Глава 1

Все начиналось очень даже мирно, всего несколько недель назад, славным осенним днем.

Как всегда, я ехал на работу сквозь тот веселый бардак, каким является Майами в час пик. День стоял замечательный: солнце светило, температура поднялась до семидесяти по Фаренгейту, все остальные участники дорожного потока оживленно давили на клаксоны и выкрикивали смертные проклятия друг другу, а я лавировал в этом потоке, ощущая приятное родство с происходящим.

Я зарулил на свой клочок стоянки перед зданием полицейского управления, даже не подозревая о том ужасе, что меня ожидал. Держа под мышкой большую коробку пончиков, я вошел в здание и поднялся к себе на второй этаж. В свой кабинет я вошел точно по графику – как и всегда. И даже садясь за стол с чашкой кофе в одной руке и пончиком с мармеладом в другой, я ни на мгновение не заподозрил, что этот день будет чем-то отличаться от других, мирно проведенных в обществе свежих мертвецов нашего развеселого города.

А потом на столе зазвонил телефон, и, поскольку мне не хватило догадливости не брать трубку, все изменилось – раз и навсегда.

– Морган, – произнес я в трубку. Знай я, что меня ожидает, голос мой прозвучал бы не так жизнерадостно.

Кто-то на другом конце провода издал горлом неопределенный звук, и я, к своему удивлению, узнал говорившего. Такой звук капитан Мэтьюз издает всякий раз, когда хочет привлечь внимание собеседника к последующему важному заявлению. Однако что он мог сообщить мне – мне, не дожевавшему и одного пончика простому криминалисту!

– Гхм, э… Морган, – произнес капитан. После чего в трубке наступила тишина.

– Морган слушает, – попробовал помочь я.

– Тут… э… – произнес он и снова прокашлялся. – У меня есть специальное поручение. Вам. Не подниметесь ли вы ко мне в кабинет? Прямо сейчас, – последовала еще одна неловкая пауза. – Э… Пожалуйста, – добавил он совсем уж неожиданно перед тем, как повесить трубку.

Некоторое время я тупо пялился на трубку, держа ее в руке. Я никак не мог понять, что случилось и что означало это «подняться к нему в кабинет – прямо сейчас». Как правило, капитаны полиции не дают специальных поручений мелким экспертам по анализу крови, а просто так эти мелкие эксперты к ним в кабинет тоже заглядывают редко. Так в чем же дело?

Совесть моя – как и положено объекту в высшей степени мистическому – была чиста, и все же я ощущал легкую неуверенность. Уж не грозит ли мне чего – вдруг всплыла какая-нибудь улика моих извращенных развлечений? Я всегда относился к таким вещам в высшей степени внимательно – ни одной части тела я за собой не оставлял! – да и в любом случае, последний эпизод, заслуживавший мало-мальского упоминания, имел место довольно давно. Мне даже начинало уже казаться, что слишком давно, поэтому несколько последних вечеров я провел, изучая список потенциальных кандидатов и обдумывая дату очередной Игры. Со времени последнего Романтического Свидания прошло несколько месяцев, и я наверняка заслуживал нового – если, конечно, меня каким-то образом не вычислили. Однако возвращаясь в мыслях к тому восхитительному вечеру, я не припоминал ни одной осечки, ни одной оставшейся без внимания детали – ничего, кроме безукоризненного совершенства. Или кто-нибудь как-нибудь что-нибудь все-таки разнюхал?

Но нет: такого просто не может быть. Как всегда, я продумал все до мельчайших деталей. И потом, если бы мои артефакты и обнаружились бы, меня вряд ли приглашали бы вежливо в кабинет к начальнику – тем более, с добавлением слова «пожалуйста»! Вместо этого я оказался бы в окружении стволов группы быстрого реагирования, каждый из членов которой отчаянно желал бы, чтобы я выкинул какой-нибудь фокус, дав им повод нажать на курок.

