Я проснулась от собственного плача, тихого и какого-то безнадёжного. Память вернулась разом и одарила меня полным набором картинок, болезненно-сладких, пронзительных, острых, ничуть не потускневших за четырнадцать лет. Может, потому, что они спали? И для них не было этих месяцев, проведённых в мучительных переживаниях о том, что я потеряла? Зато теперь Свернувшись клубочком, я зажмурилась и сильно, до крови прикусила губу, сдерживая вой, рвавшийся из груди. Там образовался провал, пропасть, наполненная жидким огнём, жёгшим изнутри и не дававшем сосредоточиться ни на чём. В памяти мелькали обрывки видений прошлого: папа, мама, старший брат, наши семейные посиделки Теперь их не было, они все остались там, в доме, четырнадцать лет назад. Потому что пытались выгадать для меня драгоценные минуты, задержать двух вампиров, дать мне время убежать из дома как можно дальше. Чтобы я выжила. И у меня получилось Но, господи, какой ценой!

Не знаю, сколько пролежала, умирая от тоски и боли, снова переживая ту кошмарную осеннюю ночь. Сон ушёл окончательно, мышцы ломило от напряжения, а глаза немилосердно щипало от слёз. Надо бы умыться Судорожно всхлипнув последний раз, я оторвала тяжёлую голову от подушки и нащупала на тумбочке трубку, посмотрела время: шесть утра, за окном, естественно, ещё темно, однако вряд ли усну в ближайшие пару часов. Кое-как соскребла себя с кровати и прошлёпала на кухню, отыскав в шкафу початую бутылку коньяка хороший напиток, ему время только на пользу идёт. Я сварила себе кофе, налила туда рюмочку и устроилась в гостиной на подоконнике, в любимой позе, подтянув колени к подбородку и завернувшись до самого носа в шерстяной плед. Всё-таки, умно поступила, уехав сегодня к себе сейчас я никого не хотела видеть, переживая шок и горе в одиночестве, и сочувствующих моя израненная душа вовсе не желала. Ни Женьки, ни Рэма.

Рэм Мои губы тронула грустная улыбка: я вспомнила долговязого серьёзного паренька, которого определил ко мне папа в начале десятого класса, и как он усиленно старался не мешать моей обычной жизни, всё время оставаясь где-то рядом, но не надоедая. В отличие от распространённого мнения, что дочки состоятельных людей только и делают, что изводят своих телохранителей, я относилась к своему спутнику спокойно. Есть и есть, раз папа посчитал нужным приставить ко мне молодого барса, спорить не собиралась. Тем более, защитить себя я действительно не могла. Мои звери, и рысь, и тем более песец, ещё были слишком молодыми, как и я сама. Иногда я брала Рэма в кафе выпить кофе и поболтать, причём без всяких задних мыслей. Вспомнила, как он в первое время смущался и тщательно скрывал это смущение, и оттого казался мне нелюдимым и замкнутым, пока мама как-то, улучив момент не намекнула мне мягко, что, похоже, я нравлюсь парню. Я тогда искренне удивилась такому предположению, но ничего спросить не успела. Через пару дней после нашего разговора на мою семью напали, и моя жизнь изменилась навсегда.

Я прислонилась затылком к стене, прикрыв уже сухие глаза. Острота утраты чуть притупилась, боль теперь вместо колючего ежа монотонно пульсировала в груди. Подозреваю, мне придётся привыкать к ней, жить с ней. Кстати, то лицо, мелькнувшее в голове вчера, тоже вспомнила: я видела его по мурманским новостям летом, это было громкое дело в городе, которое вёл мой папа. Некромант, съехавший с катушек от горя после смерти своей девушки и попытавшийся её оживить. А поскольку оживление разумных существ строго карается законом вплоть до смертной казни, естественно, провинившегося осудили. Подробностей я не знала, просто вдруг вспомнилось, что смотрела новости, где показывали этого человека, и всё. Странно, почему он мне вчера привиделся? Или может, моя память чудила от стресса и это воспоминания уже пробивались?

