Глава 22

Брайан повез нас в кофейню неподалеку от Кокосовой рощи. Когда мы вышли из машины, уже совсем стемнело; мы вошли в помещение и уселись за столик в дальнем углу. Говорить нам в общем-то было не о чем. Брайан задумчиво вертел в руках ламинированное меню, а я размышлял, что же делать теперь, раз план «А» провалился.

Я был убежден, что Дебора сейчас сидит дома и кусает ногти, дожидаясь моего звонка, а учитывая хрупкость нашего новообретенного доверия, мне не хотелось заставлять ее слишком долго ждать. При этом я не мог подобрать волшебного сочетания слов, которое объяснило бы ей, что мой план обратился в полный абзац (как любил говаривать Гарри).

Но Дебз наверняка услышит об Андерсоне в новостях, сложит два и два и поймет, что это дело рук Декстера. Она, конечно, готова пойти на многое, но ни за что не покроет убийство полицейского, пускай и продажного. А плюс к этому еще и беспокойство за детей… Она почти наверняка уже на грани истерики. Я был так в этом уверен, что не стал даже включать телефон.

Принесли кофе в кружках с колотыми краями. Он был горячий и вкусный. Брайан заказал земляничный пирог, а я сандвич с тунцом. Время плелось до смешного медленно. Мне показалось даже, что я слышу тиканье своих часов. Но как утешить Дебору, я не знал.

Тянуть было уже нельзя, поэтому я вынул телефон и включил его. Почти сразу он начал звенеть, сообщая о пропущенных звонках (все от Дебз). Я прождал еще минуту, но вдохновение не накатило. Потом все-таки собрался с мыслями и позвонил ей.

– Где ты, черт тебя дери, пропадаешь? – процедила она сквозь зубы. – Какого… Ты нашел детей? И, господи, Андерсон… Это ты?… Ведь…

– Дебора! – воскликнул я громче, чем намеревался, и Брайан вопросительно изогнул бровь.

Это сработало. Выплюнув еще пару не особо изысканных ругательств, она спросила уже с гораздо меньшей досадой:

– Господи, мать твою, Декстер. Ты берешь у меня пистолет, и тут всплывает труп Андерсона, и… Как это поможет нам вернуть детей, скажи на милость?

– Не скажу, пока ты не успокоишься, – ответил я и услышал, как Дебз, клацнув зубами, закрыла рот. Я понизил голос: – Как ни прискорбно, Андерсона застрелил не я. – И тут я придумал, как выкрутиться: – Но… Андерсон застрелил тех людей, которые знали, где наши дети.

Дебора очень громко застонала, как будто бы не разжимая зубов.

– Дерьмо, – сказала она. – Вот дерьмо.

– К счастью, это не все похитители.

– Не все? А остальных ты найдешь?

– Наверно, – осторожно сказал я, потому что на этот вопрос определенного ответа у меня не имелось.

Дебз немного помолчала, а потом выпалила:

– В этот раз я должна пойти с тобой, Декс. Должна.

– Нет, Дебз, только не сейчас.

– Я должна, черт тебя дери! Я не могу тут рассиживаться, пока ты валяешь дурака, а мои дети еще… Где? Где мои дети, Декс?!

– Я найду их, Дебз.

– Черт тебя дери, Декс, я хочу найти их вместе с тобой!

– Я найду их, – повторил я. – И позвоню тебе позже.

– Ты жалкий кусок дерьма, Декс!..

Я и так это знал, поэтому просто нажал отбой.

– Ну что, – широко улыбнулся Брайан, – как поживает сестренка?

– Лучше некуда, – буркнул я. – Как думаешь, Брайан, мы сможем провернуть тот же трюк еще раз?

– Имеешь в виду, заставить людей Рауля снова за тобой явиться? – спросил он, и я кивнул. Брайан задумчиво нахмурился. – Ну-у-у-у… Если я хоть немного знаю Рауля – он наверняка держится где-то неподалеку. И детей твоих от себя не отпускает. Однако попытки его прислужников тебя достать провалились уже дважды, поэтому, уверен, он уже начинает слегка, хм… терять терпение. Не находит себе места, злится и потихоньку сходит с ума. – Брайан горестно покачал головой. – У этого человека нет ни капли самообладания. И он терпеть не может, когда все идет не по его плану.

