Глава 29
Александр Ефимович поудобнее опёрся на крыло грузовика и несколько минут внимательно наблюдал за ближним въездом в Краснокаменск. Затем поведал нам свой план прорыва в город, а таковой был прост и вновь полностью соответствовал высокопарному слогану: «только вперёд». Вовсе не потому, что мы чувствовали себя героями, скорее наоборот – нас вынуждали к этому обстоятельства, а совершать учебно-боевые подвиги не было ни малейшего желания.
Краснокаменск вследствие своей современной планировки имел особую специфику, поэтому для предотвращения несанкционированных проникновений максимум, что можно было сделать, – так это установить перед крайним микрорайоном шлагбаум. Такой импровизированный блокпост посреди поля имел символическое значение, так как достаточно было чуть свернуть в сторону и беспрепятственно миновать подобное охранение.
Именно так мы и сделали. Примерно за триста метров до КПП Прошлецов разогнал машину до максимально возможной скорости, затем перед самым шлагбаумом резко свернул в сторону, и ЗИЛ с рёвом промчался мимо. Бросившиеся в разные стороны солдаты-пограничники едва не попали под колёса. Я, уткнувшись носом в собственные колени, ничего этого не видел и поднялся только, когда автомобиль юркнул в первый попавшийся проезд.
Лихо выкручивая баранку, Прошлецов гнал машину из одного двора в другой. Наконец, после головокружительной гонки между домами машина резко затормозила возле одного из них, и моя группа дружно вывалилась из кузова. Это был нужный адрес, где нас должны были ждать родственники бойца, служившего в нашей части. Мы резво заскочили в парадное и тут же выбежали с противоположной стороны. Все подъезды в этом доме оказались проходными, чем нам удалось воспользоваться, чтобы максимально попытаться запутать следы.
В конце концов, ворвались в соседнее парадное через чёрный ход, забежали на третий этаж, и я в азарте забарабанил в нужную дверь; она тут же распахнулась. Перед нами предстал испуганный мужик в клетчатой рубахе, заправленной в спортивные трико.
Не мешкая ни секунды, мне пришлось, угрожая пистолетом с глушителем, сдвинуть хозяина в сторону и захлопнуть за последним бойцом дверь. Пистолет ПБ мужик до этого мог видеть только в шпионских сказках, и, видимо, по этой причине, а может, и от моего сильного толчка в грудь, он медленно осел на пол, издавая звуки, подобные бурятскому горловому пению. Его жена замерла на табуретке с остекленевшим взглядом, но при этом она продолжала вязать, быстро работая спицами.
То ли я ошибся подъездом, то ли этажом, но это оказалась чужая квартира. Замкомвзвода сержант Игорь Мороз принялся успокаивать хозяев квартиры, но это ему удавалось с трудом, так как правдоподобного объяснения нашему внезапному появлению он придумать не смог, а я тем временем бросился к телефонному аппарату. Дрожащей от возбуждения рукой набрал номер моего отца и сообщил ему о нашем прибытии.
Не успел я положить трубку, как раздались звуки низколетящих вертолётов. Звено МИ-8 принялось барражировать над городом. Трудно было понять, чего они пытались этим добиться, но стало ясно, что в этот раз к нашему прибытию местные спецслужбы приготовились основательно.
Пока мы дожидались оговоренного по телефону времени, обстановка в квартире нормализовалась. Прощались очень приветливо, и я с вежливой улыбкой на лице оборвал телефонный провод. Так, на всякий случай.
Подъезд покидали с интервалом примерно в тридцать секунд и в строго определённом порядке: вначале я, затем сержант Мороз с радистом-дублёром; замыкали цепочку основной радист-старослужащий и боец-разведчик. Так и шли группами, стараясь держаться на приличном расстоянии, но в пределах прямой видимости.
Добравшись до условленного места, я увидел отца. Он молча повернулся и пошел, а мы проследовали за ним, держась на приличном расстоянии. Папа, как лоцман, благополучно довёл нас до своего дома только ему известными задворками. Только когда за нами захлопнулась дверь, можно было вздохнуть чуть спокойнее.
На этот раз, кроме двух конспиративных квартир, что были в нашем распоряжении во время «Саранчи 82», добавилась ещё одна. В этом же подъезде на третьем этаже. Приятель отца уехал в отпуск и отдал ему ключ – «кактусы поливать» – и приглядывать за хозяйским котом. Туда мы сразу же отселили радистов.
