Самое отвратительное в неприятностях то, что они чаще всего случаются неожиданно. Знай Алана, что произойдет в этот день, после которого вся ее жизнь покатиться к чертям, она бы явно что-нибудь придумала. Уговорила бы родителей сбежать, подняла бы панику, вооружилась бы, в конце концов.

Но она, пребывая в счастливом неведении, предвкушала вечерние танцы в честь дня рождения ее родного города Викстрита. А заодно ругалась с соседкой — скандальной особой, у которой явно была развита паранойя. Например, сегодня она, заметив Алану в окне, решила, что та чересчур оскорбительно разглядывает небо, кусочек которого виднелся между почти смыкающихся между собой крыш. И тут же обвинила ее во всех бедах.

— Дрянная девка! Навлечешь на нас гнев Богов! — надтреснутый визг набирал обороты, проходившая по улице кошка прижала уши и удрала. — Куда родители смотрят, а?

— Зато ты смотришь, куда не просят. — огрызнулась девушка. — Богам плевать на то, кланяемся мы им или показываем вот это! — она продемонстрировала небу жест с оттопыренным средним пальцем. Соседка схватилась за сердце и заголосила:

— Посмотрите, люди добрые, навлечет эта дрянь Сборы! И лишимся мы наших родных и любимых!

«Люди добрые» отреагировали вяло по одной причине: их на узкой и прокаленной летним зноем улице не наблюдалось. Все, кроме разве что особо ленивых и больных, веселились на главной площади города. Так что крики скандалистки остались неуслышанными. А Алана, еще раз продемонстрировав непристойный жест, закрыла окно. Вопли резко стали едва слышными.

— Сборы, Сборы, — девушка затянула ремень на выцветших брюках из плотной ткани, расстегнула верхнюю пуговицу светлой тонкой рубашки, — они в любом случае будут, стану я тут факи показывать или нет.

Проверив еще раз, плотно ли закрыто окно, Алана спустилась на первый этаж, где было гораздо прохладнее и сумрачнее из-за задернутых плотных штор. Лето выдалось таким жарким, что на второй этаж поднимались только поздно вечером, спать. Днем там невозможно было находиться: крыша раскалялась, и в помещениях становилось жарко и душно. Вот и сейчас: Алана пробыла от силы минут пять в спальне, а волосы на висках уже стали влажными и завились в мелкие колечки. Так что девушка с наслаждением выскочила на улицу, где хоть и царил зной, но в тени было почти приятно.

Опять что-то выкрикнула соседка, но Алана даже не стала оборачиваться. Держась вдоль каменных прохладных стен домов, она поспешила на площадь, вместе с теми, кому тоже пришлось задержаться дома. Мимо прошла, задрав нос, Миранда — одна из признанных городских красавиц. Ей, как и Алане, на днях исполнился двадцать один год. Многие девушки к этому возрасту уже ходили беременные вторым ребенком, но у Миранды и ее мужа все никак не получалось обзавестись потомством.

В городах ходила уверенность, что беременные защищены от Сбора. Алана же качала головой: вряд ли от Богов вообще можно хоть как-то защититься. И женщин они не трогают скорее всего потому, что им нужны новые души. А если решат, что их расплодилось чересчур много? Что тогда? Решат попробовать и души беременных вместе с их неродившимися еще детьми? От таких мыслей становилось холодно в животе, не хотелось ни замуж, ни рожать.

— Это все дед тебя испортил. — сетовала мать — еще молодая и довольно красивая женщина. — Забил голову дурью! А тебе о безопасности думать надо! Как я жить буду, если дочку Сборы заберут?

— Поперхнется. — злобно ответила тогда Алана, на что мать сначала онемела, а затем закатила такую истерику, что отец едва не выпорол среднюю дочь. А потом долго объяснял ей, что не стоит так отзываться о Богах. Накликать можно, что угодно. Они все слышат и видят.

Но сейчас не хотелось думать о неприятностях. Так что Алана заставила себя не косить взглядом на золотисто-розовое предзакатное небо. Сбор может начаться в любой момент. И если постоянно о нем думать, то можно сойти с ума. Девушка видела таких людей, они вызывали жалость пополам с брезгливостью. Она и сама боялась. Боялась и ненавидела тех, кого называли Богами. Но страх рождал желание защищаться, так что небольшие ножны с кинжалом, прикрепленные к голени, всегда были при Алане.