– Думаю, все наркобароны такие, – заметил я. – Как считаешь, он способен выместить злость на детях?

– М-м, не-е-ет, – не очень убедительно протянул Брайан. – Пока – нет.

– И что тогда он будет делать?

– Захочет кого-нибудь пришить, разумеется. Главным образом тебя и меня. – Он пожал плечами, точно это была единственная разумная мысль, которая может прийти Раулю в голову. – Только церемониться больше не будет. И мешкать тоже.

– То есть ты считаешь, что он клюнет на ту же наживку?

– Сейчас мне уже кажется, что он клюнет и на голый крючок, если это посулит ему наши головы.

– Хорошо. – Я кивнул. – Он отправит за нами больше своих шестерок?

– Совершенно точно. У такого влиятельного человека, как Рауль, людей предостаточно.

– Отлично. И как нам лучше действовать?

Мы оба на мгновение задумались. Потом Брайан с сомнением предложил:

– М-м… Может, через Кронауэра?

– Но рискнет ли Кронауэр? Он ведь наверняка уже обо всем догадывается, так?

– Сомневаюсь. – Брайан назидательно поднял указательный палец. – В гневе Рауль способен любого поставить на задние лапки, уж поверь. Все вокруг него начинают ходить на цыпочках и пытаются всячески его ублажить. И Фрэнк Кронауэр не исключение.

Нахмурившись, я задумался, но быстро понял, что иного выхода нет.

– Ладно, – сказал я, доставая телефон. – Но, Брайан, в этот раз мы должны заставить одного из них говорить.

– Ну разумеется, – кивнул Брайан.

Я стал звонить.

Кронауэр ответил почти сразу:

– Мистер Морган, что… Вы целы?

– Цел и невредим.

– Я только что… только что услышал, что в вашей гостинице стреляли, так ведь? И тот детектив, который, э-э…

– Да, это был он, – подтвердил я. – Но, к счастью, меня в это время не было в гостинице.

– О. – В голосе его сквозило неприкрытое разочарование. Он поспешно откашлялся и продолжил: – В смысле, это хорошо. Однозначно хорошо, но как?… И где – где вы сейчас?

– Прячусь, – сказал я. – В Северном Майами. – На самом деле я был в другом конце города и солгал, потому что нисколько не доверял Кронауэру.

– Хорошо, хорошо, прекрасно. Но как… Что?… Что случилось с тем детективом?…

– Он позвонил мне на мобильный, – стал выдумывать я. – И сказал… хм… что у него есть документы, которые могут доказать мою невиновность. И что я их никогда не получу, потому что он сожжет их у меня на глазах, а я ничего не смогу поделать.

– Ясно. А потом?

А потом? Потом ничего: мое воображение зашло в тупик.

– Потом… потом… – забормотал я, пытаясь ухватиться хоть за какую-то мысль, но безуспешно. Тогда я выпалил: – Документы у меня, мистер Кронауэр. И они действительно доказывают мою невиновность. – Оставалось лишь надеяться, что Брайан прав – и запуганный Кронауэр купится на мою несовершенную историю.

– Чудесно, – уверенно ответил тот. – Где вы сейчас?

Я мысленно поблагодарил Рауля и бросился к финишной черте.

– Дело в том, что мне неспокойно, пока документы у меня. – Я понизил голос для пущего эффекта. – Я хочу передать их вам как можно скорее.

– Отлично! – с очень убедительным восторгом отозвался адвокат. – Я сегодня ужинаю в ресторане «Тик-так» в десять вечера, знаете такой?

– М-м, на Южном пляже?

– Именно. – Он назвал точный адрес и прибавил: – Можете приехать туда к десяти?

– Могу пораньше. Минут за пятнадцать или чуть больше. Мне нужно быть осторожнее, убедиться, что на хвосте никого нет.

– Чудесно. Я буду на месте без четверти десять. Давайте встретимся на стоянке позади ресторана?

– На стоянке позади «Тик-так» без пятнадцати десять, – повторил я. – До встречи.

