Происхождение человека до сих пор вызывает споры. Неожиданно в конце XX века выяснилось, что есть немало желающих считать свою родословную не от каких-то звероподобных предков, а непосредственно от Бога Творца.

Подобные претензии на избранность вызывают немалые сомнения. Известно, какими страшными преступлениями против себе подобных и прочих обитателей Земли омрачена история человечества и его нынешнее состояние. Не стыдно ли при этом утверждать о своем божественном происхождении?

В прежние века такие утверждения могли иметь основание уже потому, что слишком скудны и сомнительны были сведения о древних людях. С одной стороны, в мифах и религиозных преданиях говорилось о золотом веке человечества, пребывании первых людей в райских кущах. Но с другой стороны, были сведения о существовании племен дикарей, не брезгающих людоедством.

Разобраться в подобных проблемах выпало на долю не только ученых (антропологов, археологов), но и путешественников.

В 1933 году офицер французских колониальных войск лейтенант Бренан с группой солдат на верблюдах проводили военную разведку в районе массива Тассилин-Аджер, северо-восточного отрога гор Ахаггара. Отряд углубился в один из каньонов.

Места были безлюдные, но Бренан внимательно смотрел по сторонам. На одной из скал он заметил подозрительные письмена. Нет, это были выцарапанные на камне силуэты слонов, жирафов, даже гиппопотамов, хотя нигде в округе нет и следа рек или озер. Кто это сделал?

Отряд двинулся дальше, и теперь Бренан разглядывал скалы. Через пару часов он увидел еще более впечатляющие картины: кроме животных с удивительной грацией и четкостью были изображены люди и какие-то фантастические существа или ряженые. Вокруг было разбросано множество каменных изделий.

Сообщение об этой находке заинтересовало французских археологов. В Тассили вскоре прибыла их группа. Первое заключение: это действительно рисунки древних, а не современных людей. Для дальнейших исследований остался молодой археолог Анри Лот. Он вспоминал:

«Я испытал на себе притягательную силу этого края. Его причудливый рельеф напоминает лунную поверхность. Это впечатление создается оголенными разломами почвы, похожими на трещины на корке свежеиспеченного хлеба, – природе вздумалось придать глыбам песчаника самые фантастические формы. Массив Тассили – это своеобразный мир, одна из жемчужин Сахары. Он, пожалуй, в некоторых отношениях красивее, а его гигантские каньоны и загроможденные каменными осыпями ущелья грандиозней столь прославленного Ахаггара…

Поднявшись на возвышенные участки каньона, мы увидели гораздо больше, чем наши предшественники. Неожиданно путь нам преградила заброшенная пальмовая роща – оазис Нафег. Дикие пальмы были настолько опутаны и переплетены лианами, что казалось, мы очутились в глубине девственного леса…

Начинаю топором прокладывать путь через густые заросли, но не так-то легко одолеть крепкие стебли лиан и пальмовые стволы. Руки у меня в крови, одежда изорвана шипами в клочья, но я не прекращаю работы и расчищаю проход метр за метром. Наконец путь свободен. Берем верблюдов за поводья, и наша процессия кое-как пробирается по проложенной тропинке. Вечером разбиваем лагерь на самом верхнем уступе каньона, где никогда еще не бывал ни один европеец. На ужин жарим рыбу, выловленную в соседнем озерке. Ее там так много, что она клевала на кусочки фиников, насаженные на привязанный к веревочке крючок, который мы сделали из простой булавки.

Наши усилия оказались не напрасными. Мы обнаружили в нишах, защищенных от непогоды, прекрасные петроглифы и росписи, выполненные красной охрой».

В центре Сахары на плоскогорье сохранились дикие пальмовые заросли, через которые приходится прорубаться, а также озерко, в котором водится рыба. Как это объяснить?

Пожалуй, все дело в том, что места эти с давних пор оказались заброшенными; здесь перестали бывать люди, а потому природа прошедших тысячелетий отчасти сохранилась, а отчасти восстановилась на отдельных небольших участках.

Результаты французской военной разведки в районе Тассили оказались чрезвычайно важными для познания не только археологических древностей Сахары, но и ее палеогеографии. Казалось бы, колониальная политика ряда западных держав сыграла положительную роль в познании природы и истории Африки, стимулировала приобщение аборигенов к развитой цивилизации, современным культурным ценностям.

