Глава 7
НАБЕГ
— Итак, вы предлагаете совершить набег на Слюдянку? — откинувшись на спинку рабочего кресла, произнес генерал Хаяси.
— Так точно, ваше превосходительство. — Офицер со знаками различия капитана Генерального штаба вытянулся в струнку и обозначил поклон резким кивком головы.
— Ваш предшественник придерживался более тонкого воздействия, которое, несмотря на это, было достаточно эффективным. Причем, по имеющимся сведениям, последствия организованных им уколов наблюдаются даже сейчас.
— Это так. И я скажу больше. Даже при полном бездействии с нашей стороны плоды его деятельности будут проявляться достаточно долгое время. Но, на мой взгляд, этого все же недостаточно. Невзирая на трудности, русские продолжают строительство, и если сроки и сдвинулись, то незначительно. По имеющимся у меня сведениям, нам необходимо выиграть хотя бы четыре года. Но все говорит о том, что уже через два Транссибирская магистраль заработает на всем протяжении, без паромных переправ. А через три практически по всей ее длине уже будут запущены две нитки. Исключение составит только первый участок Кругобайкальской железной дороги. Но и тот вполне будет способен пропускать до шестнадцати пар поездов в сутки. Уничтожение же поселка Слюдянки со всей его инфраструктурой куда серьезнее затруднит работу русских.
— Или озлобит их. Вы не можете не понимать, кого именно станут винить русские в случившемся. Даже если там будут все поголовно выходцами из местных народностей, нападение все равно увяжут с нами.
— Но и сейчас все нападения приписывают нам. Даже в случае, когда это их же беглые каторжники.
— Одно дело, когда все и всё знают, но не имеют тому доказательств. И совсем другое, когда у содеянного появятся конкретные свидетельства. Вы ведь не можете гарантировать, что русские не получат явственное подтверждение нашего участия в данном предприятии. Я не стану говорить вам о том, насколько сейчас нам нежелательна война с русскими. Хотя бы потому, что в этом случае на их стороне выступит Германия, чтобы вернуть себе арендованные у Китая территории, захваченные нами. Русская армия сегодня не та, что была в пятом году, и именно поэтому нам необходимо время.
— Русские не получат подтверждения нашей причастности. Я лично не буду встречаться с князем Оюунтуя. Более того, он будет уверен в том, что их наняли русские же. Сторонники речного пути.
— Чушь какая. Русские никогда в это не поверят, как не поверит вообще никто.
— Но поверят главы бурятских родов, и этого более чем достаточно, чтобы у русских на руках не оказалось никаких доказательств.
— Что ж, звучит вполне убедительно. У вас уже есть русский на роль нанимателя?
— Так точно.
— Превосходно. Наконец, самое главное. Во что это предприятие обойдется казне императора?
— Из казны императора не будет взято ни единой йены, — ответил капитан, расправив плечи, хотя и казалось, что дальше некуда.
— Даже так?
— Нападение будет запланировано на двадцать пятое августа. Именно в это время в обоих строительных управлениях и в сберегательной кассе Слюдянки соберется в общей сложности порядка трехсот тысяч рублей. Заработная плата работников стройки, средства на содержание четырех каторг, на производство работ, закупку материалов и тому подобное.
— Понимаю. Подобное строительство — весьма затратное дело. Но в этом случае аборигены ограничатся только нападением на управление и сберкассу. Насколько мне известно, они расположены рядом друг с другом.
— Буряты не удержатся от грабежа и захвата пленников. Или, если быть точным, пленниц. А это не может не сопровождаться убийствами и пожарами. Пролитая кровь, да еще и в ходе наглого набега, будет иметь колоссальный эффект.
— Весьма грубый удар. Как говорят русские — наотмашь, — покачав головой, заметил начальник контрразведки Квантунской армии.
— Совершенно верно, ваше превосходительство. Но зато событие может выйти весьма резонансным. И если наша агентура задействует пятую колонну… Это может существенно затормозить русских. Куда существеннее, чем все обстрелы и подрывы запасов взрывчатки вместе взятые. Вспомните русскую революцию девятьсот пятого года.
— Отчего же вы не хотите вспомнить заговор семнадцатого? — ухмыльнулся генерал Хаяси.
— В семнадцатом была сделана ставка на правительственные круги, и, по сути, англичане всячески проводили именно правительственный переворот. А вот в пятом году мы поставили на народные волнения. И именно поддержка радикально настроенных организаций помогла нам выиграть войну с русскими. Если правильно разыграть карту, то мы сможем поднять волну протеста, которая сорвет все сроки строительства Транссибирской магистрали.
— Капитан Кодо, в ваших словах есть большая доля истины, но только если рассматривать предлагаемую вами операцию не в узком, а в широком смысле. Понимаю, что вы об этом и говорили. Но вы хотя бы представляете себе, сколько времени нужно, а также какие усилия и ресурсы понадобятся для воплощения этой идеи в жизнь?
— С точностью знать этого я не могу, ваше превосходительство. Но в общих чертах… Да. Я представляю трудности и размах того, что предлагаю. Как отдаю себе отчет и в том, что операция затянется на достаточно долгий срок и потребует значительных усилий. Мало того, предлагаемая мною вылазка превращается всего лишь в кирпичик огромного сооружения. К тому же, чтобы запылал костер, крови потребуется куда больше. А значит, и столь масштабная акция должна быть не единственной, а только первой. Но делать этот шаг нужно уже сейчас.
— Итак, нападение запланировано на двадцать пятое августа. То есть через семь дней. Вы успеете?
— Так точно. Все уже практически готово.
— Еще один вопрос. А не получится так, что аборигены решат захватить деньги при транспортировке? Ведь это куда проще.
— Во-первых, никто не собирается снабжать их сведениями относительно транспортировки денег. Во-вторых, они конечно же захотят захватить столь внушительный куш. Но многие из них посчитают, что их, как всегда, обманут и улов окажется не столь значимым, как обещали. Зато при разграблении поселка однозначно удастся захватить богатую добычу. К примеру, пленника, за которого можно потребовать большой выкуп. И как вы понимаете, этими пленниками будут никак не рабочие, а руководящее звено.
— Ну что ж, мне нравится ход ваших мыслей. Действуйте. А чтобы ваши начинания не пропали даром, к процессу подключусь и я.
— Разрешите идти? — Капитан вытянулся и бросил руку к козырьку фуражки.
— Идите.
Поворот кругом. Четыре четких, пусть и не строевых шага, и Кодо оказался за дверью. Приемная с адъютантом в капитанском звании. Ожидающие приема полковник и два майора. Дальше. Коридор с постоянно снующими штабными офицерами. Но им уже не было до него дела. А стоило отойти на пару шагов от двери приемной, как никто уже не мог сказать с уверенностью, откуда именно он вышел.
Только теперь капитан Кодо позволил себе самодовольную улыбку. Ему есть чему радоваться. Еще год назад должность начальника разведки Хубсугулской базы занимал капитан Ито. Да, многие прочили ему эту должность. Но он был только исполняющим обязанности. Вскоре его подвинул майор Такахаси, капитана же отправили на учебу в академию.
Год. До возвращения капитана Ито оставался только год, и ни у кого не было сомнений, что майор Такахаси не задержится на этой должности, потому как числился на особом счету. Выходило так, что майор просто присматривал за должностью для обучающегося в академии офицера, имея дальнейшие перспективы роста. Таким образом, сомнений относительно того, кто займет эту довольно завидную должность, ни у кого не было.
