Тяжелые армейские ботинки прогрохотали всего в метре справа. Денис приник к земле и заставил себя нормально дышать лишь усилием воли. Ему предстояло пробраться за боевиками в здание, а потом как-то отыскать Ворона. Мухой жужжащую в голове мысль о том, что сталкер в состоянии о себе позаботиться, он отогнал и прибил.

Да, Ворон, сколько Денис себя помнил, всегда приходил к нему на выручку и, как правило, не нуждался в помощи. Наверняка, находись он рядом, приказал бы возвращаться к машине и не путаться под ногами. Брелок был у Дениса, и тем глупее казалась предпринятая авантюра. Достаточно хотя бы представить, как он возвращается к машине (если возвращается, конечно) весь в крови, грязный и надумавший черт-те что, и обнаруживает злого Ворона, который сидит на бордюре у машины. Однако гораздо сильнее Дениса беспокоило то, что Ворон может не вернуться – не важно, с Аллой или без нее.

Когда фигура боевика отдалилась на приличное расстояние, Денис приподнялся и побежал следом. Пока вокруг разливалась темнота, беспокоиться ему не следовало. Однако когда он войдет внутрь, то черная одежда, отличная и от камуфляжа напавших, и от униформы работников, станет бросаться в глаза.

Первая дверь – подъездная и железная с притаившейся на стене кнопкой звонка и кодовым домофоном – полностью отсутствовала. На петлях болтались небольшие огрызки. Три замка так и не открылись, утонув язычками в пазах. Сам же железный лист валялся на газоне, скукоженный, словно использованная салфетка.

Взрыва Денис не слышал, значит, действовали не взрывчаткой. Тогда чем? Артефактом? Он прикрыл глаза, пытаясь ощутить хоть что-то. Увы, вне Москвы он был почти что глух и слеп. «Беседовать» с артефактами он мог, только находясь в непосредственной близости от них. Однако что-то неправильное здесь все же ощущалось. Оно висело в воздухе и тихо звенело, подобно цикадам в теплую летнюю ночь. Наконец поняв, что ничего больше здесь не узнает, он направился внутрь здания.

На камере наружного наблюдения висела черная тряпка, видимо, захватчики были бережливыми людьми и решили не портить чужого имущества. За конторкой охранника лежало тело. Виднелись только ноги, возможно, хотя и вряд ли, человек мог остаться жив, но Денис не служба спасения и не герой американского кино, который действует, руководствуясь некими гегелевскими ценностями.

«Сначала начнешь проявлять неуместное сочувствие, потом вскинешь лапки кверху с требованием «отпусти заложника, возьми меня», а затем и вовсе превратишься в амебу, страдающую от несовершенства мира, – временами шутил Ворон. – Показуха и желание действовать, «как в кино», вне зависимости от того, видит ли тебя кто-нибудь, отвратительна. Лучше быть последовательным, решать проблемы максимально эффективными средствами, а моралите разводить потом в душевной компании, под музыку, вино и треск камина».

В общем и целом Денис с этим даже соглашался. Вот только если в заложниках оказался бы именно Ворон, то и ручки поднял бы, и себя предложил бы, и выполнил бы любое требование, даже если бы его потом и убили, а сам сталкер выгнал взашей и из дома, и из собственной жизни.

Дальше тянулся коридор, выводящий на две параллельные лестницы справа и слева. Лифты располагались посредине и не работали. Грузовой так и застыл с раскрытыми дверями на первом этаже. Зеркало, заменявшее заднюю стенку, пестрело кровяными подтеками.

Лаборатории скорее всего располагались на нижних этажах. На верхних – кабинеты администрации, архив и какая-нибудь малоинтересная хрень. Только как проникнуть вниз?

«Все побежали, и я побежал», – всплыло в голове, и он усмехнулся. Иногда следовать за толпой полезно. Во всяком случае, нападающие точно знали, куда направляться.

Денис свернул вправо и, стараясь не слишком шуметь, дошел до лестницы. Эхо было чудовищным. Каждый шорох разносился по коридору. Топот ног наверняка уже давно привлек бы чье-нибудь внимание, но, как ни странно, скользящий шаг работал и здесь.

Лестница предстала в почти первозданном виде. Она сияла чистотой. Следовательно, ему обратно.