Пару часов приводили себя в порядок, приняли душ, плотно отобедали горячей пищи, а я тем временем зашифровал первое донесение в штаб бригады о благополучном прибытии в район проведения спецмероприятия. Оставалось только решить, каким образом осуществить сеанс связи. Для предварительной рекогносцировки мы с сержантом Морозом пошли в город, а заодно купить продуктов сразу на несколько дней.
Обстановка на улице оказалась более чем напряжённой. Почти на каждом углу дежурили по двое-трое офицеров в штатском. Узнать их было делом несложным – военную выправку спрятать под гражданской одеждой сложно. Нам с Игорем это, по-видимому, удалось, и мы, едва удерживая беспечный вид, постарались как можно быстрее юркнуть в продуктовый магазин, но и там нас тоже ждали. Со стороны кагэбэшников всё было продумано чётко – ясно ведь, что первым делом диверсанты должны ломануться за жратвой, и мы не попались на крючок только благодаря везению. Один из патрульных смотрел поверх нас, а второй уронил спичечный коробок и как раз наклонился, чтобы его поднять.
Я мгновенно развернулся на одной ноге и рванулся на выход. Мороз не растерялся и последовал моему примеру. Это могло стать роковой ошибкой, ведь делать это надо было неспешно, чтобы суетой не привлекать к себе излишнего внимания, но нервы у меня в тот момент не выдержали, и то, что удалось благополучно выбраться из универсама, тоже можно считать везением.
Чтобы перевести дух, зашли в ближайший подъезд. Игорь закурил и принялся задумчиво разглядывать спичечный коробок. Наконец, он выпустил струйку дыма и произнёс:
– Товарищ старший лейтенант, короче, я чё-то не пойму, они пожарники, что ли? Все со спичками ходят.
Тут меня осенило:
– Точно! В правой руке. Да они так друг друга опознают!
Так было, так есть и так будет всегда: умную мысль, подброшенную из нижних чинов, начальство перерабатывает, развивает и выдаёт в самой идиотской форме как свою собственную. Система опознавания, конечно, должна быть, но не такая же бестолковая! Они бы ещё белые повязки на рукава прицепили.
Из подъезда мы вышли уже действительно расслабленные и довольные. Мороз ловко подбрасывал правой рукой спичечный коробок. По пути в магазин внимательно рассматривали своих «коллег», а те, видимо, для конспирации, отводили взгляды в сторону. Встречались даже женщины со спичками в руках – пример откровенной глупости начальства. Женщинам, если вдуматься, это опознавание было и вовсе ни к чему.
В магазине спокойно купили продукты, а заодно и несколько коробков спичек. Предварительная разведка оказалась на редкость удачной, при этом выяснилось, что о сеансах связи вне конспиративной квартиры не могло быть и речи. Стали придумывать, каким образом развернуть радиостанцию. Вся сложность была в размещении антенны и противовеса – двух проводов общей длиной не менее десяти метров. Антенна, как правило, с помощью грузика забрасывается повыше на дерево, а отрезок провода, подключенный как противовес, растягивается в противоположном направлении параллельно земле на высоте около полуметра. Понятно, что в квартире многоэтажного дома такого сделать невозможно. После многочисленных и бестолковых проб и вариантов остановились на единственно приемлемом способе. Антенну опустили вниз, а противовес натянули, как бельевую верёвку, в несколько рядов на балконе. Теоретически всё должно было получиться, так как мы находились на пятом этаже, причём расположение балкона почти совпадало с направлением на часть.
Делал это всё мой отец с соблюдением мер конспирации. Для этого он спешно намочил несколько простыней и развесил их на импровизированной бельевой верёвке. С антенны, чтобы не привлекать внимания, убрали леску с грузиком, который к тому же был красного цвета. Наконец, радист приступил к работе. И тут произошла настолько неожиданная вещь, что в первый момент мы онемели от растерянности.
Дело в том, что наши компактные радиостанции только условно – в сравнении с центровыми – назывались маломощными. Дальность действия у такой «маломощной» аппаратуры могла исчисляться тысячами километров, а сигнал был такой силы, что экран работавшего телевизора стал мигать в такт посылаемым импульсам. То есть не то что появлялись помехи – экран гас совсем.
«Стой!» – зашипел я, но это оказалось излишним. Обалдевший радист и сам прекратил стучать ключом. Можно было быть уверенным, что именно это же происходило с телевизорами и в соседних квартирах, как минимум на нашем этаже, а возможно, и во всём доме. Через несколько мгновений раздался громкий и требовательный стук в дверь. Провал казался неминуем. Катастрофа.
