Глава 8
Смысл истинной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам.
Джозеф Аддисон
Где искать Эридана, Глеб знал изначально, а вот за каким занятием он застанет герцога Нейтральных земель в его же кабинете, зельевар точно не ожидал.
Нагло и экстренно телепортировавшись прямиком к Эридану, Глеб уже готовился как на духу выложить свою невероятную догадку насчет состояния Трои. Вот только, увидев представленную картину, и слова единого не сумел выговорить.
Сидящий за каменным столом Эридан, разъяренный, как стадо бизонов, орал на трех стоящих перед ним первокурсниц-фрейлин. Казалось бы, абсолютно привычная картина — злыдня, разносящий курсанток, вот только девушки были полностью обнажены, а их платья и белье небрежной кучей валялись на полу. В глазах у несчастных стояли слезы, то одна, то другая вздрагивали от очередного вопроса герцога, словно от обжигающих плетей. Несложно было представить, какое унижение и стыд испытывали девушки.
— Очки тоже снимай! — яростно приказывал Тарфолд дрожащей от ужаса Танисе. — Я же четко сказал, ничего на себе не оставлять!
Дрожащими руками девушка потянулась к переносице, бессильные слезы катились по ее щекам.
На этом душещипательном моменте Глеб не выдержал — продолжать смотреть на это и быть свидетелем подобной экзекуции он не собирался.
— Не знаю, что здесь происходит, — как можно спокойнее начал зельевар. — Но если это сейчас же не прекратится, то, возможно, в убийстве меня будут обвинять уже заслуженно!
— Глеб, зайди потом! Я занят! — абсолютно невозмутимо обронил Эридан, продолжая высверливать девушек взглядом. — Я закончу с этими через час, может, раньше. Потом и поговорим!
Магистр даже ушам своим не поверил. Распаляющийся гнев требовал от зельевара выхода наружу.
— Ты совсем помешался? — процедил мужчина, глядя в упор на коллегу. — Так я тебе мозги прочищу!
Бровь над живым глазом герцога удивленно поползла вверх, видимо, сам Эридан в своем поведении ничего ужасающего не замечал.
Глеб же, прищелкивая пальцами, заставил ворох одежды подплыть к девушкам и коротким кивком приказал тем одеваться и уходить прочь из кабинета. Заставлять дрожащую тройку не пришлось, проявив рекордную скорость, уже через несколько секунд девушки в полузастегнутых платьях ломились к активированному порталу из кабинета Тарфолда.
За всем этим с самым наиспокойнейшим видом наблюдал герцог, а едва магический проход за Танисой, Милой и Хлоей закрылся, перевел тяжелый взгляд на зельевара:
— Ты хоть соображаешь, что творишь? А, Глеб? Или опять зельями надышался?
— Я боюсь, это ты чего-то не понимаешь! Ты совсем на своих допросах сдвинулся? Раздевать-то их зачем? Или тебя теперь возбуждает насилие над девушками? Неудачный опыт сказывается?
— Ты — идиот! Полнейший! Если я что-то делаю, значит, так нужно! И отчитываться перед тобой я не собираюсь!
Выдавая подобное, Эридан выражал полную уверенность, будто являлся истиной в последней инстанции.
— Я не требую от тебя отчета! — уже успокаиваясь, выдохнул магистр. — Вот только знаешь, когда-то мне Троя рассказывала об одном ученом из ее мира! Он сотворил страшное оружие, которое за секунду может убить миллионы, но был уверен, что делает это ради благой цели и поддержания мира на всей земле! Так вот, ты сейчас похож на такого — у каждого поступка есть грань дозволенного! Ты ее переступаешь!
— Да ты не только поэт, но и философ! — Неожиданная улыбка, похожая на оскал, сверкнула на лице Эридана. — А еще идиот, которого только что провели девчонки, как малолетнего придурка, помешанного на рыцарстве! — «Орлиное око» гневно сверкнуло. — Мы пригрели на первом курсе как минимум двух предателей, выдающих себя за милых и ничего не сведущих барышень.
— Ты о чем?
— Все о том же, Глеб, все о том же. — Герцог устало откинулся на спинку кресла. — Эта тройка фрейлин — явно засланные! Мы стали свидетелями чьего-то гениального спектакля, который волей случайности умудрились подпортить.