На первом пролете левой лестницы в живописных позах валялись три трупа. Один так вообще умудрился повиснуть на перилах. Денис давно привык к подобным зрелищам – в Зоне бывает много хуже, а тут просто тела, не изуродованные, не разложившиеся и не двигающиеся, словно марионетки, которых дергает за ниточки неумелый кукловод, – но в лица вглядываться все равно воздержался.

Эта лестница шла не только к заднему выходу, но и спускалась ниже – к еще одной железной двери, с которой расправились так же, как и с первой. Перед дверью располагалась железная же решетка, но и она не спасла от злоумышленников. Прутья толщиной с большой палец оказались перекусанными и погнутыми в разные стороны.

Денис рассмотрел желтоватый порошок, рассыпанный по полу, и ощутил едва заметный запах серы, но ничего конкретного не придумал. Внутрь он прошел как мог аккуратнее, стараясь не прикасаться к прутьям и не наступать на порошок.

Далее лестница целенаправленно вела вниз на минус первый, минус второй и минус третий этажи. Освещение в коридорах почти отсутствовало, лишь изредка перемигивались лампы дневного света. Это, конечно, было на руку – с одной стороны. А с другой – Денис сам толком ничего не видел. Вот забавно будет на кого-нибудь налететь, а если у захватчиков окажутся приборы ночного видения, то он из охотника-спасателя очень быстро превратится в жертву.

«Чип и Дейл спешат на помощь», – сказали однажды в отношении него и Ворона. Кто ж их так обозвал? Денис сейчас и не помнил, но ассоциации гудели в голове подобно колоколу.

Потом он понял, что низкий гул на самом деле непосредственно к мыслям не относится. Впереди происходило что-то странное.

В этом коридоре тоже было много кабинетов. Двери большинства из них оказались открытыми. Где-то кто-то стонал, всхлипывала какая-то женщина, но проверка пока не входила в его планы. Раненым он все равно не поможет, а выводить сейчас живых равносильно расстрелу. Их не убили сразу, значит, посчитали неважными или неинтересными. А вот группа научников, пытающихся выйти из здания, внимание привлечет наверняка. Это только в глупых американских фильмах герои вытаскивают пленников, которым в данный конкретный момент не грозит опасность. Ох, дались Денису эти герои с их нравственным лицемерием, преподнесенным всему миру как образчик действий в критических ситуациях!

Взрыв едва не лишил его слуха, пусть и был бесшумным. Ударной волны за ним не последовало, как и жара и грохота очередной высаженной железной двери, но перед мысленным взором расцвел огненный цветок, а из носа потекла кровь. Денис на ногах не устоял, приложился плечом о какую-то дверь, а та открылась, и он свалился внутрь очередного кабинета, сильно саданувшись коленом об пол.

– Твою ж мать… – прошипел он.

– Согласен, именно это выражение пришло мне на ум, когда я тебя увидел.

Денис резко обернулся. Ворон стоял в углу. Он был почти невидим, сокрытый темнотой. Аллу он прижимал к себе, затыкая ей рот ладонью. По пальцам струилась темная жидкость: то ли сталкер повредил руку, то ли Алла прокусила кожу. Возможно ли проделать такое человечьими зубами? Еще один такой взрыв, и Денис сам кого-нибудь покусает.

– Они пользуются артефактами.

Ворон кивнул и отпустил Аллу. Та посмотрела на Дениса огромными испуганными глазами.

– Это Дэн. Вы ведь его помните? – спросил Ворон.

Она кивнула.

– Зачем они пришли?

– Не знаю. – Она села прямо на пол, подтянула колени к груди и зарылась в них носом, совершенно забыв о том, что под халатом одета в мини-юбку, впрочем, белье у нее было дорогим и красивым.

– Персонал интересует их поскольку постольку, – задумчиво произнес Ворон, – убивали, скорее, чтобы пресечь попытки сопротивления или побега, документы не интересуют вообще, как и чувство мести, иначе, сударыня, я не вытащил бы вас из лаборатории так просто.

– А это оказалось просто? – ахнула она.

– Именно. Штурм начался почти одновременно с моим проникновением на нижний этаж. Я едва успел юркнуть в шкаф и затащить туда вас, прежде чем послышались звуки первых выстрелов. Руку немного жаль, правда.

– Я обработаю, – пообещала Алла.

– Рассчитываю на это, сударыня. – Ворон мягко улыбнулся, что не особенно вязалось с ситуацией.

