Глава 15
Рано утром следующего дня я сидел на балконе, наслаждаясь второй чашкой кофе, когда Джекки вышла из спальни и уселась напротив меня.
– Доброе утро, – с улыбкой сказала она, смахивая с глаз прядь влажных волос. Она взяла кофейник и налила себе чашку. – Гм… – Джекки на секунду замялась. – Извините, если вчерашний вечер вышел немного… Ну, не знаю. – Она пожала плечами. – Я честно не знаю, что с вами делать.
Должно быть, выражение моего лица ясно продемонстрировало, насколько странно прозвучали эти ее слова, потому что Джекки покраснела, отвернулась и помахала рукой.
– Я хочу сказать, что у меня никогда еще не было телохранителя.
– Честно говоря, – утешил я ее, – я тоже никогда раньше этим не занимался.
– Ну да, – согласилась она и отпила еще кофе. – Просто когда я все время вижу вас, я забываю, зачем вы здесь, и типа… Ну, понимаете. На свете не так уж много людей, к которым я могла бы… привязаться, что ли, – Джекки задумчиво наморщила нос. – Особенно мужчин, – она слабо улыбнулась. – Но с вами мне как-то… очень спокойно.
Я мог бы, конечно, заметить, что в моем случае чутье ей слегка изменило, но Джекки, сделав еще глоток кофе, продолжала:
– Вы со мною обращаетесь как с человеком. Не как с редкой фарфоровой статуэткой и не как со Вторым Пришествием… Вы хоть представляете, насколько это для меня непривычно? Чтобы со мной обращались как… как с нормальным человеком?
– Не совсем, – признался я. – Но, кажется, начинаю догадываться.
– Это очень необычно. В смысле, это сопутствует нашей профессии, а кому-то даже и нравится.
– Ага, – согласился я, сразу вспомнив Роберта, – я заметил.
Джекки посмотрела на меня и улыбнулась.
– Да, ему это очень нравится, вы тоже заметили?
– Да ну, – хмыкнул я. – Он и не скрывает.
Она пожала плечами и сделала еще глоток из чашки.
– Ну а мне нет. То есть приятно, конечно, когда все считают тебя замечательной, но иногда мне просто хочется, чтобы… ну, понимаете. – Она развела руками и сразу опустила их. – Глупо, да?
– Вовсе нет, – вежливо возразил я, почти не кривя душой.
– В общем, когда со мной вы и мы разговариваем как два простых человека, мне становится… я расслабляюсь и чувствую себя нормальной — и это, право же, приятно.
Джекки отпила еще кофе, глядя перед собой.
– А потом я вспоминаю, зачем вы здесь, и… – Она сделала еще глоток и поставила чашку. – Я вот все думаю, что все могло бы быть по-другому, если бы… – Джекки потеребила нижнюю губу и вздохнула. – Ладно, не берите в голову, – она снова взялась за чашку с кофе. – Глупости это.
– Вовсе нет, – повторил я, и мне действительно так казалось. Что угодно, только не глупости.
– Так или иначе, – продолжала она со странной, натянутой улыбкой, – еще день или два, и вы сможете вернуться к нормальной жизни.
– Ну да, – согласился я. – Хотя, если честно, мне это даже нравится.
Джекки посмотрела на меня, приподняв бровь.
– Правда?
– Ну да, – подтвердил я. – Все это, – я махнул рукой в сторону балкона и вида на залив, – для меня внове. Я не привык жить вот так. – Я улыбнулся самой лучшей своей улыбкой. – В общем, все это не лишено приятности.
Джекки внимательно посмотрела на меня и фыркнула.
– Что ж, хорошо, – заметила она, снова уткнувшись в свою чашку. – Рада, что и я могу доставлять какое-то удовольствие.
Похоже, я снова невольно зацепил в ее душе струны печали. Обычно я предпочитаю не пускаться в разговорное плавание по неведомым мне водам, особенно если это касается человеческих чувств. Однако я не хотел, чтобы Джекки погружалась обратно в свою хандру, тем более по моей вине. Поэтому я пошевелил мозгами и предпринял попытку ее приободрить:
– Нет, правда, Джекки. Мне нравится. Даже доставляет удовольствие находиться рядом с вами.
Джекки подняла голову, и выражения ее лица не изменилось. Я сделал еще одну попытку.
– Вы мне нравитесь, – добавил я.
Она посмотрела на меня поверх чашки. Ее взгляд метнулся влево, вправо и наконец остановился на моем лице. Джекки опустила чашку и улыбнулась.