Но два месяца назад майор вдруг пропал. Отбыл с базы на военном катере и пропал, вместе с экипажем и отделением солдат. Никаких сведений относительно его судьбы и судьбы его сопровождающих не было. Должность начальника разведки не могла быть вакантной слишком долгий срок. Поэтому ее занял капитан Кодо.
У него за плечами уже была академия. Поэтому никаких препятствий для вступления в должность не возникло. Разве что капитан Ито, который должен вернуться следующим летом. У Кодо был всего год, чтобы утвердиться на новой должности. И только что он сделал весьма серьезный шаг в этом направлении.
Разработанная им диверсия не просто получила одобрение генерала Хаяси. Она должна была стать одной из составляющих многоходовой и масштабной операции разведки японского Генерального штаба. И если он сделает все надлежащим образом, то эта должность будет его по праву. Максимум же, что светит капитану Ито, — это стать помощником Кодо. Хотя бы до тех пор, пока его начальник не поднимется на следующую ступень. Именно так, и никак иначе. Должность начальника разведотдела Хубсугулской базы не была пределом мечтаний капитана Кодо.
— Марфа Кузьминична, ну как тут у вас?
— Ты чего это, Викторыч? Вроде в контору укатил, а тут возвернулся, — выйдя из кухни и протирая тряпицей руки, удивилась рослая женщина с шикарными телесами.
Пережив первые полгода на квартире, Петр все же решил обзавестись своим домом. Как ни крути, а ему в Слюдянке еще три с половиной года проживать. Ну и отчего бы не устроиться с удобствами. Тем более если постройка дома, считай, ничего и не стоит. Правда, за удобства пришлось выложиться. И весьма серьезно так.
Удовольствие Петру обошлось всего-то в восемьсот рублей. Постройка самого дома о трех комнатах, с кухней, ванной и котельной — в двести рублей. И это с работой. Основная же доля расходов легла на материалы. Водотрубный котел, трубы, батареи, сгоны, водогрейная колонка, ванная, унитаз. Все это доставлялось из европейской части страны и с доставкой обходилось ой как недешево.
А еще Петр подвел к дому электричество. Благо построился поблизости от управы, и провода тянуть далеко не пришлось. Правда, тут уж за отдельную плату. Подкинул кое-кому пару сотен рублей, ну и саму линию прокинуть в сотню вылилось. Вроде и близко, а несколько столбов поставить надо было, и провода по цене кусаются. А потом еще и разводка по дому.
Но зато какая красота получилась! Просто загляденье. Конечно, яркость у местных лампочек совсем не та, что была в мире Петра, но ведь и отнюдь не керосинка. Кессених только головой качал, наблюдая за тратами своего товарища, подчиненного и компаньона в одном лице. Такие траты. И ведь жилье это временное. Вот закончится ссылка, и куда этот дом? С собой не утащишь. Продать? Так кому он тут такой по карману? Если только за треть цены.
Нет, понять подобные траты немец не мог. Но и отказываться от подводки электричества к своему дому не стал. Благо Петр построился неподалеку от дома, снимаемого Отто Рудольфовичем, выкупив покосившуюся лачугу и пустив ее на дрова. Правда, на этом траты Пастухова заканчивались. Но выделить десяток рублей для домашней электропроводки Кессених посчитал все же вполне возможным.
— Да вот, Марфа Кузьминична, решил посмотреть, все ли готово к встрече гостей, — невольно помявшись и старательно отводя взгляд, произнес Петр.
— Да, чай, я не девица-молодица, неумеха неразумная, — пожала плечами женщина.
Переехав в новый дом, Петр и не подумал отказываться от помощи своей прежней квартирной хозяйки. Недолго думая он нанял ее прислугой. А что? Подумаешь, он работает шофером в гараже строительного управления. Работа работой, а дом нужно содержать в порядке. Нечего свинарник разводить. Тем более что домработница ему вполне по карману. Опять же вдове приработок совсем не помешает.
— Угу. Прости, Марфа Кузьминична. Я и не думал тебя обижать. Просто гость важный очень.
— Да я это уж поняла. Ты говорил, Викторыч. Только не пойму чего-то. По твоим словам, вы с господином инженером с приезжими господами работать вместе собираетесь. А мечешься ты, словно родню близкую поджидаешь.
— Ну, знаешь… Иной компаньон ближе родни будет.
— Ну да, ну да. Понимаю, — с явным недоверием ответила женщина. — Да не переживай ты так, встретим мы твоих дорогих гостей со всем нашим сибирским радушием. И обед славный сготовлю. Не знаю, как там в господских домах, но, думаю, не опростоволосимся. Так что не переживай Викторыч, иди с богом.
Ну а что ему оставалось делать-то? Пошел. Правда, волноваться в преддверии встречи не перестал. Очень уж ему хотелось предстать перед гостем в хорошем свете. С одной стороны, за прошедшие полгода образ девицы Александры успел слегка выветриться. Но с другой — теперь Петр уже мог смотреть на нее трезво. И, признаться, желания сблизиться с ней у него меньше ничуть не стало.
Мало того, когда Кессених получил телеграмму от русского промышленника Игнатьева, Петр решил, что это знак судьбы. Конечно, он осужден за убийство молодого человека, с которым у Александры наметились кое-какие романтические отношения. Вряд ли между ней и великовозрастным студентом дело зашло достаточно далеко. Но ведь по большей части именно ради очищения своего имени в ее глазах он и затеял расследование.
Хм. Кстати. Что-то он расслабился. Отвалил целую кучу денег, а от адвоката никаких вестей. Нет, насчет того, что его кинули, мыслей не было. Не тот человек. Аркадий Петрович слишком долго зарабатывал и пестовал свою репутацию, чтобы вот так, за здорово живешь, уронить себя. Сумму-то для него никак запредельной не назовешь. Понятно, что раз уж не отзывается, то пока нет ничего существенного. Но хотелось бы знать, что там из несущественного.
В общем, пока у Петра нет никакой возможности подкатить к девушке. Но есть вариант сблизиться с ее батюшкой. Ну или хотя бы оказаться вхожим в круг ее общения. А там — вода камень точит. Ч-чер-рт. Он же прикован к этой дурацкой Слюдянке. Нет, нужно срочно теребить Рязанцева, пусть шевелит булками.
Петр прошел через засыпанный гравием двор, выгороженный новеньким высоким забором. Нечего посторонним заглядывать куда не просят. Открыл калитку и тут же запрыгнул в салон новенького «Поповича». Русского легкового внедорожника. Кстати, произведенного на заводе как раз того самого Игнатьева, которого Петр собирается сегодня встречать. Хорошая машина. Во всяком случае, Петр ею доволен. Разве что паровой двигатель… Ну да это беда повсеместная.
После памятных событий Петр прижал Кессениха в угол и настоял на том, чтобы тот пересмотрел свои взгляды относительно своего компаньона. Плевать, что его рациональный и дисциплинированный мозг не мог постичь всю широту и расхлябанность русской души. Петру банально хотелось жить. А потому кататься, подобно приманке, по одному и тому же маршруту, упорно изображая из себя мишень, он не собирается.
Отто Рудольфович все же внял разумным доводам и перевел Петра, сделав его своим личным водителем. Благо управление как раз получило несколько «Поповичей». Пастухов с удовольствием бы вообще оказался безработным. Теперь ни о какой скуке говорить не приводилось. Он решил-таки побольше времени уделять обучению лесной науке, обратившись за помощью к Семену Алешину.