Должно быть, имелись и другие, куда более простые объяснения тому, с чего это вдруг капитан Мэтьюз приглашает меня на Олимп, однако сколько я ни напрягал свой могучий мозг, на ум не приходило никаких мыслей, кроме того, что стоит все-таки доесть свой пончик, прежде чем предстать перед августейшими очами. Не ответ, конечно, но все же мысль отличалась ясностью и практичностью, а за ней и другая в голову пришла: какая разница, чего ему нужно? Он начальник, я дурак, значит, он отдает приказы, а я их выполняю. Собственно, это единственное, что нужно знать человеку в этом мире. А посему я встал из-за стола и под звуки волынок, исполнявших в моей голове «Зов долга», пошел к двери, на ходу дожевывая многострадальный пончик.

Поскольку Мэтьюз дослужился до капитана и при этом занимал важное место в системе мироздания, ему полагалась настоящая секретарша… сама себя, правда, она предпочитала называть исполнительным ассистентом. Звали ее Гвен, и она обладала тремя неоспоримыми преимуществами перед всеми другими известными мне людьми: она была потрясающе работоспособна, невыносимо серьезна и бескомпромиссно прямолинейна. Совершенно восхитительное сочетание; я, во всяком случае, всегда находил его неотразимым. Поэтому, подходя к ее столу и вытирая жирные от пончика руки о штаны (где остаткам означенного пончика самое и место), я не смог удержаться от того, чтобы не пофлиртовать с ней.

– О благородная Гвендолин, – произнес я. – Лицо, приводящее в движение тысячи патрульных экипажей…

Она смотрела на меня, чуть нахмурившись.

– Он вас ждет, – сообщила она. – В комнате для совещаний. Прямо сейчас.

Не то чтобы это слишком ободряло, но Гвен никогда не отличалась особенным чувством юмора, поэтому я одарил ее лучшей из своих неискренних улыбок и продолжил: – Красота и ум! Разрушительное сочетание!

– Да проходите же! – рявкнула она с лицом, словно высеченным из камня… ну или, по меньшей мере, из зачерствевшего пудинга. Я еще раз ослепил ее улыбкой и проскользнул мимо в комнату для совещаний.

Капитан Мэтьюз восседал во главе стола, и вид при этом имел искренний, мужественный и по меньшей мере наполовину благородный – одним словом, как всегда. По одну сторону от него сидела моя сестра, сержант Дебора Морган, и вид у нее был не самый радостный. Честно говоря, радостным он у нее случается довольно редко; помимо обычного для копа сурового выражения лица и постоянно напряженной осанки, самое жизнерадостное, что она когда-либо могла изобразить в моем присутствии, – это неохотное ворчливое одобрение. Впрочем, в то утро она производила впечатление на редкость недовольной даже по своим меркам. В надежде найти причину такого настроения сестры я обратил взгляд на других сидевших за столом.

Ближе других к капитану сидел мужчина, в котором я сразу же определил альфа-кобеля этой компании. На вид я дал бы ему лет тридцать пять, и костюм его, судя по всему, стоил столько, что даже капитан Мэтьюз поглядывал на него со странной смесью отвращения и почтительности. Когда я подошел к столу, мужчина просканировал меня взглядом так, словно я представлял собой какой-нибудь штрих-код, и нетерпеливо повернулся обратно к Мэтьюзу.

Рядом с этим очаровательным индивидуумом сидела женщина столь красивая, что я на мгновение забыл, что иду, и застыл на полушаге с нелепо поднятой правой ногой, тараща на нее глаза как слюнявый тинейджер. Нет, правда, таращил, не отдавая себе в этом отчета. С волосами цвета старого золота, с приятными, правильными чертами лица… ну, почти. Зато глаза… Глаза у нее были потрясающе фиолетового цвета, такого невероятного и в то же время такого естественного для нее, что я с трудом поборол жгучее желание подойти к ней вплотную, чтобы поближе рассмотреть эти глаза с близкого расстояния. Впрочем, имелось в ней что-то еще помимо простой привлекательности, что-то недоступное взгляду и придающее ей еще большее очарование? Это что-то сделало меня на мгновение слабым и беззащитным. Женщина наблюдала за моей реакцией на нее с легкой иронией, чуть приподняв бровь и изогнув губы в едва заметной улыбке, словно говорившей: «Ну да, разумеется, – и что?» А потом она повернулась к капитану, и я смог наконец завершить прерванный шаг и дотащиться наконец до стола.