– Что ж, хорошо, – повторила она. – А то мне уже начало казаться, что вы это только об уровне обслуживания.
– Ну, если быть до конца откровенным, – уточнил я, – оно здесь тоже отличное.
Джекки мелодично рассмеялась, хмурые морщинки на ее лице разгладились, и оно снова стало безупречным:
– Ладно.
Мы разделались с завтраком в легкой болтовне о пустяках с единственной недолгой помехой со стороны Кэти – очередная кипа бумаг и напоминание о необходимых звонках, – и очень скоро мы уже спустились в вестибюль и попытались проскочить мимо Бенни, чтобы не выслушивать новые истории из его жизни.
– Эй, мисс Форрест! – радостно вскричал он, стоило нам выйти из лифта. Меня он просто проигнорировал, и хотя нельзя винить его в том, что он предпочитал смотреть лишь на Джекки, все же это немного задевало…
Джекки, разумеется, не могла не откликнуться:
– Бенни! Вы что, не спите никогда?
– В морге отосплюсь, – ответил тот. – А пока у меня в гостинице самая красивая в мире звезда!
Джекки положила руку ему на локоть.
– Как мило, – произнесла она, и старикан покраснел как мальчишка.
– Нет, слушайте, я серьезно, – пробормотал Бенни.
– Что ж, спасибо, – улыбнулась Джекки, потрепала его по руке и сделала попытку пройти мимо.
– Позвольте, я вам дверь придержу! – Швейцар рванулся вперед и распахнул входную дверь.
Джекки вопросительно посмотрела на меня.
– Подождите, пока я проверю, – сказал я и вышел в дверь: – Спасибо, старина, – кивнул я Бенни, однако тот по-прежнему глазел только на Джекки и вряд ли расслышал мои слова.
Я повторил свой ритуал осмотра. «Корниш» все так же демонстративно стоял перед входом, а наш новенький «линкольн» ожидал за ним. По сравнению с «корнишом» он представлялся алкашом, клянчавшим мелочь.
Однако водитель был прежним, и все остальное тоже казалось в порядке, поэтому я вернулся, выдернул Джекки из жадных лап Бенни и усадил ее на заднее сиденье «линкольна». Как и вчера, у входа в гостиницу толпилась небольшая кучка зевак, принявшаяся громко желать нам хорошего дня. Машина тронулась с места, и я стал застегивать ремень безопасности, когда послышался хлопок выхлопа – в точности как накануне вечером. Ну да, вчера утром кто-то тоже заводил здесь мотоцикл… черт, они что тут, на каждом шагу? Может, в городе проходит слет байкеров? Или цены на бензин заставляют людей пересаживаться со своих джипов и пикапов на два колеса?
Или, может, здесь что-то другое?
Я услышал негромкий шелест кожистых крыльев – это пошевелился во сне Попутчик.
Совпадения случайны только тогда, когда ты не обращаешь на них внимания.
Я пораскинул мозгами.
Что, если это не совпадения? Что, если это не множество мотоциклов, а один настырный мотоцикл, который нас преследует?
Конечно, не исключено, что это всего лишь папарацци, надеющийся сфотографировать Джекки без лифчика, или выдавливающей прыщ на носу, или танцующей в пьяном виде в «Саут-Бич». Подобные люди слетаются на знаменитостей как мотыльки на пламя. Не может быть, чтобы здесь не шатались несколько таких; возможно, в этом все и дело – просто кто-то охотится с фотоаппаратом.
С другой стороны…
У меня отменно развиты естественные параноидальные инстинкты, а Джекки, в конце концов, платит за то, чтобы я их использовал. Наш преследователь запросто мог выбрать в качестве транспортного средства мотоцикл – это идеальная машина для того, чтобы петлять в плотном транспортном потоке и чтобы уходить от погони в случае обнаружения. И три мотоцикла подряд – не слишком ли подозрительно?
Я обернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло, но ремень безопасности застрял, едва не задушив меня, и я смог повернуться только наполовину. Я протянул руку к замку, но прежде чем успел нажать на кнопку, заверещал мобильник Джекки.
– Черт, – буркнула она. – Это, наверное, «Таймс». Можете ответить, Декстер?
Я взял трубку – это действительно оказался «Таймс» – лос-анджелесский. Джекки ответила на звонок, и когда я наконец сумел отстегнуться от своего кресла-убийцы и оглянулся, то не заметил ничего, кроме сияющей металлом массы машин. Я повертел головой, но мотоцикла так и не увидел, да и выхлопов больше не услышал. Поэтому решил пока выкинуть это из головы.