— К чему ты клонишь?
— А к тому, что кому-то надо чаще выходить из лаборатории и больше думать! У Танисы в очках вместо линз стоят два артефактных определителя магии, каждый из которых сравнится по стоимости с драконом! И я не шучу, давая им рыночную оценку! А Мила — явный оборотень! И если бы ты обращал внимание не на искусственные слезы и нежную наготу, а, например, на шрам у копчика у этой самой Милы, от купированного в детстве хвоста, ты бы не стал мне мешать и дал продолжить допрос дальше! Возможно, я бы еще что-то разглядел у третьей!
— Тогда почему их отпустил?
— Глеб, не заставляй меня думать, что ты полный идиот! Кем бы они ни были — это исполнители, а значит, где-то есть заказчик! И теперь, поверь, я с этих дамочек не то что глаз не спущу, я буду знать даже о частоте их сердцебиения в минуту!
Дослушав Эридана до конца, зельевар только сейчас осознал — герцог не просто прав, он прав на сто процентов и даже больше. Вот только…
— Они же прошли испытание у Ризеллы. Принесли ей клятву, ответили на вопросы. Если они предатели или будущие убийцы, то как они смогли обмануть шар правды? Это ведь невозможно!
— Вот теперь ты задаешь верные вопросы. И мы переходим ко второй части нашей головоломки — а что, если королева не жертва? И если говорить о «невозможности», то вспомни о Мадлен! Она ведь тоже прошла испытание и принесла присягу…
— Но если предатели есть в этой тройке, то где гарантия, что их нет в остальных?
— Ты будешь смеяться, но, судя по раскладу карт в колоде, вне подозрений только иномирянки и, как ни странно, маркиза и графиня. Последние во время всех событий были под жестким наблюдением. Плюс ко всему, они слишком очевидные кандидатуры для таких весомых ролей. Я скорее поверю, что их ввели в игру как безумный, отвлекающий внимание фактор.
Магистру захотелось выматериться.
— Ты думаешь, это все игры Ризеллы?
— Я не делаю выводы без доказательств, а конкретно этот может быть плодом нашей больной фантазии. — Герцог сделал паузу. — А теперь расскажи, с какой стати ко мне пришел ты? Только не говори, что в тебе проснулось рыцарство и ты решил поиграть в спасителя юных дев от герцогского растления?
— Нет, я здесь из-за Трои. Возможно, я понял, что произошло.
Признаться, Глебу стало стыдно, от этого разговора и раскрывшихся деталей заговора его гипотеза о возможном способе помочь физкультурнице немного сместилась на задний план.
— Рассказывай! — Голос Эридана вновь стал скуп на эмоции.
Все же будучи реалистом, герцог здраво оценивал ситуацию — скорее всего, коллега уже никогда не очнется.
— Эта гипотеза безумна, но если ты сложишь все детали, то мозаика сойдется в единую картину.
— Не тяни. У меня не так много времени.
В этот момент Тарфолд почувствовал уже второй вызов из комнаты иномирянок, и от немедленной телепортации туда его удерживала только информация, которую пытался донести до него преподаватель зельеварения.
«Я очень надеюсь, что если у кого-то еще из этой тройки проснулся дар, то это будет что-то безобидное и оно не разнесет половину Академии… Пускай это будет, например, способность выращивать цветочки. Ну или что там любят девчонки в их возрасте».
— Дело в том, что в день Присяги была единственная ночь месяца, когда можно беспрепятственно телепортироваться из Внешнего мира в наш. Следующее окно должно открыться теперь уже меньше чем через двадцать дней. В остальные дни проход доступен только в одну сторону — из Двадцати Королевств в иномирье.
— Спасибо за детские объяснения, — перебил герцог. — Я знаю эти прописные истины. Можно сразу к сути вопроса.
— А суть в том, что проход даже сейчас открыт. Тонкий, иллюзорный, невероятный по всем законам миров, но он открыт! — взволнованно выпалил зельевар. — Эр, ты не теоретик, но попробуй осознать, такие проходы могут удерживать открытыми только невозможные вещи. Например, логические парадоксы!
И действительно, герцог был упрямым практиком и из последней фразы зельевара не понял ни слова.
