Но это, так сказать, взгляд на экономику изнутри. Ну а если посмотреть на нее с более высокой точки, в исторической перспективе? Такую попытку сделал в 20-х годах ХХ века советский экономист Н.Д. Кондратьев. Впервые он публично высказался по этому вопросу в 1922 году, а в феврале 1926 года выступил с развернутым докладом «Большие циклы конъюнктуры», вскоре опубликованным отдельным изданием.

Благодаря этой работе экономика получила возможность более углубленного изучения хозяйственного механизма, а сам Николай Дмитриевич Кондратьев был признан в научном мире величиной первого класса.

Так что же он сделал? «Изучив огромнейший массив статистических данных по Германии, Англии и США с конца XVIII века и положив в основу их анализа ряд важных показателей, Кондратьев пришел к выводу, что экономике свойственны и колебания с периодом 40–60 лет, – пишет по этому поводу старший научный сотрудник ВНИИ системных исследований РАН, кандидат экономических наук И.И. Бороздин. – Иначе говоря, длинные волны…»

Получалось, что цикличность – своего рода вдох и выдох социально-экономического организма! Раньше считали, что у него есть короткое и среднее дыхание. А тут открылось еще и более глубокое. Причем в значительной степени оно не зависит от социально-политического уклада общества.

Опираясь на полученные данные, ученый попытался очертить и наиболее вероятностные границы больших циклов.

Первая волна, согласно Кондратьеву, начала свое повышение с конца 80-х – начала 90-х годов XVIII века. Это повышение длилось до 1810–1817 годов, затем волна стала понижаться, достигнув наименьшего уровня в 1844–1851 годах. Вторая волна началась примерно с 1844–1855 годов, достигла пика в 1870–1875 годах и снова пришла к минимуму в 1890–1896 годах. Далее следует третья волна. Начало – в 1891–1896 годах, максимум в 1920 годах.

Для каждого цикла ученый выделил свой «список», или, говоря современным языком, – пакет технических новинок, реализация которых и обеспечивала длительный период экономического роста. Первый подъем охватил все основные отрасли экономики на основе главных изобретений XVIII века – парового двигателя и ткацкого станка.

И это понятно. Паровой двигатель позволил отказаться от водяного колеса – промышленные предприятия теперь могли строиться повсюду, стали осваиваться новые регионы. Ткацкий станок, который приводился в действие тем же паровым двигателем, помог наладить массовый выпуск тканей, сделать их более дешевыми. Со временем паровой двигатель исчерпал свои возможности. Все очевиднее стали его недостатки – низкий КПД, громоздкость… Насытился и рынок, промышленники перестали вкладывать капитал в новые ткацкие фабрики. Но исподволь стала готовиться база для нового подъема, теперь уже на основе преимущественного развития металлургических предприятий, развития сети железных дорог.

Началу второй волны способствовали и такие важные достижения, как открытие электромагнитной индукции, создание телеграфа Морзе, устройство первых кабельных линий…

Потом пришел XX век – время практического освоения электротехники, химической технологии, активного развития автомобильной индустрии. И новый подъем, новый рывок в производстве и потреблении…

Лучшее доказательство верности теоретических выводов – возможность на их основе предсказывать события. Так вот Кондратьев не ошибся, предугадав начало нового экономического спада: жесточайший кризис 1929 года и «великую депрессию 30-х годов»…

Идя сегодня вслед за Кондратьевым, можно сказать, что послевоенный подъем экономики, закончившийся к 1970 году, был подготовлен развитием в 30-е годы таких фундаментальных наук, как физика молекулярных структур и твердого тела, а рост промышленности базировался на использовании синтетических материалов, применении кибернетических и вычислительных устройств.

Однако следует иметь в виду, писал Кондратьев, что в обществе, как и в природе, ни один процесс не дублирует в точности другой. Каждому присуще своеобразие. Переход от внутриотраслевого к межотраслевому изменению структуры занимает достаточно большой промежуток времени и происходит толчками, порождающими циклы разной длительности.

Тем не менее знания о циклах развития экономики дают знающим людям огромные преимущества. Вот, скажем, считалось, что в социалистической экономике не может быть никаких спадов. Однако они налицо. И эти кризисы можно было бы предвидеть, если бы у руля страны стояли грамотные люди, знавшие о циклах Кондратьева.

Ведь он указывал, и как исправлять допущенные ошибки. Скажем, по прогнозу, после 1990 года можно ожидать окончания очередной, четвертой по счету длинной волны, технологическую базу которой составили электроника, ядерная энергетика, высокомолекулярная химия. Должен начаться пятый цикл, вершина которого, по науке, придется на начало XXI века. Однако в нашей стране, как известно, произошел срыв, образовался глубокий кризис. И мы только-только начали преодолевать его. Что нужно сделать, чтобы наша страна смогла поднять свою экономику на должную высоту? Обратить особое внимание на развитие основополагающих технологий, к которым эксперты относят керамику и композиционные материалы, нанотехнологии, лазерную и вычислительную технику…

Наши же руководители сделали ставки на природные ресурсы, посадили страну на нефтяную «иглу». И поначалу все, казалось бы, шло хорошо – цены за баррель нефти достигли заоблачных высот.

Но ведь всем известно, чем выше гора – тем больнее с нее падать. И вот мы летим кувырком в финансовую пропасть, дна которой пока не видно. И единственное, чем можно себя ныне успокоить, так рассуждением: «И вправду ведь говорят, что на свете нет ничего практичнее хорошей теории…»