Между мною и сестрою моею произошло весьма жестокое дѣйствіе или лучше сказать истинныя ругательства. Могла ли ты подумать, любезный другъ, чтобъ я была способна къ ругательствамъ?

Она ко мнѣ была прислана по причинѣ моего отказа, чтобъ видѣть Г. Сольмса. Я думала, что фурію на меня напустили. Представленіе спокойствія и примиренія, тщетная надежда, которою я питалась! Я вижу, что съ согласія всѣхъ буду предана ей и моему брату.

Во всемъ томъ, что она сказала предосудительнаго мнѣ, я отдаю только справедливость тому, что имѣетъ нѣкоторый видъ убѣдительности. Поколику я требую твоего мнѣнія о поступкахъ, то дѣло было весьма подозрительно предъ собственными моими глазами, если бы я старалась обмануть своего судію.

Она представила сперва мнѣ, какой я была подвержена опасности, еслибы отецъ мой взошелъ въ мой покой, къ чему онъ уже рѣшился. Я должна между прочимъ благодарить Г. Сольмса, которой ему въ ономъ воспрепятствовалъ. Потомъ обратила свои злобныя разсужденія на Госпожу Нортонъ, которую обвиняла въ томъ, что болѣе укрѣпляла меня въ упорствѣ. Осмѣивала мнимое мое почтеніе къ Ловеласу, удивлялась чрезвычайно, что умная и при томъ благочестивая Кларисса Гарловъ имѣетъ столь великую страсть къ гнусному подлецу, что родители ея принуждены ее заключить, дабы воспрепятствовать ей впасть въ обьятія сего недостойнаго любовника. Позволь спросить, сестрица, сказала она мнѣ, какой ты имѣешь порядокъ въ расположеніи твоего времени. Сколько часовъ изъ двадцати четырехъ употребляешь ты на шитье, на благочестивыя твои упражненія, на переписку, и на твои любовныя дѣла? Я сомнѣваюсь, любезная малютка, чтобъ сіе послѣднее отдѣленіе, подобно Ааронову жезлу не поглощало все прочее. Говори; не правдали? Я ей отвѣчала, что сугубое мнѣ дѣлаютъ оскорбленіе, утверждая, что я одолжена своею безопасностію отъ негодованія моего отца такому человѣку, къ коему никогда бы не могла быть обязанною малѣйшимъ чувствованіемъ признательности. Съ великимъ жаромъ оправдывала поступокъ Гж. Нортонъ, и не меньше его показала въ своемъ отвѣтѣ на ея оскорбительныя разсужденія о Г. Ловеласѣ… Въ разсужденіи употребленія своихъ часовъ я ей сказала, что достойнѣе ея было бы имѣть состраданіе о злощастіи сестры, нежели утѣшаться имъ, а особливо когда я должна съ справедливостію нѣкоторыхъ часовъ ея времени.

Сіи послѣднія слова тронули ее чувствительно. Я примѣтила, что она не безъ принужденія напоминала мнѣ съ умѣреннымъ жаромъ о той благосклонности, съ какою поступали со мною всѣ мои родственники, а особливо моя мать прежде сей крайности. Она мнѣ говорила, что я показала такія качества, которыхъ бы никогда во мнѣ не предполагали; что если бы знали во мнѣ такое мужество, то ни кто бы не осмѣлился со мною ввязываться; но къ нещастію дѣло оставлено быть не можетъ, что нужно знать, повиновеніе ли или упорство должно возторжествовать, и должна ли родительская власть уступить не покорливости дочѣрп, словомъ надобно или соединить или разорвать.

Въ другомъ случаѣ, сказала я ей, я бы охотно приняла на себя видъ шутливости, какъ и ты; но если Г. Сольмсъ по мнѣнію всѣхъ, а особливо по твоему, имѣетъ такія достоинства, то для чего онъ мнѣ не зять?