— Объясни по-человечески! Почему ты вообще решил, что проход открыт?
— Потому что — гладиолус!
— Что?! — «Орлиное око» начало раздраженно багроветь, показывая, что герцог теряет остатки терпения. — Ты опять в своей лаборатории выпил яда?
— Я адекватен как никогда, — огрызнулся магистр. — Эр, теперь думать твоя очередь. Троя, оставшись на балу за главную, поступила по регламенту и ограничила телепортацию. Но вдумайся сам, она ограничивала ее только для пределов нашего мира.
После этой фразы Эридан жестом остановил магистра. Герцогу требовалась минута на осмысление.
И ведь правда, все ограничение телепортации всегда касались только одного мира — родного. Никто и никогда не блокировал перемещения во Внешний мир — нет смысла это делать. Опасно! Вернуться обратно можно отнюдь не всегда. Ведь существовал риск застрять в чужом пространстве на срок до месяца.
Не зря же во время вступительных испытаний Арвенариус и Троя на целых два лунных цикла уходили в чужой мир и наблюдали там за кандидатами, чтобы потом в единый момент перенести их в эфемерную экзаменационную комнату, выбраться из которой по силам лишь единицам.
— Продолжай, — после недолгой паузы попросил Тарфолд.
— Я думаю, когда все произошло, — Глеб нервно сглотнул, — Троя поняла, что ей не справиться, ведь против нее был очень сильный телекинезист, вероятно, даже более сильный, чем я. Она попыталась телепортировать, но, понимая, что в пределах Двадцати Королевств перемещение невозможно, попыталась уйти в родной мир.
— Бред! — не выдержал герцог. — Тело же здесь!
И тут же осекся.
Потому что понял. И вспомнил.
Вспомнил, почему сам опасался телепортироваться в тот день. Опасался расщепления тела и души… Да что там опасался, здраво понимал — вполне может бесплотной душой переместиться в точку назначения, а телом остаться на месте… Пустой оболочкой, которая даже дышит лишь на безусловных инстинктах, словно растение. И вернуться обратно станет невозможно!
Души без тела растворяются в пространстве за считаные минуты!
— Черт! — выругался он. — Не может быть!
— Может! — с каменным лицом кивнул Глеб. — Это и произошло! Вероятнее всего, тот, кто пытался ее убить, удерживал тело в нашем мире на физическом уровне. Телекинезисту это вполне по силам. Душа же ушла в иномирье. Но мы можем помочь Трое, надо только перетащить ее тело во Внешний мир! — Глаза зельевара загорелись безумными искрами.
Эридан не верил словам Глеба — магистр слишком хотел принять желаемое за действительное.
— Глеб, это невозможно! — Герцог даже встал из-за стола. — Если душа Трои ушла в другой мир, то она там и растворилась. Без остатка. А значит, от нее осталось только тело! Оболочка!
Магистр лишь отмахнулся и бесконечно уверенным в своей правоте голосом продолжил:
— Я же говорил о логическом парадоксе! Все не просто так! — Его пальцы нервно подрагивали. — Эр, ты только вспомни, когда мы все явились в тот коридор. Она лежала — мертвая! Окончательно мертвая! Дыхания нет, сердцебиения — нет! И вдруг! Вопреки всему! Логике и здравому смыслу, она оживает! Ты понимаешь, что это значит?
— Честно? Нет, — признался начальник СБ.
— Ее душа жива. И она где-то там, в ее родном мире! Именно поэтому не может закрыться проход. Троя одновременно находится и там, и тут! А это логический парадокс! Эр. Мы можем ее вернуть… Надо всего лишь телепортироваться с ее телом во Внешний мир! Тогда она сможет вернуться…
— Глеб, а теперь хочешь прописную истину, — не выдержал Эр. — Душа растворяется без тела! Уходит в никуда! В любом из миров!
— Значит, она нашла временное тело, — упрямо стоял на своем магистр. — Что нам стоит попробовать?
Герцог прикидывал варианты. С одной стороны, ничего не мешало, а с другой…
— А если ты ошибся? Что тогда? Ты только представь, здесь даже за пустым телом Трои присматривают наши целители. Ей обеспечивают питание и должный уход. А что ты будешь делать, оказавшись в Иномирье с бесчувственной блондинкой на руках? Если мне не изменяет память, то местные лекари со своими технологиями навряд ли смогут ей помочь чем-то, кроме укола и капельницы.