Впрочем, времени для размышлений у меня не оказалось и когда мы приехали на работу. Я сдал Джекки с рук на руки Деборе и поплелся в свою лабораторию исполнять долг пастыря при Роберте.
Я ожидал, что там будет и Ренни, но застал Чейза одного; он сидел, закинув ноги на мой стол и внимательно изучая газету. Когда я вошел, он оглянулся с виноватым видом и бросил газету на стол. Я постоял в дверях, а Роберт, словно вспомнив, что положено делать, улыбнулся.
– А! Эй! – сказал он и убрал ноги со стола. – Я хотел сказать, доброе утро!
– А что, разве Ренни не собирался прийти сегодня? – удивился я.
Роберт пожал плечами:
– Он подойдет попозже. Вечно опаздывает.
Для представителя шоу-бизнеса эта привычка показалась мне странной; впрочем, я вырос в Майами, где все живут по кубинскому времени, и «явиться рано» означает, что вы опоздали всего лишь на двадцать минут.
– Почему так? – все же спросил я.
Роберт сдвинул брови.
– Он же комик, – ответил он, словно этим все объяснялось.
– Что ж, – вздохнул я. – Может, отправимся без него на ленч?
– О, ленч он не пропустит, – фыркнул Роберт. – И платить за него тоже не будет.
Ну, меня это вполне устраивало – при условии, конечно, что платить будет Роберт. И то, что Ренни пока не было, меня тоже устраивало, поскольку я пока так и не смог определить, кто он. Поэтому следующие полтора часа мы с Робертом провели, упражняясь в хроматографии, а потом, как и обещалось, объявился Ренни все в той же футболке с «Металликой», но на этот раз в другой паре линялых шорт ниже колен.
– Привет, – объявил он, опершись задом о муфельную печь.
– Привет, – откликнулся Роберт. – А разве тебе не положено говорить «Как сам?» или что-нибудь в этом роде?
Ренни уставился на Роберта, склонив голову набок и приподняв бровь.
– Ты будешь меня учить говорить как нигга, Роберт? – спросил он. – Блин, вот круто. Жду не дождусь поучиться.
– Ха! – вскричал Роберт – даже для него это прозвучало слишком уж наигранно. – Ладно. Моя не права. Эй, посмотри-ка на это, Рен! – Он помахал в воздухе хроматограммой, над которой мы работали. – Это газовая хро-ма-то-грамма.
– Ну-ну, – хмыкнул Ренни. – Если хотите сделать график моих газов, вам придется здорово потрудиться. – Он с чрезвычайно самодовольным видом скрестил руки на груди. Я приписал этот вид его сомнительной шутке, однако он продолжал смотреть на нас все с той же ухмылкой до тех пор, пока мне не захотелось запустить ему в лоб микроскопом. Роберт тоже не выдержал:
– Что такое, Ренни?
Ренни расплылся в улыбке.
– Встречался сейчас с продюсерами, – ответил он. – Будут снимать мой бенефис.
– Чего? – Роберт едва не упал со стула. – Когда это ты урвал бенефис?
Ренни посмотрел на него и сокрушенно покачал головой.
– Бобби, Бобби, ты когда-нибудь читаешь что-то, кроме «Адвоката»?
– Да ну тебя, Рен…
– А ведь даже там не могли не написать, Бобби.
– Э… Гм… Ну… – пробормотал Роберт. – Наверное, пропустил, читая.
– Еще бы, – хмыкнул Ренни. – Ты ведь пропускаешь статью, если твоего имени нет в заголовке.
– Ха. Ха. Ну ладно. А запись когда?
– Вечером в субботу, – с самым довольным видом объявил Ренни.
– В субботу… В эту субботу вечером?
– А то!
– Что? – всполошился Роберт. Вид у него стал такой встревоженный, будто запись бенефиса угрожала ему лично. – То есть это круто, но ведь ты же не можешь уехать – у нас здесь съемки, не забыл?
Ренни посмотрел на него снисходительно, как на неразумное дитя. Но не слишком снисходительно, потому что Роберт буквально задыхался.
– Бобби, – повторил Ренни.
– Роберт, – машинально поправил его Чейз.
– Бобби, ты слишком нанюхался этих ваших анализов пердежа. Ты хоть немножко разбираешься в шоу-бизнесе?