О бѣдное дитя! она думала безъ злобы, что я столько же забавна, какъ и она. Теперь же еще большаго отъ меня.надѣется. Но могули я подумашь, чтобъ она желала похитить у своей сестры столь приверженнаго любовника? еслибы первыя его старанія клонились къ ней, то сіе мнѣніе былобы нѣсколько справедливо; но получить отказъ отъ младшей сестры! нѣтъ, нѣтъ, другъ мой, не о томъ идетъ рѣчь. Впрочемъ ты бы сіе отверзла свое сердце, извѣстно кому, напротивъ того мы стараемся заключить его если можно. Словомъ сказать, (переменяя здѣсь голосъ и видъ) если бы я показала рвеніе, какъ нѣкоторая молодая особа мнѣ знакомая, чтобъ повергнуть себя въ обьятія развращеннѣйшаго въ Англіи человѣка, которой бы вознамѣрился получить успѣхъ въ своихъ требованіяхъ цѣною крови моего брата; то не удивлялась бы, видя всю свою фамилію старающуюся изторгнуть меня отъ сего подлеца, и выдать немедлѣнно за какого нибудь честнаго человѣка, который бы кстати при томъ случаѣ сталъ свататься. Вотъ Клари: о чемъ идетъ дѣло; не толкуй его иначе.

Толь оскорбительная рѣчь не заслуживаетъ ли жаркаго отвѣта? Увы! бѣдная сестра, сказала я ей, человѣкъ, о которомъ ты говоришь не всегда почитался за столь развращеннаго. Справедливо, что любовь худо принятая превращается въ ненависть.

Я думала, что она хотѣла меня бить. Однако съ съ холодностію продолжала; мнѣ весьма часто говорятъ о опасности, которой подверженъ мой братъ и о убійцѣ его, когда меня столь мало щадятъ для чегожъ бы я не изьяснялась откровенно? не братъ ли мой вызвалъ другаго; и не умертвилъ ли бы онъ его, если бы могъ? сохранилъ ли бы онъ ему жизнь, если бы отъ него зависѣло лишить оной? неприлично зачиньщику жаловаться. Въ разсужденіи обстоятельствъ, которыя случились кстати, дай Богъ чтобъ нѣкоторыя предложенія были такого рода! Я не виновата, Белла, еслибы человѣкъ, который бы былъ кстати, не сватался кстати за тебя.

Изьявилали бы ты болѣе твердости, любезный другъ, и не удивляешся ли, что я столько оной показала? Я ожидала удара отъ ея руки. Она ее нѣсколько времени держала поднятою, и ярость задушала ея голосъ: потомъ бросившись къ дверямъ сошла до половины лѣсницы. Но назадъ воротилась, и когда могла говорить; то просила небо, дабы оно дало ей нѣкоторое терпѣніе. Конечно такъ, сказала я ей. Но ты видишь, Белла, что не принимаешь спокойно такого отвѣта, которой сама на себя навлекла. Можешь ли меня простить? Возврати мнѣ сестру, и я весьма буду разкаеваться въ своихъ словахъ, если они тебя оскорбляютъ.

Ярость ея только умножилась; она почитала умѣренность мою какъ бы побѣдою надъ ея запальчивостію. Она рѣшилась, сказала мнѣ, разгласить всѣмъ, что я вступила въ заговоръ противъ моего брата, въ пользу подлаго Ловеласа.

Я ей отвѣчала, что желала бы привесть для своего оправданія то, чтобы она могла сказать для своего, что по справедливости гнѣвъ мой больше не извинителенъ, нежели мои разсужденія.

Но не думая, чтобъ посѣщеніе ея не имѣло другаго побужденія, кромѣ того, что до сего времени между нами произошло, я ее просила обьявить пристойнымъ образомъ, не приказано ли ей предложить мнѣ о чемъ нибудь, чтобъ я могла съ удовольствіемъ выслушать, и чтобы подало мнѣ надежду видѣть опять друга въ своей сестрѣ.

Она пришла отъ всей фамиліи, перервала съ важнымъ видомъ, дабы узнать собственно отъ меня, склонилась ли я наконецъ къ повиновенію. Одного слова довольно; она требуетъ только подтвержденія или отрицанія. Болѣе терпѣть не будутъ отъ столь упорной твари.

Клянусь предъ Богомъ, сказала я ей, что совершенно оставлю того человѣка, который всѣмъ вамъ не нравится съ тѣмъ условіемъ, чтобъ не принуждали меня къ принятію Г. Сольмса или кого нибудь другова.

Я ни чего не открыла, чего бы прежде отъ меня не слышали. Различіе только въ одномъ изьясненіи. И такъ я почитаю другихъ глупыми, что они могли обмануться мнимыми обѣщаніями.

Еслибы были другія предложенія, которыя бы могли удовлетворить всѣмъ; и освободить меня отъ того человѣка, который всегда будетъ для меня несноснымъ; то я бы безъ сомнѣнія ихъ употребила. Правда, я уже признавалась, что не выду никогда замужъ безъ согласія моего отца…

Ты надѣшься на свои хитрости, прервала она меня, дабы привесть моего отца и мать къ своему намѣренію.

