МХТ
Высокий военный в шинели, перетянутой ремнем, с зелеными «разговорами» и в фуражке с пограничным околышком вошел в театральный вестибюль.
– Товарищ военный, – преградил ему дорогу капельдинер, – Вы опоздали, спектакль заканчивается.
– Наоборот, успел, – улыбнулся военный, – Вы меня не узнали, Вера Львовна.
Капельдинер присмотрелась.
– Батюшки, Олег Алексеевич. Вы что, военным стали?
– Был да весь вышел. Таня на сцене?
– Сейчас заканчивает.
– Я разденусь и чемодан оставлю. Ладно?
– Конечно.
Леонидов снял шинель. Поставил чемодан, взял с собой вещмешок и пошел к служебному входу.
У дверей стоял на полу большой портрет Ленина украшенный еловыми ветками и обвитый траурным крепом.
Когда отгремели аплодисменты, Татьяна и Михаил Романович поднимались к гримуборным.
– Я вся извелась, Михаил Романович, я читаю его корреспонденции. Басмачи, стрельба, атаки. Я так не могу.
– Если корреспонденции идут, значит, жив и здоров. Не такой человек твой Леонидов. Подожди. Понюхай. Чувствуешь?
– Нет.
– Дыней пахнет.
В тусклом свете лампочек они увидели высокого военного.
– Это он, – крикнула Татьяна и побежала к нему.
Они обнялись.
Отдуваясь, подошел Михаил Романович.
– Ну здравствуй. Господи, да у тебя орден. Посмотри, Татьяна.
На гимнастерке Олега сиял орден Красного знамени.
– А почему дыней пахнет? – повел носом Михаил Романович.
Олег засмеялся, открыл мешок, полный сушеной дыни.
– Все, разгримировывайтесь и в «Домино», – сказал Леонидов, – заскучал я по московской жизни.