Тому самому охотнику из села Моты, которого они спасли ранней весной. Правда, мотаться приходилось далековато. Но зато там в кого ни плюнь — попадешь в знатока таежных премудростей. Но по поводу автомобиля для подобных поездок приходилось каждый раз договариваться чуть ли не с боем.
Ну и в мастерских работы хватало. Это после того, как они с Кессенихом решили взяться за воплощение идеи Петра. Экскаватор сам собой не появится, а постоянно отвлекать от работы штатных мастеров инженер не мог. Даже за плату, вносимую в кассу. Вот и приходилось Петру становиться к станку. Не то бог весть, сколько они строили бы свой опытный образец.
Но и полностью освобождать его от работы Кессених не собирался. Не положено. Из-за непрекращающихся диверсий желающих отправиться на великую стройку было все меньше, и, как следствие, специалистов не хватало. А у немца контракт. Вот хоть кол на голове теши.
Поэтому самым идеальным вариантом оказалась его нынешняя должность. Благо Отто Рудольфович и сам водил авто, и умел его обслуживать. С матерком, не без того. Нахватался за годы, проведенные в России. Кстати, ругался качественно и практически без акцента. Как говорится, если человек талантлив, то он талантлив во всем. Зато у Петра появилось свободное время.
Проскочив до конца улицы, он повернул направо и очень быстро докатил до гаража. Все автомобили были уже в разгоне. Исключение составили только самосвал и грузовик, находившиеся в ремонте. Петру приходилось бывать в гараже второго управления, расположенного в Ангасолке, и, надо заметить, там дела обстояли куда как хуже. В ремонте постоянно находилось около четверти автопарка. Все же светлая голова Кессених и невероятной трудоспособности человек.
— Петр, ты где был? — встретил его вопросом инженер, едва только Пастухов вошел в его рабочий кабинет.
— Заскочил домой, глянуть, как там дела.
— Ты так суетишься, что, можно подумать, готовишься встретить близкую родню, — недовольно буркнул немец.
— Отто Рудольфович, что-то случилось?
— Я до сих пор не могу понять, отчего ты так долго размышлял относительно сотрудничества с германской компанией и сразу же ухватился за русскую? Считаешь, что это сулит большую выгоду?
Все так. Несмотря на то что прибыль от проектов компаньоны условились делить поровну, в их небольшом акционерном обществе право решающего голоса все же оставалось за Петром. Что ни говори, но средства на разработку и идеи принадлежали ему. Он не стал возражать против того, чтобы германская фирма перекупила патент на те же вентиляторы. Но уперся, когда подобное предложение поступило от компании «Мерседес» в отношении экскаватора.
— Отто Рудольфович, ну к чему опять заводить этот разговор? Вы же знаете, я прекрасно отношусь к Германии и немцам в целом. Но при этом я все же русский и хочу, чтобы Россия имела свое серьезное машиностроение. А в свете разворачивающихся больших строек строительная техника будет весьма востребована. Да и война показала, что современному государству просто необходимо развитое машиностроение.
— Сомневаюсь, что Игнатьев сумеет предложить лучшие условия, нежели Майбах.
— И тем не менее мы для начала посмотрим, что он вообще предложит, и только потом будем принимать решение.
— Что-то мне говорит о том, что ты примешь любое его предложение, даже если он захочет приобрести права за гнутый медяк, — недовольно буркнул немец.
Ну что ж, не сказать, что он столь уж далек от истины. Когда в какое-либо предприятие влезают дела сердечные, у подавляющего большинства голова вообще начинает слабо соображать. И Петр вовсе не был исключением. Хотя сомнительно, чтобы все было столь уж страшно.
— Ну вы ведь не позволите мне настолько продешевить, — подмигнул компаньону Петр.
И стоит заметить, что уж кто-кто, а Кессених отличался прямо-таки бульдожьей хваткой. Предпринимательской жилки он начисто лишен, иначе не был бы простым инженером. Но зато и обмануть себя не позволит.
— Да уж придется повоевать. Я так понимаю, ты по-прежнему захочешь остаться в тени?
— На этот раз нет. Я хочу сразу же предстать твоим компаньоном.
— Не объяснишь, отчего решил все же выйти из тени?
— Потом.
— Хорошо, — легко согласился инженер и перевел разговор в другое русло: — Сегодня из Иркутска ожидается броневик казначейства. Постарайся подгадать так, чтобы выехать с ними в одной колонне. Под охраной пулемета куда безопаснее. Не хотелось бы подвергать опасности наших гостей.
— Я конечно же постараюсь, но все будет зависеть от того, насколько вовремя прибудет дирижабль.
К большому сожалению Петра, бронировать легковой «Попович» пока не представлялось возможным. Что касается дверей, то этот вопрос худо-бедно решился. Конечно, это привело к значительному утяжелению автомобиля. Но с другой стороны, его производили с большим запасом по грузоподъемности, имелись даже грузовые варианты. Кстати, тот самый броневик казначейства был изготовлен именно на базе «Поповича». Так что машинка продолжала оставаться достаточно резвой и даже приобрела эдакую плавность хода.
А вот что до остекления, то тут пока все было плохо. Красноярский стекольный завод получил заказ, но пока еще его не исполнил. От этого Петр чувствовал себя несколько неуютно. Хотел было использовать остекление со своего «Муромца», но быстро понял, что затея эта бесперспективная. Требовались слишком большие переделки.
Все верно. Несмотря на безвременную кончину майора Такахаси, эти края не стали менее опасными. Нет, конечно, теперь-то никто не станет целенаправленно выискивать именно Петра. Но кто сказал, что он не может стать жертвой самой обычной диверсии. И коль скоро есть возможность обезопасить себя любимого, не стоит ею пренебрегать.
До Иркутска добежал за три часа без каких-либо проблем. Так что в столице генерал-губернаторства оказался за пару часов до прибытия дирижабля. Запас по времени истратил с пользой, навестив знакомого водителя из казначейства и уточнив у него дату выхода их небольшой колонны в Слюдянку. Нужно же как-то время подгадать.
Как ни странно, дирижабль прибыл в срок. Не имея понятия, как выглядит известный русский промышленник, Петр решил воспользоваться проверенным способом таксистов из своего мира. Вооружился листом бумаги, на котором начертал «Игнатьев». Конечно, это несколько ново для местных жителей, но нужно быть полным дураком, чтобы не сообразить, что означает подобная табличка.
Впрочем, старался Петр совершенно напрасно. Он бы узнал Игнатьева без труда. Хотя бы потому, что под ручку с ним шла та, ради кого Пастухов вообще затеял это предприятие. Господи, он даже не смел надеяться, что она приедет вместе с отцом. От неожиданности Петр оторопел и невольно опустил табличку с фамилией.
Ну и как теперь поступить? У него ведь разработан целый план, согласно которому он должен был начать сближаться с отцом девушки. Игнатьев не посещал судебные заседания и не видел его. Впрочем, Петра сейчас мудрено узнать. Его борода, разумеется, не шириной с лопату и не покоится на груди. Но тем не менее достаточно окладистая и в значительной степени изменила внешность. Можно оставаться неузнанным, во всяком случае, для тех, кто не был с ним близко знаком.
И тут этот промышленник появляется в сопровождении дочери. Хм. Спокойно. Понятно, что рано. Но, может, оно и к лучшему. Узнать Петра она не должна. Голос запомнить тоже мудрено, не такой уж он у него и выразительный, а с тех пор как Александра слышала его в последний раз, прошло уже несколько месяцев. Так что у Петра есть все шансы сохранить инкогнито.