Слабое упованіе, сказала я ей, и никто не долженъ знать лучше ея свойства тѣхъ, кои въ состояніи сему противится.

Она не сомнѣвается, чтобъ я ихъ всѣхъ не склонила къ своей цѣли, если мнѣ позволяетъ ихъ видѣть и обманывать моимъ лукавствомъ.

По крайней мѣрѣ Белла, ты научи меня судить о тѣхъ я коихъ я должна обвинять въ претерпѣваемой мною жестокости. Но подлино ты ихъ почитаешь весьма слабыми. Безпристрастная особа, которая бы судила о тебѣ и обо мнѣ но твоимъ рѣчамъ, почла бы меня чрезмѣрно пронырливою, или тебя особою весьма худаго свойства.

Такъ, такъ, ты чрезмѣрно пронырливое и самое хитрое твореніе. Отъ сюда она приступила къ уличеніямъ столь подлымъ и недостойнымъ сестры. Упрекала меня въ томъ, что я обворожила всѣхъ своею льстивою и вкрадчивою учтивостію, и привлекла на себя отъ всѣхъ вниманіе въ тѣхъ собраніяхъ, въ коихъ была съ нею вмѣстѣ. Сколько разъ, сказала она, когда мы находились братъ мой и я въ обществѣ, въ которомъ насъ слушали съ удовольствіемъ, ты нечаянно являлась съ гордою своею учтивостію, дабы похитить у насъ то уважаніе, которое къ намъ имѣли! не смотрѣли болѣе на твоихъ старшихъ родственниковъ; во всемъ слѣдовали мнѣнію дѣвицы Клариссы. Намъ должно было или молчать или говорить, не возбуждая ни въ комъ вниманія.

Она остановилась какъ бы отдохнуть. Продолжай любезная Белла.

Такъ я буду продолжать. Не обворожилали ты моего дѣда? находилъ ли онъ что нибудь пріятнымъ, естьли бы не восхищала ты своимъ золотымъ языкомъ сего слабаго старика? однако чтожъ бы ты оказала или сдѣлала, чтобы не можно было сказать или сдѣлать такъ какъ и ты? Завѣщаніе его довольно показываетъ, сколько твои хитрости его обольстили лишить собственныхъ своихъ сыновей всего пріобрѣтеннаго имѣнія, и отдать его самой младшей внукѣ! отдать тебѣ всѣ картины фамиліи, потому что онъ почиталъ тебя знающею въ живописи и видѣлъ, что ты чистила своими прекрасными руками портреты своихъ предковъ, хотя столь худо слѣдуешь ихъ примѣрамъ! оставить тебѣ знатное количество серебреной посуды, которой довольно было на два или три многолюдныхъ домовъ; и запретить ее передѣлать; потому что дорогое его дитя уважаетъ только старинный вкусъ.

Меня сіи презрительныя укоризны ни мало не тронули. Бѣдная сестрица сказала я ей, возможно ли, чтобъ ты столь худо различала хитрость отъ природы. Если я кому нибудь услужила, то тѣмъ самимъ дѣлала себѣ удовольствіе, и не искала другаго награжденія. Душа моя гнушается хитрости и мерзкихъ побужденій, которыя ты мнѣ приписываешь. Сколько я желала, чтобъ дѣдъ мой никогда меня не награждалъ отличіями. Но онъ видѣлъ, что братъ мой довольно снабденъ чужимъ даяніемъ, и законными своими правами; онъ хотѣлъ, чтобъ оказанныя мнѣ имъ благотворенія были причиною того, дабы тебѣ пріобрѣсть лучшую часть отъ милостей моего отца, и я не сомнѣваюсь, чтобъ ты того не ожидала. Ты знаешь, Белла, что земля, которую мнѣ отказалъ дѣдъ, не составляетъ половины наличнаго имѣнія имъ оставленнаго.

Какое сравненіе, отвѣчала моя сестра, между надеждою и настоящимъ владѣніемъ соединеннымъ притомъ съ такими отличіями, которыя болѣе дѣлаютъ тебѣ чести, нежели самая важность подарка.

Ето то повидимому, Белла, причинило мнѣ нещастіе, возбуждая вашу зависть. Но не отступилась ли я отъ сего владѣнія.