Однако профессор истории в Легонском университете Ганы Алберт Аду Боахен высказал иное мнение: «Никогда ранее история Африки не знала столь стремительных перемен, как в период с1880по1935 г, причем наиболее глубокие и трагические из них приходятся на 1890–1910 гг. – двадцатилетие, явившееся свидетелем завоевания и оккупации фактически всего Африканского континента империалистическими державами, установившими колониальную систему; последующая четверть века была отмечена ее консолидацией и ужесточением эксплуатации…

К 1914 г. вся Африка, за исключением Эфиопии и Либерии, стала сферой господства европейских колониальных держав».

Впрочем, вернемся в Сахару. Конечно, военную разведку нельзя причислить к научным экспедициям. Но в данном случае произошло нечто необычайное. Бдительность офицера позволила обнаружить запечатленные на камне неоспоримые свидетельства – буквально из первых рук – обитания здесь много тысячелетий назад племен охотников, а затем скотоводов.

Эти люди не просто боролись за выживание в суровых природных условиях. Нет, они наверняка жили более или менее обеспеченно, без особых проблем, если находили время и желание заниматься художественным творчеством. Значит, иной была и природа Сахары.

В Сахаре обнаружены многие тысячи наскальных рисунков охотников каменного века. По тому, какие животные на них изображены, можно судить о том, какими были природные условия там, где сейчас расстилается самая большая пустыня планеты.

Археолог Анри Лот писал: «За двадцать пять с лишним лет я исколесил Сахару вдоль и поперек… Я следовал вдоль ее древних рек, русла которых образовали очень сложную сеть, своего рода огромный высохший скелет некогда полноводной речной системы…

Меня интересовало все: фауна, флора и, конечно, многие проблемы физической географии, населения, древней истории Сахары и другие вопросы. Сахара представляет собой одно целое. Постичь ее можно только при наличии комплекса знаний во всех областях, будь то геология, биология, климатология или история».

Действительно, во время своих экспедиций, которые продолжали одна другую и были едины, он вел комплексные исследования. Но все-таки главным его достижением стало изучение рисунков древних жителей Сахары. В отношении физико-географических проблем он придерживался общепринятых взглядов.

По его словам, проехал он на верблюдах 80 тысяч километров, то есть совершив как бы два путешествия вокруг земного шара. Он писал: «Ведь основная задача исследователя Сахары состоит в том, чтобы раскрыть связь между ее прошлым и настоящим. Больше всего меня, несомненно, интересовали люди, особенно жившие в доисторический период. Наибольшее удовлетворение я испытывал, занимаясь именно этим вопросом. Мне не раз удавалось обнаружить следы древних племен, населявших Сахару. Здесь, в горах и долинах, они охотились, ловили рыбу, возделывали землю.

В глубине эрга, в Тенере, я обнаружил следы стоянок древних рыбаков: большие груды рыбьих костей (они заняли несколько двухколесных тележек), скелеты гиппопотамов и слонов, каменные орудия. В пятистах километрах к югу, на границе Сахары и Судана, я нашел еще добрый десяток стоянок. Тут были кучи рыбьих костей, черепашьи панцири, раковины моллюсков, кости гиппопотамов, жирафов и антилоп, среди которых лежали человеческие скелеты. Последнее обстоятельство указывало на отсутствие погребальных обрядов у первобытных племен Сахары.

Мне удалось собрать на месте этой доисторической бойни множество великолепных орудий, среди которых были и прекрасные костяные остроги, и тонкие кремневые наконечники для стрел, и грузила для рыболовных сетей, и многое, многое другое… Кюгу от Ахаггара, у подножия скал Ин-Геззама, в самых пустынных ныне местах Сахары, была сделана подобная же находка – человеческие скелеты, кости различных животных и, кроме того, тысячи осколков глиняной посуды.

Я мог бы привести еще много примеров: лишь в окрестностях Ахаггара мной было обнаружено около восьмидесяти мест со следами стоянок доисторического периода. Из этого можно заключить, что когда-то Сахара была густо населена и ее фауна была аналогична фауне современной саванны».