В это полное потрясений утро даже моя реакция на простую Женскую Красоту оказалась непропорционально сильной. Я вообще не припомню другого такого случая, чтобы вел себя абсурдно как простой смертный: Декстер слюней не распускает, тем более на женщин. Вкусы у меня куда утонченнее – как правило, меня гораздо больше привлекает тщательно подобранный партнер и моток изоленты. Однако что-то в этой женщине заставляло меня застывать при каждом взгляде на нее, а взгляд невольно возвращался к ней каждую пару секунд. Тем не менее я все же нашел в себе силы плюхнуться на стул рядом с сестрой. Дебс приветствовала меня, пихнув локтем под ребра.

– Ты пустил слюну! – прошипела она мне на ухо.

Ну, не буквально, конечно. Все же я выпрямился и, собрав в кулак остатки воли, огляделся по сторонам. Мне очень хотелось выглядеть как ни в чем не бывало.

За столом сидел еще один человек. Он занимал место через стул от Неодолимой Сирены, но даже там скособочился так, словно боялся подцепить от нее какую-нибудь заразу. Он сидел, подперев голову рукой. Даже очки-консервы не могли скрыть того, что он довольно симпатичен, лет ему около сорока пяти, у него безупречно подстриженные усы, а прическа так и вовсе умопомрачительная. По причине темных очков я не могу утверждать этого наверняка, но у меня сложилось устойчивое впечатление, что с момента, как я вошел в кабинет, он не посмотрел на меня ни разу. Впрочем, каким-то непостижимым образом я сумел-таки скрыть свое разочарование такой его непочтительностью и перевел взгляд на восседавшего во главе стола капитана Мэтьюза – тем более что тот снова откашлялся.

– Хм, – осторожно начал он. – Поскольку все, хм, на месте, ну… – Он мотнул головой в сторону Деборы. – Морган, – представил он ее и посмотрел на меня. – И, хм… Морган. – Он нахмурился так, словно я оскорбил его, выбрав себе такую фамилию. В наступившей тишине было особенно хорошо слышно, как красотка хихикнула. Капитан Мэтьюз буквально залился краской, чего с ним не случалось, думаю, со школьных лет, и еще раз прочистил горло. – Ладно. – Он покосился на женщину и постарался принять по возможности более серьезный тон. Потом кивнул в сторону мужчины в дорогом костюме. – Мистер… э… Эйсен, вот этот, представляет… э… «Би-Ти-Эн». «Биг Тикет Нетуорк». – Мужчина терпеливо кивнул. – И… э… Они сейчас у нас… в Майами, – пояснил он на случай, если мы забыли, в каком городе живем. – Они собираются снимать кино. То есть… э… телесериал.

– Пилотную серию, – подал голос мужчина в темных очках. Губы он при этом раздвинул ровно настолько, чтобы продемонстрировать ровные ослепительно-белые зубы. – Это называется «пилотная серия».

Красотка закатила глаза, потом посмотрела на меня, покачала головой, и я вдруг поймал себя на том, что, сам того не осознавая, с готовностью улыбаюсь ей в ответ.

– Ну да, – согласился Мэтьюз. – Пилотную серию. Ага. Так вот, – он легонько похлопал руками по столу и снова посмотрел на Дебору. – Мистер Эйсен обратился к нам за… э… помощью. Каковую мы ему, разумеется, с радостью окажем. С превеликой радостью, – добавил он, мотнув головой в сторону Эйсена. – Это полезно управлению. Ну там, позитивный образ, и… э… все такое. – Он снова нахмурился, побарабанил пальцами по столу и посмотрел на Дебору в упор. – И… э… Морган. То есть вы оба.