Я сбросил звонок и сунул телефон обратно в карман. Брайан испытующе на меня поглядел.

– «Тик-так»? У часовщика встречаетесь?

– Это ресторан. Наверняка шикарный.

– Неужели он и правда рискнет прикончить тебя возле ресторана? – засомневался Брайан.

– Я знаю тот район, – ответил я. – Там рядом заброшенный пустырь, а стоянка у ресторана огорожена высоким забором, так что самое оно.

– Как скажешь, братец. – Он кивнул. – Наверно, разумнее будет приехать туда первыми?

– Да. – Я поднялся. – Идем?

Мы оставили на столе наличные, пошли к машине Брайана и вскоре вырулили на шоссе ЮС-1.

– Не знаю, что мы будем делать, если план не сработает, – заметил Брайан через некоторое время, сворачивая севернее на шоссе И-95.

– Значит, он должен сработать, – решительно сказал я.

Преодолев автостраду Макартур и оказавшись на Южном пляже, мы поехали на Пятую улицу. Брайан, не сбавляя скорости, нарезал несколько кругов вокруг «Тик-так», предоставив мне возможность оглядеться.

Ничего подозрительного: только небольшая очередь на входе. Никаких винтовок или пистолетов. На следующем светофоре Брайан свернул направо, на стоянку под сенью густо растущих деревьев, и остановился, но двигатель выключать не стал.

– Что будем делать теперь? – поинтересовался он.

– Хотелось бы прикинуть наши шансы, – сказал я. – Интересно, сколько их будет.

– Они считают, что ты один. В прошлый раз их было двое, но в этот раз они действуют на виду, поэтому скорее всего придут втроем, с водителем. Он будет ждать в машине с включенным двигателем и, если потребуется, конечно, придет на помощь. Но стрелки слишком гордые, чтоб звать его сразу. – Брайан качнул головой. – К своей работе они относятся серьезно, так что ставлю на то, что их будет трое. Вряд ли больше, не столь велика дичь. – Он широко и насмешливо мне улыбнулся. – Уж прости за прямоту.

– Лучше услышать это от тебя, – заметил я. – Значит, трое. Два стрелка и водитель.

– Вероятно.

– Если они разделятся – будет непросто. Три цели в трех разных местах…

– Начнут перекрестный огонь. Они всегда так делают.

– Но для этого им нужно прийти раньше нас, – сказал я, раздумывая вслух.

– А они не смогут, – ухмыльнулся Брайан.

– Зато у нас будет время достать их троих, пока они еще в машине.

– Загоним их в угол.

– Да. Но нужно рассчитывать, что у них могут быть винтовки.

– Почти наверняка.

– Зато спонтанность будет нам на руку, ведь винтовками управлять не так-то просто. К тому же водитель вряд ли хорошо стреляет.

– На то он и водитель.

– Да. И руки он будет держать на руле. Значит, каждому из нас достанется по стрелку.

– Тот, что ближе ко мне, – мой, – сказал Брайан.

– И наоборот. А водителя берем живьем.

Он притворно насупился.

– Для твоей так называемой сестры?

– Он наверняка знает, где держат детей, Брайан, – вздохнул я. – Мы ради этого все и затеяли, знаешь ли. Чтобы детей спасти.

Теперь вздохнул он и покачал головой.

– Не грех забыться, когда столько-то веселья.

– Мы обязаны взять его живым, ясно? Живым, Брайан.

– На первое время, – согласился он.

– На первое время. – Я похлопал его по плечу, потом посмотрел на часы. Прошло чуть больше двадцати минут после нашего с Кронауэром разговора. Однако на всякий случай стоило приготовиться к бою как можно раньше. Я поглядел на Брайана и кивнул: – Ну что ж, начнем?

– Начнем, – ответил он с неприкрытым удовольствием. – Обожаю сюрпризы!

Мафиози и в этот раз приехали на внедорожнике, только теперь золотистом. Он появился на стоянке минут через пятнадцать после того, как мы заняли свою позицию. Сомневаться не приходилось: это были прислужники Рауля. Они осторожно объехали стоянку, чем выдали в себе не голодных посетителей в поисках парковочного места, а бывалых убийц.