Поплутав узкими улочками, она вышла на круглую, стиснутую домами, площадь. Казалось, сегодня здесь собрался весь город. Красно-оранжевые лучи заходящего солнца освещали шумную ярмарку и не менее шумное место, где уже начинались танцы и слышались первые звуки веселой песни. Чуть в стороне кто-то поставил полукругом скамейки и разжег костер. Ночи стояли прохладные и те, кто будет слушать сказания, наверняка оценят такую предусмотрительность. Алана с жадностью посмотрела в ту сторону. К легендам и сказаниям ее пристрастил дед — чудом избежавший многочисленных Сборов и доживший до весьма преклонных лет. От него порой Алана слышала совсем уже чудные вещи: мол, что раньше люди и боги были равны, что не было СБоров, а поцелуй в губы вовсе не считался запретным. Рассказывал еще про огромные железные птицы, которые называл «самолеты». Как они переносили по воздуху много людей. А никаких Запретных Зон не было и в помине.

Все это ее дед слышал от своего отца, а тот, в свою очередь — от своего. Алана с жадностью впитывала истории. От них веяло чем-то необычным, захватывающим дух. В них не было постоянного страха перед Сбором, они звучали, словно музыка из свободных земель. Хотя, вряд ли такие были. Порой долетали слухи, что на самом деле нет никаких Запретных Земель, что там начинается свободная от Богов территория. Только вот слухам мало кто верил. Потому что в Земли прохода не было. Любого, кто осмеливался пересечь границу, убивало проклятие Богов, рассыпало в прах. Но только людей, а вот животных и птиц не трогало.

— Алана! — звонкий голос заставил девушку завертеть головой. К ней спешила поразительной красоты брюнетка. Элиза всегда ухитрялась разглядеть знакомых даже в самой плотной толпе. А уж не заметить ее и вовсе было невозможно. Стройная и гибкая, в ярком синем платье, под цвет глаз и распущенными черными волосами, удерживаемые светлой блестящей лентой.

— Я уж думала ты не придешь! — она порывисто обняла Алану, отстранилась, сверкая синими глазами. — Тут столько симпатичных парней приехало! Пойдем скорее, пойдем! Там сейчас начнутся танцы! Я тебя познакомлю с братьями-близнецами, они просто душки!

— Ты все же решила образумиться и найти себе жениха? — Алана едва поспевала за подругой. Но та покачала головой и прокричала на ухо девушке, перекрывая шум толпы вокруг:

— Нет, я знаю, что достойна большего. — с этими словами она незаметно ткнула пальцем вверх, в сторону окрашенного в розово-золотистые оттенки закатного неба. Алана только закатила глаза. Если она не боялась Богов и знала, что в случае Сбора дорого отдаст свою жизнь и душу, то Элиза мечтала стать возлюбленной одного из них. Таким образом красавица надеялась избежать Сбора.

— Там шикарные бусы и платки, — продолжала кричать Элиза на ухо почти оглохшей Алане, — и браслеты! Я купила один, смотри, какая прелесть!

Она сунула подруге под нос тонкое загорелое запястье, на котором красовался широкий медный браслет с вкраплениями светло-зеленых камней.

— Мило. — одобрила Алана. У нее лишних денег на такие вещи не водилось. А когда появлялись, то девушка предпочитала тратить их на более практичные вещи. На новые штаны или на уроки рукопашного боя, которые давал живший на их улице мужчина.

Протолкавшись через торговые ряды, почти оглохнув от криков продавцов и покупателей, избежав многочисленных искушений потратить и без того небольшой запас денег, подруги вышли к танцплощадке. Здесь уж веселились первые желающие, под ритмичные звуки местных музыкантов.

— Вон они! — Элиза, яркая, как экзотическая бабочка, помахала рукой двум темноволосым статным близнецам. — Аланка, давай уже, выходи замуж.

— Сама выходи. — отрезала подруга. — Ты мое мнение знаешь. Не хватало еще влюбляться, а потом бояться потерять мужа или детей. Хрен им, а не новые души.

Братья-близнецы и правда оказались милыми веселыми парнями из города Хорстар на границе с Запретной Зоной. Засыпав девушек комплиментами, они утащили их танцевать под быстро темнеющим небом. Ритмичная заводная мелодия смешивалась с постепенно стихающим гулом ярмарки и взлетала вверх, к сверкающим звездам и полной луне. На площади зажглись круглые фонари, всегда восхищавшие Алану. Полежав пару часов на солнце, они затем светили всю ночь, ярко и ровно. Никто уже и не знал, откуда их принесли: с Руин, являвшихся частью Викстрита и тянувшихся на десятки километров или же из других мест. Таких вещей в городе было довольно много и часто они, выходя из строя, оказывались незаменимыми.