Среди памятников прошлого самым древним находкам, как, например, остаткам рыбачьих стоянок на эрге Адмер, сотня тысяч лет (это один из двух памятников древнего каменного века, найденных в Центральной Сахаре; он расположен к северу от Ахаггара, между этим массивом и Тассили, а второй – на эрге Тиходаин). Самым молодым – всего лишь 4–5 тысяч лет.

Обилие фауны рек и озер свидетельствует о том, что в прошлом здесь было обилие влаги, часто шли дожди: выпадение осадков преобладало над испарением (прямо противоположная ситуация по сравнению с современностью). Полноводные реки брали свое начало в горных массивах Ахаггара, Тассили, Адрар-Ифораса, образовав крупную гидрографическую сеть, соединявшуюся с Нигером, озером Чад и другими большими озерами.

Ныне в понижениях рельефа, где прежде расстилалась гладь пресных вод, находятся соленые озера – шотты.

«Доисторические стоянки, – писал А. Лот, – эти кучи мусора тысячелетней давности – не единтвенные следы, оставленные древними жителями Сахары. На скалах массивов, часто в наиболее пустынных уголках, находят великолепные росписи и петроглифы, свидетельствующие о незаурядных художественных способностях людей того времени. Я испещрил свой дорожный блокнот сотнями зарисовок. Они чрезвычайно интересны в познавательном отношении: ведь в них отражаются самые различные эпохи, охватывающие тысячелетия.

Во многих случаях они подтверждают выводы, сделанные на основании находок древних растений и животных. Кроме того, благодаря росписям нами получено много ценных сведений о различных типах культур, сменявших друг друга на территории пустыни: культуре охотников, вооруженных дубинами и бумерангами; культуре пастухов или лучников; культуре воинов, во времена которой основным оружием служил дротик. К последнему периоду следует отнести появление в Африке домашней лошади.

Таким образом, решающую роль в эволюции человечества сыграло оружие. Оно всегда было основным свидетелем прошлого, классическим ориентиром для археологов. Именно оно помогает определить значимость той или иной миграции, направления, в котором она происходила, и в некоторых случаях, как я покажу далее, дает возможность определить караванные пути, соединявшие более чем за тысячелетие до нашей эры Средиземноморское побережье с берегами Нигера».

Надо лишь заметить: далеко не всегда орудия труда, охоты, войны играли решающую роль в развитии человека. Важными факторами, отчасти связанными с ними, были накопление знаний, трудовая деятельность, отношения внутри обществ, а также взаимодействие с окружающей природной средой. Вот и в Сахаре значительную роль в развитии и деградации культуры играло состояние природной среды, частью которой является человек.

…Анри Лот со своими товарищами много дней изучал и копировал творения доисторических художников в урочище Тамрит. Здесь возле небольшого водоема вдоль высохшего русла реки выстроились великолепные кипарисы со стволам до шести метров в обхвате. Они сохранились потому, что места эти безлюдны. Кочевники своими топорами лишь с огромным трудом могли бы срубить этих гигантов, имеющих плотную древесину. Не исключено, что никто и не пытался это сделать по каким-то иным причинам, в частности, религиозным.

«Часто по вечерам, – писал Лот, – выходя по окончании работы из пещер, каждый день открывавших перед нами все новые наскальные росписи, мы собирались у лагерного костра. Нашему воображению рисовались цветущие долины, леса, болота и животные, жившие когда-то в этом раю. Добродушные слоны толпились возле воды, шевеля большими ушами. Пугливые носороги спешили к логовищам по узким тропинкам. Жирафы прятали головы в кустах мимозы. По долинам, пощипывая траву, бродили стада антилоп и газелей, находившие отдых под зелеными кронами деревьев. Наконец, мы старались представить себе людей, живших в скальных пещерах: мужчин, занимающихся подготовкой оружия к охоте и мастерящих себе одежду из шкур, женщин, готовящих пищу или отправляющихся к соседнему водоему купаться или мыть свои миски. Мы представляли себе пастухов, которые пасли стада или вели быков на водопой. Вечерами они загоняли их за сплетенные из веток изгороди, защищавшие скот от нападения хищников».

Возникал вопрос: к какому периоду, а еще желательней, к какому тысячелетию следует отнести эти воображаемые, но вполне реальные картины?

