На юге острова карликов называют «коколампи» (или «ангалампи»), а на плато – «вазимба». Эти существа, говорят мальгаши, с головы до ног покрыты волосами и не уступают в проворстве зверям. Они умны, как люди, и необычайно сильны. По ночам они кричат в лесу. Крики их похожи на детский плач.

Когда крестьяне спят, они пробираются в деревенские хижины и крадут рис. Эти существа наделены сверхъестественными способностями: они могут насылать болезни и даже смерть на своих преследователей. Не дай Бог обидеть их! Если житель плато заболевает, мальгаши говорят: «Наверно, он плюнул на могилу вазимба, и вазимба наслали на него болезнь».

Короче говоря, во всех этих рассказах мальгашей много путаницы, неправдоподобного вымысла, невероятных подробностей. Проверить их достоверность можно лишь одним способом: попытаться найти таинственных карликов, либо убедиться, что их не существует.

– Свои поиски я решила начать с юго-восточной части острова, – рассказывает Лотта. – Я приехала в город Мананжари (порт на восточном побережье) в полночь, но уже на следующее утро весь городок, непостижимым образом узнав о моих намерениях, только и говорил, что о моем путешествии к пигмеям.

Меня узнавали на улицах: «Вон та вазаха (на мальгашском языке – европеец. – Н.Н.), которая хочет поймать ангалампи!» Люди останавливали меня улицах и щедро делились советами.

Один местный учитель уверял меня:

– Постройте в лесу хижину и поживите в ней несколько дней. В первую ночь положите перед хижиной немного риса. Запах вареного риса приманит ангалампи. Вот увидите: они придут и возьмут рис. На вторую ночь проделайте то же самое, а на третью поставьте рис на пол хижины и откройте дверь. Когда ангалампи войдут и набросятся на пищу, вы их легко поймаете. Вам они, возможно, ничего не сделают, потому что вы вазаха. Вообще же они убивают всех, кто выслеживает их.

– Ангалампи могут все, – говорили мне другие, – они сверхъестественные существа! Стоит им захотеть, и завтра утром перед вашими дверями будет стоять автомобиль.

– Ангалампи живут в пещерах вблизи водопадов, – наперебой объясняли советчики. – Поезжайте к деревне Ампасинамбо. Туда добраться не очень трудно. От Ампасинамбо километров тридцать пять до другой деревни – Аниворона, рядом с водопадом. Около этого водопада есть пещера, где живут ангалампи. Но до Анивороны дорога очень трудная.

– Однажды я встретил у нас на ярмарке женщину, которая была не выше метра ростом, – рассказал мне начальник полиции.

– Откуда она родом?

– Она пришла из лесу и снова скрылась в лесу. Потом кто-то рассказывал мне, будто он лет пять назад поймал в лесу маленького мужчину, который вскоре умер.

Советчиков было более чем достаточно. Но мне нужен был проводник, а ни один из доброхотов не брался довести меня до места.

И вот как-то вечером в гостиницу пришел человек, который сказал, что готов провести меня к водопаду. Внешность проводника особого восторга не вызывала: мне он показался слишком щуплым, чтобы выдержать трудности. К счастью, я обманулась: он оказался не только выносливым проводником, но и прекрасным товарищем.

Мы вышли в поход утром. Моросил противный мелкий дождь, и узкие тропинки стали предательски скользкими. Через глубокие овраги приходилось перебираться по тонким стволам деревьев, разуваясь, чтобы не сорваться. Тонкий ствол прогибался.

– Не смотрите вниз, смотрите на конец ствола, – учил меня проводник.

Лишь к вечеру мы вошли в первую деревню.

Я спросила жителей о лесных людях.

– Сейчас их больше нет, – отвечали мне. – Раньше было несколько человек. Они жили под открытым небом, ходили непричесанные, не обрабатывали полей; ночами они приходили в деревню и воровали рис и маниоку.

Так говорили все, кроме одного старика. Он уверял, что ангалампи до сих пор живут в лесу.

– Эти маленькие люди собирают мед лесных пчел, дикие фрукты, охотятся на кабанов. По ночам они подходят к деревне и крадут рис и маниоку на полях. Я много раз видел следы ангалампи на влажной земле, но за ними лучше не гнаться: они убивают преследователя или насылают на него болезнь.

Ничего нового по сравнению с тем, что уже рассказывали мне в Мананжари. Что ж, может быть, в других деревнях расскажут больше.