Ближе к полуночи Алана поняла, что устала веселиться и хохотать с новыми знакомыми. Оставив близнецов у шатра с крепкими напитками, девушка утащили Элизу к костру, где выступали сказители. Устроившись на самой дальней скамье, подруги прислушались к очередному выступавшему. Судя по шепоткам вокруг, да периодическому смеху, вниманием слушателей сказитель не завладел.

— Фигня. — Алана махнула рукой. — Слышали уже, давай подождем другого.

— Давай. — кошкой мурлыкнула Элиза. Она сидела, прислонившись к подруге и смотрела в ночное небо. — Хочу услышать про любовь девушки и Бога.

— Когда ты уже уймешься?

— Когда встречу его. — с придыханием откликнулась Элиза. Синие глаза сверкали в предвкушении.

— Когда ты его встретишь. — сообщила мрачно Алана, — то первое и последнее, что увидишь — будет его приближающаяся рожа. А потом это дерьмо высосет из тебя душу и отшвырнет прочь. Вот и вся любовь.

— О, заткнись, ты слишком пессимистично смотришь.

— Я смотрю практично. От нас им нужны души и только. И если эта мразь попытается такое сделать со мной, то я свою жизнь дорого продам.

— Богов убить нельзя. — испугалась Элиза.

— Покалечить можно. — парировала подруга, от души надеясь, что права. Проверить, правда, пока не удалось. Один Сборы уже был в Викстрите, лет пять назад. Тогда Алана лежала в постели, подхватив где-то жестокую ангину. Ей казалось, что горло распухло изнутри и светится багрово-красным. Глотать и дышать было практически невозможно, а высокая температура то и дело бросала девушку навстречу отвратительным галлюцинациям. В один из таких приступов девушке почудилось, что в открытое окно заглянул незнакомый и невероятно красивый мужчина. Это явно было бредом: во-первых, Алана лежала в спальне второго этажа, во-вторых, таких красивых особей в реальности просто не могло существовать. Так что девушка лишь блаженно улыбнулась, когда незнакомец невероятно быстрым движением очутился в ее комнате. Потом она, видимо, потеряла сознание, а очнувшись поняла, что здорова. Абсолютно.

Чуть позже, стараясь вспомнить незнакомца из горячечного бреда, Алана с сожалением понимала, что в память врезались лишь яркие зеленые глаза и собранные в хвост серебристые волосы. Жаль, он стал ее личным идеалом, пусть и из мира грез.

К костру вышел другой сказитель, и подруги притихли. Этой истории они не знали. Вслушиваясь в громкий голос немолодого бородатого мужчины, Алана сильнее прижималась спиной к спине подруги, стараясь не мерзнуть. От костра справа тянуло теплом, а вот слева — ощутимой свежестью.

— Про любовь хочу. — тихо ворчала Элиза. — Опять кровь, кишки и люди победили.

— Погоди, — пихнула ее в бок подруга, — я этого сказителя знаю, финалы у него всегда неожиданные. Так что не расслабляйся. Вдруг промелькнет слезоточивая сценка о безответной любви простой девушке к Богу. И звать ее будут Элиза. И прежде, чем ее высосать, он прольет скупую мужскую слезу.

Красавица, сначала просияв, тут же помрачнела и пихнула подругу в бок. Алана лишь вздохнула и снова уставилась на звездное летнее небо. В такой мирный вечер не верилось, что в любой момент все может измениться. Казалось, что Боги где-то далеко и забыли про людей.

«Пожалуйста, — девушка увидела искру, прочертившую темно-синий небосклон, — пожалуйста, пусть Боги исчезнут. Неважно куда и как, просто пусть их не будет!»

— Звезда падает. — зачарованно проговорила Элиза. — Я желание загадала. Хочу встретить своего любимого!

— А я тоже… — Алана заморгала, глядя, как еще одна «звезда» падает, оставляя яркий след. Зародившийся внутри страх колючей ледяной змеей прополз вдоль позвоночника еще до того, как раздался дикий крик откуда-то с площади. И от него, словно от искры, разгорелся костер паники.

— Сборы! Боги пришли за нашими душами!