— Но и не попытаться мы тоже не можем!
— Значит, так, Глеб! — Эридан все же принял волевое решение. — Мы подождем. Скоро откроется нормальный двухсторонний проход во Внешний мир. И тогда одним днем мы телепортируем Трою в ее родной мир, и если твой план сработает, то вернемся уже втроем и на своих ногах, а если нет — сможем отнести тело Трои обратно к нашим целителям без фатальных для нее последствий.
С точки зрения логики такое решение было оправданным, а вот с точки зрения дружбы…
— Такое промедление смерти подобно, — оставался недовольным магистр. — Ждать почти месяц, ради перестраховки.
Эридану же сейчас подумалось совершенно о другом…
— Глеб, а ведь если ты прав… То где-то во Внешнем Мире сейчас появилась Мегера…
Зельевар вздрогнул от имени богини мщения, а потом резко расслабился.
— Ну подумаешь, прибьет парочку козлов… В конце-то концов все ее жертвы этого заслуживали….
* * *
(Внешний мир. Несколькими днями ранее)
Уродина.
Одним словом… Страшилище…
Карина стояла перед зеркалом и рассматривала свое отражение с уже привычной апатией.
Горбатая, с сильнейшим врожденным искривлением позвоночника, непропорционально большим носом по сравнению с казавшимся маленьким лицом, запавшие глаза, спрятавшиеся под белесыми ресницами и линзами очков… А еще прыщи, точнее, их последствия. Куча мелких шрамиков, рассыпанных по щекам, оставшихся от периода полового созревания.
Впалая грудь, тонкие руки, которые все из-за той же горбатости были опущены вдоль тела гораздо ниже, чем у других нормальных людей.
Из всего этого порадовать могли только волосы — на фоне общей болезненности они выделялись всегда здоровым блеском, пышная шатенистая копна росла с немыслимой скоростью… Только подстригать успевай.
— Ну че, Рапунцель? — хмуро обратилась к себе Карина. — Допрыгалась? Доигралась в гордость. Отчислили…
Хотя какая, к черту, Рапунцель… Горбуша… Она — Горбуша…
Изначально, еще в младшей школе, из-за похожести носа на клюв, а волос на воронье гнездо, и огромного горба, как у нахохлившейся вороны, Карину одноклассники обозвали в честь Каркуши из передачи «Спокойной ночи, малыши». Вот только потом, с чьей-то легкой руки эта кличка трансформировалась в более обидное — Горбуша….
Себя было жалко. Очень.
Трудно, когда понимаешь, что ты не такая, как все… и это не по твоей вине…
Врачи на физический недостаток Карины еще в детстве руками разводили, мол, тут такие сдвиги позвоночных дисков, что никакое ЛФК не поможет. И упрямо направляли мать-одиночку попробовать дочку прооперировать, где-нибудь эдак в Германии-Швейцарии, за кругленькую сумму денег. Мол, там, «за бугром», и врачи лучше, и позвонки они девочке составят правильно, и какие-нибудь корсетики корректирующие смонтируют…
В итоге надежда разбилась о реальность. Денег нет, операции нет, а Карина есть, и горб есть…
Собственную мать девушка ни в чем не обвиняла, та и так крутилась как белка в колесе, зарабатывая дочке на витаминки и лекарства от болезней, которых в довесок ко всему обнаружилось великое множество.
Наверное, как и все дети, лет до десяти девушка верила в доброго волшебника из сказки, который прилетит на метле и все исправит… Потом верила в письмо из Хогвартса или другой Абракадабры, вот только сова так и не явилась…
А в четырнадцать Карина поняла — верить нужно и можно только в себя.
Понимание пришло резко, само собой. Будто стукнуло что-то по голове в тот момент.
Нет в мире чудес! И точка.
Никто тебе не поможет, кроме себя самой.
Пришлось в срочном порядке перестать витать в облаках и браться за голову. Начать учиться, чтобы потом найти хоть какую-то мало-мальски нормальную работу…
Но даже здесь Карина не питала иллюзий… Дурнушка никогда не станет топ-менеджером видной корпорации, пусть хоть обвешается красными дипломами. Требований симпатичной внешности при приеме на работу ведь никто не отменял. Никому она такая Горбуша не нужна.