Вот только с жильем… Н-да. Он рассчитывал свести близкое знакомство с промышленником, проживая под одной крышей. Но, похоже, придется отказаться от этого намерения. А как иначе-то? Спален у него только две, и в гостиной не расположишься. Потому как неприлично при девушке-то. Нет, если бы там походные условия или близкие люди… Но тут ни того, ни другого.
Получается, с проживанием под одной крышей полный швах. Ладно. Не так уж все и страшно. Нужно просто внести кое-какие изменения в первоначальный план, вот и все. Приняв решение, Петр натянул на лицо равнодушную маску и решительно поднял табличку. Будь что будет. Не давать же заднюю в самом-то деле.
— Я так понимаю, любезный, ты нас встречаешь? — подойдя к Петру, спросил Игнатьев.
Помимо дочери с ним был еще один господин, лет пятидесяти, с выбивающимися из-под котелка седыми волосами. Если предположить, что сам Игнатьев в механике не разбирается — а в этом нет ничего удивительного, то этот господин должен быть его инженером. Причем наверняка пользуется доверием своего работодателя. Ведь тут будет решаться вопрос о серьезных капиталовложениях.
— Если вы Игнатьев Виталий Юрьевич, то да, — ровно ответил Петр.
— Он самый, братец. Не сомневайся, — с улыбкой заверил промышленник.
— Петр, — представился Пастухов. — Меня за вами прислал господин Кессених.
— И на чем ты за нами пожаловал? Надеюсь, не на «Муромце»? Или вообще на пролетке?
— Обижаете, Виталий Юрьевич, на «Поповиче».
— Уж не на грузовичке ли? — не сдавался гость, имея в виду модель с грузовым кузовом, пользующуюся популярностью у средних лавочников.
— Вообще-то нет, — с задумчивым видом огладил бороду Петр, а потом, озорно улыбнувшись, добавил: — Но если господам угодно, то я живо что-нибудь придумаю.
— Ну уж нет, братец, — тут же замахал руками Игнатьев.
— Как скажете. Вещички ваши будут? — кивнул Петр на носильщика с четырьмя чемоданами на тележке.
— Наши.
— Ясно. Дружище, давай за мной на стоянку, — позвал он носильщика и вновь обернулся к гостям. — И вас попрошу.
В багажное отделение все чемоданы не поместились. Хорошо хоть предусмотрели багажник на крыше. Только и того, что укрыть дорогие чемоданы куском брезента от разной дорожной напасти да примотать веревкой, чтобы не улетели.
— Сколько пробудем в пути? — спросил Игнатьев, устраиваясь вместе с дочерью на заднем сиденье.
Седовласый господин разместился рядом с шофером. В общем-то правильно. Незачем тесниться. Если бы это было авто представительского класса, тогда дело другое. Данная же модель — военная версия, разве что с закрытой кабиной. Так что удобства все же минимальные.
— Если все будет благополучно, то через три часа доберемся до места. Надеюсь, вы с дороги не сильно устали? А то можно заехать в гостиницу. Переночуете, отдохнете.
— Нет необходимости, — возразил Игнатьев. — Путешествовать на дирижабле куда менее утомительно, чем на поезде.
— А что вы сделали со своим «Поповичем»? — вдруг поинтересовалась девушка.
При звуке ее голоса у Петра даже руки задрожали, а по спине словно электрический разряд пробежал. Когда он в последний раз его слышал, Александра обвиняла его в гибели господина Ростоцкого. В здании же аэровокзала она поздоровалась лишь кивком. Господи, и чего он только себя накручивает? Может, она и взглянуть-то в его сторону не захочет. Избалованная господская дочка.
Стоп. Она не такая. Он это видел и знал точно. И потом, коль скоро запала в душу, так надо добиваться своего. Тот, кто хочет, думает — как. Тот, кто не хочет, думает — почему. Остается понять, чего хочет он. О-о-о, он хочет. И, едва увидев ее сегодня, Петр понял, насколько сильно в нем это желание. Так что нечего тут думать и гадать. Действовать надо. Сначала с малого. А дальше будет видно.
— А что именно вас интересует, барышня? — не отвлекаясь от дороги и лишь обозначив поворот головы, спросил Петр.
— Мне показалось, что она едет несколько мягче, чем обычная модель.
— Вы водите автомобиль?
— А вы считаете, что водить авто — это прерогатива мужчин? Или видите в этом что-то предосудительное? — с вызовом отозвалась Александра.
— Нет, — пожав плечами, совершенно спокойно и искренне ответил Петр. — Просто это несколько необычно. Не более.
Вообще-то его удивляло скорее это ее обращение на «вы». Общество тут сословное, а потому, говоря собеседнику, находящемуся ниже по положению, «ты», никто его этим не задевает. Да и звучит это у местных вполне естественно. Возможно, виновата его речь, выдающая в нем человека если не образованного, то уж точно начитанного. Опять же нет никакого секрета в том, что на строительстве Транссиба вовсю используют ссыльных, среди которых хватает представителей различных сословий. Так что он для них сейчас, по сути, темная лошадка.
— А при чем тут мое умение водить авто? — парировала девушка.
— Просто вы обратили внимание на то, как ведет себя «Попович». Вот я и предположил.
— Понятно. Так что же с ним все-таки не так?
— Ничего. Разве что он серьезно утяжелен. У него кузов блиндированный. Вы разве не почувствовали, насколько тяжелы дверцы?
— Признаться, я подумал, что мне это показалось, — подал голос седовласый господин.
— Под обшивкой закреплены броневые листы. К сожалению, не сплошь, а только по основной площади. Но и то великое дело.
— В этом есть необходимость? — вздернул бровь Игнатьев.
— Есть, — не стал лукавить Петр.
— То есть дорога на Слюдянку сопряжена с опасностью?
— В данном случае нет. На выезде мы немного обождем и присоединимся к колонне из двух броневиков казначейской службы. Самые жадные бандиты поостерегутся нападать на пару пулеметов.
— Вот так у вас здесь все серьезно, — только теперь обратив внимание на карабин в зажиме и кобуру с маузером, задумчиво произнес Игнатьев.
— Да вы не переживайте, Виталий Юрьевич, — поспешил успокоить его Петр из опасения, что тот оставит дочь в Иркутске или сам откажется ехать. — В дороге при таком сопровождении нас никто не тронет. В Слюдянке же большой штат полицейских, ну и казачья сотня Охранной стражи. Сила для этих мест весьма серьезная.
— Но «Попович» тем не менее бронирован, — возразил седовласый.
— Правильно. Но это моя собственная инициатива. Я не из бедной семьи. И коль скоро имею возможность хоть как-то себя обезопасить, предпочитаю это сделать. Нам с господином Кессенихом приходится ездить по разным участкам стройки. А эти бандиты как раз там и шалят, обстреливая рабочих.
— И какой бандитам от этого прок? — удивился Игнатьев.
— Им-то толку, может, и нет. А вот японцам есть. Ни для кого не секрет, что за каждое нападение они платят бандитам звонкой монетой. О! Мы вовремя. Вон они, казначеи, пошли.
Петр указал на мост, по которому бодро прокатили бронированные машины. Чтобы нагнать их, пришлось слегка поднажать. Но это мелочи. «Попович» даже в таком перегрузе был куда резвее броневиков на его основе.
