Глава 18
Несмотря на мои громкие высказывания, прошло около пятидесяти пяти минут, прежде чем Брайан высадил меня на углу Второй авеню и Сто шестьдесят пятой улицы, через дорогу от оперативного штаба ФБР в Майами. Я был не против немного пройтись – перейти дорогу и спуститься вниз по улице. Брайан, разумеется, не собирался приближаться к этому гадюшнику ближе, чем то было строго необходимо.
Кронауэр ждал меня в вестибюле.
– Вот вы где! – воскликнул он вместо приветствия.
– Да, извините за опоздание, – сказал я. – Без машины приходится непросто.
Он кивнул:
– Майами – город большой, а инфраструктура здесь ни к черту. Нас уже ждут. – Он кивнул на стойку, за которой стояла женщина в синем деловом костюме. Она смотрела на нас с очень серьезным выражением, которое говорило, что она не секретарь, а агент.
Женщина повела нас в конференц-зал на втором этаже, где уже ждали Рэвис и Блэнтон, два моих вчерашних друга. И конечно, по закону подлости, они были не одни. За дальним концом стола, откинувшись на стуле, сидел и самодовольно улыбался детектив Андерсон.
– О, чудесно, вы уже его арестовали, – заметил я.
Кронауэр еле слышно усмехнулся, но больше никому моя шутка смешной не показалась – особенно Андерсону, который сверкнул опасным взглядом. По крайней мере он меня понял.
– Мистер Морган, – заговорила агент Рэвис. – В интересах взаимодействия между правоохранительными структурами мы разрешили представителю полицейского управления в округе Майами-Дейд присутствовать на допросе.
– А вы в курсе, – тут же заговорил Кронауэр, – что данный офицер имеет неблагоприятную историю взаимодействия с моим клиентом? И кроме того, совершил в его отношении множество противоречивых и сомнительных действий.
– Детектив Андерсон здесь лишь в качестве наблюдателя, – пояснил Блэнтон.
Кронауэр бросил на меня вопросительный взгляд. Я пожал плечами, и он вновь повернулся к федералам:
– Раз так, я возражать не буду.
Рэвис и Блэнтон кивнули, и Кронауэр посмотрел на Андерсона. Тот отвернулся.
– Что ж, давайте начнем.
Блэнтон выдвинул стул и взглядом пригласил меня сесть. Я сел, Кронауэр занял место рядом, а федералы – напротив. Блэнтон открыл свою папку и уставился в нее, но первой заговорила Рэвис.
– Мистер Морган, вас когда-нибудь арестовывали за хранение запрещенных препаратов? – Говорила она очень серьезно, будто просила пьяного водителя показать права. Вопрос был настолько глупый, что застал меня врасплох. Не помогло и то, что Андерсон облокотился на стол и опять заухмылялся. Вновь обретя дар речи, я пробормотал:
– Арестовывали за… за что?
– Отвечайте просто «да» или «нет», мистер Морган, – сказал Блэнтон.
– Нет. Конечно, нет, – ответил я.
Андерсон покачал головой, словно его возмутила столь явная ложь. Однако Рэвис спокойно кивнула.
– Как долго вы употребляете запрещенные вещества? – Она сделала ударение на глагол.
– Какое это имеет отношение к делу? – усмехнулся Кронауэр. – В машине у моего клиента обнаружили бомбу, а не бонг!
Две пары фэбээровских глаз переключились на Кронауэра, но он продолжал смотреть на них с невозмутимым весельем. Мне захотелось закинуть ноги на стол и закурить сигару.
– Нам кажется, самое прямое, – сказал Блэнтон.
– Неужели? – удивился Кронауэр. – Это как?
– Господин адвокат, – заговорила Рэвис, – мы полагаем, что бомба – дело рук известного наркотеррориста, – она серьезно кивнула. – А еще мы получили информацию о том, что мистер Морган перманентно употребляет наркотические вещества.
Кронауэр взглянул на Андерсона. Я последовал его примеру. Но Рэвис и Блэнтона это не смутило. Они продолжали смотреть перед собой, точно забыли о существовании детектива. Хотел бы и я о нем забыть…
– «Получили информацию», – протянул Кронауэр, пристально изучая Андерсона. – Можно полюбопытствовать, от кого?
Под обвинительным взглядом адвоката Андерсон заерзал на месте и даже раскраснелся. Сюда стоило приехать хотя бы ради этого зрелища.
– Это конфиденциальная информация, – ответил Блэнтон.
– Неужто? – Кронауэр снова повернулся к федералам: – Конфиденциальная, значит?
Блэнтону тоже стало не по себе, и они с Рэвис многозначительно переглянулись.
– Имя информатора мы предоставить не можем, – наконец заговорила Рэвис. – Но файл готовы показать.