Производящее хозяйство, скотоводство возникло позже периода охотников и собирателей. И по стилю, и по содержанию рисунков можно было отделить наиболее древние от более поздних. В некоторых картинах улавливалось сходство со стилем египетских росписей. Возник вопрос: это – результат влияния египетской культуры на менее «продвинутых» жителей Сахары или (что поначалу выглядело весьма сомнительно) влияние было обратным?

…На основе истории изучения Сахары: за последние 3 тысячелетия можно сделать вывод: она из территории, занятой преимущественно саванной, с несколькими полноводными реками, лесными массивами и редкими пятнами полупустынь превратилась в зону почти сплошной пустыни.

Такое изменение происходило медленно, постепенно; никаких внезапных климатических катастроф не было. Если во времена Геродота Сахару пересекали путники пешком или на лошадях, то в начале нового века для этого требовались верблюды.

Судьба некоторых процветавших городов на территории Сахары и прилегающих к ней территорий за исторический период показывает, что они стали жертвами в первую очередь изменившийся природной обстановки, распространения пустынь, аридизации климата.

Конечно, города и цивилизации не только развиваются, но и деградируют. Эту простую истину порой забывают даже историки. Хотя они вроде бы знают о закате и гибели многих стран и народов. Но идея всеобщего прогресса всех завораживает.

Видя современные процветающие города, не следует упускать из вида, что большинство из них стоит на руинах погибших поселений, а немало великих городов прошлого пропали навсегда. Причины этого были разные, а одна из наиболее значимых – деградация окружающей природы и, что обычно взаимосвязано, духовного мира личности, упадок культуры.

Таков наиболее общий вывод, который подтверждается не только на примере Сахары. И еще одно обстоятельство есть смысл подчеркнуть. Наиболее успешно научные исследования Сахары развернулись с периода колониального раздела и захвата Африки. Если когда-то в пустыню шли авантюристы, искатели приключений, географы-любители, то теперь главную роль стали играть военные инженеры и ученые, сопровождавшие колониальные войска.

… Казалось, к началу XX века все шло к завершению изучения вели – чайшей пустыни мира. Появились и периодически уточнялись карты этого региона. В ряде пунктов стали проводить метеорологические наблюдения. Были выдвинуты гипотезы о причинах возникновения и закономерностях существования Сахары. В связи с этим приходилось вносить существенные поправки в представления о динамике тропосферы.

Попутно требовалось решить еще одну загадку: в свое время Генрих Барт обнаружил в некоторых безлюдных районах Сахары наскальные изображения сцен охоты и животных, обычно обитающих в саванне, но не в пустыне. Что бы это могло означать? Тогда на это обстоятельство не обратили должного внимания.

Примерно в то же время в Западной Европе, в гротах на территории Испании и Франции были открыты великолепные рисунки людей каменного века. Первой сенсацией стала великолепная галерея испанской пещеры Альтамира. Ее открыли в 1869 году Спустя 6 лет археолог-любитель М. Саутуола начал вести там раскопки, а еще через 3 года его дочь, рассматривая стены пещеры, крикнула: «Папа, посмотри на этих быков!»

О рисунках в пещере Альтамира Саутуола опубликовал статью в 1880 году, но никто из профессионалов не принял всерьез это сообщение. Прошел слух, что в тех краях как-то побывал один художник, и это следы его работы, а возможно и чьей-то мистификации. В те времена и почти все ученые были уверены, что звероподобные пещерные «недочеловеки» не могли создать что-либо подобное.

Лишь через несколько лет при внимательном осмотре рисунков Альтамиры, покрытых патиной, которая могла образоваться за многие сотни или тысячи лет, пришлось в корне изменить представления не только о людях каменного века, но и природной обстановке, которая была в их времена. Ведь на рисунках не только в Альтамире, но и в других пещерах и гротах Испании и Франции были изображены животные, давно уже вымершие и характерные для северных стран: мамонты, шерстистые носороги, бизоны, северные олени…

Наученные этим опытом, ученые стали проявлять все больший интерес к наскальным рисункам Африки.

Первые такие находки казались каким-то казусом или чьей-то причудой. Однако чем больше обнаруживали наскальных галерей, тем очевидней становилось: изображения оставили древние охотники и скотоводы. Тем более что в этих безлюдных районах находили только орудия каменного века. Никаких следов более поздних поселений не было.