И девушка поняла, даже став лучшей в учебе, пусть гениальной, ничего, кроме работы в средненькой фирме за десяток тысяч, ей не светит. Был еще вариант, после магистратуры, а именно ее она сейчас и должна оканчивать с отличием, остаться на кафедре и преподавать. Вот только и здесь произошел облом… Точнее, жестокая подстава. И самым обидным было то, что подставили ее просто потому, что она беспомощная и ее легко обидеть… Ведь этим придуркам все равно, что они девушке судьбу сломали… или доломали окончательно…
Каринка крутилась как могла и деньги зарабатывала кропотливой работой. Подрабатывать по ночам официанткой она не сумела бы физически, да и кому такая страшненькая нужна, вот и приходилось обходиться собственным умом, так сказать. Писала по ночам курсовые и дипломные для более везучих по жизни оболтусов.
Казалось бы, ничего такого. Тем более делала все честно. Работы были грамотными, проработанными, не скопированными из Интернета — в общем, пальчики оближешь. Уже к последним курсам прошаренные преподы сами понимали, кто пишет нерадивым студентам их работы, и на Карину стали коситься недобрыми взглядами. Не положено вроде как.
А на последнем курсе магистратуры к Карине подошли, и не абы кто, а декан факультета с заместителем. И строго поговорили, что дипломные и курсовые с этого года все студенты будут покупать через них любимых, и если Карина дальше хочет развивать свой маленький бизнес, то надо бы ей процентом поделиться… Для начала хотя бы пятьдесят. И схему даже предложили, мол, к защите будут допущены только те дипломы, которые они сами студентам продадут, и чуть ли не систему секретных пометок разработали… Вот такая монополия.
Карина выпросила время подумать…
Здравый смысл все же подсказывал соглашаться… Мол, и на выгодном счету у начальства будет, и крыша неплохая. А вот совесть и справедливость артачились. Почему она будет работать, а эти козлы деньги получать, да и нечестно это, несправедливо…
В итоге Карина, как последняя дура, от предложения отказалась, клятвенно заверив, что никому не будет больше писать дипломные и курсовые. Про себя отметив, что конкретно на ее университете свет клином не сошелся и народ из других учебных заведений как покупал курсачи, так и будет покупать.
Определенная логика в ее действиях была, вот только то ли отказов декан не любил, то ли за наглость поступок Карины посчитал.
Как по щучьему веленью, стали на девушку в учебе неприятности сыпаться… То один, то другой преподаватель раз за разом занижали отметки, и слухи по универу поползли, будто Карина наркотики распространяет.
Откуда именно пошла подобная информация, девушка даже предположить изначально не могла, более того, в голове не укладывалось, как про нее такую чушь можно придумать. Все прояснилось, когда ее во второй раз вызвали к декану и уже конкретно и прямым текстом заявили:
— Мы думали, ты девочка умная. Рассказали тебе о нашем «бизнес-плане» по доброте душевной, а ты в гордость поиграть решила. Ты же понимаешь, от таких предложений не отказываются, так что хочешь — не хочешь, а теперь работать будешь уже не за пятьдесят, а за сорок процентов!
Слушала этот бред Карина и не понимала — наяву все или во сне. Обидно стало, как никогда в жизни. По крайней мере, в тот момент она так посчитала.
Мало того что дефектная уродилась, так еще в жизни все шпыняют и ножки каждый о нее вытереть норовит. В итоге взыграла у девушки гордость — отказалась Карина от такого «заманчивого» предложения. Из кабинета декана выходила гордо, с высоко поднятой головой. Вот только из универа ей в тот день спокойно уйти не дали.
На одной из следующих пар Карину сняли с урока милиционеры, которые нагло заявились прямо на занятия.
Отвели в соседнюю пустую аудиторию и там в присутствии свидетелей устроили унизительный обыск. Из-за чего происходил подобный спектакль, несчастная даже понять не могла, сначала спихнула все на слухи о наркотиках, спокойно и непринужденно наблюдала, как из сумки вытаскивают вещи, уверенная в своей невиновности. Продолжался этот цирк ровно до того момента, пока из сумки не вывалилась тугая пачка пятитысячных купюр.