Кронауэр кивнул:
– Тоже неплохо.
Блэнтон толкнул свою папку, и она, проскользив по столу, оказалась в руках у Кронауэра. Я глянул ему через плечо. Вверху страницы значились данные о выдаче вещдоков из полицейского хранилища. Здесь были отмечены все, кто получал доступ к тем или иным уликам. То была копия документа, на которой, помеченная желтым маркером, значилась запись с именем Декстера Моргана. Подпись была корявая и детская и походила на мою так же слабо, как какой-нибудь египетский иероглиф.
Кронауэр перевернул страницу. Теперь я увидел копию рапорта, в котором говорилось о пропаже из хранилища двух килограммов кокаина. Дата пропажи совпадала с датой прихода в хранилище некоего «Декстера Моргана».
– Ну да, кое-что это и правда доказывает, – заметил я и, помолчав, прибавил: – Что я супергерой.
Кронауэр вопросительно на меня глянул. Я ткнул пальцем в дату.
– В тот день я был все еще в изоляторе.
Кронауэр мне улыбнулся, а потом обратился к Рэвис:
– Это легко проверить.
– А что насчет подписи? – спросил Блэнтон.
– Жалкая подделка, – сказал я. – Почерк как у третьеклашки. – Я повернулся к Андерсону: – Скажите нам как единственный третьеклашка, детектив, вы всегда так коряво пишете?
Кронауэр прочистил горло, пытаясь то ли сдержать смех, то ли просто прокашляться.
– Агент Рэвис, мой клиент считает, что это не его подпись.
Рэвис кивнула и протянула руку:
– Можно взглянуть на ваши права, мистер Морган?
Я покосился на Кронауэра, и он кивнул.
– Конечно. – Я вынул бумажник и передал права Рэвис.
Кронауэр пульнул папкой обратно в Блэнтона. Тот поймал ее, и они с Рэвис на мгновение сгорбились над бумагами, сравнивая мою подпись с чужими каракулями.
Времени им понадобилось немного. Я всегда гордился своим почерком: писал аккуратно, ровно и разборчиво, чтобы прочитать мог любой, кто умеет. Подделанная подпись была явно оставлена другой рукой, так что даже такой олух, как Андерсон, должен был это заметить. Не говоря уж о двух федералах, которые олухами не были даже частично. Спустя несколько секунд Рэвис вернула мне права.
– Не та подпись? – уточнил Кронауэр.
– Скорее всего, нет, – признала Рэвис.
– Он ее поменял! – воскликнул Андерсон.
– Детектив, – предостерегающе произнесла Рэвис.
– Он специально подделал подпись, это же очевидно! – продолжал детектив.
Блэнтон встал. Потом подошел к дальнему концу стола и с холодным раздражением навис над Андерсоном. Тот поглядел на агента в ответ, будто хотел что-то выпалить. Но Блэнтон нагнулся совсем близко к нему.
– Мы же договорились, – сказал он мягко, – что вы будете просто наблюдать. – Он поднял палец, и Андерсон дернулся. – Не болтать. А наблюдать.
Андерсон открыл было рот, но передумал. Блэнтон кивнул и вернулся на свое место. Затем сел, глянул на Рэвис, и оба агента повернулись ко мне.
– Спасибо за вашу помощь, мистер Морган, мистер Кронауэр. – Рэвис кивнула: – Можете идти.
Кронауэр поднялся и вежливо ответил:
– Спасибо вам, агент Рэвис. Агент Блэнтон. – Потом глянул на меня. – Мистер Морган? – И направился к дверям.
Я встал следом. Мне тоже хотелось сказать федералам что-нибудь вежливое, но все, что приходило в голову, звучало фальшиво. Поэтому я просто кивнул и пошел к выходу. Но Андерсон поймал меня у самых дверей, загородив проход своей тушей.
– Это еще не конец, мудачьё, – почти ласково сказал он.
– Пока вы на свободе – нет, – парировал я. – Наркотики? Серьезно, детектив? Это все, на что вы способны?
Он продолжал испепелять меня взглядом, видимо, надеясь, что я растаю. Но я стоял твердо, и после долгой паузы Андерсон сдался.
– Это еще не конец, – повторил он и шагнул в сторону.
Я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Кронауэр ждал меня снаружи в компании все той же молодой и серьезной женщины в костюме, что сопровождала нас до этого.
– Мне начинает казаться, что детектив Андерсон от вас не в восторге, – заметил Кронауэр.
– Да? С чего вы взяли?
Кронауэр посмеялся, а потом обратился к женщине:
– Агент?
