Рабоче-крестьянская… Белая армия

7 ноября 1917 года к власти в России пришли большевики. Они объявили себя выразителями и защитниками интересов рабочего класса и крестьянства. Однако очень скоро выяснилось, что не все рабочие и крестьяне с этим согласны. В ходе Гражданской войны начались антисоветские восстания. Одно из них представляет особый интерес.

7 августа 1918 года вспыхнуло восстание на Ижевском оружейном заводе, через десять дней к ним присоединились рабочие соседнего Воткинского машиностроительного завода, а также крестьяне соседних уездов. Площадь охваченного восстанием региона была, по различным оценкам, до 35 тысяч квадратных верст. В армии восставших воевало до 30 тысяч человек. К ним примкнуло еще примерно столько же крестьян.

«Ижи» и «вотки», как их называли, проявляли чудеса героизма, и Красной армии подавление этого восстания стоило больших усилий и потерь.

Как же так получилось? Дело в том, что рабочий класс в России того времени, как и в любой другой стране, был неоднороден. На одном его «полюсе» была люмпенизированная масса, живущая в ужасающей бедности и получающая очень небольшую плату за свой тяжелый труд, и этим людям действительно, согласно Марксу, нечего было терять, кроме своих цепей, а на другом – «рабочая аристократия» (так их называл В. И. Ленин), высококвалифицированные рабочие, получающие соответственно вполне приличную зарплату. Кроме того, рабочие Урала и Прикамья обычно имели дома в заводских поселках, огороды и другие угодья, держали скотину, родственниками многих были крестьяне окрестных деревень. Существовали целые рабочие династии, где сын вслед за отцом становился рабочим не от безысходности, а потому, что гордился родителем, знал и любил свою профессию.

Помимо прочего, Ижевский оружейный завод был одним из всего трех заводов России, производивших трехлинейные винтовки для русской армии. Среди его рабочих большинство было первоклассными специалистами. Они были в силу образования и материального положения независимы в своих суждениях и не склонны доверять первым попавшимся митингующим ораторам. Многие из них охотно слушали эсеров и меньшевиков, но большевики у них успеха не имели. Может быть, потому, что большевицкая агитация сводилась поначалу к идее все поделить, а для ижевцев это означало, что мастер, получающий большую зарплату за свою высокую квалификацию, должен будет делиться ею с тем, кто работает меньше или хуже.

Интересно, что, по свидетельствам очевидцев, на ижевском заводе дважды переизбирался и в конце концов был распущен Совет рабочих депутатов, потому что на выборах побеждали противники большевицкой власти. В результате большевики вынуждены были опереться на немецких и австрийских пленных, находящихся на заводе для выполнения подсобных работ. Вот как большевик А. П. Кучкин описывает поведение рабочих на митинге: «Когда ораторы, надрываясь, заканчивали лозунгами свою речь, в ответ было молчание. Аплодировали единицы. Спокойно выслушивали рабочие ораторов, спокойными оставались и к их призывам. Наши призывы, в которых мы всячески изощрялись, стараясь сыграть хотя бы на чувстве, повисли в воздухе. Добровольцев же записалось… один молодой, лет 18, рабочий, над которым ядовито смеялись другие, расходясь с митинга». Большевики призывали: «Если вы не окажете поддержку фронту, если вы железными батальонами не наброситесь на врага, то через несколько дней чехи и белогвардейцы будут здесь, в Ижевске. Ведь самый ненавистный враг для буржуазии, для контрреволюции – это рабочие!..» На что ижевцы отвечали: «Не надо было задерживать чехов! Пусть бы ехали на Дальний Восток – тогда бы не было и войны!.. Сами коммунисты виноваты!.. Идти брат на брата войной – не дело это!»

Ижевцев, делавших винтовки, невозможно было разоружить, не остановив при этом производство. Это, конечно, приводило большевиков в бешенство. Недаром они говорили: «Вот кончится война, все отправятся по домам, а ижевцы и воткинцы – по гробам!»

Формирующиеся Белые силы, конечно, не оставили ижевцев и воткинцев своим вниманием, прислав опытных офицеров. Таким образом, теперь они выступали не только как защитники своих домов и семей, но и как борцы с большевизмом в целом.

Вот как вспоминал о своих подопечных один молодой офицер: «Рабочие образовали роты, батальоны и полки, появились кумиры кулачных боев, вроде Коли Ложкина или Коли Смолина. Образовался (из-за недостатка патронов) отряд поножевцев. Ижи и вотки уходили из дома, возвращались, снова уходили, а когда с фронта потянулись на восток, пошли с обозами, на своих крупных хороших лошадях, с женами, детьми и швейными машинами. Дрались они с упоением, за раненых, пока их не вынесут, с ожесточением; своих офицеров они беспрекословно слушались, чужих не ставили ни в грош; в бою дисциплину понимали "с правом расстрела", но в тылу, входя в избу, называли командиров по имени и отчеству и запросто подавали руки.»

За своими командирами ижевцы и воткинцы готовы были идти, как говорится, в огонь и в воду. Например, в ходе боев за Уфу им неоднократно приходилось ходить в беспатронные атаки. В ходе тяжелых боев патронов достать было негде и приходилось рассчитывать только она свои штыки. Очевидец событий вспоминал: «Цепи шли по колено в снегу, казалось, красные перебьют их всех на выбор. Но подъем духа у ижевцев был чрезвычайно высок. И вот тогда бойцы батальона поручика Ложкина забросили винтовки за спину, вытащили из-за голенищ засапожные ножи и пошли с ними в атаку… на красных это произвело столь сильное впечатление, что они бежали, не приняв боя. Рядом другие ижевские роты шли в атаку как на праздник – с песнями и гармошкой, подтверждая известную пословицу "Помирать – так с музыкой."». Это событие описано и красными: «.особенно отличились роты 2-го Ижевского полка, которые, несмотря на сильный огонь, с песнями двинулись в атаку, причем впереди 1-го батальона, играя на гармони, шел пулеметчик Авакумов.»

Об этом эпизоде была сложена песня, которую пели на мотив «Варшавянки». В ней были такие слова: «Кто не слыхал, как с врагами сражался / Ижевский полк под кровавой Уфой? / Как с гармонистом в атаку бросался / Ижевец – русский рабочий простой?..»

Когда большевикам все же удалось захватить Ижевск и Воткинск, рабочие полки составили две наиболее боеспособные дивиции в колчаковской армии, позже они воевали в армии В. О. Каппеля, выходили на соединение с войсками атамана Семенова, а в 1922 году были в рядах последних частей генерала М. К. Дитерихса, которые покидали Россию.

Можно только представить, как не хотелось потом большевикам вспоминать парней с ножом за голенищем и с гармошкой (типичных представителей «окраины рабочей, городской»), идущих в рядах колчаковцев или каппелевцев.