Утро следующего дня мы снова встретили в пути. По дорогам нам попадалось немало деревень, не обозначенных на карте. Население этих деревень было низкорослым. Еще раньше я нанесла на свою одежду метки и теперь, как бы случайно остановившись рядом с «объектом», с которого я хотела «снять мерку», незаметно определяла его рост. Так вот – рост местных обитателей колебался от ста тридцати восьми до ста пятидесяти сантиметров. Телосложением они походили на детей; женщины производили впечатление двенадцатилетних девочек, столь же невысоки и хрупки были мужчины; лишь морщинистые лица и дряблая кожа говорили об их истинном возрасте.

Я долго расспрашивала этих людей об их жизни, происхождении; но они отвечали крайне скупо и неохотно. Тем не менее мне удалось узнать, что они всегда жили на одном месте и еще ни разу не выходили за пределы своей долины, окруженной лесами.

И никаких новых сведений об ангалампи!

В Аниворону мы пришли лишь к концу третьего дня.

Деревня раскинулась на небольшой открытой террасе. Многочисленные хижины теснились вокруг площади, окруженной изгородью из бамбуковой поросли. Вскоре перед домом старосты собрались жители деревни. В первый же момент мне бросилась в глаза их внешность: жидкая растительность на лицах мужчин, характерный для азиатских народов разрез глаз. Все они были низкорослы и ужасающе худы.

Нас встретили едва ли не королевскими почестями и проводили в трановахини – местную гостиницу. Но и там гостеприимные жители не оставили нас своим вниманием – несколько юношей стали под дверью и запели какую-то веселую песню под аккомпанемент барабана и бамбуковых дудок.

Мой проводник и я плохо понимали местный диалект, но все-таки мы кое-как объяснились со старостой. Я сказала, что слышала много рассказов о маленьких лесных людях, которые будто живут в пещерах у водопада.

– У водопада в пещерах никто не живет. И раньше там тоже никто не жил. К этим пещерам и подобраться нельзя, они находятся в скале под водопадом. Мы сами месяцами живем в лесу, когда собираем мед и охотимся на кабанов, но еще ни разу не видели людей, о которых вы говорите.

– Вы давно живете здесь?

– Деревню мы построили всего три года назад, – отвечал староста. – А раньше жили в лесу.

– А вы знаете другие, построенные в последнее время деревни, жители которых раньше тоже жили в лесу?

– Здесь много разных деревушек. Когда-то мужчины племени бецимизарака с побережья бежали в эту долину, спасаясь от французских жандармов: у них не было денег, чтобы платить налоги. Здесь они построили себе дома и женились на женщинах нашего племени.

– А откуда пришли ваши предки?

– Этого я не знаю. Мы всегда жили здесь.

– Где вы ночуете, когда охотитесь в лесу?

– Обычно в пещерах. Там тепло и сухо. Если пещеры нет, делаем шалаши из листьев и ветвей.

– Вы не боитесь оставаться в лесу одни? Ведь не зря же рассказывают об ангалампи, которые жутко кричат по ночам?

– Никогда не видел таких людей, – покачал головой староста. – Может, это маки, животные вроде обезьян. Вот они, верно, кричат, как маленькие дети.

Говорила я и с другими жителями Анивороны. Но никаких сведений об ангалампи они не прибавили. Можно было ставить крест на этом водопаде. Мы вернулись в Мананжари, и, передохнув денек, отправились во второй поход: взглянуть на водопад, расположенный к северо-востоку от города. Слухи и легенды населили эти места страшными дикарями. Поход этот не был особенно примечательным. О нем можно было и не упоминать, если бы не один рассказ, который я услышала в небольшой деревушке.

После того как закончилось восстание 1947 г. (его участники требовали независимости Мадагаскара. – Н.Н.), многие повстанцы бежали в леса. Лишь по ночам пробираются они до сих пор в деревни за продуктами. Некоторые из них занимаются «немым» товарообменом: кладут на перекрестках дорог собранные плоды и дикий мед, а жители деревень обменивают их на рис, сахарный тростник и маниоку. Если количество принесенных продуктов удовлетворяет лесных жителей, они забирают их, если нет, то не трогают до тех пор, пока им еще чего-нибудь не добавят.