До Слюдянки доехали без приключений. И даже за приятной беседой. Правда, говорили все больше Мартынов, тот самый седой господин, и девица Александра, которая довольно хорошо разбиралась в механике. Сам Игнатьев, как и предполагал Петр, в технических вопросах разбирался слабо.
Когда проезжали Моты, Петр упомянул о том, что в этом селе проживают охотники, и, как оказалось, задел за живое. Мартынов и Игнатьев оказались заядлыми охотниками. Но Петр поспешил уверить их в том, что серьезной охоты они, разумеется, не видели. И тут же пообещал устроить для них настоящее таежное приключение. Если они, ясное дело, не против. Затея гостям понравилась. Оно, конечно, пока вроде не сезон, но ради развлечения… Отчего бы и нет.
— Вы пока пообщайтесь с Отто Рудольфовичем, а я завезу ваши вещички к себе домой, — останавливаясь возле конторы гаража, предложил Петр.
— А что, гостиницы здесь нет? — спросил Игнатьев.
— Выгоды от гостиницы никакой, потому и нет ее тут. Все приезжее начальство определяют на постой к жителям. Да вы не переживайте, у меня там все удобства. Даже электричество и горячая вода имеются. Прошу за мной. До конца коридора, дверь справа.
Александра также выказала желание присутствовать при беседе с инженером. Как видно, ей нравилась механика в целом. Петр обратил внимание, с каким интересом она слушала его разговор с Мартыновым. Так что ничего удивительного. Хотя он предпочел бы побеседовать с ней на другую тему.
Приехав домой, Петр выгрузил вещи и пояснил Марфе Кузьминичне, что среди гостей есть девушка. Ей следовало это учитывать при определении гостей на постой. Ну и сам попросился для временного проживания к ней домой. Домработница не возражала и пообещала все устроить в лучшем виде. После чего напомнила, чтобы господа особо не задерживались, обед уже готов. И без того припозднились.
Петр пообещал поторопить как гостей, так и Кессениха. Он быстро собрал свои вещи и, погрузив в «Поповича», рванул к дому Марфы Кузьминичны. Оставив же их там, поспешил обратно в гараж. Поторапливать.
День выдался суетным. Никто не собирался откладывать дела в долгий ящик. После обеда потенциальные компаньоны захотели увидеть экскаватор в действии. Проблем в этом не было никаких. Создатели экскаватора вовсе не думали выставлять его на постаменте для всеобщего обозрения. Работы для него хватало. Так и экскаваторщик набирается опыта, и техника проходит ходовые испытания.
Едва подъехали к работающему на рытье дренажной канавы экскаватору, как Мартынов и Александра тут же бросились рассматривать новинку. Вначале-то они посмотрели, как он работает, стараясь охватить всю картину в целом. А потом экскаваторщику пришлось останавливаться и в подробностях отвечать на сыплющиеся на него вопросы.
Причем молодая барышня и не думала отставать от седовласого инженера. И вопросы задавала со знанием дела, чем немало удивила экскаваторщика и Петра. Пусть он и успел немного пообщаться с ней перед этим и понимал, что она имеет представление о механике.
Зато Кессених, уже знавший, что девушка учится в столичном университете, воспринял это вполне нормально. Правда, это не значит, что он не был удивлен самим фактом учебы. Нет, дело вовсе не в том, что, по определению Бисмарка, жизнь женщины якобы должна сводиться к «детям, кухне, церкви». Просто девицы в подобных учебных заведениях были чрезвычайной редкостью.
— А это что? — Игнатьев кивнул в сторону подъехавшего «Муромца», который встал под погрузку.
— У нас наблюдается некоторая нехватка в транспорте, вот мы и решаем ее таким образом.
— Ну, допустим, прицепами никого не удивить. Но я вижу, под этим установлен гидравлический цилиндр. То есть…
— Ну да. Этот прицеп-самосвал. Масло подается под давлением посредством гибких шлангов, благодаря чему прицеп имеет возможность маневра.
— Дмитрий Ильич, — с нескрываемым сарказмом обратился к своему главному инженеру Игнатьев.
— Ну что «Дмитрий Ильич»? Да, просто, — развел руками инженер. — Да, для производства подобных прицепов у нас есть все необходимое. Ну не подумал в эту сторону. Да и вообще никто не подумал. Я впервые слышу о подобном подходе.
— Н-да. А ведь все перед глазами. Что по экскаватору?
— Уже сейчас я могу с уверенностью сказать, что более восьмидесяти процентов частей, механизмов и деталей этой машины производится у нас на заводе. Наладить производство остального не составит особого труда. Соберем несколько опытных образцов, всесторонне их испытаем и… Думаю, к окончанию модернизации производства, к концу весны следующего года, мы уже успеем выявить большинство детских болячек и запустить серию. Ну и еще придется пересмотреть наши планы уже с учетом этих двух новинок. Я так понимаю, прицепы-самосвалы мы также будем производить.
— Разумеется, — вновь с нескрываемой иронией произнес Игнатьев. — Я не инженер, но уже сейчас вижу, что эти прицепы могут использовать те же крестьяне вместо подвод, цепляя их к своим тракторам. Конечно, нужно будет дополнительно установить гидравлический насос, — с нажимом закончил владелец завода.
— Угу. Я же говорю, нужно будет полностью пересматривать производственный процесс, — вздохнул Мартынов.
— А ты как думал, — подбодрил его Игнатьев.
— Да я думаю, не надорвешься ли, Виталий Юрьевич.
— Ты, Дмитрий Ильич, об этом не думай, ты за другое переживай.
— Ох, дядюшка Дима, и весело же вам будет весь следующий год, — с задором произнесла Александра, повиснув на руке главного инженера.
— И это твой папка пока еще не знает, что, вероятно, очень скоро мы начнем производить котлы новой системы, — в тон ей ответил инженер.
— Ты нашел решение?! — посмотрев на Мартынова с восхищением, едва не выкрикнула Александра.
— Вот не поверишь. Буквально только что. Правда, мне не мешало бы подумать над этим вопросом, обмозговать, но, полагаю, принцип я все же нашел. Девочка моя, если получится, с тебя собственноручно приготовленный лимонад.
— И даже ватрушки, дядечка Дима.
— Ловлю на слове. Отто Рудольфович, будем считать, демонстрация прототипа завершена. Теперь хотелось бы ознакомиться с технической документацией, — подытожил Мартынов.
— Тогда прошу ко мне на квартиру. Над личными проектами я работаю дома, так что вся документация находится там.
— Превосходно. В таком случае не будем тянуть время.
— Папочка, вы тогда уж сами, без меня. Хорошо?
— Как скажешь, дочка. Но ты-то чем займешься?
Вообще-то Александра с удовольствием поучаствовала бы в изучении документации. Очень уж ей понравился этот экскаватор, который ко всему прочему еще и выказывал резвость авто. Просто руки чесались, как хотелось изучить чертежи. Но придется это дело отложить.
Мартынов был талантливым инженером, добродушным и отзывчивым человеком. Но когда чем-то увлекался, то становился раздражительным и даже грубым. Услышать крепкое словцо в присутствии отца, прекрасно знающего Дмитрия Ильича, — это одно. При посторонних же… Нет. Лучше уж обождать.
— А меня Петр свозит на берег Байкала, — заявила девушка, озарившись улыбкой. — Хочу посмотреть, как солнышко будет купаться в этом великолепном озере. Конечно, если позволит Отто Рудольфович.
— Разумеется, — бросив мимолетный вопросительный взгляд на своего водителя, ответил инженер.