– Наши дальнейшие действия? – спросил Денис, которому неожиданный флирт начал действовать на нервы.

– Лично я не без удовольствия выдрал бы тебя ремнем, – раздраженно прорычал Ворон, – увы, не поможет. Мы ведь вполне могли разминуться, Дэн.

– У меня на тебя чутье.

– Ага. Заметно. – Ворон тоже уселся у стены. – Но вообще самое разумное было бы выждать. Вряд ли, получив желаемое, они примутся за зачистку территории. Насколько понимаю, они и не скрываются. Масками по крайней мере не обзавелись. А какой-то научник, прежде чем погибнуть, назвал Сизова по фамилии.

– Валентин, – прошептала Алла. – Это он все устроил?

– Он, – кивнул Ворон. – И еще пятнадцать человек, тоже не скрывающих лиц, не опасающихся того, что их схватят и поместят под стражу, поскольку явно живут там, куда полицейским не добраться.

– В Зоне?

– В Зоне.

Денис прикусил губу.

– «Темные сталкеры» двигались бы, как ходячие трупы, – заметил Ворон. – А эти, стало быть, «сталкеры белые»? Цветовая гамма разная, суть – одна.

Алла тихо всхлипнула.

– Мы не думали… – проронила она и не договорила.

– О чем? Куда заводят благие намерения или о том, что Зона сама подчиняет тех, кто жаждет властвовать над ней?

– Мы просто хотели вернуть Москву. Попытки угнетения Зоны тщетны – локальные победы, не более.

– И вы решили изменить людей. – Ворон повел плечом. – Похвально, ничего не скажешь. Только люди, изменившись, не захотели помогать остальным. Зачем они пришли? Вряд ли здесь нашлись бы какие-нибудь редкие артефакты, которые они не отыскали бы в Москве.

Она вздохнула и прошептала:

– За «радужками». Это искусственные артефакты, в Зоне их не найти.

– Что они делают? – спросил Денис. Так вот в чем дело! Теперь ясно, почему свойств артефакта он не понял.

– Защищают. Это их основная функция.

– Расскажи.

– Сам хрустальный шар – всего лишь защитная оболочка. Внутри находится прозрачная жидкость, по свойствам приближенная к составу крови. Введенная через шприц, она наделяет человека способностью не просто противостоять Зоне, а не замечать ее.

Ворон на несколько секунд прикрыл глаза и покачал головой. Видимо, ругательства, вертящиеся на языке, он не мог произнести при даме, но очень уж хотел.

– А реальный мир? – спросил Денис.

– Вне Зоны подопытный чувствовал себя как обычно, а в Москве – так, словно является ее частью. Никаких побочных эффектов.

– Кроме того, что все создания Зоны подчиняются эмионикам. Ваши «белые сталкеры» стали для них идеальными слугами, – процедил Ворон и сжал кулаки. Кровь, почти прекратившая течь, полилась с новой силой. – Дмитриев хотя бы мог навести справки о том, кто противостоит людям?

– А вы где-то публиковали научные статьи или мемуары? – огрызнулась Алла. – Бюджетники, знаете ли, тоже делились данными очень неохотно. И чем мы располагали в результате? Байками о выживших и мутировавших в Зоне детишках, распространяющих определенные флюиды. Якобы увидишь такое существо и с ума сойдешь от любви и счастья. Почему, скажите на милость, мы должны были увидеть в них угрозу? – Алла всплеснула руками. – «Радужка» защитила бы и от них. Вернее, мы так полагали.

– Хазаров был в Зоне и сталкивался с этими детишками, – заметил Ворон. – Мне казалось, вы общаетесь.

– С кем? С Петром Тихоновичем? – Алла фыркнула. – Да будет вам известно, что я обратилась в «Спасение» только потому, что Хазаров вас терпеть не может! Ворон-антихрист стало лучшей рекомендацией! – Она закричала, благо сделала это шепотом, но Ворон все равно резко вскинул руку, потом смущенно улыбнулся: Алла ведь не знала да и не могла знать языка жестов.

– Прошу вас, сударыня, тише, – сказал он примирительно. – Антихрист… это уже как-то слишком, – усмехнулся он и снова покачал головой.

– Какие-нибудь внешние изменения происходят? – Денис решил не удаляться от темы разговора. Не хватало еще обсуждать общих знакомых.