Возможно, по причине того, что мне не дали допить эту чертову чашку утреннего кофе, я никак не мог взять в толк, к чему клонит Мэтьюз. Однако же, поскольку Декстер всегда отличался быстротой реакции, я тоже прокашлялся. Это подействовало: Мэтьюз повернулся ко мне, и на лице его обозначилось неприкрытое удивление.

– Прошу прощения, капитан, – сказал я. – Но что конкретно от меня требуется?

Мэтьюз потрясенно уставился на меня.

– Все, что потребуется, – ответил он. – То есть все, о чем они вас попросят.

– Мнее нууужно, – вновь подал голос мистер Усатый, лениво растягивая слова, – понять: кто. Вы. Такие.

Смысла во всем этом было не больше, чем в том, что сообщил Мэтьюз, и я не смог выдумать более убедительного ответа, чем «А, ну-ну…» Должно быть, это удовлетворило его не больше, чем его слова – меня, поскольку он наконец пошевелился, повернув-таки голову в моем направлении и поправив безукоризненно наманикюренным пальцем очки.

– Мне необходимо понаблюдать за вами, научиться делать то, чем вы занимаетесь, чтобы понять, как лучше стать вами, – ответил он и показал свои ослепительно-белые зубы. – Это вряд ли займет больше нескольких дней.

Сидевшая рядом с ним красотка фыркнула и пробормотала что-то, похожее на «вот жопа…» На лице у мужчины мелькнуло нечто напоминающее легкое раздражение. Впрочем, в остальном он не обращал на нее ровно никакого внимания.

– Но зачем? – по-прежнему не понимал я. Впрочем, я всегда предпочитаю производить хорошее впечатление, поэтому решил на всякий случай пояснить свою мысль: – Разве вам не нравится быть такими, какие вы есть?

Богиня хихикнула; мужчина чуть нахмурил бровь.

– Все ради роли, – терпеливо пояснил он; похоже, мой вопрос слегка застал его врасплох. – Мне нужно понять моего персонажа.

Наверное, вид у меня до сих пор был несколько озадаченный, потому что красотка продемонстрировала ослепительную улыбку, от которой меня словно током пронзило, а на лице скорее всего появилась щенячья ухмылка.

– Боюсь, Боб, он не знает, кто ты такой.

– Не Боб, – буркнул тот. – Роберт.

– Видишь ли, – довольно безмятежным голосом добавила красотка, – есть на свете люди, которые о тебе не слышали.

– Возможно, он и про тебя не знает, – огрызнулся в ответ Роберт. – Если только не читает таблоидов.

Мистер Эйсен, мужчина в восхитительном костюме, постучал по столу костяшками пальцев. Он сделал это совсем негромко, но все в помещении замолчали и сели чуть прямее. Эйсен одарил меня микроскопической улыбкой.

– Роберт, – произнес он, сделав легкое ударение на имени, и сделал легкий кивок в сторону представляемого персонажа. – Роберт Чейз, – добавил он. – Роберт, мистер Морган, – очень известный актер.

– О да, – я приятельски кивнул Роберту. Тот снова поправил очки.

– Большинству актеров требуется ознакомиться с… как бы это сказать… средой персонажа, которого им предстоит сыграть, – продолжал Эйсен. Каким-то образом это прозвучало так, словно он говорил о детях, проходящих неприятный период взросления, при этом он одарил меня еще одной легкой улыбкой. – Жаклин Форрест, – представил он красотку. – Джекки играет твердокаменную женщину-детектива… вроде вас, сержант Морган. – Он улыбнулся Деборе; но ответной улыбки не дождался. – А Роберт исполняет роль волшебника-эксперта. Каковым, как мы слышали, являетесь вы. Поэтому Роберт несколько дней походит за вами, посмотрит, как вы работаете, чем и как занимаетесь.

