Обитало оно, по словам туземцев, в болотистой местности Джиунду, на северо-западе Северной Родезии (Замбии), вблизи границ с Бельгийским Конго (Заиром) и Анголой. Заинтригованный Мелланд спросил у одного из местных жителей:

— Что же представляет собой этот конгамато?

— Это птица.

— Вот как! И какая же она?

— Ну, это не совсем птица. Она скорее похожа на ящерицу с крыльями, как у летучей мыши.

Мелланд записал этот ответ, не углубляясь в размышления, но некоторое время спустя понял: да ведь это какая-то летающая рептилия! Он опять начал расспрашивать туземцев и узнал, что размах крыльев у этого существа достигает от 1,2 до 2 метров, что оно начисто лишено перьев, кожа его гладкая и голая, а клюв оснащён зубами. Всё более убеждаясь, что африканцы описывают летающего ящера, Мелланд решил показать им книгу, где были нарисованы разные ископаемые животные. Без тени колебания негры ткнули в изображение птеродактиля и зашептали в ужасе: «Конгамато!»

Относительно этого существа рассказывали множество преданий. Оно пользовалось самой мрачной репутацией: его обвиняли в том, что оно опрокидывает лодки, и достаточно было на него взглянуть, чтобы тут же умереть от ужаса. «Чернокожие убеждены, — пишет Мелланд, — что это существо живёт там и сейчас».

Может быть, конгамато — это доживший до наших дней птеродактиль? «Болото Джиунду — очень подходящее место для жизни подобной рептилии, — пишет Мелланд, — оно занимает около 50 квадратных миль сплошных болот, образованных внутренней дельтой реки Джиунду, распадающейся на множество каналов и речушек, объединяющихся дальше в кристальной чистоты поток. Всё болото покрыто плотной растительностью: длинные стволы заросли лианами и папоротниками. Для конгамато это был бы идеальный дом».

Мелланд был не единственным, кто слышал в Африке разговоры о чём-то вроде птеродактиля во плоти. О нём упоминает и английский путешественник Стейни, побывавший в районе Джиунду в начале 1920-х годов. Один колониальный чиновник рассказал ему:

— Кажется, в соседней местности обитает живой птеродактиль.

— А где же он прячется? — живо спросил Стейли, тут же разворачивая карту.

— Здесь, в обширном болоте, из которого вытекает река Джиунду, приток Замбези в её верхнем течении.

Британский чиновник сам диковинного зверя не видел, но, как ему рассказывали, чернокожие убеждены в его существовании.

— Как они его называют? — поинтересовался Стейни.

— Конгамато.

Стейни захотел во что бы то ни стало увидеть чудовище живым. Он был готов шагать целые дни по болотам, ибо сведения, полученные от туземцев, выглядели очень правдоподобными: кожистые крылья, большой острый клюв с зубами, гладкая кожа… Добравшись до места, Стейни начал расспрашивать жителей, но те всячески отнекивались. Наконец один африканец предупредил его: опасно даже произносить имя конгамато. Он очень злой… «Отец моего отца видел его и умер, возвратившись с болот», — говорил африканец.

— Какого цвета этот летающий ящер?

— Красного, словно кровь.

— Ты сам видел хотя бы одного?

— Нет, потому я и жив.

— Он так страшен?

— Я предпочёл бы один на один столкнуться с разгневанным слоном или голодным львом!

Дальше по течению Джиунду Стейни встретил старого рыбака, который тоже поведал ему о своём страхе перед конгамато, а потом ещё одного старика, который собственными глазами видел в молодости конгамато, что, впрочем, не помешало ему остаться в живых. Он утверждал, что его пирога была опрокинута монстром.

— Быть может, то был гиппопотам или толстый корень? — предположил Стейни. — Откуда ты знаешь, что видел именно конгамато?

— Потому что он вышел из воды и улетел.

— Опиши его.

— Тело без перьев и без чешуи, очень длинный клюв, крокодильи зубы, крылья, похожие на крылья летучих мышей, но большие, очень большие… Кожа была красной и поблёскивала. Конгамато издавал глухие звуки. Я должен был умереть в тот день, поскольку это плохо — видеть живого летающего ящера.

Сделав привал в деревне, Стейни спросил у старейшины, находили ли когда-нибудь мёртвого конгамато. Ему ответили: нет, животное никогда не покидает болото и исчезает в нём, когда умрёт.