Со своего места я заметил мужчину на пассажирском сиденье, внимательно оглядывавшегося по сторонам. Когда автомобиль проехал под фонарным столбом, в уличном свете я заметил еще одного мужчину позади водителя. А третьим и последним, как и полагал Брайан, был сам водитель, если, конечно, на заднем сиденье не согнулся в три погибели кто-то еще. Маловероятно. Оба лица, которые мне удалось разглядеть, были расслабленными и уверенными. Отчего же нет? Эти парни прекрасно вооружены да и приехали пораньше. Настоящие профессионалы, готовые поймать ничего не подозревающего простофилю в ловушку.

Машина остановилась в самом дальнем от ресторана конце стоянки, лицом по направлению к въезду. Мы с Брайаном верно предположили, что именно там она и остановится: оттуда будет удобно выезжать, к тому же хорошо обозревается стоянка и легче выбрать место для засады.

И так случилось, что прятался я совсем неподалеку – присев между одной из машин в последнем ряду и стеной рядом стоящей постройки. В тот миг, когда водитель поставил внедорожник на парковку, а стрелки потянулись за оружием, я постучал по окну со стороны пассажирского сиденья. На меня уставилось раздраженное лицо. Огромные усищи, три крошечные татушки-капельки в уголке глаза и шрам на лбу. Я улыбнулся, но бугаю понадобилось целых две секунды, чтобы узнать мое лицо. Слишком уж долго, к его же досаде: только он удивленно расширил глаза и открыл рот, как Брайан шагнул к машине с другой стороны и застрелил стрелка на заднем сиденье. Мой мафиози оглянулся было к мертвому напарнику, но я застрелил и его, пустив две пули ему в затылок.

Стекло взорвалось и брызнуло осколками во все стороны; мистер Усища повалился набок на водителя. Я просунул руку в разбитое окно и открыл дверцу. Водитель секунду или две с ужасом на меня таращился, а потом засуетился в поисках пистолета. Я ткнул стволом своего «ругера» ему в ухо и процедил:

– Стоять. – Водитель весьма любезно замер. – Руки на руль, – велел я.

Он замешкался, но я вдавил ствол ему в ухо.

– Аяй, – вскрикнул он.

– Manos, – прорычал я, кивнув на руль. – Los dos!

Он вцепился в руль, и в следующий миг Брайан открыл заднюю дверцу машины. Я услышал глухой стук: это второй стрелок упал на асфальт.

– Упс, – буркнул Брайан, а потом прибавил: – О, Ибам! Неужели это ты? – Он нагнулся и похлопал водителя по голове. – Это так он свое имя произносит. Его зовут Ибам.

– Чудесно, – отозвался я.

– Ибам – безумный минер Рауля, – продолжил Брайан, игриво взъерошив водителю волосы. – Готов спорить, он прихватил с собой немало игрушек.

– Наверняка, – подхватил я. – Но давайте перейдем к делу?

– Секундочку. – Брайан заглянул на заднее сиденье. – Так и думал! – Он вынул из автомобиля большую спортивную сумку. – Всегда хотел с такими поиграть. Они нам могут еще пригодиться.

Он осторожно опустил сумку на асфальт, а затем дернул дверь со стороны водителя и ткнул пистолетом Ибаму в лицо.

– Ибам! Afuera! – И для пущего эффекта постучал стволом ему по лбу. – Ahora!

Ибам зашипел от боли. По его лицу потекла тонкая струйка крови. Он вывалился из машины, и Брайан схватил его. Я услышал, как хлопнула дверь, и повернулся к ресторану. По стоянке прямиком к нам семенил Фрэнк Кронауэр.

– Брайан! – прошипел я и, не раздумывая, шагнул в темноту.

Мой братец поднял взгляд и вдруг улыбнулся – почти искренне.

– Вот так повезло! – воскликнул он и, пригнувшись у Ибама за спиной, прижал пистолет к его копчику. – Sonrisa, – прошипел он. – No dices nada, comprendes?

Ибам растерянно кивнул.

И вот Кронауэр уже поспешно подходит к Ибаму.