Допив кофе, я взяла ноут и до самого позднего рассвета сидела в сети, с каким-то болезненным любопытством выискивая сведения четырнадцатилетней давности про то, что случилось с моей семьёй. Да, писали о смерти судьи из клана песцов в Мурманске и о том, что их дочь пропала без вести. Меня искали, и тщательно, но к сожалению, особенности вида, невозможность поиска по крови делали эти поиски безрезультатными. А когда приехала бабушка, мои следы уже выветрились, затерялись, и я слишком далеко ушла от Мурманска за это время. В общем, меня не нашли, и я добежала до самого Питера. Видимо, на чистом упрямстве, и спасибо Варваре и Степану, что нашли меня в тот вечер. А вот как так получилось, что аж два вампира ухитрились сбежать из резервации, не выяснили до сих пор. Конечно, их очень быстро поймали и уничтожили, соседи успели вызвать полицию, услышав шум и крики в нашем доме. Но они совсем чуть-чуть опоздали

Я отложила ноутбук и снова сходила на кухню, приготовив себе омлет по-быстрому. Время близилось к девяти, и потихоньку наваливалась усталость, я ощущала себя опустошённой и вялой, ни на какую работу идти не хотелось. Может, позвонить Рэму и попросить выходной? Объяснить, что память ко мне вернулась, и мне надо прийти в себя. Вряд ли он откажет. С трудом дождалась половины десятого наверняка к этому часу Рэм точно проснулся, — и набрала его номер. После двух гудков трубку сняли, и послышался голос барса:

— Алёна? Доброе утро, — с некоторым удивлением ответил он. Что-то случилось?

— Я всё вспомнила, — тихо ответила я, глядя в окно там даже в разрывах туч проглядывало синее небо.

Можно надеяться, что сегодня увижу солнце хотя бы на несколько часов. Рэм помолчал, потом негромко произнёс:

— Твоя бабушка к двенадцати в городе будет, я её встречать в аэропорт еду. Что ей передать?

Бабуля. Единственный оставшийся у меня родной человечек. Я помнила её очень смутно, всё-таки много лет прошло с нашей последней встречи. Она постоянно в разъездах была и жила не в Мурманске с нами, а в Архангельске, но приезжала к нам один-два раза в год регулярно.

— Можно, я сегодня выходной возьму? тихо попросила, рассеянно водя пальцем по стеклу. Я плохо спала, — чуть запнувшись, всё же объяснила. И да, конечно, увижусь с бабулей, — на моих губах появилась улыбка, правда, по-прежнему грустная.

— Ну конечно, отдыхай, — от неожиданных мягких ноток в его голосе я на несколько мгновений выпала из своих переживаний, очнулась от печали и даже немного смутилась, снова вспомнив его «Ты мне нравилась тогда». Хочешь, заеду за тобой и вместе поедем в аэропорт?

По большому счёту, я и сама могла встретить бабулю, без Рэма, раз память ко мне вернулась, но было бы некрасиво сейчас заявить «Знаешь, а давай ты мне просто скажешь номер рейса, и я сама сгоняю». Всё-таки, он был моим телохранителем, пусть и недолго, и нашёл меня, несмотря на прошедшие четырнадцать лет. Ну и, если бабушка ему звонила, значит, наверное, она в курсе поисков Рэма, а скорее всего, сама его и попросила продолжать их. И вообще, что опять за малодушие и попытки оправдаться перед собой, почему я снова куда-то с Рожновым еду. Женька всё равно у родителей ещё.

— Спасибо, было бы неплохо, — согласилась я и поспешно добавила. Только я на Петроградке сейчас, — и назвала свой адрес.

Пожалуйста, не спрашивай, почему, прошу. Не надо Сама разберусь со своей личной жизнью как-нибудь.

— Хорошо, тогда в одиннадцать заеду, — отозвался Рэм. Отдыхай пока, до встречи.

И отключился. Я отложила трубку и перевела дух, невольно отметив тактичность Рожнова. Интересно, он по жизни такой, или только со мной предпочитает вести себя сдержанно? Ох, а вообще, я слишком много и часто о нём думаю, непозволительно часто для женщины, у которой есть отношения и другой мужчина. Так, всё, спать-спать, у меня есть ещё час точно, нужно использовать его с толком. А Женька, Женька успокоится, остынет, и мы нормально поговорим. И всё будет, как раньше.