Я часто слышал, что имитация – самая честная разновидность лести. Однако не припомню, чтобы при этом добавляли фразу насчет того, будто лесть – это хорошо. Должен признать, это не доставило мне особого удовольствия. Не то чтобы мне было что скрывать – все, что можно скрыть, я скрыл капитально, – но я ценю свою приватность. И мысль о том, что кто-то будет неотступно таскаться за мной, наблюдая за всеми моими действиями, слегка действовала на нервы.

– Гм, – произнес я, не без удовлетворения отметив, что это нехитрое замечание заставило всех навострить уши. – Боюсь, с этим могут возникнуть сложности…

– Ничего страшного, – перебил меня капитан Мэтьюз.

– Думаю, я это улажу, – вставил Роберт.

– А я нет, – заявила Дебора, и все разом повернулись в ее сторону. Вид у нее стал еще более угрюмый, чем был вначале, – что можно считать в некотором роде прогрессом.

– В чем проблема? – вежливо поинтересовался Эйсен.

Дебора тряхнула головой.

– Я коп, а не какая-нибудь гребаная нянька, – процедила она сквозь зубы.

– Морган! – возмутился капитан Мэтьюз, снова кашлянул и огляделся по сторонам в надежде на то, что никто не услышал бранного слова.

– Мне некогда заниматься всякой херней, – продолжала Дебора, оскорбив слух присутствующих еще раз. – Вот только сегодня с утра у меня перестрелка в Либерти-Сити, смерть от передоза в Ю и расчлененка в Гроув.

– Ух ты! – восхищенно выдохнула Джекки.

Мэтьюз только отмахнулся:

– Это не важно.

– Черта с два не важно, – возразила моя сестра.

Капитан возмущенно тряхнул головой:

– Передадите дела Андерсену… ну, или еще кому. Это, – назидательно постучал он пальцами по столу, – важнее. – Мэтьюз как мог лучезарно улыбнулся Джекки. Та улыбнулась в ответ, погрузив его в восторженный ступор на целых несколько секунд, – до того, как эти чары бесцеремонно разрушила Дебора.

– Это не моя работа, – уперлась она. – Моя работа ловить ублюдков, а не нянчиться с фигуристыми моделями.

Я не удержался и покосился на Джекки – как та стерпит такое. Джекки же взглянула на Дебору с благоговейным восторгом.

– Класс, – тихо прошептала она, качнув головой.

– Ваша работа, – заявил Мэтьюз, – исполнять приказы. Мои приказы, – добавил он и покосился на Джекки – посмотреть, произвели ли эти слова на нее впечатление. Однако актриса не сводила глаз с моей сестры.

– Черт подери, капитан… – начала Дебора, но тот взмахом руки остановил ее.

– Довольно! – рявкнул он. – Я назначаю вас техническими консультантами этих людей. Временно.

Дебора снова открыла рот, но Мэтьюз не дал ей произнести ни слова.

– Вы сделаете это, и сделаете как надо. Все, разговор закончен. – Он чуть придвинулся к моей сестре. – И, Морган… за языком последите, ладно? – капитан посмотрел на нее в упор, и она ответила таким же пристальным взглядом. Наконец Эйсен нарушил молчание.

– Что ж, значит, договорились, – подытожил он и изобразил на лице вялую улыбку в знак того, что все довольны. – Спасибо за сотрудничество, капитан. Наша компания весьма вам признательна.

Мэтьюз кивнул:

– Ну, значит… хм. Уверен, что все это полезно. – Он пристально посмотрел на меня, потом на Дебору. – Для всех нас, – добавил он, гипнотизируя ее взглядом.

– Не сомневаюсь, – согласился Эйсен.

– Уверена, это будет потрясающе, – промурлыкала Джекки.

Судя по виду моей сестры, у нее возникли на этот счет серьезные сомнения.