— Только увидеть, как солнышко нырнет в озеро, вам не удастся, — поправил Петр, уже направляясь к авто.
— Отчего же? — удивилась девушка.
— Для этого мы находимся не на том берегу. Вот если бы на восточном, тогда да. А здесь солнце уходит за склон горы. Но зрелище все одно завораживающее, — поспешил заверить Петр, едва только сообразил, что вот сейчас, своими руками, он лишает себя общества Александры.
— Что ж, доверюсь вам.
Окончание дня и вечер выдались просто замечательными. Закат и впрямь был просто великолепным. Настолько великолепным, что Александра искренне пожалела, что не умеет рисовать. Никакая фотографическая карточка не способна передать всю красоту и глубину этого зрелища. Даже цветное фото не способно это воспроизвести. Только кисть настоящего мастера.
А еще Петр. Этот странный водитель, который оказался отличным собеседником, хотя и слишком мало рассказывал о себе. Зато был готов говорить без умолку на другие темы. Хорошо разбирался в механике. Правда, при этом был не теоретиком, а скорее практиком. Зато его ничуть не коробило говорить на эти темы с девицей. Не задевало его и то обстоятельство, что она в некоторых вопросах была куда грамотнее.
— Петр, а скажите, кто вас надоумил бронировать авто?
— Никто. Я сам себя надоумил. На базе «Поповича» ведь делают броневики, и два из них мы сегодня видели. Так что подвеска вполне способна выдержать дополнительную нагрузку, — с готовностью ответил Петр.
Он вообще старался избегать разговоров на отвлеченные темы, которые то и дело соскальзывали к личному. Она его не узнала, и это замечательно. Потому что он сейчас рядом и общается с вполне дружелюбно настроенной Александрой. Узнай она, кто он, и ничего подобного не было бы. Девушка же ему уже по-настоящему нравилась. Нет, не образ. А именно она, которую он постепенно узнавал в личном общении. И Петр не хотел терять ту ниточку, что протянулась между ними, пусть для нее она и ничего не значит. Пока не значит.
— И как вы это устроили? — продолжила расспрашивать девушка.
— Да сложного-то там ничего нет. Просто внутренняя обшивка из толстой листовой стали, а в пространство между нею и кузовом кабины засыпан щебень. Вполне держит винтовочную пулю даже со ста шагов.
— Хм. Мне кажется, у вас есть один серьезный пробел. Стекла. Уж они-то никак не способны сдержать пулю.
— Еще как способны. Только не эти, конечно. Я заказал другие на красноярском стекольном заводе. Они уже выполняли подобный мой заказ. Я ведь раньше на «Муромце» работал. Вот и его укрепил так, что целый броневик получился.
— И что, просто толстые стекла?
— Нет конечно же. Триплекс.
— Но это дорого.
— Дорого. Но зато надежно.
— Должно быть, вы из очень состоятельной семьи. Я имею представление о производстве и понимаю, во что может вылиться подобное усовершенствование.
— Кхм. Лишнее это все, Александра Витальевна, — уходя от вопроса о семье, сказал Петр. — Пока я просто хочу обезопасить себя от случайной пули. Бывает это здесь порой. А на это никаких денег не жалко. Кстати, дарю идею.
— Какую идею? — вскинула бровь девушка.
— Уверен, что знай ваш батюшка, каким образом я решил вопрос защищенности стекол, то уже сообразил бы. У вас еще слишком мало опыта, Александра Витальевна.
— Вы хотите сказать…
— Разумеется. Отчего бы вашему заводу не наладить производство бронированных лимузинов. Разумеется, подобное авто будет стоить дорого, но те, кто ратует о собственной безопасности, заплатят. К тому же можно нанять пару газетчиков, чтобы они начали рекламную кампанию в прессе. Пусть сегодня террористы слегка присмирели, тут ведь главное престиж. Иметь бронированный автомобиль, способный обеспечить безопасность пассажиров, будет просто престижно.
— Хм. Знаете, а ведь люди достаточно тщеславны, чтобы это получилось, — лукаво стрельнув в него взглядом, согласилась девушка.
— А уж если эти авто будут стоить неприлично больших денег, то непременно получится, уверяю вас, — решил развить успех Петр. — А еще можно наладить выпуск лимузинов на удлиненной базе, с просторными диванами, столиком и небольшим винным буфетом. Уверен, что богема обеих столиц и даже Парижа просто взвоет от восторга. И опять же производить только ограниченное количество. Или вообще под заказ.
— Послушайте, а вы, случайно, не помогали господину Кессениху с его изобретениями?
— Нет. Это целиком и полностью его заслуга. Разве что руки у меня мастеровые, ну и деньги нашлись, чтобы воплотить задуманное в металле.
— Знаете, чем дольше я с вами разговариваю, тем более непонятным вы мне кажетесь. А еще… Я уверена, что вы меня обманываете.
— Вот уж чего мне хотелось бы меньше всего, так это лгать вам, — мотнув головой, искренне сказал Петр.
— Ну, значит, недоговариваете.
— А я этого и не скрываю.
— Очень много недоговариваете, — устремив на него пристальный взгляд, припечатала девушка.
— Надеюсь, не настолько, чтобы вы сейчас же начали выламывать мне руки?
— Не настолько. Но вполне достаточно для того, чтобы наше общение стало нежелательным.
— Нет, только не это. Конечно, мы знакомы лишь несколько часов, но уверяю вас, я уже бесконечно дорожу тем, что вы снизошли до общения со мной, — прижав руки к груди, с долей игривости заверил Петр.
— И заметьте, только от вас зависит, продолжится ли оно, — не без иронии пригрозила Александра, ткнув в его сторону пальчиком.
— Ну хорошо. Я готов откровенно ответить на ваши вопросы. Но только не на все.
— Ла-адно. Итак, вы помогали Кессениху?
— А как вы считаете, если ваш батюшка наладит выпуск лимузинов, как бронированных, так и повышенной комфортности, я окажу ему этим существенную помощь?
— Ну-у, скорее, вы подали идею. Обозначили направление. Н-нет. Существенной помощью это назвать все же сложно.
— Вот так же обстоит дело и с господином Кессенихом. Да, это я заметил, что прицеп можно сделать в виде самосвала. И насчет экскаватора тоже я упомянул, просто посмотрев на самую обычную человеческую руку. Ну, еще сообразил, как ее можно заставить двигаться. Но воплощение этих идей целиком и полностью заслуга Отто Рудольфовича. Я разве что профинансировал это дело. И потом, высказать подобные идеи в виде бреда может кто угодно. Главное ведь не это, а суметь рассмотреть в словах рациональное зерно, которое надо еще воплотить.
— Согласна. Ну что ж, солнце зашло, скоро совсем стемнеет. Пора и домой. К тому же я изрядно проголодалась. Вы составите мне компанию за ужином? Признаться, я уверена, что батюшка и Дмитрий Ильич засидятся у господина Кессениха допоздна. Отец слишком дорожит своим временем, чтобы тратить его попусту.
— Я буду только рад удостоиться такой чести.
— Так вы все же отказываетесь рассказать о себе? — бросив на него хитрый взгляд, вновь спросила девушка.
— Вы не поверите, если узнаете, какое страдание приносит мне моя вынужденная скрытность.
— Вы правы. Не поверю.
— Ладно, — пожав плечами, легко согласился Петр. — Скажу только одно: вам не будет зазорно разделить со мной трапезу.