Такъ, перервала она, и я болѣе еще вижу въ тебѣ пронырства въ разсужденіи способа… Никогда бы не проникнули совершенно въ твои намѣренія, еслибы не нашли средство имѣть тебя нѣсколько въ удаленіи, и принудить къ рѣшительному объявленію; еслибы не запретили тебѣ дѣйствовать своими пружинами, обвиваться, какъ змей около своей матери и заставлять ее оплакивать самую необходимость, чтобъ отказать тебѣ въ чемъ нибудь, къ чему упорное твое сердце однажды только стремилось.

Мое упорное сердце! правда ли ето Белла? Конечно упорное: ибо знала ли ты когда нибудь, что такое значитъ уступать! не представляли всегда съ хитростію, что все то, чего ты требовала, было справедливо, на противъ того брату моему и мнѣ отказывали часто въ малѣйшихъ милостяхъ.

Я не помню Белла, чтобъ когда требовала что нибудь такое, въ чемъ бы не должно было меня удовольствовать, и прозьбы мои были рѣдки, касательно до меня самой, – хотя я ихъ болѣе имѣла за другихъ.

Какое коварство въ моихъ разсужденіяхъ?

Все то, о чемъ ты говоришь, Белла, относится до прежняго времени; я не могу вспомнить глупостей нашего ребячества, чтобъ недавно обнаружившееся твое отвращеніе происходило отъ столь отдаленнаго источника.

Она меня укоряла еще въ злости, въ грубой умѣренности, и ядовитыхъ моихъ словахъ. О Клари! ты всегда была лицемѣрною дочерію!

Никто, сказала я ей, не думалъ, чтобъ я была лицемѣрною дочерію, когда я отдала все въ разположеніе своего отца, и при такомъ знатномъ доходѣ довольствовалась, какъ и прежде, малымъ жалованьемъ, которое онъ мнѣ положилъ, не требуя никакой прибавки.

Такъ, коварное твореніе, вотъ еще твое лукавство! не предвидѣла ли ты, что добродѣтельный сей отецъ принужденъ будетъ мнимымъ твоимъ почтеніемъ, и некорыстолюбіемъ содержать на лицѣ всю сумму твоихъ доходовъ, и такимъ образомъ онъ только будетъ исполнять должность твоего надзирателя, не преставая однакожъ производить тебѣ домашняго твоего жалованья. По тому то твои безпутные расходы ни чего не стоили тебѣ собственнаго твоего имѣнія.

Мои безпутные расходы, Белла! получала ли я отъ своего отца когда нибудь болѣе, нежели сколько ты?

Нѣтъ, я въ томъ согласна; я обязана тебѣ, что получала симъ способомъ болѣе, нежели сколько бы совѣсть моя можетъ быть позволила мнѣ требовать. Но я могу показать отъ сего еще большую часть. А у тебя сколько осталось? Я объ закладъ бьюсь, что ты не имѣешь пятидесяти гиней въ остаткѣ.

Справедливо, Белла, что я едва могу показать сей суммы. – О! я довольно въ томъ увѣрена. Я думаю, что твоя маминька Нортонъ… Но прочее скрою.

Безстыдная Белла, сія добродѣтельная женщина сколь ни нещастлива со стороны имѣнія, имѣетъ душу истинно благородную, благороднѣе нежели тѣ, которые могутъ ей вмѣнять малѣйшее подлое чувствованіе.

Куда же ты употребила всѣ тѣ деньги, которыя тебѣ позволено было разточать отъ самого твоего младенчества? или Ловеласъ, твой развратникъ будетъ тебѣ собирать съ нихъ процѣнты?

Для чегожь бы мнѣ стыдиться своей сестры? Однако Белла ты не обманываешься. Я люблю лучше собирать процѣнты съ своихъ денегъ, и процѣнты съ процѣнтовъ, нежели чтобъ они ржавили въ кабинетѣ.

Она понимаетъ, отвѣчала мнѣ. Еслибы я была другаго пола, то бы старалась, по ея имѣнію искать похвалъ отъ всего округа. Народная любовь, удовольствіе видѣть себя окруженною при церковныхъ дверяхъ множествомъ бѣдныхъ, суть пріятная пища для моихъ глазъ. Возклицанія слышимыя изъ дали, какое очарованіе для моего романическаго воображенія. Я не скрываю своего лица подъ покрываломъ, въ семъ то она можетъ мнѣ отвѣчать. Но нежестоколи для меня видѣть себя лишенную въ воскресеніе того удовольствія, чтобъ блистать въ церквѣ, и принужденною оставить любимое свое чванство.