На этой оптимистичной ноте я отправилась в спальню досыпать хотя бы частично то, что не получилось ночью.

Позавтракав, некромант уже знал, чем сегодня займётся после встречи с художником. Пока рисуется портрет это займёт несколько дней, как сказал молодой мастер, — он всё-таки потратит ещё пару драгоценных волос и проведёт другой ритуал, легче, чем «зов сирены», и безопаснее. Защита, которая стоит на Алёне, уж точно не помешает определить её местонахождение в городе. Вернувшись из мастерской, где оставил художнику миниатюру Алёны, некромант достал драгоценный локон, расстелил на столе карту и выдернул несколько волосков. Зажёг свечу, поставил рядом с картой на чистый лист, нарисовал вокруг несколько символов и поднёс волосы к пламени, беззвучно шевеля губами. Его взгляд стал отсутствующим, ладонь замерла над картой, пламя же полыхнуло зелёным, жадно слизнув из пальцев добычу.

Символы на листе слабо засветились, некромант начал медленно вести рукой, прикрыв глаза и продолжая что-то шептать. Воздух в комнате сделался густым, вязким, звуки в нём словно застыли. Пальцы кольнуло первый раз, когда ладонь проходила над районом между Литейным, Невским и Садовой, и губы некроманта дрогнули в намёке на улыбку. Однако руку словно что-то тянуло вперёд, и он не стал сопротивляться магии. Значит, где-то ещё Алёна часто появлялась кроме этого квартала. Второй раз рука замерла над районом за Сенной площадью, и больше сигналов от карты не приходило. Свеча мигнула и погасла, знаки — тоже, оставив на листе слегка обугленные следы. Некромант выдохнул, открыл глаза и внимательно посмотрел на карту. Что ж, в этот раз ритуал принёс больше пользы, не зря потратил драгоценные волосы. Улыбка мужчины стала шире: когда он получит портрет, можно будет уже заняться поиском предметнее, а пока, почему бы не погулять в тех районах, вдруг повезёт встретить Алёну Или хотя бы увидеть издалека.

Что некромант и сделал, быстро одевшись и выйдя из дома. Погода сегодня радовала бледным осенним солнцем, чистым хрустальным небом, и город немного встряхнулся от сонной ноябрьской хмари. Мужчина немного постоял во дворе, вдыхая свежий воздух с лёгким запахом выхлопных газов Лиговский проспект проходил близко, — и неторопливо отправился к Литейному. Этот район лежал ближе.

Как ни удивительно, но того часа мне вполне хватило, чтобы отдохнуть спала я крепко и без сновидений, сознание как выключили. Проснулась от будильника, бодрая и немного нервная: при мысли о встрече с бабушкой по спине бешеными муравьями бегали мурашки. Конечно, я волновалась, сердце колотилось с удвоенной силой, пока собиралась на встречу. Почти залпом выпив чашку кофе и не почувствовав вкуса, запихав в себя кое-как пару бутербродов, я оделась и покосилась на часы время приближалось к одиннадцати. И где Рэм? Однако стоило подумать о барсе, как раздался звонок телефона шеф лёгок на помине.

— Алён, я подъехал, — известил Рожнов, и от его голоса в животе что-то сладко ёкнуло.

— Да, сейчас спускаюсь, — постаралась ответить спокойно и списала собственную реакцию на него на общее нервное состояние и стресс.

За последние сутки слишком много всего неожиданного случилось, немудрено, что я во взвинченном состоянии и дёргаюсь от каждой мелочи. Захватив куртку и рюкзак, бросила последний взгляд в зеркало. Отметила слишком ярко блестевшие глаза, немного дрожавшие губы и строго приказала себе успокоиться, а то ещё Рэм подумает невесть что. Закрыв дверь, я сбежала вниз, на улицу и сразу увидела машину барса.

— Привет, — я уселась на переднее сиденье. Поехали?

Рэм покосился на меня, и на мгновение показалось, в его глазах мелькнуло странное выражение, но шеф почти сразу отвернулся.