— А с чего вы взяли, что я отношусь к чопорным особам? Это вовсе не так. И вообще, если хотите знать, я работала слесарем в одной столичной механической мастерской.
— Слесарем? — недоверчиво переспросил Петр.
— Не верите?
— Если бы вы сказали, что сводили с ума столичную богему, то я поверил бы безоговорочно.
— Богема — само собой, — задорно тряхнув каштановыми кудрями, подтвердила девушка.
— Вот. И я о том же. Но в то, что вот эти ручки орудовали напильником… Простите, не верю.
— Потому что я девушка? — вскинулась Александра.
Господи, да у нее вообще пунктик насчет равных прав с мужчинами. Впрочем, Петр вовсе не собирался доказывать ей обратное. Ну хотя бы потому, что был из того времени, когда многие мужчины, позабыв о том, кто они есть, с удовольствием уселись на шею своим женам и чувствуют себя там вполне комфортно. Н-да. Наверное, все же не мужчины, а самцы.
— Дело не в том, что вы девушка, Александра Витальевна. А в том, что вы весьма утонченная девушка.
— Фи. Как вы банальны. Так и повеяло столичной богемой.
— Значит, ужинать со мной вы уже не желаете?
— Нет, если вы не перестанете сыпать комплименты.
— Я постараюсь соответствовать.
— Уж постарайтесь.
Ужин прошел так, как и надеялся Петр. То есть просто чудесно. Он был на седьмом небе от счастья. С каждым словом, с каждой улыбкой образ девушки все более раскрывался, и он никак не мог налюбоваться ею. А еще ему было с ней тепло и просто интересно, чему в немалой степени способствовало наличие общих увлечений. И не только в технических вопросах.
Но как ни приятен был вечер, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Простившись с Александрой, Петр отправился к себе, предвкушая завтрашнюю встречу. Он пообещал ей прогулку по Байкалу под парусом. Найти лодку не составит труда. Какой рыбак откажется от солидного заработка? А девушка была просто в восторге от озера. Хм. Вообще-то сложно остаться равнодушным при виде этого великолепия.
Правда, Александра оказалась права: мужчины задерживались в гостях у немца. Поэтому Петр попросил Марфу Кузьминичну составить гостье компанию. Все же одна, в незнакомом доме, да еще и на краю света. Нет, осознание того, что она не одинока, ей точно не помешает. А как вернутся господа, тогда и домой отправится.
Петр резко остановился, ударил по тормозам, и «Попович» замер, окутавшись облаком дорожной пыли. Как же он мог забыть? Он же обещал организовать охоту. Н-да. Видать, не суждено ему сегодня нормально выспаться. Нужно катить в Моты к Семену. И черт его дернул с этим обещанием.
Угу. Если и черт, то в юбке. Уверенности-то в том, что ему удастся так легко наладить контакт с Александрой, у Петра не было. Вот и продолжал действовать в рамках подбора ключика к ее отцу. А тут вон как получается. Ей пообещал катание по Байкалу. Ему охоту.
Ладно. В конце концов, Семен с мужиками и сами управятся. А Петр с Александрой — на Байкал. Но ехать и договариваться с охотником нужно прямо сейчас. Не страшно. Тут километров пятьдесят. Успеет.
Часовой упал, издав сдавленный стон, который едва ли можно было расслышать даже на расстоянии в сотню шагов. Балта отер лезвие ножа о гимнастерку убитого казака и сноровисто стащил с него пояс с подсумком. У часовых патронов с собой не так много. Скорее уж мало. Но это смотря в каких руках. К примеру, в его очень даже достаточно. Даром, что ли, его предки жили охотой, а он пошел по их стопам.
Зато русский карабин очень даже хорош. Мощный, точный, неприхотливый, именно то, что нужно в глухой тайге. А что до патронов, так их достать не так чтобы и трудно. И стоят они не особо дорого. Просто нужно знать, у кого спрашивать. Балта знал. Даже если нападение окажется неудачным, он уже уйдет отсюда не с пустыми руками.
Прихватив с собой трофей, невысокий кряжистый крепыш сноровисто забрался на крышу пакгауза и подполз к коньку. Все. Он на позиции. Следом подтянулись его родичи, Ган и Жаргал. Они также распределились по крыше, изготовившись к стрельбе.
Ган, самый молодой среди них, ему едва минуло двадцать зим, бросил завистливый взгляд на Балту и вздохнул. Завидует. А то как же, у Балты и так японская «арисака», а не русская берданка, и снова ему знатный трофей. Но тут завидуй не завидуй, а часового нужно было убрать тихо. И кто это мог сделать? Уж точно не его родичи-скотоводы. Нет, в открытом бою они будут очень даже ничего. А вот так, когда нужно все сделать скрытно, лучше его нет.
Балта бросил взгляд на полную луну. Заставила она его сегодня понервничать. Зато теперь ее свет только на руку. Пока остальные будут атаковать казармы стражников и управление, где русские хранят деньги, они должны будут перекрыть улицу с этой стороны. Русские — странный народ. То они трусливы и покладисты, а то превращаются в страшных зверей. Причем один и тот же человек может предстать как в одном образе, так и в другом.
Так что очень даже может быть, что они будут драться, как волки. В Слюдянке же русских мужчин много. Куда больше, чем пришло воинов из объединившихся родов. Как бы не вышло так, что они задавят бурят. Именно поэтому Балта с родичами должен перекрыть эту улицу и отгонять всех, кто захочет броситься на помощь в центр села. И тут уж полная луна на ясном небе им только на руку.
Пока сохранялась тишина, Балта решил осмотреться. Ему доводилось бывать в Слюдянке. Русские вполне благосклонно смотрят на инородцев, постоянно появляющихся в селе. Гостей в основном интересуют фактории и лавки, где можно сдать шкуры и закупить что-то полезное. Вот и ходят совершенно свободно. Поди разбери, российский это бурят или монгольский. Документов-то что у одних, что у других никаких нет.
Ага. А это что? Балта точно помнил, что напротив этого пакгауза стояла старая покосившаяся изба. А теперь вон какой красавец. Высокий, большой, с просторным крытым крыльцом. Двор отсыпан песком с камнем. Забор и ворота высокие, столбы резные. Даже при лунном свете новизна буквально лезет в глаза. Богатый дом.
— Ган, Жаргал, — приблизившись к ним, тихо позвал Балта. — Видите этот дом? Совсем новый. И, похоже, богатый. Раньше его тут не было. Как только начнется стрельба, пойдете туда.
— Князь будет недоволен, — усомнился Жаргал, самый старший из троих по возрасту.
— Отчего ему быть недовольным? Наша задача — перекрыть эту улицу и не позволить русским прийти на помощь в центр села. Стражники находятся с другой стороны, а с этой — только жители. Их я и один сумею задержать. Несколько метких выстрелов их быстро угомонят. Я знаю русских, если не лезть в их дома, то они будут ждать, пока солдаты не разберутся сами. Так что приказ князя мы выполним. Вы о другом подумайте. Сколько нам достанется после нападения?
— Ну-у, там много денег. Очень много, — неуверенно произнес Жаргал.
— А я спросил тебя, сколько там денег? — передразнил его Балта. — Ты лучше скажи, сколько достанется нам. Тебе, мне, Гану?
— Ну-у, не знаю.
— А я знаю. Если все будет очень хорошо, то, может быть, по сто рублей. Сможешь купить себе хорошую винтовку, патроны и какие-нибудь гостинцы семье. Основное останется у князя, глав родов и знатных воинов.
— Но таков закон, — пожал плечами Жаргал.