Теперь мне стало ясно, откуда пошли слухи о дикарях. Ну а что до карликов, то все рассказы о них оказались чистым вымыслом. Объяснялись они, правда, несложно: как я заметила, люди, живущие в глубине острова, гораздо ниже ростом, чем жители побережья. Среди них встречаются очень низкорослые мужчины – сантиметров сто тридцать. Люди из далеких деревень редко появляются на побережье – идти трудно да и незачем им покидать свои места. Когда же они все-таки появлялись в прибрежных селениях, то сразу обращали на себя внимание. А слухи о них обрастали самыми невероятными подробностями.

Теперь оставалась последняя загадка – люди племени вазимба, живущие в центре острова, на плато.

– Через два года я вновь приехала на Мадагаскар, – продолжает свой рассказ Лотта. – Результаты моей первой поездки и предположения других исследователей указывали на то, что, по всей видимости, раньше на Мадагаскаре обитали племена пигмеев. Я решила отправиться на поиски этих племен. Возможно, к ним принадлежат и вазимба, о которых я много слышала во время первой экспедиции.

Передо мной стояла довольно сложная задача. О вазимба мне было известно лишь то, что они, по рассказам, обитали раньше на территории, где теперь находится столица Мадагаскара – Антананариве. Из родных мест их изгнало племя хова: наконечники копий хова были сделаны из железа, а у вазимба из глины. Предки вазимба были оттеснены на запад. И еще говорили люди, что в далекие времена вазимба переняли у духов способность приносить людям добро или причинять зло, а того, кто оскорбит, наказывать болезнью или смертью.

Я отправилась вверх по реке Манамболо на туземной лодке. Прошло несколько ничем не приметных дней плавания, но вот однажды мы заметили на берегу трех чернобородых коренастых мужчин.

– Это вазимба, – сказал проводник.

Мы пристали к берегу. Мужчины холодно приветствовали нас и молча повели сквозь прибрежные камыши в деревню.

– Неужели это вазимба? – изумленно спросила я.

Во время своих предыдущих походов я не раз встречала людей такого типа. Они отличались от остальных мальгашей лишь густой черной бородой да более плотной фигурой. Были они поменьше ростом, чем племена на самом западе и юге острова, однако рост этот колебался в нормальных (сантиметров сто шестьдесят) пределах.

Деревня вазимба стояла на возвышенности, окруженной речными рукавами. Площадки перед домами, покрытые светло-серой глиной, были чисто подметены. Дома были тоже обмазаны серой глиной и покрыты рисовой соломой. В каждом доме, похоже, было по две комнаты, а кухни вынесены во двор.

Нас привели в дом деревенского старосты. Староста говорил медленно и мелодично. Речь его напоминала мне южный диалект острова, не очень похожий на разговор жителей плато.

– Оставайтесь здесь, – сказал мне староста после обмена приветствиями, – а я пойду на площадь и объясню всем, что вас можно не бояться.

Я молча подчинилась его распоряжению. И в то время как староста упражнялся в ораторском искусстве, я сидела одна в доме и скучала. Неожиданно в окне показалось лицо старой женщины. Она улыбнулась мне и спросила:

– Вы не устали? Хотите искупаться в реке?

На берегу оказалось много женщин. Они стирали белье.

Искупавшись, я вышла на берег и подошла к ним. Мы разговорились. Женщины никак не могли взять в толк, зачем мне понадобилось уезжать из родных мест и идти так далеко на поиски вазимба, выяснять, откуда они пришли, расспрашивать про их обычаи и нравы.

– Да, мы вазимба, – говорили они, – и живем, как жили наши предки. Но откуда они пришли сюда, мы понятия не имеем. Вот в деревне Бебозака, недалеко отсюда, за рекой, много стариков. Они знают разные старинные истории. Но те вазимба в Бебозаке не любят, когда к ним приходят чужие люди.

– Как жаль! Ведь мне обязательно нужно узнать, почему вазимба в старину переселились сюда и как они раньше жили.

– Зачем вам это нужно?

– Вы, наверное, слышали, что почти все мальгаши верят в то, что вазимба – это маленькие люди или даже духи, которые могут причинять людям зло или делать добро, будто они живут в пещерах?

– Да, мы знаем, что многие боятся вазимба и даже считают нас зверями. Поэтому мы рады, что вы к нам пришли. Что вы хотите увидеть? Старые могилы в пещерах?

Конечно, я бы охотно взглянула на могилы вазимба! Но мальгаши так ревниво берегут могилы предков! И я сказала:

– Нет, покойники не интересуют меня. Я не хочу тревожить усопших.