Большинство рисунков изображали животных влажных саванн, но не встречались верблюды, появившиеся в Сахаре лишь со II–III веков нашей эры. Не означает ли это, что некогда облик нынешней пустыни был совершенно иным?

Так древнее искусство стало важным фактом палеогеографии.

В середине XIX века отношение «цивилизоанных европейцев» к «дикарям» было противоречивым. Большинство считало ихжестокими, коварными, тупыми и вороватыми. Хотя существовало и противоположное мнение.

Например, мореплаватель и председатель Русского географ ического общества адмирал Ф.П. Литке (1797–1882) доброжелательно отзывался о туземцах тропических островов Тихого океана. Когда кто-то из местных жителей украл корабельное имущество, Литке написал: «Им надлежало бы быть выше людей, чтобы не подпасть искушению присвоить себе одну или две из многих драгоценностей, около них как будто нарочно разбросанных».

Многие металлические детали, инструменты, привычные для европейцев, представлялись островитянам необычными драгоценностями. Литке пришел к выводу: «Ласковое и снисходительное обращение с дикими, соединенное с твердостью и настойчивостью, а когда нужно, то и обнаружение силы есть единственное средство сохранить с ними постоянный мир и согласие». Хотя был момент, когда вооруженное столкновение казалось неизбежным. Островитянин замахнулся копьем на Литке, а тот выстрелил поверх головы нападавшего, предупредив схватку.

… Каждая культура, каждое племя или народ, каждая человеческая личность имеет право на самостоятельность. Взаимодействуя, они должны исходить из обоюдного уважения, не стремясь насаждать свои порядки.

Подобные принципы были близки и понятны Николаю Николаевичу Миклухо-Маклаю. Он рос и воспитывался в интеллигентной российской семье середины прошлого века – времени расцвета русской культуры, и прежде всего литературы, пронизанной идеями свободы, гуманизма, поисков правды и добра. Среди тех, кто содействовал его путешествиям и научным исследованиям, были К.М. Бэр и Ф.П. Литке, а среди учителей – Т. Гексли и Э. Геккель.

Миклухо-Маклай провел уникальный эксперимент, годами живя в Новой Гвинее среди «дикарей», считавшихся людоедами, и постоянно общаясь с ними. Он убедился в их высоких достоинствах. Можно было бы рассказать о его необычайных приключениях среди людей каменного века, для которых железный гвоздь или зеркало были огромной ценностью, а «горящая вода» (спирт) – чудом.

Русскому исследователю пришлось пережить немало тягот пребывания в условиях тропиков, порой его жизнь буквально висела на волоске. Многие туземцы воспринимали его как нежеланного гостя, были покушения на его жизнь. Но все это было для него досадными издержками экспедиции, цель которой – изучение одного из немногих оставшихся племен людей каменного века.

«Меня приятно поразили хорошие и вежливые отношения, которые существуют между туземцами, – писал он, – их дружелюбное обращение с женами и детьми… Мне не случалось видеть ни одной грубой ссоры или драки между туземцами; я также не слышал ни об одной краже или убийстве между жителями одной и той же деревни. В этой общине не было начальников, не было ни богатых, ни бедных, почему не было ни зависти, ни воровства, ни насилия. Легкость добывания средств к существованию не заставляла их много трудиться, почему выражения злобы, ожесточения, досады не имели места. Название, которое я дал целому архипелагу: архипелаг Довольных людей, свидетельствует о том впечатлении, которое произвела на меня мирная жизнь островитян».

По мнению Иммануила Канта, вершиной антропологии и философии является учение о поведении человека, о нравственности – этика. Каждый должен стремиться приносить окружающим наивысшие блага. Недопустимо использовать человека как средство для достижения своих целей: человек, зависящий от другого, уже не человек. Следует поступать так, как желаешь, чтобы с тобой поступали другие; так, чтобы твое поведение могло быть всеобщим законом. Наш долг: собственное совершенство и чужое счастье. Мораль есть учение не о том, как сделать себя счастливым, а о том, как сделать себя достойным счастья.