Она уже с легким нетерпением ждала, когда проводит нас в вестибюль и поскорее от нас избавится. Так она и поступила, не тратя своего драгоценного времени на пустую болтовню. Шла она так быстро, что только внизу я вспомнил, что хотел спросить.
– М-м… агент?
Она безучастно на меня взглянула.
– Да?
– Где здесь можно поймать такси? У меня нет машины.
– О! – воскликнул Кронауэр, прежде чем агент успела ответить. – Господи, конечно, у вас нет машины! Я без проблем подброшу вас до гостиницы.
– Очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, я не помешаю вашим планам?
– Ничуть, ничуть, пойдемте, – на удивление энергично заговорил Кронауэр.
Он взял меня за локоть и повел к выходу, оставив молодого агента в одиночестве.
– Моя машина вон там, – пояснил Кронауэр, ведя меня к скромному серому седану с буквой «Б» на каждом диске. И только оказавшись в салоне, обитом тонкой кожей, с приборной панелью из дорогого дерева, я понял, что «Б» значит «бентли». Я скользнул на сиденье, отдававшее сладковатым ароматом, и попытался не запачкать салон своей одеждой или нечистыми мыслями.
Кронауэр уселся за руль и завел двигатель. Тот тут же заурчал, как огромная кошка.
– Так, а где вы остановились? – поинтересовался Кронауэр.
Я сказал ему адрес и название гостиницы, и автомобиль покатил по шоссе И-95 на юг. В салоне было так тихо, что я боялся даже кашлянуть. Несколько минут мы ехали в тишине, а потом Кронауэр сказал:
– Надеюсь, вы поняли, что все хорошо. Очень хорошо.
– Да. За исключением бомбы.
– Нет-нет, это-то и самое лучшее, – заметил Кронауэр вполне серьезно. – Бомба помогла вам добиться сочувствия, мистер Морган. Журналюги-ищейки уже полагают, что вы невиновны.
– Я и правда невиновен, – заметил я. Кронауэр лишь кивнул с непроницаемым видом. – Наверно, все ваши клиенты так говорят.
– Не все, – тихо посмеялся адвокат. – Бывали и те, кто очень гордился своими свершениями.
– Наверно, в таких случаях вам приходится непросто.
– О, ничуть. Что я знаю и во что верю – не важно. Важно, во что верит суд. А в вашем деле в этом плане нам стало чуточку легче. В любом случае я очень удивлюсь, если дело дойдет до фактического разбирательства. – Кронауэр дернул головой и глянул на меня так, точно я его чем-то напугал. – В том смысле, что, может, обвинения с вас снимут раньше.
– О, было бы прекрасно.
Адвокат вновь перевел взгляд на шоссе, оставив меня гадать, отчего он так вздрогнул. В остальном дорога до гостиницы была спокойной. «Бентли» с удивительной плавностью мчался по асфальту; остаток пути, к моему удовольствию, мы провели в тишине. Обычно, когда едешь с кем-то в машине, даже малознакомым, приходится говорить о футболе, политике или сексе – но ничего из перечисленного меня не интересует. Конечно, моя человеческая сторона знает кое-что по каждой из этих тем, но все-таки приятно не выжимать из себя глупых замечаний о том, что «у “Дельфинов” теперь атака никакая, не то что в две тысячи восьмом!».
Минут двадцать спустя Кронауэр остановился на парковке перед моей гостиницей. Когда мы остановились у двери, я выглянул в окно, гадая, сколько времени еще здесь пробуду, прежде чем мне придется снова переезжать. Я рассчитывал хотя бы на пару ночей: кровать здесь была гораздо удобнее предыдущих, и я намеревался хорошенько на ней выспаться.
– Что ж, это место хотя бы выглядит прилично. – Кронауэр любезно улыбнулся. – Надеюсь, комната ничего. Вы ведь не на первом этаже?
– На третьем с чудесным видом на помойку, – усмехнулся я.
– Вот и чудно. Напомните-ка, какой у вас номер? Мне нужно будет прислать вам кое-какие документы.
– Триста семнадцать.
– Хорошо. Это, конечно, непросто, но постарайтесь никуда не выходить. Не стоит мелькать перед репортерами.
– Знаю, – сказал я. Формально говоря, это не было согласием, к тому же сдерживать обещание я не собирался.
– Не болтайте ни с кем из прессы, это главное.
– Не буду. – А вот этого я действительно намеревался избежать.
– Ну ладно. – Кронауэр нажал на кнопку, и дверь с моей стороны щелкнула.
Я открыл ее.
– Спасибо, мистер Кронауэр, – сказал я. – За все.
– О, благодарить меня еще рано, – отмахнулся адвокат.
Я выбрался из роскошного «бентли», и еще до того, как я вошел в гостиницу, машина бесшумно растворилась в темноте.