— Ты в порядке? осторожно спросил он, выруливая с улицы.

— Да, вполне, только не выспалась, — я немного криво улыбнулась, вспомнив свой сон-не сон. Рэм А его нашли? тихо поинтересовалась, не удержавшись, и невольно крепче сжала рюкзак на коленях.

— Нет, — кратко ответил он, сразу поняв, о ком я говорила. Но ищут, до сих пор. У таких преступлений нет срока давности, — жёстко добавил Рэм. Скорее всего, его уже нет в Мурманске, и это осложняет дело. У твоего отца было достаточно врагов, — задумчиво произнёс барс.

— Я знаю, — ещё тише ответила, отвернувшись к окну.

В горле встал ком, и пришлось поспешно сделать несколько судорожных глотков не хватало ещё перед Рожновым расплакаться. Так, ладно, поговорю с бабулей может, она знает больше. Я просто не могла оставить того, кто лишил меня семьи, на свободе, наслаждающегося жизнью, тогда как моя жизнь пошла наперекосяк. Когда тёплая ладонь на мгновение легла на мои судорожно стиснутые пальцы, я вздрогнула и чуть не подпрыгнула от неожиданности. Вскинула голову, уставившись на Рэма, но он, глядя прямо перед собой на дорогу, уже убрал руку, положив её на руль. Переспрашивать, что это было, не стала опасалась, голос изменит.

— Если хочешь, могу отпустить до следующего дела, — неожиданно изрёк шеф. Всё равно текущая работа только для меня есть, — он улыбнулся уголком губ.

— А Спасибо, конечно, — я слегка растерялась от такого щедрого предложения. Думаю, мне сегодняшнего дня хватит. Да и обычно у нас долгих простоев не случается, — добавила я.

Если буду сидеть дома, много чего надумаю от обилия свободного времени, а мне это сейчас совершенно не нужно. Мы помолчали, мои мысли свернули на Женьку. Где он сейчас, как вообще? Не звонит, не пишет Совсем обиделся, что ли? Я сжала в кармане телефон, но всё-таки решила не звонить ему сейчас. В конце концов, он первый затеял всё это, удрал, оставив меня одну. Вот пусть первый и делает шаг к примирению.

— Алён? позвал негромко Рэм через какое-то время.

— М? я покосилась на него через плечо.

— Ты в самом деле пешком до Питера добралась тогда?

— Да, — кивнув, снова уставилась в окно. Почти без остановки бежала и не оборачивалась, наверное, поэтому сознание и закрылось, впав в шоковое состояние, — я вздохнула, вспоминая те дни.

Они представлялись чередой чёрно-белых картинок, как немое кино, смазанных и нечётких, даже после того, как остальные воспоминания ко мне вернулись. Мы снова замолчали, и странное дело, это было приятно. Просто сидеть рядом и рассеянно думать о своём, одновременно ощущая присутствие барса, его тонкий запах зимы и ландышей. Невольно пришло сравнение с Женькой: когда мы оставались с ним одни, он всё время или обнимал, или держал за руку, в общем, нарушал моё личное пространство. Нет, мне не было неприятно, но порой хотелось побыть отдельно от него. Однако сказать ему об этом или как-то одёрнуть я не решалась, боясь обидеть Лиса он мнительный, мог подумать, что я охладела к нему. Вообще, я предпочитала спокойно проводить время, шумные и большие компании не любила, а вот у Женьки было много знакомых, и постоянно кто-то из них затевал то вечеринки, то встречи, то активные прогулки толпой. Конечно, его звали, и конечно, он не хотел идти туда без меня. В последнее время я повадилась сбегать от таких приглашений к Варваре и Степану, это единственная причина, которая не могла обидеть Лиса. Эх Всё-таки, мы с ним немного разные, да.

По пути я задремала, сказывалась бессонная ночь, и, кажется, даже сон привиделся, в котором Рэм осторожно убирал с моего лица упавшие пряди И случайное прикосновение его пальцев к щеке было приятным и тёплым. Странно, что это я стала барса во снах видеть? Проснулась, когда почувствовала, что движение прекратилось, и почти сразу раздался негромкий голос Рожнова:

— Алён, приехали. Самолёт уже сел.