Миклухо-Маклай поступал в полном согласии с этими принципами. Он воспринял их как правила поведения в самых необычайных ситуациях. А папуасы, не имевшие понятия об этических теориях, на практике подтвердили верность избранного русским ученым принципа поведения. Можно сказать, что Миклухо-Маклай в своей экспедиции к папуасам осуществил эксперимент, подтвердивший верность этических воззрений Канта. Представители различных культур смогли существовать при взаимопомощи и взаимопонимании.

В первой половине научно-технического XX века разразились самые кровопролитные в истории войны. Миклухо-Маклай предвидел такую возможность. Он точно указывал, что прямой путь ведет от признания «избранных» рас к признанию «избранных» народов, общественных групп, государств. Он писал А.А. Мещерскому, своему давнему другу:

«Возражения вроде того, что темные расы, как низшие и слабые, должны исчезнуть, дать место белой разновидности "идеального человека", высшей и более сильной, мне кажется, требуют еще многих и многих доказательств. Допустив это положение, извиняя тем истребление темных рас (оружием, болезнями, спиртными напитками, содержанием в рабстве и т. п.), логично идти далее, предложить в самой белой расе начать отбор всех неподходящих к принятому идеалу представителя единственно избранной белой расы для того, чтобы серьезными мерами помешать этим «неподходящим экземплярам» оставить дальнейшее потомство, логично ратовать за закон: чтобы всякий новорожденный, не дотягивающий до принятой длины и веса, был устранен, и т. п.»

Далеко вперед видел Миклухо-Маклай! Опытом своей жизни он опровергал выводы расистов.

Каждый человек, народы, государства стоят перед выбором: или сосуществование на основе общих высоких идеалов добра и справедливости, или стремление к власти, покорению, господству, насаждению своих интересов.

В сентябре 1886 года Л.Н. Толстой написал Миклухо-Маклаю: «Человек… является один среди самых страшных диких, вооруженный вместо пуль и штыков одним разумом, и доказывает, что все то безобразное насилие, которым живет наш мир, есть только старый отживший абсурд, от которого давно пора освободиться людям, хотящим жить разумно…

Мне хочется вам сказать следующее: если ваши коллекции очень важны, важнее всего, что собрано до сих пор во всем мире, то и в этом случае все коллекции ваши и все наблюдения научные ничто в сравнении с тем наблюдением о свойствах человека, которые вы сделали, поселившись среди диких и войдя в общение с ними и воздействуя на них одним разумом… Ваш опыт общения с дикими составит эпоху в той науке, которой я служу, – в науке о том, как жить людям друг с другом».

Увы, до сих пор наука эта – быть может, самая важная для достойного существования человечества – остается слишком слабо применяемой на практике.

В середине XIX века в одной из пещер долины Неандерталь в Германии были обнаружены человеческие кости. Большинство ученых сочли их остатками уродливого современного человека (так утверждал и знаменитый антрополог и патологоанатом Рудольф Вирхов). Немногие предположили, что они принадлежат ископаемому виду. Они оказались правы.

На рисунках того времени и первой половины XX века принято было изображать неандертальца (так назвали этот вид) волосатым чудовищем с тупым выражением лица, держащим в непомерно длинной волосатой руке дубину или висящим на дереве.

И в наше время известный популяризатор археологии поляк Зенон Косидовский в книге «Часы веков» не слишком лестно отозвался о первых Homo sapiens: «Неандерталец не был прямым предком современного человека. Грубокостный череп с приплюснутым лбом и выступающим полукружьем над глазницами, мощная, выдвинутая вперед нижняя челюсть и крошечный подбородок делали его похожим скорее на гориллу. К тому же он был низкорослым и коренастым, а туловище, покрытое густым волосяным покровом, слегка наклонял вперед».

В общем, верно, но не совсем. Скорее всего, неандерталец причастен к сотворению современного человека. Каждый из перечисленных признаков присутствует в тех или иных наших современниках. О сходстве с гориллой говорить не приходится. По-современному одетый неандерталец не выделялся бы в нынешней толпе.

Правда, Косидовский справедливо отметил: у неандертальца объем мозга заметно превосходил соответствующий средний показатель людей современного облика. И оговорился: «Это был несовершенный и плохо настроенный инструмент, нацеленный главным образом на борьбу за существование в окружающих его суровых условиях». А разве большинство нынешних людей со своим изощренным умом не вовлечены в конкуренцию, жестокую борьбу за жизнь?