– Дело сделано? Где… Уй! – Он отпрянул и попятился. Перед ним Брайан выпрямился в полный рост, а я шагнул из тени. – Как…

И в тот миг, когда я готов был резко и с вызовом, остроумно и справедливо поставить Кронауэра на место, он дернул рукой – так быстро, что я не сразу заметил пистолет… И тут Брайан выстрелил – дважды, трижды…

Фрэнк Кронауэр дрогнул под каждым выстрелом, а потом просто замер, удивленно на нас глядя. Он нахмурился и посмотрел на свой пистолет, точно это была его вина. А потом в последний раз отшатнулся и рухнул на землю, будто разом лишился всех костей.

Брайан наблюдал за тем, как он падает, по-прежнему улыбаясь. Затем перевел взгляд на меня.

– О. – Он посерьезнел. – Мне жаль, братец, но, кажется, тебе понадобится новый адвокат.

Мне тоже было жаль, но в ту секунду меня больше волновало, что нас могут заметить.

– Найду кого-нибудь другого, – сказал я, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Пора идти. Рано или поздно в полицию сообщат о выстрелах.

– Даже в Майами, – согласился Брайан.

Минуту спустя мы затолкали Ибама на заднее сиденье нашего джипа, брошенного в ближайшем переулке. Я уселся на заднее сиденье рядом с минером, но он не смотрел на меня. Всю дорогу он не сводил взгляда с моего брата. Судя по лицу мафиози, он прекрасно знал Брайана и то, на что тот способен, и готов был пойти на все, лишь бы его не тронули.

Я обмотал ему скотчем руки и ноги, следом залепил рот, но Ибам не сопротивлялся и продолжал таращиться на Брайана. Брайан тем временем доехал до конца переулка и свернул на Шестую улицу.

– Что ж, – заговорил он наконец. – В целом все прошло хорошо.

– Мы живы, они – нет, – отозвался я. – И у нас появился новый друг.

– О да, он разольется соловьем, уж поверь. Жизнь прекрасна.

Брайан выехал обратно на автостраду Макартур, что, как мне показалось, было разумно, на маленьких дорогах легко напроситься на неловкий разговор с блюстителями правопорядка. Все им скажи – этим любопытным копам: к примеру, почему ваш друг в крови и весь обмотан липкой лентой?… На больших дорогах в этом смысле намного безопасней, главное, соблюдать скоростной режим и не попадать в аварии.

Как только мы преодолели автостраду и оказались в другой части города, Брайан повернул на север, на шоссе И-95. Меня это не особенно удивило, учитывая, что я даже не задумался о том, куда мы поедем в случае успеха нашей маленькой операции. Мой брат же, напротив, похоже, все продумал, только забыл со мной поделиться.

– Куда мы едем? – спросил я его.

– В одно местечко, которое я арендую. Хранилище на складе неподалеку от аэропорта Опа-Лока. – Он поймал мой взгляд в зеркале дальнего вида и обнажил передние зубы. – Скромное пристанище. В прошлом оно не раз меня выручало.

– Прекрасный выбор, – сказал я одобрительно.

Аэропорт Опа-Лока – поистине странное место, своеобразная нейтральная зона вне времени и пространства, недоступная представителям правопорядка. Какой только сброд здесь не ошивается! Шпионы, тайные агенты, контрабандисты и прочие сомнительные личности. За долгие годы в этом местечке установилось негласное соглашение, что власти сюда не лезут. Так ведь намного проще – и помогает избежать неловкости при задержании мерзких, слюнявых, татуированных монстров, которые явно перевозят героин и всякого рода оружие, начиная от пистолетов и заканчивая титановыми снарядами, а потом оказываются вполне легально действующими бывшими морпехами, работающими на ФБР под таким глубоким прикрытием, что власти об их расследовании ни сном ни духом.