Подлинно, Белла, сія шутка весьма колка отъ твоего языка, судя, по твоему участію въ претерпѣваемой мною жестокости. Но продолжай: скоро у тебя не достанетъ духа. Я не могу тебѣ платить оскорбленіемъ за оскорбленіе… Бѣдная Белла! здѣсь любезная моя Гове, я улыбнулась съ весьма презрительнымъ видомъ.

Оставь такое наглое презрѣніе, не говори о бѣдной Беллѣ съ симъ видомъ преимущества въ младшей сестрѣ, сказала она мнѣ съ жаромъ.

Ну такъ, богатая Белла, оказывая ей глубокое почтеніе. Сіе имя понравится тебѣ болѣе, и въ самомъ дѣлѣ сходственнѣе съ сими золотыми кучами коими ты хвалишься.

Смотри Клари, (поднявъ руку) если ты не будешь скромнѣе и осторожнѣе въ своихъ словахъ, и если позабудешь почтеніе, коимъ обязана старшей сестрѣ, то испытаешь…

Какъ! Белла, ты хочешь большую показать надо мною жестокость, нежели какую я уже отъ тебя видѣла? Ето мнѣ кажется невозможнымъ. Развѣ только сія рука на меня упадетъ; и такой чрезмѣрности меньше бы надлежало тебѣ предаваться, нежели сколько мнѣ сносить оной.

Запальчивость ея привела ее въ смущеніе. Но стараясь успокоиться; доброе и послушное твореніе, сказала она съ колкою усмѣшкою! потомъ перемѣняя рѣчь просила меня не забыть, что мы говорили о существѣ самаго дѣла, что всѣ бы удивились толикой ея медленности, что подумали бы, что надобно чего нибудь отъ меня надѣяться, наконецъ что время ужина приближается.

Я не могла удержаться отъ слезъ. Сколько бы я была щастлива, сказала я, естьлибъ могла сойти къ ужину, и наслаждаться самымъ пріятнѣйшимъ въ моей жизни удовольствіемъ въ разговорѣ съ своимъ отцемъ, матерю и съ добрыми моими родственниками.

Сіи слова произнесенныя стремительнымъ чувствованіемъ, подвергнули только меня новому оскорбленію. Природа не дала чувствительнаго сердца Беллѣ. Она не можетъ изъявить великой радости. Правда жестокосердіе ея избавляетъ многихъ безпокойствій; однако чтобъ десять разъ избѣгнуть оныхъ, я не соглашусь лишиться того удовольствія, котораго источникомъ есть чувствительность сердца.

Она мнѣ говорила, что прежде своего удаленія желаетъ знать для моей пользы, что должно ей сказать о моихъ разположеніяхъ.

Ты можешь увѣрить, отвѣчала я ей, что я покаряюсь всему кромѣ того только, что относится до Г. Сольмса.

Етова ты жалаешь теперь Клари, чтобъ приближиться къ подкопу. (не знаю, отъ куда она беретъ такія выраженія.) Но другой не раздражится ли, и не будетъ ли рыкать ужасно, когда увидитъ изторгнутую изъ своихъ когтей добычу, о которой онъ не сомнѣвался.

Надобно вытерпѣть твои слова, иначе мы никогда не дойдемъ до яснаго. Я не буду безпокоиться тѣмъ, что ты называешь его рыканіями. Дамъ ему обѣщаніе, что если я когда нибудь выду за мужъ, то не прежде, какъ онъ женится; если онъ не доволенъ симъ снисхожденіемъ, то я буду думать. Что онъ долженъ быть доволенъ, и увѣрю всѣми способами, что никогда не буду имѣть съ нимъ свиданій и переписки, безъ сомнѣнія сіи предложенія будутъ приняты.

Но я думаю, что ты тогда согласишься видѣть Г. Сольмса, и обращаться съ нимъ учтиво, но крайнѣй мѣрѣ какъ съ другомъ моего отца.

Нѣтъ, я думаю, что мнѣ будетъ позволѣно удалиться въ свой покой, когда онъ покажется. Я неболѣе буду имѣть съ однимъ обращеній, сколько съ другимъ переписки. Я бы подала случай Г. Ловеласу къ какому нибудь безразсудному поступку подъ тѣмъ предлогомъ, что для того его оставила, дабы вручить себя Г. Сольмсу.