– Да, но незначительные. – Алла посерьезнела и одновременно с этим успокоилась. – Попав в кровь, «радужка» изменяет ее цвет.

– То есть?

– Если «белого сталкера» ранить, то вместо алой человеческой крови потечет бесцветная жидкость, при попадании света под определенным углом отсвечивающая всеми цветами радуги.

– Как бензиновая пленка на воде, – заметил Ворон. – А еще?

– Глаза. Радужка словно бы обесцвечивается. Если у человека были карие глаза, то станут бежевыми или желтыми, если темно-серыми – светло-голубыми, а то и вовсе прозрачными.

– Тенденция ясна, благодарю. – Ворон подтянул колено к груди и устроил на нем подбородок. – Как ведет себя вещество со временем?

– Мы не успели это выяснить. Валентин был первым нашим испытуемым.

– Будем надеяться, действие вашей чудо-жидкости обратимо, – задумчиво проговорил Ворон, – и «белые сталкеры» пришли за новыми артефактами только за тем, чтобы не загнуться, а не для создания армии себе подобных.

– Я не рассчитывала бы на это, – вздохнула Алла. – «Радужка» – артефакт долго действующий. К тому же полностью израсходовать жидкость, в ней содержащуюся, проблематично. Она самостоятельно пополняется.

– Как ее уничтожить? – спросили Денис и Ворон одновременно.

В коридоре снова прозвучала автоматная очередь, поставившая крест на дальнейшей беседе. Мимо кабинета пронеслись тени. Выстрелы прогромыхали совсем близко, эхо усилило их в разы. Алла, не привычная к подобному шуму, зажала рот ладонью и задрожала.

– Тс-с… – Ворон тотчас оказался рядом с ней, обнял за плечи и принялся что-то шептать. Денис подкрался ближе и с удивлением узнал «Онегина». – Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог, – скороговоркой произносил сталкер. На Аллу его голос действовал гипнотически.

Завладев вниманием Ворона, Денис указал на себя, а потом на дверь. Ворон мотнул головой, не разрешая.

– Нам надо выбираться отсюда, – сказал он через некоторое время. К этому моменту, уже ни у кого не возникло сомнений: наверху шел бой. – Сударыня, не знаете ли вы каких-нибудь сокрытых подземных ходов, шахт, дорог, способных вывести нас из вашей крепости?

– Не паясничайте, Ворон.

Сталкер поморщился:

– В ваших устах мое прозвище звучит отвратно. Лучше уж просто Игорь.

– Ладно, Игорь. – Она вздохнула. – Не знаю, подойдет ли для вас лифт, но в конце коридора он имеется. Предусмотрен был на случай срочной эвакуации.

– А также выноса того, что не следовало светить на выходе? – Ворон прищурился.

– Знаете что…

– Знаю, время для эвакуации как раз настало. – Он улыбнулся. – Злость идет вам много больше, чем страх. Последний вопрос: Валентин знал об этом лифте?

– Нет. – Она отстранилась и осторожно поднялась на ноги. Левый каблук заметно «съехал» назад, второй стоял прямо, возвышая свою обладательницу сантиметров на десять, но вряд ли продержался бы долго.

– Лифты обесточены, – напомнил Денис.

– Не этот. Его питает резервный генератор. – Алла оперлась о стену, рассматривая туфлю. Каблуков было жаль, в свое время она выложила за эти туфли немаленькую сумму, но здоровье, благополучие и жизнь стоили дороже.

– Я могу понести вас на руках, – предложил Ворон.

– Нет уж, обойдусь. – Сломанный каблук оторвался с легкостью, а вот на второй туфле засел прочно.

– А зря. Дайте сюда, варвар – мое второе имя. – Сталкер протянул руку и, взяв туфлю, вырвал каблук вместе с крепежом.

– Заметно. – Утеряв несколько сантиметров в росте, Алла стала выглядеть привлекательнее. По крайней мере для Дениса, который не привык да и не любил смотреть на женщин снизу вверх.

– Дэн, идешь головным. Смотри за фоном, как в Зоне. Если эти ребята оставили неприятный сюрприз, почувствовать его сумеешь только ты, – распорядился Ворон. – Потом вы, сударыня. Будете подсказывать, куда идти, но вперед не суйтесь. Я пойду замыкающим.