Но такие вопросы остаются риторическими, пока нет дополнительных сведений о быте и нравах неандертальцев, их умственном и нравственном развитии. И такие сведения удалось добыть. Кстати, об одной из наиболее успешных экспедиций к неандертальцам упомянул и Косидовский, но почему-то на некоторые важные факты не обратил внимания.

Все началось с того, что американский археолог из Смитсоновского института Ральф Солецки в 1951 году отправился в Ирак. В сопровождении местного чиновника он обследовал пещеры в Загросских горах, надеясь обнаружить стоянки доисторических людей и их каменные орудия.

Местные жители рассказали о существовании «Большой пещеры Шанидар». Действительно, в долине реки Большой Заб на южном склоне отрога горы Барадост зиял огромный грот шириной 25 м и высотой до 8 м. Прекрасное место для обитания «пещерного человека»! Земляной пол давал возможность делать раскопки. В глубине этой пещеры находились простейшие хижины курдских пастухов. Почему бы здесь не обосноваться древним людям?

Осенью того же года Солецки нанял рабочих и начал раскопки. За месяц прошли тринадцатиметровую разведочную траншею. На глубине 1,5 м встретили кремневые орудия и куски древесного угля от очага. Раскоп – археологическая «машина времени» – углубился в прошлое на десяток тысячелетий.

На организацию более основательной экспедиции ушел год. С 1953 года после непростых подготовительных работ (к пещере приходилось добираться по крутому склону) приступили к дальнейшим работам. Временами взрывали крупные обломки скальных пород, некогда рухнувших со свода пещеры во время землетрясений. Толщина слоя земли до коренной породы достигала 15 м. За какой срок он мог накопиться? По всей вероятности, за многие десятки тысячелетий!

Это подтвердила находка на глубине 8 м – остатки скелета маленького ребенка. По фрагментам черепа Солецки предположил, что это – неандерталец, которого стали называть «шанидарским младенцем».

Экспедиция в далекое прошлое продолжилась в 1957 году в расширенном составе и с применением техники. В стене раскопа на глубине 4,5 м обнаружили крупный череп человека с крупными надбровными дугами, покатым лбом. Как записал Солецки, он был похож на «огромное яйцо, очень грязное и разбитое». И добавил: «Неандерталец – или я никогда не видел неандертальцев!»

С левой стороны череп был проломлен. Судя по всему, это произошло от рухнувшего сверху камня. От внезапного сильного землетрясения мог произойти в пещере обвал, заваливший этого человека. Дальнейшие исследования его останков привели к неожиданному результату. Оказывается, он был калекой: с детства его правая рука не действовала, он страдал артритом и был слеп на один глаз. Если он дожил до зрелого возраста, значит, о нем заботились соплеменники.

Таким стало одно из доказательств подлинной человечности неандертальцев. Хотя подобное поведение, судя по наблюдениям натуралистов, свойственно многим высшим животным и некоторым птицам. Сочувствие и взаимопомощь в среде неандертальцев могут удивить только тех, кому такие проявления представляются чем-то особенным (результат воспитания в духе индивидуализма, конкуренции, погони за материальными благами).

По словам Солецки: «Больше мы уже не можем отрицать, что ранним людям была доступна вся гамма человеческих чувств и эмоций». Но об этом свидетельствовали более ранние находки с признаками захоронения неандертальцев. Однако большинство ученых (добавим – буржуазных), не говоря уже о журналистах, не могли поверить, что люди каменного века были способны не поедать, а любить и уважать своих соплеменников и горевать об их смерти.

Окончательный ответ был получен во время той же многолетней экспедиции в пещере Шанидар. В 1960 году Ральф Солецки отобрал образцы грунта на месте находки неандертальца с тем, чтобы получить сведения о растениях и климате того времени. От палеоботаников он получил неожиданные результаты: в образцах содержалось огромное количество пыльцы нескольких видов ярких цветов и даже их остатки. Некоторые из этих растений жители Ирака используют как лекарственные.

Не оставалось никаких сомнений, что неандертальцы похоронили своего соплеменника, засыпав его могилу цветами: они размышляли о смысле смерти, знали цену человеческой жизни. Как знать, не утрачивают ли современные люди многое из того наследия далекого прошлого, без чего невозможно жить по-человечески?