«У меня в багаже имелся маленький словарь Лярусса, — рассказывает Стейни. — Слово „птеродактиль“ иллюстрировалось соответствующим рисунком. Старейшина племени произнёс „Ох!“ — очень короткое и сдавленное, которое не могло выражать ничего, кроме изумления.

— Конгамато! — вскричал он. — Но у него недостаёт крыльев, мяса и зубов! И наши много больше!

Изображение занимало два квадратных сантиметра».

В конце концов Стейни добрался до великих болот. Отправившись на пироге вдвоём со слугой-африканцем, они обследовали залитую водой территорию, заплывая насколько можно дальше в устья ручьёв. Никакого птеродактиля они не нашли. Тем не менее Стейни остался при убеждении, что конгамато существует.

Некоторое время спустя путешественнику удалось узнать причину своей неудачи. Отправившись в деревню к вдове своего старого приятеля, вождя Чимпеги, он узнал, что женщина тяжело больна. Стейни оказал ей медицинскую помощь. Они разговаривали о разных вещах, в том числе и о конгамато. Стейни спросил: доводилось ли когда-нибудь африканским охотникам убивать конгамато?

— Чимпеги — единственный охотник, который осмелился это сделать, — ответила женщина. — Я ходила с ним на большие болота Джиунду. Нас хотели удержать от этого, но для Чимпеги это всего лишь животные. На моих глазах Чимпеги убил из лука трёх последних конгамато. Пока ещё часто говорят о конгамато, но их больше нет.

Стейни поспешно спросил:

— Вы их принесли в посёлок?

— Нет, все испытывали ужас перед ними. К тому же они были маленькими и воняли.

В начале 1930-х годов по следам конгамато отправился известный зоолог Айвен Сандерсон, посвятивший свою жизнь поискам разных загадочных существ. Его привлекли сведения о крылатых ящерах, поступившие из другого уголка Африки — Камеруна. Однажды, когда Сандерсон находился в горах Алзумбо, он и его спутник по имени Жорж разбили лагерь на маленькой травянистой прогалине среди горного леса. Поблизости протекала речка, зажатая между крутыми берегами.

Охотясь на животных, Сандерсон подстрелил довольно крупную летучую мышь, которая упала в реку. Пытаясь достать её, он оступился. Выбираясь на берег, он услышал крик Жоржа: «Осторожно!»

«Я поднял голову, — рассказывает Сандерсон, — и невольно вскрикнул, машинально погрузившись в воду. Всего в нескольких метрах над водой что-то чёрное размером с орла неслось прямо на меня. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы различить отвисшую нижнюю челюсть с полукружьем острых зубов, отделённых друг от друга расстоянием в один зуб».

Когда Сандерсон вынырнул, животное уже удалилось.

«Вымокший до нитки, я выбрался на скалу. Мы посмотрели друг на друга: вернётся ли он? Незадолго перед закатом он возвратился, с шумом летя вдоль реки. Животное спикировало на Жоржа, но он успел распластаться, и тварь растворилась в сумерках».

Сандерсон и Жорж вернулись в лагерь, где их уже ждали туземные охотники. Они прошагали не один километр, чтобы показать белым свои трофеи.

— Что это за летучая мышь, у которой вот такие крылья? — спросил Сандерсон, разведя руки в стороны. — И которая вся чёрная?

— Олитьяу! — завопил один из туземцев.

— Где вы видели его? — спросил другой охотник.

— Там, — ответил Сандерсон, указывая пальцем в сторону реки. Африканцы все как один похватали свои ружья и помчались прямиком в свою деревню, оставив в лагере свою добычу.

Сандерсон воздержался от комментариев, описывая странное существо. Он рассказывает о нём как о летучей мыши, которая не относится ни к одному из известных видов. Но самая большая летучая мышь в Африке — лиственный мегадерм — имеет размах крыльев 40 сантиметров! К тому же все крупные летучие мыши — животные мирные.

Несомненно, олитьяу из Камеруна и конгамато из Замбии — это одно и то же существо. Рассказ Сандерсона объясняет и одну неясность в легенде о конгамато: почему считается, что это животное опрокидывает лодки. Ведь если конгамато и его собрат олитьяу имеют обыкновение пикировать на людей (что является способом устрашения), то лодки, по-видимому, опрокидываются под тяжестью в панике выпрыгивающих из них рыбаков…