— Правильно. И я не собираюсь на него посягать. Законы наши от предков, и не соблюдать их — все равно что плевать на их память. Но разве князь запретил нам брать из набега добычу? Сами вспомните, что он сказал. Вся добыча, кроме взятой в управлении и сберегательной кассе, будет принадлежать тому, кто ее возьмет.
— Жаргал, а ведь князь и правда так сказал, — встрепенулся молодой Ган.
— Хм. Ну да. Сказал.
— Вот и я о том же, — удовлетворенно кивнул Балта. — Этот дом совсем новый и богатый. Что возьмем, все наше будет.
Кто бы сомневался, что родичи согласятся на его предложение. Как только поняли, что смогут и приказ князя выполнить, и что-то положить себе в карман, так сразу спустились на землю, чтобы не терять время. Адом этот богатый. Конечно, богатый. Вон в окнах какой яркий свет, а такой только от этих самых лампочек бывает. Люди небогатые себе такого позволить не могут.
Эх! Ему бы самому туда отправиться. В отличие от сородичей, Балта знает русский и самих русских. Уж он-то куда больше нашел бы, чем эти двое. Но нельзя. Если не выполнить приказ князя, то можно и головы лишиться. Суров князь Оюунтуя, этого у него не отнять. А потому шутить с ним не стоит. Балта из них троих самый лучший стрелок, и если кто сможет удержать русских подальше, так это он.
Ждать пришлось долго. Или это ему так показалось. Но наконец со стороны управления послышалась разноголосица заполошной стрельбы. Началось. Балта взглянул на родичей и махнул рукой, начинайте, мол. А сам, устроившись поудобнее, стал следить за улицей.
Как он и ожидал, улицы села тут же огласились разнообразным собачьим лаем, который звучал едва ли не громче перестрелки. Кстати, наиболее сильная стрельба доносилась со стороны казармы стражи. Впрочем, стоило ли этому удивляться? В стражники русские набирали казаков, а эти дети волчицы воевать умели. Бывало, и за границу за добычей ходили. Однажды роду Балты едва удалось уйти с пути казачьей сотни, куражившейся на монгольских землях.
Двое родичей быстро перебежали улицу. Калитка оказалась незапертой, поэтому они без промедлений оказались во дворе. Еще немного, и, распахнув дверь дома, Жаргал и Ган проникли вовнутрь.
Все, больше следить за ними нет возможности. Вон какой-то мужчина выбежал из старого дома с потемневшими от времени бревнами. В руке ружье. Балта быстро прицелился и выстрелил. Мужчина тут же привалился к стене и медленно сполз на крыльцо. Уже не обращая на него внимания, охотник открыл затвор «арисаки» и, доснарядив в магазин патрон вместо израсходованного, вновь дослал затвор вперед. Кто его знает, как оно будет дальше. Так что лучше, если в винтовке будут все пять патронов.
Вот еще. Двое. Выбежали на крыльцо и тут же поспешили на улицу. Вроде без оружия. Впрочем, возможно, у них имеются револьверы. До них шагов сто пятьдесят. Для ночной поры расстояние достаточно большое. Но только не для Балты, да еще и при такой луне. Два быстрых выстрела, и оба мужчины, споткнувшись, упали на дорогу, подняв облачка пыли.
И тут кто-то открыл огонь по самому Балте. Причем стреляли часто. Очень часто. И явно не из винтовки или ружья. Маузер. Ну точно. Это тот самый большой пистолет. И стрелок не так уж плох. Две пули просвистели прямо над головой охотника, третья неподалеку ударила в конек. В ответ он выстрелил дважды, ориентируясь по вспышкам. Стрелок вел огонь прямо из окна дома, находящегося в тени. Так что рассмотреть его никакой возможности.
Вроде замолчал. Вот еще кто-то бежит. Но только не по улице, а по огородам. Порой его видно отчетливо. Порой он пропадает, оказываясь в черноте лунной тени. На очередном светлом участке Балта вновь выстрелил, и мужчина упал в бурьян. Запихнуть новую обойму. Дослать вперед затвор.
Да что же ты будешь делать! Опять заговорил маузер из той самой избы. Дождавшись очередной вспышки, Балта нажал на спуск. Вроде опять замолчал. Вот только непонятно, то ли у него в магазине снова патроны кончились, то ли охотник его все же достал.
Впрочем, долго думать на эту тему не пришлось. На улице один за другим начали появляться прочие жители Слюдянки. И что характерно, все при оружии. Выстрелы участились, пули вокруг Балты начали жужжать и свистеть все чаще. И чтобы сдержать наседающих противников, Балте пришлось постараться.
Он расстрелял четыре обоймы, прежде чем горячие русские головы поостыли и жители села начали занимать позиции, втягиваясь в затяжную перестрелку. И это как нельзя лучше устраивало Балту.
Наконец и родичи появились. Тащат что-то в узлах. И кого-то на привязи. Если судить по фигуре, девушку. Это хорошо. Китайские мандарины за русских женщин платят очень щедро, а уж если та окажется красавицей, так тут и озолотиться можно. Дом богатый, может, еще и повезет и эта окажется дворянкой. За таких платили еще больше. Ну а если случится невероятное и она окажется к тому же невинной…
У Балты даже голова слегка закружилась при мысли о возможной выгоде от этого предприятия. За пленницу они могли получить от одной до десяти тысяч рублей золотом. Конечно, в максимальную цену верилось с трудом. Но даже если по минимуму, уже выходило просто отлично.
В звуки перестрелки вплелись пулеметные очереди. Охранная стража старается. Пулеметы — это серьезно. Очень серьезно. Наконец прозвучал звук горна князя. Все, пора уходить. Непонятно, правда, как там с деньгами. Но Балта этого и не узнает, пока не доберется до родных краев. А чтобы это случилось, да еще и с пленницей на руках, нужно поторапливаться. Она будет сильно их замедлять, даже если окажется покорной, как овечка.
Балта скатился вниз и предстал перед радостными взорами родичей. Бросил взгляд на девицу с растрепанной шевелюрой темных волос. Красивая. Очень красивая. Это заметно даже при лунном свете и притом, что в ее рот засунут кляп. А еще сразу видно, что не крестьянка. Балта самодовольно улыбнулся. Пять тысяч. И это самая скромная цена. Удача им явно сопутствует.
— Деньги в доме были? — спросил Балта у родичей.
— Мы нашли какие-то. Сколько не считали, но не так уж и мало.
— Хорошо. Узлы бросайте здесь.
— Но-о… — попытался было возразить более старший и жадноватый Жаргал.
— Незачем тащить лишнюю тяжесть. Главное сейчас — унести ноги. И эту придется тащить на себе, потому что она станет идти медленно. Надолго нас хватит, если мы будем тащить еще и узлы?
Получив молчаливое согласие, Балта без слов ударил девушку по голове открытой ладонью, отправляя ее в беспамятство. Тут же подхватил ее на плечо и бросил трофейный карабин Гану. Оружие — не просто добыча, его вот так запросто не бросишь, и воину это объяснять не нужно.
Потом подал сигнал, и родичи поспешили вооружиться спичками. Стены облили керосином еще до того, как забрались на крышу. Пусть горит поярче. Дома русских деревянные, старые, просохли, как солома. Как только начнется пожар, жителям будет не до погони. Тут же бросятся тушить. Иначе все село выгореть может. В стороне уже был виден отсвет от начавшегося пожара. Вот и здесь занималось жаркое пламя.