– Это правильно, – обрадовано согласились женщины. – А то мы испугались, что вы хотите нарушить их покой. Мертвые мстят тем, кто нарушает их покой, и живые тоже.

На следующее утро мы переправились на лодке через Манамболо и пешком направились в Бебозаку.

Нас встретили более чем холодно. Лишь несколько мужчин собрались на площади. Правда, остаться в деревне мне позволили.

Но через неделю недоверия как не бывало. Я вылечила одну больную девочку, а вазимба в знак благодарности решили разослать по всем деревням, спрятавшимся в густых лесах, гонцов и собрать в Бебозаке стариков и старух, которые могли рассказать мне об истории племени. В их изложении эта история выглядела так.

В старину вазимба жили на востоке плато вперемешку с другим племенем – бецилео. Рисовые поля бецилео террасами шли по горным склонам, а вазимба жили ближе к рекам, озерам и болотам, на которых они сажали рис. Бецилео, кроме того, разводили скот, для вазимба же мясо было табу.

Но однажды между королем вазимба и королем бецилео произошла ссора, и вазимба, чтобы избежать кровопролития, покинули землю отцов.

Сначала вазимба осели на равнине, где много болот и озер – там сейчас находится мальгашская столица Антананариве. Вазимба мирно выращивали рис на равнине, пока не появились хова. Первое время хова признавали над собой власть королей вазимба, ибо жили на их земле. Но вскоре хова стали сильнее: они открыли новый, более продуктивный способ выращивания риса – не сразу высевать в болота, а предварительно высаживать на грядках. Рабочих рук стало не хватать, и хова решили заставить вазимба работать на себя. Вазимба не знали рабовладения. Племенем, правда, управляли короли, но все остальные были свободными крестьянами. Хова же, которые обращали в рабство негров племен банту, военнопленных, своих должников и преступников, захотели превратить в рабов также и вазимба. Поэтому вазимба решили покинуть страну.

Они углубились в горы Бонголава и шли безостановочно на запад до тех пор, пока не вышли к реке Манамболо. Но не все добрались живыми до Манамболо, многие умерли в пути, не выдержав изнурительного перехода. Вазимба долго искали место, где похоронить умерших, пока случайно не набрели на пещеры. Умерших погребли в пещерах. И сами решили обосноваться поблизости. Однако в пещерах было слишком мало места, и вазимба пришлось разослать разведчиков на поиски новых жилищ. Через некоторое время разведчики вернулись и сообщили, что нашли дальше по ущелью Манамболо много пещер.

Тогда вазимба построили несколько больших и маленьких лодок и спустились на них вниз по Манамболо. В одних пещерах они жили, в других хоронили умерших. Жили они по-прежнему бедно и по-прежнему охотились на мелких животных, ловили рыбу и сбирали дикорастущие плоды.

И в наши дни вазимба выращивают рис и ловят рыбу. Занимаются они теперь и скотоводством. Однако крупный рогатый скот служит у них в основном для обмена и продажи. Правда, теперь в случае неурожая они едят мясо, но пастухами нанимают все же людей племени бара. Пастухи продают скот на рынках и покупают для вазимба необходимые продукты и разные товары: топоры, лопаты, ножи, предметы домашнего обихода, одежду, чай, сахар и, главное, соль. Обычно они складывают товары в условленном месте, откуда их забирают вазимба. Но так как вазимба и сами иногда появляются (только инкогнито) на рынках, они хорошо знают цены и не дают себя обмануть. В свои же деревни вазимба никого не пускают.

Из рассказов стариков мне стало ясно, что все слухи о колдовских способностях вазимба объяснялись их добровольной изоляцией. Именно это породило ту атмосферу таинственности, которая окружает на Мадагаскаре само имя вазимба.

Что ж, мне удалось установить, что легендарные вазимба – отнюдь не пигмеи. Следовательно, и во внутренней части острова живут такие же мальгаши. Есть ли на Мадагаскаре пигмеи, я не смогла пока выяснить. Это могло стать целью другой – гораздо более обстоятельной – экспедиции. Мое же знакомство с вазимба помогло мне «закрыть» вторую загадку, связанную с «маленькими людьми» (по мнению российских ученых, вазимба, очевидно, потомки первых переселенцев из Индонезии на Мадагаскар. Следующие волны пришельцев вытеснили их из прибрежных районов во внутреннюю часть острова. – Н.Н.).