Глава 20
Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Фридрих Вильгельм Ницше
Горгулий колотил каменным крылом в дверь зельевара уже несколько минут и начинал терять надежду. Неужели все живые существа в Академии уснули беспробудно и необъяснимым образом?
Полчаса назад Арсений в очередной раз почувствовал себя одиноко без уехавшего собутыльника Мурза и решил, что пора предаться валерьяночному запою. В компанию собирался позвать пятикурсников, вот только в мужском блоке его никто не ждал. Потормошив спящих курсантов за плечи, историк разочарованно решил попытать счастья с Арвенариусом. Которого вообще не нашел.
Придя к выводу, что грусть и тоска в этот вечер как никогда суровы к нему, каменюка решил направиться к целителям и выпросить медицинского спирта. Вот только у лекарей его тоже никто не ждал.
Медпункт встретил Горгулия мертвой тишиной и на первый взгляд отсутствием врачей. Лекари обнаружились лежащими на полу в разных позах, словно что-то неожиданно вырубило их.
Испугавшись своей догадки, Арсений кинулся к Милонскому. Ректор нашелся в своей постели, мирно спящим, но также без шанса на скорое пробуждение.
Две с половиной тысячи лет жизни не прошли для историка даром. Поняв, что имеет дело с каким-то распыленным в воздухе ядом, каменюка поспешил к единственному человеку, способному помочь в этой ситуации. К Глебу.
Но и зельевар на стук в дверь отзываться не спешил.
— Неужели тебя тоже ядом скосило? — в сердцах пнул косяк Арсений, зарабатывая на свою скульптуру очередную россыпь трещин.
Зато такой финальный аккорд подействовал. Дверь распахнулась, являя заспанного Глеба. Его глаза были красны, а нечесаные волосы растрепаны.
— Ты время видел? — зевая, полюбопытствовал зельевар. — Четыре утра!
— Черт с ним, со временем! — размахивал крыльями историк — На Академию напали! Все спят!
— Я бы тоже поспал. — Глеб еще не до конца понимал, о чем идет речь, и вообще подумывал, что к Арсению приперлась очередная запойная белочка.
Злясь на недопонимание, каменюка пнул зельевара лапой в коленную чашечку, чем заставил окончательно проснуться.
— Подъем! Глеб, в Академии что-то происходит! — почти орал историк. — Кто-то распылил в воздухе снотворное зелье. Не спим только мы с тобой. Я — потому что не дышу, ты — потому что невосприимчив к ядам.
Вот теперь вся серьезность ситуации наконец дошла и до магистра. Сон как рукой сняло. Вопрос, зачем кому-то понадобилось травить всю Академию, даже не стоял. Кто-то невероятно удачно подгадал момент. Чересчур удачно.
— Ты уже был в медпункте? — потребовал ответа от Горгулия побледневший зельевар.
Каменюка коротко кивнул:
— Там все тихо. Хотя, судя по всему, врачей приложило зельем сильнее всех. Они падали там, где стояли.
— Черт! — выругался поэт.
Схватив историка за край крыла, Глеб приготовился телепортироваться. Единственное, что он успел сделать перед перемещением, это схватить допуск в палату Трои, выписанный герцогом.
Короткая вспышка, и двое преподавателей уже стояли посередине общей палаты магической лечебницы. Пациентов сейчас здесь не было. Зато уснувшие мертвым сном медсестры активно похрапывали прямо на полу.
Глеб принюхался к парящему в воздухе аромату и вынес вердикт:
— Флакон «Спящей красавицы». Кто-то распылил не менее литра и разнес всю эту заразу по вентиляции Академии.
— Ну и когда пройдет эффект?
— Судя по концентрации, не раньше утра…
Знаток ядов хотел добавить еще что-то, но со стороны отдельных закрытых палат послышался характерный треск ломающейся кладки.
Переглянувшись, зельевар и Горгулий кинулись на звук. Но преподавателей, интуитивно ожидающих обнаружить там отряд крепко сложенных наемников, постигло разочарование.
Таниса, Мира и Хлоя, фрейлины-первокурсницы, стояли сейчас перед закрытым входом в палату Трои. Ни одна из них не выглядела растерянной или напуганной, наоборот, каждая была полностью сосредоточенна. Эта милая, казавшаяся когда-то безобидной троица, объединив свои магические силы в одно, пробивала телекинетическим тараном стену, отделявшую их от физкультурницы.
— Да уж, Эридан, — пробормотал Глеб. — Доверь тебе безопасность. На двери чар не пожалел, а стены как были без защиты, так и остались.
Неудивительно, что креативные молодые мозги барышень додумались идти напролом для достижения цели.
— Хм-хм, — показательно откашлялся зельевар, привлекая к себе внимание. — Дамочки, а вам помощь не требуется?
Все три резко развернулись и, не сговариваясь, очередной удар, предназначенный для стены, выпустили в сторону преподавателя. Подобного, признаться, магистр не ожидал. Сильнейшая ударная волна вжала его в противоположную стену и, если бы не вовремя выставленный щит, могла бы и все кости раздробить.
— Вы кто такие, мать вашу? — прошипел Глеб, с удивлением вытирая струйку крови, пошедшую из носа. Такого уровня владения магией он не ожидал. Его, одного из сильнейших телекинетиков, едва не прикончили три малолетки!
— Привет, братик, — оскалилась во все тридцать два и сверкнула очками Таниса. — Вот и познакомились!
Следующий удар плела уже одна она. Подружки же, словно оценив ситуацию не в пользу зельевара, вновь переключились на стену.
— Братик?..
