

– Чем великан больше, тем больнее ему падать! – буркнул он и обрушил страшный удар на голову Скрюмира.

Тот проснулся и спросил:

– Что это меня разбудило? Листок, что ли, на голову упал? – Он немного повозился, устраиваясь поудобнее, и перевернулся на другой бок. – Тор, ты что, до сих пор так и не пообедал?

От столь наглого вопроса Тор настолько растерялся, что с раскрытым ртом уставился на великана, не в силах вымолвить ни слова.

– Ну так спать ложись, – заявил Скрюмир. – Утром будем разговаривать.

Через две минуты великан уже снова храпел, как целое стадо свиней, а мы, переглянувшись, приготовились ложиться спать голодными.

Но уснуть оказалось труднее, чем мне это представлялось. Даже в полумраке лесной чащи странный красноватый солнечный свет среди ночи вызывал в душе какую-то тревогу. Черные ветви деревьев на фоне светлого неба выглядели особенно зловеще, и мне даже глаза толком закрыть не удавалось. Кроме того, у Тора от голода так бурчало в животе, что этот звук заглушал даже богатырский храп Скрюмира. Ужасно хотелось есть, но я понимал, что никак не могу просить Скрюмира помочь нам развязать этот чертов мешок. Во-первых, Тор меня за это просто убил бы, а потом от обиды, возможно, убил бы и самого себя. Во-вторых, рядом находились Тьялви и Рёсква, которые явно ожидали от нас подвигов. И вот, не в силах заснуть и страдая от голода, я лежал и размышлял о том, зачем я здесь оказался, если в Асгарде у меня уютный дом и жена.

Вот до чего я дошел! Я ведь на самом деле почти скучал по Сигюн!

Вскоре Тор проснулся и сел. Я не сомневался, что сейчас он снова попробует развязать мешок или предпримет новую попытку прикончить Скрюмира; во всяком случае, что-либо украсть у великана он явно не сумеет – кража никогда не была его коньком. Приоткрыв один глаз, я смотрел, как он подходит к великану. В руках он держал Мьёлльнир, и нетрудно было догадаться, что он задумал. Его, должно быть, до сих пор мучило то, что в первый раз ему не удалось убить Скрюмира – к тому же это случилось на глазах у самых верных его последователей! – и он предпринял новую попытку. Мьёлльнир с чудовищным грохотом обрушился на голову великана…

И разбудил его.

– Что это было? – сонным голосом спросил Скрюмир. – Вроде бы какая-то ветка мне на голову свалилась… А ты, Аса-Тор, почему не спишь? Или уже утро?

Вид у Тора был жалкий: он был просто уничтожен.

– Ничего, ничего, спи, – пробормотал он.

И великан, перевернувшись на другой бок, вскоре снова крепко заснул.

Теперь Тор выжидал гораздо дольше, но я был уверен, что он не спит. Тора всегда легко было вывести из себя, а скрывать свои чувства он умел плохо, так что я хорошо слышал, как он что-то сердито бормочет, скрипя зубами от злости, как у него от голода бурчит в животе, и все эти звериные звуки явно свидетельствовали о том, что он страшно расстроен. Наконец он не выдержал и снова с Мьёлльниром в руках быстрым шагом направился к Скрюмиру. На этот раз он нанес ему чудовищный удар точно в переносицу, и удар этот был настолько силен, что птицы от испуга попадали с небес на землю, а в лесу рухнули несколько деревьев, и вся земля окрест содрогнулась.

Но на Скрюмира это особого впечатления не произвело. Он проснулся, сел и снова спросил:

– Что, уже вставать пора?

Тор не ответил, настолько он был потрясен.

– Должно быть, на этом дереве птицы гнездо вьют, – недовольно сказал Скрюмир, поднимаясь со своего ложа. – То и дело мне что-то на голову падает. Впрочем, все это ерунда. Хорошо, что вы уже встали: нам и впрямь в путь пора. Вы уже завтракали?

Тор сумел лишь прорычать в ответ что-то невнятное.

– Вот и отлично, – сказал Скрюмир. – Отсюда до моего дома совсем недалеко. Но… должен вас предупредить: мой народ не привык к визитам чужаков, а уж если кто без приглашения к нам пожалует… В общем, вы там, в Асгарде, может, и думаете, что вам море по колено, но у нас в Утгарде вас считают просто мелкими наглецами, которые что-то там о себе воображают. Учтите: Утгард-Локи и его подданные – народ серьезный, они никаких глупостей не потерпят.

– Утгард-Локи? – удивленно переспросил я.

– Ну да, правитель всего Утгарда. А что, ты считал себя единственным Трикстером на свете?

И Скрюмир стал собираться в путь. От его вчерашнего благодушия не осталось и следа; этим утром он по необъяснимой причине выглядел мрачным.

– Я сейчас двинусь на север, вон к тем горам, – сказал он, – а на вашем месте я бы прямо отсюда назад повернул. Вряд ли вы жителям Утгарда понравитесь. А впрочем, если вам так уж хочется туда заглянуть – что ж, тогда ступайте прямо на восток. До нашей столицы отсюда не более дня пути. – И Скрюмир, с мрачным видом подхватив свой мешок (в котором по-прежнему находились все наши вещи и запасы провизии), двинулся через лес в северном направлении. С нами он даже не попрощался.

– Вау! Как жаль, что он так быстро нас покинул! Мне его уже не хватает, – съязвил я и показал ему вслед язык. – Прямо-таки жду не дождусь встречи с его родней! – Затем я решительно повернулся в том направлении, откуда мы пришли, и заявил: – По-моему, нам туда. К утру мы, возможно, доберемся до берега моря.

– Мы что, поворачиваем назад?! – спросил у Тора потрясенный Тьялви. – После того, как этот Скрюмир так вас унизил?

Рёсква промолчала, но было ясно, что она разделяет мнение брата.

Я попытался объяснить, что храбрость и глупость – это далеко не одно и то же. Что целая страна, населенная такими же, как Скрюмир, великанами, неуязвимыми даже для ударов Мьёлльнира и считающими богов Асгарда маленькими хитрыми воображалами, – это первое, чего, на мой взгляд, нам следует непременно избегать.

Но Тор сурово на меня глянул, и глаза его были холодны, как сталь клинка.

– Мы идем в Утгард, – твердо заявил он. – Я хочу познакомиться с его правителем Трикстером. И ты тоже идешь со мной.

– Вот как?

– Да, так.

И мы пошли прямо на восток, в Утгард, навстречу нашему падению.