Карину подставили. Некрасиво, грубо и в то же время так, что до конца жизни не отмыться.
Как выяснилось позже, едва девушка покинула кабинет декана, тот обнаружил у себя пропажу подотчетных денежных средств, выделенных на приобретение для университета новых плазменных панелей. Вызванная милиция сработала оперативно и по горячим следам в течение часа вычислила воровку.
Уже в отделении сквозь слезы Карина пыталась что-то доказывать, рассказывать, из-за чего и почему ее так подставили, но никто даже слушать не желал, а хмурый следователь открытым текстом сказал, что эту ересь в протокол заносить не собирается.
В тот момент казалось — жизнь окончена. В тюрьму, может, и не посадят, а вот судьбу до конца жизни точно поковеркают. Вот только чудо, хоть и маленькое, все же произошло. Тот же декан явился в отделение и с самым невинным и ангельским видом объявил, что заявление на Карину писать не намерен, мол, зачем ей, молодой и оступившейся, жизнь ломать.
«Ах, как же! Просто сам подставиться боишься — я ведь не дура!»
Девушка прекрасно понимала, что декану не нужна широкая огласка с якобы пропажей денег. Такую историю ведь в отчет придется занести и в вышестоящее управление образования сообщить о ЧП, а это может привести к засвечиванию его гениальной задумки по эксплуатации чужого труда и добыванию тонн денег.
— Зато твоя история стала прекрасным уроком для остальных, — как бы невзначай признался декан, подписывая приказ об отчислении Карины с последнего курса магистратуры. — Все остальные, те, кто строил из себя гордых и самых умных, теперь молча согласились и работают.
Из универа девушка выходила, всеми силами сдерживая душившие ее слезы, чувствуя себя морально побитой, а на ум просилось слово «изнасилованной». Вслед ей шептались, а в довесок прилетело обиднейшее:
— Горбуша-воровка.
Как она не расплакалась в тот миг, сама не понимала. И лишь дойдя до дома, устало глядя на себя в зеркало, поняла — жизнь закончилась. Куда пойти дальше — неясно, необходимо найти работу — вот только где и какую? Диплома она теперь точно никогда не увидит, а все двери в мало-мальски приличные места для нее закрыты. Да, она продолжит писать курсовые и дипломные для нуждающихся, вот только в современном мире даже эти деньги — копейки.
— Допрыгалась, — еще раз трагично констатировала Карина и уже развернулась, чтобы отойти от зеркала, как в отражении мелькнуло что-то абсолютно постороннее.
Рефлекторно вновь взглянув на зеркало усталыми от слез глазами, Карина испуганно отшатнулась от увиденного.
— Галлюцинации на нервной почве, — выдохнула она диагноз и усиленно зажмурилась.
Но даже после открытия глаз в отражении ничего не изменилось. Оттуда вместо обычной уродины на Карину смотрело чужое лицо прекрасной блондинки.
Обнаженная женщина с интересом разглядывала девушку из зазеркалья, и какая-то нехорошая улыбка блуждала по ее лицу. Тело незнакомки казалось Карине идеальным и точеным, о таком мечтают все девушки любых возрастов. Ни капли жира, тонкая талия, округлые бедра, длинные ноги, огромная грудь, гордое выражение лица, говорящее о том, что женщина знает себе цену. Казалось, из зеркала на Карину смотрит настоящая королева.
— Нет. Это не я, — еще раз испуганно выдохнула девушка.
Уже не в отражении, а в реальности она разглядывала свои непропорционально длинные руки. Тело Карины оставалось прежним, далеким от идеала, да и одежда никуда не исчезала. Все тот же красный свитер и джинсы, а значит, в отражении кто угодно, но не Горбуша.
— Конечно, ты не я, — абсолютно спокойным тоном ответила незнакомка из зазеркалья и тут же, недовольно скривившись, выдала: — Никогда бы не подумала, что мой дальний потомок будет выглядеть так жалко и вести себя как законченная нюня. Была уверена, что наш род более боевой и приспособленный к жизни. Ну ничего, девочка, вместе мы все исправим. Твоя прапрапрапратетушка Троя научит тебя правильно жить! Как там зовут этого декана?!