Ренни отнюдь не вырос в моих глазах, обозвав газовую хроматографию анализом пердежа; впрочем, Чейз этого, похоже, даже не заметил.
– То есть для тебя это, конечно, здорово, – произнес он, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки, – но нам ведь съемки начинать, и… да, а компания-то знает?
Ренни продемонстрировал ему безукоризненно сияющие зубы.
– Еще бы, – ответил он. – Это их идея.
– Что-о?! – поперхнулся Роберт.
Ренни не отказал себе в удовольствии помучить его несколько мгновений, и лишь потом объяснил:
– Это наша компания и снимает. А ты, Робби, не знал?
– Вот блин, – побледнел Роберт. – Они же нам свинью подкладывают!
Ренни рассмеялся. При том, что шутить он почти не переставал, смех его я услышал в первый раз – и порадовался, что он оттягивал этот момент. Смеялся он пронзительно и не слишком весело; от этого звука мне сделалось немного не по себе, и я ощутил сочувственное шевеление Попутчика.
Ренни смеялся долго, радостно хлопая в ладоши, и только потом сжалился над Робертом.
– Ох, Бобби, чувак. Ты ведь всегда думаешь только о себе, разве нет? – Он рассмеялся еще громче, от чего мои нервы болезненно натянулись. – Но ведь жизнь актера – сплошной отстой, а? Вечно тебя имеют во все дыры.
– Не вижу ничего смешного, – буркнул Роберт. – Этот сериал… Я в эту корзину почти все яйца сложил… – Он нахмурился, тряхнул головой и вдруг посмотрел на Ренни с какой-то робкой надеждой. – То есть… Что ты имел в виду?
– Я имел, – согласился Ренни. – Тут, совсем недавно, у меня наклевывался бенефис в Вегасе. Но я ведь выбрал роль здесь, так? Вот мистер Эйсен и сказал: давайте, мол, снимем его в Майами и используем для раскрутки сериала. – Он посмотрел на Роберта, оскалившись в улыбке. – Ну конечно, моя роль станет от этого чуть побольше. Ты ведь и сам любишь большие роли, а, Боб?
– Роберт, – поправил его Роберт.
Ренни не обратил на это ни малейшего внимания.
– Так вот, мы снимем его здесь, в эту субботу, и вся съемочная группа будет в студии. Я скажу, что я здесь, в Майами, для съемок сериала. Ну там, пошучу насчет всех трупов, с которыми нам здесь придется возиться. Крупным планом Джекки, хохочущая до усера над моими шутками. В общем, все получат по минуте славы и останутся довольны.
– Но почему Джекки? – возмутился Роберт. Я даже порадовался, что предмет его тревоги сменился. – Почему ее крупным планом? Я умею смеяться так, как она сроду не сумеет!
Ренни посмотрел на Чейза, покачал головой и повернулся ко мне:
– Хорошо, что ты здесь, Декстер. Роберт слишком прост.
– Не хотелось бы вас разочаровывать, – произнес я, – но не могли бы вы перевести все, о чем говорили, на английский? – И, поскольку он глянул на меня точно так же, как на Роберта, добавил: – Ну или на испанский, если вам удобнее.
Ренни молитвенно сложил руки с наигранным отчаянием. По крайней мере, я решил, что с наигранным.
– Боже, – произнес он. – Боже, спаси и сохрани от болванов. Молю тебя, Господи, забери меня отсюда. – Он посмотрел на меня и принялся объяснять как ребенку: – Бенефис, Декстер. Это такой комедийный концерт на час экранного времени. Со мной в главной роли, потому что это моя профессия. Комедия. Потому что я комик, поняли? Начинается на букву «К». «Комик» – это тот, кто играет в комедии. И компания снимает его здесь, в эту субботу, для раскрутки сериала Бобби.
– Постой, постой-ка, – спохватился Роберт, просиявший в надежде. – Ты хочешь сказать, твой бенефис – это раскрутка сериала?
– Ну слава тебе, Господи, – с чувством проговорил Ренни.
– Значит, съемки не откладываются?
– Мы в игре, о возлюбленные братья и сестры мои, а Ренни Бодро более других, ибо он крут и заставит вас всех ржать до колик. Я долго готовил это дерьмо, так что теперь уж наверняка и наповал.
Произнося «наповал», он перевел взгляд на меня, и я снова ощутил внезапный трепет темного пламени. А потом подал голос Роберт, и все исчезло, и я даже не понял, было ли что-то или мне привиделось.