Короче говоря, территория вокруг аэропорта Опа-Лока почти не охраняется, а это гарантирует некоторые преимущества: например, мы с Брайаном сможем расслабиться, встряхнуться и побеседовать по душам с Ибамом. Я почти ласково посмотрел на своего нового друга и подумал обо всем том веселье, которое нам предстоит. Как же давно я не расслаблялся, не срывался с катушек и никого не пытал. А этот прекрасный человек, которого едва заметно колотит дрожь, станет отличным подопытным для моих исследований. Он заслужил особое внимание, ведь бомбы – дрянные штуки, верно? Приятно будет объяснить ему, что общество в целом не одобряет взрывов, особенно когда гибнут невинные люди.

Наверняка мы сумеем вправить ему мозги. И да, как сказал Брайан, Ибам разольется соловьем, в этом сомнений не было. Я лишь надеялся, что он не проболтается с ходу, иначе обломает все веселье.

Пока мы двигались на север, настроение у меня было весьма приподнятое, и я, то и дело переговариваясь с Брайаном, предвкушал предстоящую беседу с Ибамом. Как же долго я этого ждал! Ждали мы оба. Нам многому предстояло друг у друга научиться – всяческим техническим и процедурным нюансам, которые мы сможем наконец продемонстрировать и сравнить. Прекрасное сочетание отдыха, обучения и семейного времяпрепровождения. Я был неимоверно счастлив.

А Ибам?… Не особенно. Он не сводил глаз с Брайана, и его уже колотило, хотя вечер выдался теплый. Он побледнел и стучал зубами. Я встревожился: не болеет ли он чем-то смертельным, что убьет его еще до нашего разговора?… Это был бы малоприятный поворот. Мы бы потеряли не только нового друга (так его по-настоящему и не узнав), но и единственную ниточку к похищенным детям.

Зная, что за доброту карма воздает сторицей, я наклонился к Ибаму и похлопал его по щеке. Он отдернулся, как от пощечины, и, наконец оторвав взгляд от Брайана, уставился на меня.

– Ты как, Ибам? – спросил я с деланой заботой. Ибам ничего не ответил, продолжая смотреть на меня налитыми кровью глазами. – Estas bien, Ee-bahng? – повторил я на испанском.

Ибам трижды моргнул, но отвечать не стал. Его рот, конечно, был заклеен скотчем, но он даже не попытался ответить или утвердительно пошевелить бровями. Нет – он просто смотрел на меня, а когда моргать ему наскучило, вновь обратился к Брайану, точно боялся, что тот иначе его накажет.

Я грустно покачал головой. Да, с общением у него совсем туго, значит, работу он получил за чистый профессионализм. Должно быть, бомбы делает отменные.

Брайан тоже почти не разговаривал, и остаток пути пролетел незаметно. Вскоре мы прибыли к воротам большого склада, располагавшегося в полумиле к югу от аэропорта Опа-Лока. Брайан ввел код на замке, ворота поднялись, и мы заехали на территорию. Она освещалась вереницей фонарей, свет которых, как считается, отпугивает преступников. Но никого, разумеется, он на самом деле не отпугивает.

На нейтральной территории вроде аэропорта Опа-Лока вечно ошиваются всякие сомнительные личности – шпионы, двойные и тройные агенты, которые обладают иммунитетом к нападкам полиции, поэтому, если вдруг на складе кто-нибудь услышит вопли Ибама, вопросы задавать никто не станет – своих воплей хватит.

Хорошее хранилище – место универсальное. Здесь и свет, и электричество, и даже кондиционер, если надо. Все сделано просто, но на совесть, и волноваться, что запачкаешь пол кровью или отколупишь краску, не приходится. Сказать по правде, место это столь прекрасное, что диву даешься, зачем его вообще используют по назначению!

Хранилище было просторное. Брайан боком припарковался у входа.

– Ладненько, – сказал он и, повернувшись к Ибаму, просиял: – Веселье начинается! – Голос его звучал так радостно, что даже наш пленник понял: радуется Брайан вполне искренне – а это ничего хорошего для него, Ибама, не сулило. Он задрожал всем телом.

Брайан открыл дверцу машины и попытался было вытащить его наружу, но тот стал лихорадочно сопротивляться, так, что даже я не смог удержать его на месте.

