Онъ такъ сердитъ, что велѣлъ дорожной свой берлинъ изготовить, почто такое я сказала, за что бы такъ сердится? Видитель вы любезные родители, до чего гордость доводитъ людей знатныхъ такая бѣдная дѣвка какъ я не осмѣлся слова молвить когда у нихъ охота бываетъ сердится, какъ можно женѣ жить весело съ ними, особливо такой, которая не равна съ ними природою. Покойная госпожа моя избаловала сына своего: еще въ робячествѣ ни кто не смѣлъ съ нимъ спорить, и по тому не можетъ терпѣть кто справедливость ему скажетъ. Видитель какіе нравы людей знатныхъ, богатство ихъ размножаетъ радость и тщеславіе, которое они въ крови съ собою на свѣтъ выносятъ, и чрезъ то дѣлаютъ многихъ бѣдныхъ людей несчастливыми.

Вотъ еще новое, какой-та конецъ будетъ. Госпожа Жевкесъ пришедъ ко мнѣ сказала, что бы я тотчасъ шла изъ дому куда хочу. Очень изрядно я ей отвѣчала съ радостію, только скажите куда меня отсюда поведутъ? Какой вопросъ она отвѣчала, къ отцу твоему и матери. Въ правдуль я спросила? Нѣтъ, нѣтъ, не могу повѣрить, чтобъ я была такъ счастлива, конечно какой нибудь есть новой умыселъ, безъ тово бы меня не отпустили, какъ статся, чтобъ онъ нашелъ еще васъ зляе жену, къ которой изъ вашихъ рукъ меня отдать хочетъ? Она хотя на меня и очень осердилась но я знаю, что ни чево она хуже мнѣ здѣлать не можетъ.

Погодя не много въ другой разъ вошла опять въ мою спальню, ужели вы готовы мнѣ говорила? Боже мой какъ вы строги я ей отвѣчала, еще съ полчаса нѣтъ, какъ мнѣ о томъ сказали, успокойтесь я тотчасъ буду готова, ибо мои зборы не велеки и не съ кѣмъ прощатся, не много друзей оставляю въ здѣшнемъ домѣ. Но дурачась говорила ей горько плача, помилуй госпожа Жевкесъ спросите у господина, отдастли онъ мнѣ мои письма, теперь я готова и ожидаю только отвѣту, что онъ о моихъ письмахъ скажетъ; а оставшіе въ пазуху положила. Я не могу разсудить, что это значитъ и до тѣхъ поръ не повѣрю, чтобъ у васъ быть, пока не увижу васъ стоя передъ вами на колѣняхъ и получу благословеніе, а при томъ печалюсь и о томъ, что онъ на меня сердитъ такъ много.

Вижу берлинъ уже изготовленъ, и ужасной Кольбрантъ на лошадь садится, куда они повезутъ несчастную!