– Да, но… – пробормотал Роберт и нахмурился. – А, ну раз так… Нет, тогда это же круто! Если они не… То есть рука руку моет, так?
– Та-а-а-ак! – подтвердил Ренни, по-прежнему глядя на меня.
Как новичок в шоу-бизнесе я не очень знал, что от меня ожидалось, поэтому просто сказал: «Мои поздравления» – и, похоже, сделал все верно. Ренни кивнул мне, нахмурился и повернулся к Роберту.
– Да, – спохватился он, – чуть не забыл. Тебя костюмер хотел видеть. Они в гостинице, номер двадцать четыре семнадцать.
– Костюмер… – повторил Чейз, снова чем-то встревоженный.
Ренни посмотрел на него с нескрываемой жалостью.
– Ну да, костюмер. Вернее, костюмерша – эта злобная тетка и пара ее дружков-пидоров, которые нарядят тебя для всего этого дерьма. Ты хоть помнишь, во что тебе одеваться, а, Роберт?
С полсекунды Роберт молча смотрел на него, потом снова рассмеялся своим наигранным смехом.
– Ха-ха! Ну да, раз так, все в порядке. Съезжу, загляну к ним, да. – Он повернулся и ослепительно улыбнулся мне. – Увидимся, Декстер. – Он вытянул палец пистолетом в моем направлении и щелкнул воображаемым курком, после чего наконец ушел.
Ренни некоторое время смотрел ему вслед, потом покачал головой:
– Вот не пойму, он действительно туп как жопа или просто псих? – Он повернулся ко мне и нахмурился. – С тобой-то все проще. Ты однозначно псих.
– Вот спасибо, – сказал я.
– Это ничего. С психами можно иметь дело. – Комик снова улыбнулся, и от этой улыбки Попутчик проснулся и чуть пошевелил своими свитыми в кольца щупальцами. – Хочешь посмотреть мой бенефис, Декстер?
Должен признать, его предложение застало меня врасплох, поэтому я даже не сразу нашелся с ответом.
– А? Ну… Что, в эту субботу?
– Господи, ты же слышал. Ты не похож на полного идиота.
По правде говоря, мне не было никакого дела до его бенефиса – ни в эту субботу, ни в какую другую. Но конечно, если там предполагалось участие Джекки, то и мне не отвертеться. Поэтому я кивнул:
– Ну да, конечно. Это было бы очень мило.
– Насчет «мило» не обещаю, – хмыкнул Ренни. – Но уж посмеяться я тебя хоть немного, да заставлю, и твою жену тоже. У тебя ведь есть жена, Декстер? Ведь ты, я знаю, хочешь, чтобы тебя считали нормальным и все такое.
И снова я ощутил неуютное шевеление щупалец. Намек Ренни попал слишком близко к цели, чтобы считать его безобидной шуткой, – но, с другой стороны, и уверен я ни в чем не был. Поэтому мне оставалось лишь продолжать разыгрывать из себя нормального психа… по крайней мере, до поры до времени.
– А, жена? Ну да, у меня есть жена, – ответил я.
– Ну-ну, хорошо, – кивнул Ренни. – Мистер Эйсен хочет, чтобы там, на съемках, присутствовали технические консультанты. – Он подмигнул. – А это ты. Ты и та чертовски крутая леди.
– Дебора, – уточнил я. – Сержант Морган.
– Ага. Мистер Эйсен говорит, что, если все увидят, как копы смеются, это пойдет нам на пользу. Ну и добавит сериалу популярности среди полицейских, и заодно покажет всем, что я и с ними могу ладить, если захочу. Что, честно говоря… – Он оборвал фразу и посмотрел на меня так, словно я должен был знать ее окончание. Я его не знал, поэтому просто кивнул.
Ренни пожал плечами.
– Ваш босс тоже там будет, – добавил он. – Хочет лично убедиться в том, что вы не подкачаете. И что жену свою не забудете.
– Что ж, – кивнул я. – Если так, то придем.
– Отлично. Тогда бронирую вам два места.
– Спасибо, – сказал я. И, поскольку простого «спасибо» за два халявных билета показалось мне недостаточно, поинтересовался: – Кофе хотите?
– Да, хочу, – буркнул Ренни. Он выпрямился и оттолкнулся от муфельной печки. – И поэтому пойду в «Старбакс», чтобы не пить ту дрянь, которую вы здесь хлебаете. – Он повернулся и направился к двери. – Увидимся, приятель.
И я вдруг снова остался один.