Удивиться услышанному у Глеба не было времени, а вот отражать новый удар, который неожиданно оказался сильнее предыдущего, пришлось.
— Ага, — задорно улыбалась девица, поднимая силой мысли в воздух огромный кусок стены. — Или ты думал, такие таланты, как у нас с тобой, простым смертным раздаются?
— Не понимаю, о чем ты, — уклоняясь от несущейся в него кладки, огрызнулся магистр. Кем бы ни была эта Таниса, но прибить сестричку ему уже очень хотелось.
— Брось! Ты не мог не думать о своих родителях. Яды и телекинез. Неужели действительно так долго считал себя самородком? Целый век…
Казалось, этот разговор развлекает девушку так же, как и ее товарок. Потому что они от ее слов неожиданно заржали.
— Кстати, познакомься, — продолжала фрейлина. — Это тоже твои сестрички. Мира и Хлоя. У нас, правда, у всех разные мамы, но мы не жалуемся! Таланта папочки на всех хватило…
Словам девиц верить не хотелось. Неожиданно обнаруженная огромная семья радости тоже не принесла. Родственницы явно оказались не такими любящими, как хотелось бы.
— Ну и валите к папочке! — процедил магистр. — Что ж вам дома с ним не сиделось?
На лицах троих застыло непонятное выражение, словно у обиженных детей, у которых изо рта конфетку достали.
— Не твое дело, — ответила за всех обычно молчаливая Хлоя. — Таниса, я думаю, тебе надо помочь. Иначе ты еще час с ним трепаться будешь. А у нас нет времени.
Похоже, лжефрейлин действительно достал этот треп, потому что они вновь решили объединить усилия против зельевара и обрушить на него коллективную мощь магии. Только Глеб уже ожидал чего-то подобного. Пока Таниса разглагольствовала о его родственных связях, магистр сплетал вокруг шпионок магическую клетку. Любой из последующих ударов должен был отразиться от ребер этого куба и с лихвой ударить по самим заговорщицам.
— Кстати, а почему на вас не подействовало зелье? — как бы невзначай поинтересовался Глеб. — Антидотов от «Спящей красавицы» ведь не существует.
— У нас есть свои методы, — не тратя времени на объяснения, выпалила Мира.
Сейчас девушки выстраивались в равнобедренный треугольник: Таниса впереди, а чуть позади, на равном от нее расстоянии, две другие сестрицы. Судя по всему, вместе они умудрялись генерировать недюжинную мощь, Глеб даже засомневался, сможет ли выдержать подобную силу сплетенная им тюрьма.
Обычно невидимые волны телекинеза, усиленные кубом, клубились, не выходя за пределы его стен, отражались сами от себя, резонировали между собой и начинали светиться мерным голубоватым светом.
— Что за черт? — выкрикнула очкастая, видя, как сила выходит из-под ее контроля.
Глеб же, с удовольствием наблюдавший за зрелищем, мог только наслаждаться и ждать, когда магия внутри клетки достигнет критической точки и рванет.
Пришибить сестричек он не боялся, по его расчетам, удара должно было хватить ровно для того, чтобы оставить дамочек без сознания.
Но стенки куба все же не выдержали, переполненный магией сосуд рванул с оглушительным треском, расшвыривая все предметы вокруг себя в разные стороны. Взрывной волной проломило стену в палате Трои, магистра отшвырнуло в противоположный угол медпункта, а пустующие без пациентов койки смяло, словно бумажные листы, и разметало по помещению.
От неминуемой смерти заговорщиц спасли лишь выставленные ими щиты. По непонятной логике, именно их, которые находились внутри куба, зацепило меньше всего.
— О! — обрадованно воскликнула Таниса, доставая из пристегнутых к поясу ножен кинжал. — Привет, Троюшка! Знала бы ты, как меня достала твоя физкультура…
Осознав, что сейчас произойдет, магистр попытался остановить ее занесенную для броска руку телекинезом, но сил не было.
Не было также и времени. Счет шел на секунды, а добежать и остановить кровожадно улыбающуюся девицу Глеб уже не успевал. Тем более и не собиралась Таниса лично заходить в палату к физкультурнице и убивать ее непосредственно руками — эридановская защита не пропустила бы постороннюю. А курс прицельного метания оружия им еще на первых занятиях преподали.
Увесистый клинок вылетел из рук «сестрицы» и устремился прямиком к груди коллеги, а бессильный крик Глеба слился со звоном многочисленных каменных осколков, которые брызнули во все стороны после столкновения кинжала с летящим Арсением.
Горгулий, про которого все забыли, все это время скрывался в нише стены и наблюдал за происходящим. Понимая, что зельевар не успеет остановить лезвие ножа, он принял единственное верное решение, которое мог воплотить в жизнь. Взлетел и столкнулся каменной грудью с клинком.
Тяжелая рукоять, усиленная телекинезом, проломила и без того потрескавшуюся статую, заставив двухтысячелетнего историка содрогнуться и расколоться на тысячи мелких черепков.
— Старый маразматик, — плевалась от оседающей пыли Хлоя, пиная отлетевшую голову. — Сдохнуть так глупо!
Очередной клинок заносила уже Мира. Девочки явно не собирались уходить из медпункта ни с чем.
Собрав последние силы, Глеб понял, что иного выхода у него не осталось.
Быстрая телепортация до кровати Трои произошла мгновенно, но остановить летящий кинжал магистр уже не успевал. Скорее всего, нож все же успеет зацепить одного из них. Силы оставались лишь на еще одно перемещение. Обхватив тело подруги, он прошептал заклинание перемещения во Внешний мир.