И такъ ты толикую дала надъ собою власть сему подлецу, что страхъ оскорбить его будетъ препятствовать тебѣ поступать учтиво съ друзьями твоего отца въ собственномъ его домѣ. Когда сіе условіе будетъ предложено, то скажи пожалуй, чего ты можешь отъ него надѣяться.

Всево, или ни чего? отвѣчала я ей, судя по тому, въ такомъ видѣ она его представитъ. Я прошу тебя, Белла, представить его въ благопріятномъ видѣ: скажи, что я оставляю во всѣхъ отношеніяхъ своему отцу, дядьямъ, и самому брату тѣ права, коими обязана духовной своего дѣда, какъ бы для увѣренія о исполненіи своихъ обѣщаній. Если я ихъ нарушу, не надѣясь ничего отъ своего отца, то ни кто болѣе не будетъ за меня свататься. Сверхъ того не смотря на худыя со мною брата моего поступки, послѣдую съ нимъ тайно къ Шотландію, чтобъ служить при немъ ключницею съ тѣмъ условіемъ, чтобъ онъ не поступалъ со мною хуже, нежели съ наемною женьщиною; или если нашъ родственникъ Морденъ останется долѣе въ Италіи, то я охотно поѣду къ нему во Флоренцію.

Я тебя только однажды спрошу глупинькая, напишешь ли ты сіи прекрасныя предложенія на бумагѣ?

Со всею моею охотою. Я пошла къ свой кабинетъ, гдѣ не только включила въ краткихъ словахъ всѣ сіи пункты, но и присоединила еще нѣсколько строкъ относительно къ моему брату, въ коихъ, изъявила ему чуствительное сожалѣніе о оскорбленіи его:,,просила его подкрѣпить мои предложенія своею довѣренностію, и самому предписать обязательство, которое бы ограничивало мои права; представила ему, что онъ болѣе всѣхъ имѣетъ способовъ примирить меня съ моимъ отцемъ, и что осталась бы обязанною ему во всю свою жизнь, естьли бы онъ хотѣлъ, чтобъ я была одолжена сею милостію братней любви.,,

Какъ сестра моя, ты думаешь, провела то время; въ которое я писала? водя своими пальцами по моимъ Клависинамъ съ тихимъ припѣваніемъ, дабы показать свое равнодушіе.

Когда я къ ней приближилась съ своею бумагою, то жестокая съ великою проворностію сказала: ты уже окончила, сестрица? О! сколь легко водить своимъ перомъ. Позволено ли мнѣ прочесть?

Если угодно, Белла.

По прочтеніи смѣялась она принужденно. Ты не видѣла Клари, что я надъ тобою шутила? и хочешь, чтобъ я сошла съ такою запискою, въ которой не нахожу разсудка?

Ты не удержишь меня, Белла, сею мнимою твердостію. Она не можетъ быть постоянна. Въ такой шуткѣ было бы весьма мало ума.

Какая глупость! упоенная предубѣжденіемъ голова думаетъ, что всѣ видятъ ея глазами. Но помилуй, любезное дитя, какая будетъ власть твоего отца? кто здѣсь уступитъ, отецъ или дочь? какъ ты думаешь сообразить сіи прекрасныя предложенія съ тѣми обязанностями, кои существуютъ между твоимъ отцемъ и Г. Сольмсомъ. Кто знаетъ, что твой подлецъ не будетъ слѣдовать за тобою до самаго края свѣта? возми, возми сіе письмо, Клари, приложи его къ своему влюбленному сердцу, и не надѣйся, чтобъ я подала къ смѣху, принимая твои смѣшныя обѣщанія. Я довольно знаю тебя; и брося бумагу на столъ убѣжала она съ хохотаніемъ. Презрѣніемъ за презрѣніе, сказала она, подойдя ко мнѣ, вотъ за твои Бѣдныя Беллы.

Я не преминула включить то, что написала, въ другую записку къ моему брату, въ которой изобразила ему въ краткхъ словахъ поступокъ своей сестры, опасаясь, чтобъ она въ своей ненависти не представила моихъ мыслей подъ другимъ видомъ, коего они не заслуживаютъ. Слѣдующее письмо есть отвѣтъ на мою записку, которое мнѣ было отдано въ то время, какъ я ложилась на постелю. Братъ мой не могъ стерпѣть даже до утра.