То была пустая трата времени и сил, потому что единственным выходом из машины была открытая дверь, но так просто сдаваться мафиози не собирался. Наконец Брайан наклонился к нему и вздохнул:

– Ну перестань, Ибам. – Говорил Брайан тихо и мягко, но Ибама точно током шибануло – он задрожал пуще прежнего и, к моему удивлению, застонал и захныкал.

Нытье – зрелище всегда малоприятное, но особенно если рот и руки у тебя замотаны скотчем и течет у тебя отовсюду, кроме разве что ушей. Так или иначе, теперь наш друг перестал сопротивляться, и вытащить его из машины не составило труда. Мы так и поступили, а пока Брайан открывал дверь хранилища, я придерживал пленника. Затем Брайан вновь обернулся и затолкал нас внутрь.

Ибам ходил так, словно мышцы у него превратились в желе: ноги болтались из стороны в сторону, а ступни подкашивались, так что мне приходилось идти следом и крепко держать его за руки.

Сосредоточенный на своем деле, я не успел осмотреться, пока заходил, поэтому увидел «песочницу» Брайана, только когда тот опустил за нами стальную дверь и включил свет. Он забрал у меня Ибама, посадил его на лавку, и тут я заметил то, от чего в душе моей разлилось бы тепло, будь у меня душа. Брайан обставил это место с большим вкусом – и охарактеризовать этот стиль нельзя было никак иначе, кроме как «индустриальный наци-стоматолог». На стенах рядком висели всяческие пилы, бормашины, дрели и прочие инструменты, о назначении которых в данных обстоятельствах я мог лишь догадываться. Не поймите меня неправильно, мне доводилось видеть и секаторы для обрезки деревьев, и промышленные измельчители – просто здесь они своим присутствием меня приятно удивили. Следовало отдать Брайану должное – подход у него был в высшей степени творческий.

Брайан подвел Ибама к стоматологическому креслу, ввинченному в пол. Брайан заметно его усовершенствовал: добавил стальные перемычки для рук и ног, а также для груди и головы, которыми заковал нашего гостя, рассеянно насвистывая себе что-то под нос. Однако его насвистывание не способно было заглушить раздражающие всхлипывания Ибама.

Я подошел к столу, где стоял большой ящик с инструментами.

– Можно взглянуть? – полюбопытствовал я у брата.

Брайан мельком на меня глянул и улыбнулся.

– Разумеется, брат. А не хочешь подкинуть мне идейку, с чего начать?

– С удовольствием, – ответил я и снял с ящика крышку.

Пускай, заглянув в этот ящик, я и не ахнул от восторга, зато потерял дар речи и несколько секунд разглядывал замысловатые инструменты. Придя в себя, я принялся открывать дополнительные отсеки.

Я во всем люблю аккуратность и четкость. Так сама по себе хаотичная жизнь становится проще. Мои рабочие места – что дома, что в офисе – всегда чистые и аккуратные, и все в них логически упорядочено. Но из-за двойственности моей жизни (до недавних пор) у меня не было возможности столь тщательно упорядочить инструменты, необходимые для моего… «хобби». Мои личное время и пространство столь ограничены, что волей-неволей приходится ограничивать и выбор орудий. Почти ежедневно я встречал нечто такое, что в обыденной жизни не представляет никакой особенной ценности, но чему я мог бы даровать новое назначение и неограниченные возможности…

В своей коллекции Брайан собрал все эти предметы – и даже больше! – и явно использовал их по такому назначению, о котором я никогда бы не додумался.

Здесь были десятки, нет, сотни инструментов: разумеется, скальпели всех размеров и форм, кухонные принадлежности – чеснокодавилки, мясорубки, открывалки, а также блестящие и прочные ножи – от крошечных до гигантских, размером с мачете. Лезвия у одних были прямые, у других изогнутые, толщиной с иголку или шириной с пилу.

То был поистине инструментарий великого художника, и меня взяла гордость оттого, что нас с этим талантливым и аккуратным человеком связывают родственные узы.

– Брайан, – заговорил я, наскоро оглядев содержимое ящика, – это восхитительно!

– А еще умопомрачительно и пальцеотрезательно, – просиял Брайан, склонившись над взмокшим и бледным лицом Ибама, охваченного ужасом. – Так с чего начнем?