Я встрепенулась, зевнула и протёрла глаза, прогоняя остатки сна.

— Тогда пойдём! нетерпеливо дёрнула ручку двери.

Признаться, в какой-то момент мелькнула шальная мысль, что мне не приснилось прикосновение Рэма, как-то очень уж подозрительно покалывало щёку там, где дотронулись его пальцы во сне. Но выяснять это не хотелось, поэтому я поспешила покинуть машину и зайти в здание Пулково. И только чтобы не потеряться в толпе встречающих, я уцепилась за Рэма, нетерпеливо высматривая бабулю. Наверное, за эти четырнадцать лет она изменилась, всё-таки много времени прошло с нашей последней встречи. Надеюсь, не сильно, и я её узнаю. Краем уха услышала, как у Рэма зазвонил телефон, и навострила ушки.

— Да, добрый день, — ответил он. Отлично, мы ждём вас. Да, она тоже здесь, — оглянувшись, я увидела, как Рожнов улыбнулся, скользнув по мне взглядом. Хорошо, конечно, — он отключил телефон и прямо посмотрел на меня. Алён, узнаешь Еву Алексеевну? спросил Рэм. — Ну, да, — я немного удивлённо покосилась на него. А что?

— Тогда я в офис поехал, думаю, вам есть, что обсудить и без меня, — неожиданно произнёс шеф.

Сначала я хотела возмутиться, что бросает тут нас без колёс, а потом мысленно махнула рукой: такси никто не отменял, и вообще, Рэм не нанимался быть нашим шофёром, действительно, это у меня отгул сегодня.

— Хорошо, — кивнула я. Удачного дня.

— Спасибо, — серьёзно поблагодарил Рэм.

Показалось, он хотел сказать что-то ещё по крайней мере, долгий взгляд, который Рожнов подарил мне, навевал такие мысли, — но барс развернулся и скрылся между людей, шагая к выходу. На несколько мгновений посетило странное ощущение, что меня тут оставили одну на растерзание, и кое-кто малодушно сбежал, потом я встряхнулась и выбросила дурацкие мысли из головы. Тем более, уже начали выходить люди с чемоданами, и я жадно вглядывалась в лица в ожидании бабушки. Да, бабушка Ева я вдруг отчётливо вспомнила её, миниатюрную, как все женщины в нашем роде, живую и очень активную, выглядевшую не больше, чем лет на пятьдесят, хотя на самом деле бабуле приближалось к сотне. Моя единственная оставшаяся в живых родня

Я проморгалась, отогнав нежелательные эмоции, и снова посмотрела на выход оттуда показалась новая порция людей, и среди них та, кого я ждала. Такая же миниатюрная, как я помнила, с толстой косой такого же платинового оттенка, как и у меня, на её лице отражалось нетерпение. Бабушка была одета в узкие штаны, сапоги на каблуках и куртку с воротником из меха ламы. Она почти сразу увидела меня, радостно улыбнулась и замахала рукой.

— Алёнка!

До последнего момента я опасалась, что эмоции дадут сбой, не откликнутся слишком уж много свалилось на меня. Но едва я увидела бабушку, горло перехватило, дар речи временно отказал мне, и я просто стояла и смотрела на неё, а перед глазами всё расплывалось. Предательские слёзы всё-таки потекли по щекам, и я тихонько всхлипнула, прикусив губу, а в следующий момент оказалась в крепких объятиях бабушки.

— Девочка моя, лисичка, ну что ты плачешь, — она расцеловала меня в мокрые щёки, заботливо вытерла лицо и снова прижала к себе. Дорогая моя, как же я рада тебя видеть снова!..

От неё вкусно пахло ванилью, морозным свежим воздухом и немножко мокрым мехом, и я, зажмурившись крепче, втянула этот аромат, провалившись в воспоминания детства, где ещё была жива моя семья. Я стиснула бабулю, эмоции нахлынули огромной волной, и сдержать их не представлялось возможным. Не помню, как мы вышли из здания, сели в такси бабуля что-то говорила, с беспокойством всматриваясь в моё лицо, а я слушала её голос и глупо улыбалась.