– М-м, такой выбор!.. – задумчиво протянул я.

Я снова заглянул в ящик, представляя каждый инструмент в действии и почти слыша звуки визжащего и сопротивляющегося Ибама под твердой рукой моего брата…

Волна нетерпения захлестнула меня, затопила Замок Декстера, его сырые и темные закоулки, лестницы, чердаки и наконец просочилась в самый темный погреб, где томились в дрёме мои Запреты. И впервые за долгие месяцы я почувствовал, как во тьме этого погреба шевельнулась и расправила крылья, как зашипела темная Декстерова сущность, пробудившись от беспокойного сна. Да, я услышал, как она поет, с каким удовольствием потягивается и взмывает в воздух, как вырывается из погреба и, размахивая крыльями, мчится по витиеватым лестницам, прогоняет свет из Замка, окутывает холодом все вокруг… Мрак и мороз – и вновь мой мир окрашен цветом ночи в преддверии скорого удовольствия, когда долгожданное счастье вырвется наружу. Нет, оно не решит будничных проблем и не наведет порядка за пределами моей внутренней обители, но какая, впрочем, разница? Даже капля пота на лбу дрожащего Ибама и то важнее моих забот.

Главное вот что: теперь мы можем быть теми, кем и созданы, и сможем сделать то, что должны. Так тому и быть.

– Такой выбор, – повторили мы снова, и даже самому мне голос показался другим: ниже, темнее, холоднее и живее – голос рептилии. Темный Пассажир перехватил руль, и даже Ибам это почувствовал и испуганно уставился на меня. – Но, разумеется, начать следует с чего-то небольшого и утонченного.

– Но с непоправимым эффектом, – прибавил Брайан.

– О да, разумеется, – раскатисто ответили мы и попробовали жуткое для нашей бьющейся в конвульсиях жертвы слово на вкус: – Непоправимым.

В третьем отсеке ящика было целое разнообразие колюще-режущих, а точнее, подстригательно-отрезательных: все, начиная от маникюрных ножниц и заканчивая плоскогубцами. С холодящим восторгом мы вынули компактные садовые ножницы, которыми подстригают розовые кусты.

– Что ж, начнем с пальчиков? – предложили мы.

– М-м, да-а, – задумчиво протянул Брайан. – С мизинца. Для начала.

– Конечно, – ответили мы. – Для начала. – И передали ему инструмент.

Брайан потянулся к нему, и наши руки соприкоснулись, а глаза встретились. Целую вечность мы смотрели на него, а он на нас, и в его взгляде вдруг что-то мелькнуло и тоже ожило – темная, могущественная сила, приветственно зарычавшая на моего Темного Пассажира, который тут же зарычал ей в ответ. И хотя мы нередко встречали других Пассажиров, сталкивались с ними лицом к лицу, в этот раз все было по-другому. То был мой брат, мой темный близнец, – и впервые два Темных Пассажира узнали друг друга и двинулись навстречу друг другу и признали друг друга равными, как братья, и слились воедино, и заговорили одним голосом, и зазвучали в полной гармонии. Вместе…

Нас прервал Ибам, безнадежно пытавшийся вырваться из своих стальных оков. Что-то звякнуло, и мы повернулись к своему пленнику. Он замер, уставился на нас и тут увидел две одинаковые улыбки и понял, что эти улыбки значат, и какая-то часть сущности Ибама вдруг вскрикнула и умерла.

– Ну что ж, начнем, брат? – спросили мы, по-прежнему протягивая плоскогубцы.

– После тебя, брат, – ответил Брайан, еле заметно поклонившись.

И опять – радость предвкушения. Мы поворачиваемся к креслу, щелкаем плоскогубцами раз, два – чик-чик, – и Ибам наблюдает и визжит, хрипит и задыхается, отчего нам хочется поскорее начать и заткнуть его, этого слабого, бесхребетного червя. И вновь – чик-чик – уже ближе к его лицу: глаза расширяются от ужаса, мышцы напрягаются, а вены набухают – прямо симфония ужаса, и мы готовы начать – сверху, снизу, справа и слева, наполнить сладостной болью этот мир.

И начинаем.