— Не сказала? — прорвалось последнее слово в мой оцепеневший мозг, и я, тряхнув головой, переспросила.

— Что?

— Детка, ты в порядке? она нахмурилась и внимательно всмотрелась в меня. Я спросила, почему ты сразу не дала о себе знать? Я четырнадцать лет не знала, жива ты или нет, — бабушка на мгновение отвела взгляд.

— Я ничего не помнила до сегодняшней ночи, — наконец выговорила я, сжав её ладони в своих. Мне только вчера Рэм рассказал, что тогда случилось, а я вспомнила ночью.

— Ох, дорогая моя, — бабушка порывисто обняла меня, прижав к себе. Прости, я не знала, — она помолчала. Злилась, думала, ты не хочешь иметь ничего общего со мной

— Ну что ты, ба, — перебила я её и отстранилась, потом улыбнулась. Рэм дал мне выходной сегодня, ты надолго приехала?

— До завтрашнего вечера, — обрадовала бабушка и улыбнулась в ответ. А сейчас ты мне всё-всё расскажешь, что с тобой произошло за эти годы. Где тут можно хорошо посидеть и заодно покушать?

Ответить я не успела: зазвонил мой телефон. Увидев номер, я, признаться, несколько мгновений помедлила, потом всё-таки приняла вызов. Если Женька захочет всё закончить прямо сейчас Нечего оттягивать неприятный момент. Удивительно, но сильного огорчения при мысли, что мы можем расстаться сегодня, не испытала, лишь грусть и немного досаду, что всё так нелепо получилось.

— Привет, Жень, — негромко поздоровалась, отвернувшись к окну.

Успела заметить высоко поднятые брови бабушки и заблестевшие любопытством глаза.

— Привет, — так же негромко ответил он, помолчал и продолжил. Алён Давай забудем вчерашнее, а? его голос звучал немного устало и как-то обречённо, что ли. Прости, я дурак, обещал тебе больше не ревновать, а сам, — я услышала невесёлый смешок. Про кольцо тоже не буду спрашивать, — поспешно добавил Лис.

И вот кто мне скажет, с какого перепугу я вдруг ощутила вину?! Хотя ничего предосудительного не делала, и вообще, считаю себя пострадавшей стороной! Я на мгновение задержала дыхание, потом выдохнула.

— Ладно, договорились, — коротко ответила, почему-то не чувствуя облегчения.

— Будешь сегодня в офисе? а вот его голос повеселел. Может, поужинаем потом где-нибудь?

— Ко мне бабуля прилетела, — пояснила я, не вдаваясь в подробности. Мне Рэм выходной сегодня дал. Поужинать можно, отчего нет.

— Тогда до вечера? с надеждой произнёс он. Подумай пока, куда пойти хочешь.

— Да, до вечера, — я кивнула, отстранённо глядя в окно.

— Целую, лисёнок, — попрощался Женька. И люблю.

— Я тоже целую, — его признание отозвалось в груди странным щемящим ощущением, и я поспешно отключилась.

— Женя? переспросила бабуля. Расскажешь, Алён?

— Конечно, — повернулась к ней и поняла, что да, расскажу, потому что мне нужен совет, что же делать с моей пошатнувшейся личной жизнью, совет от кого-то мудрого и старшего.

Кто не знает ни Женьку, ни наших с ним отношений и способен непредвзято их оценить. Сама я запуталась окончательно.

— Только когда доедем, — поправилась, не желая при таксисте изливать душу бабуле. Расскажи пока, как там дела? перевела разговор в более безопасное русло.

Мы доехали до центра, нас высадили на Невском около Казанского собора, и дальше, до моих любимых «Двух палок» напротив Атриума прошлись пешком благо, погода сегодня радовала бледным солнцем и почти полным отсутствием ветра. Даже удивительно для осеннего Питера. Ну а когда сели за столик в ресторане, я начала делиться воспоминаниями о своей жизни за последние четырнадцать лет

Рэм смирился с тем, что Алёна прочно поселилась в его мыслях. Уже одно то, что он не удержался и всё-таки потрогал её волосы и мягкую щёку, пока она спала, говорило о многом. Стоило только им увидеться, как та давняя юношеская симпатия разом проснулась, и как-то очень уж угрожающе быстро перерастала во что-то большее. Рожнов невесело усмехнулся, откинувшись на спинку стула в кабинете и уставившись в монитор невидящим взглядом. Вот уж точно проблема, потому что барсы однолюбы, и раз выбрав, сохраняют верность своей паре. Обычно мужчины из его клана выбирают женщин из своих же, свободных, ибо чужая для них табу, неприкосновенна. Но Рэма угораздило встретить Алёнку И на ней, несмотря на то, что она жила с рыжим, не ощущалось его меток, только едва заметный запах вереска. Вот это и сбивало Рэма с толку, заставляло коварный внутренний голосок нашёптывать, что раз между ними лишь человеческие отношения, то можно попробовать

— Нет, — негромко, вслух прервал он сам себя.

Ах, как хотелось расспросить саму Алёну, что у неё с Женькой, ведь Рожнов видел, как тот вчера отреагировал на то, что они вдвоём куда-то шли. Помирились они потом или нет? Ведь насколько Рэм помнил из досье, Соколинский жил на Садовой, а Алёну он забирал сегодня с Петроградки. Но лезть в её личную жизнь со стороны Рожнова было бы крайне невежливо: кто он такой, в конце концов? Всего лишь бывший телохранитель и её шеф. Поэтому, придётся смириться и заняться делом. Хорошо бы, сейчас пришёл кто-нибудь из клиентов В офисе пока находились Рада и Василиса, дамы оккупировали кухню и Рэм слышал их голоса. Андрей сказал, будет чуть позже, ему надо было в магазин съездить за чем-то там по его профилю. Евгений Он уже был в их с Князевым комнате, когда барс приехал куртка висела в коридоре. Здороваться однако не вышел. Рэм не обиделся, предпочитая сделать вид, что ничего не происходит. В конце концов, он ни в чём не виноват, если уж посмотреть.

Директор агентства вздохнул, бездумно переложил пару бумаг на столе, поймав себя на том, что снова думает об Алёне, и с досадой фыркнул. Словно в ответ на его недавнее пожелание, из коридора донёсся приглушённый звон колокольчика. Рэм поспешно встал из-за стола, почувствовав облегчение: наконец-то можно переключить внимание на что-то другое, а не перебирать воспоминания о белой полярной лисичке с умными синими глазами. А её рысь так вообще красавица

Рэм с трудом удержался, чтобы не хлопнуть дверью, и чуть не бегом выбежал в коридор, провожаемый удивлённым взглядом Василисы чтобы шеф лично открывал дверь, когда в офисе есть другие сотрудники? Чудно, однако.

— Добрый день, проходите, — поздоровался он с женщиной около тридцати и посторонился, пропуская её в коридор.

— Это агентство «Острый нюх», я не ошиблась? робко поинтересовалась она, переступив порог и окинув Рэма неуверенным взглядом.

— Да, не ошиблись, — Рожнов кивнул. Раздевайтесь, проходите, расскажете, что за беда у вас.

Подошедшая Василиса приветливо осведомилась:

— Чай будете, кофе? Или может, сок? У нас есть, — она улыбнулась женщине. Вас как зовут?

— Лариса, — она сняла длинное пальто и надела тапочки благодаря Митрофану Никодимовичу, тапочки всегда благоухали свежестью и чистотой, зато клиенты не шуршали противными одноразовыми бахилами, которые то и дело норовили слететь. Кофе, если можно, пожалуйста, — Лариса прошла вслед за Рэмом в гостиную.

На её лице мелькнуло удивление, когда вместо привычного офиса она увидела настоящую квартиру, женщина осторожно примостилась на краешке дивана. Рэм, чтобы не смущать её и не нервировать, сел в кресло.

— Мы вас слушаем, — он склонил голову, внимательно глядя на Ларису.

Она прерывисто вздохнула, сжала пальцы и пробормотала, уставившись в пол:

— Наверное, это смешно звучит, но мне кажется, моя семья проклята.