Часть II

– Каждый год осень приветствует меня одинаково, – заметил Ворон, – вижу созвездие Ориона и по левую сторону от него – Сириус. Начинаю присматриваться заранее, но всегда это неожиданность. Вот и сегодня – утром вышел на балкон, а над горизонтом – они. Осень пришла.

Он стоял на балконе и вглядывался в рассветное небо. Ветер трепал черные волосы и ворот распахнутой рубашки, внизу шелестел сад, вдалеке застыли поля и медленная широкая река. Однако умиротворенный пейзаж, казалось, нисколько не успокаивал сталкера, наоборот, бередил душу и наполнял ее какой-то непривычной тоской.

– Игорь… – Денис встал рядом и тоже оперся на перила, глянул вниз на плитку, покрывавшую дорожку. Он уже был полностью экипирован. Собственно, они с Вороном давно выехали бы, но стоило дождаться группу сопровождения.

– Если бы ты видел мою смерть, то сказал бы, ведь так? – Ворон взглянул на него в упор и чуть прищурился.

Денис промолчал, стиснув зубы. Он сам не знал, как именно интерпретировать то, что видел во сне.

Они помолчали с минуту, и по истечении ее Денис все же спросил:

– Ты что-то чувствуешь? Что-то очень нехорошее?

– Я впервые иду в Периметр не как к себе домой. – Ворон усмехнулся. – Сколько раз бродил по Зоне, абсолютно уверенный в своем возвращении из нее. Знал, если нарвусь, то по собственной дури: чего-то не учтя или из-за невнимательности. А сейчас… может случиться так, что нам придется разделиться, и выходить будем по одному на разных КПП. Запомни главное: меня не искать. Будь я жив, я приду сюда рано или поздно. Если я не объявляюсь – значит так и надо. Если я погиб… то ты об этом узнаешь так или иначе.

Денис кивнул. Переубеждать или утешать не имело смысла. Он сам не ждал в будущем ничего хорошего.

– Свяжись с Романом, – продолжал тем временем Ворон, – он поможет тебе войти в курс всех дел. К Дмитриеву не суйся, а лучше всего уезжай куда-нибудь подальше. Денег хватит, чтобы обеспечить тебе безбедное существование, да еще наследникам останется.

Денис сжал перила так, что побелели костяшки пальцев.

– Я не боюсь смерти, – сказал Ворон, – и хоть по-прежнему не хочу ее, она все же более предпочтительна, чем возможность потерять себя. Я знал половину из тех сталкеров, кто сейчас находится в списке. Некоторые из них законченные негодяи вроде Стафа, другие прожженные циники, в их компанию даже бывший поп затесался, низложенный из-за идеи фикс, что Зона – царство дьявола на земле, и подобные сектантские идеи. Есть и вполне порядочные, интеллигентные люди, и те, кто просто по-быстрому хотел разбогатеть. Они разные, но поверь мне на слово, никогда не пошли бы добровольно на какие-либо эксперименты, слишком уж ценили себя и не доверяли другим. – Он немного помолчал, снова оборачиваясь к звездам.

– Игорь, ты единственный, кто может противостоять эмо-удару, ты особенный. Внутри тебя словно черная воронка, скрывающая твои чувства и мысли, – все же сказал Денис.

– Все когда-нибудь происходит впервые. – Он невесело усмехнулся. – Я очень постараюсь, чтобы не случилось ничего отвратительного или непоправимого, но если все же не справлюсь, не смей пытаться меня вытягивать, понял? Мы не должны погибнуть вдвоем, кто-то обязан выжить, и по всем законам природы эта роль отведена тебе, понятно? Я слишком эгоистичен, чтобы проходить через потерю, а для тебя это будет интересным опытом.

– Интересным опытом?! – Денису показалось, он ослышался. – Мне очень хочется снова дать тебе по физиономии.

– Как-нибудь в следующий раз.

Ворон усмехнулся и, хлопнув его по плечу, пошел спускаться, чтобы встретить долгожданных гостей. Вскоре шум моторов услышал и Денис.

– А может, ничего и не произойдет! – крикнул Ворон уже снизу.

– Может… – прошептал Денис.

То, что сделали с «Хантером», было одновременно и весело, и грустно. Вряд ли производители когда-либо предполагали, что джип будут использовать как танк, но Ворон решил предусмотреть всевозможные нюансы. Именно поэтому диски оборудовали шипами, бампера усилили для лучшего таранного удара, а шины покрыли некой неизвестной субстанцией. Разработчик давал на отсечение собственную руку, утверждая, что теперь их невозможно проткнуть ничем, кроме «витринки».

«Если эта дрянь сама не сожрет резину», – посмеивался Ворон, но в целом остался доволен.

Вдобавок автомобиль перекрасили. Теперь он щеголял камуфляжной расцветкой а-ля «наши в городе», а вдобавок, уже дома, сталкер расщедрился и навесил на него пару артефактов, обязанных отводить чужое внимание.

Они забрали машину еще вчера. И не слишком нравящуюся ему идею сопровождения Денис мысленно одобрил, как только они въехали в родное Пущино и на первом же перекрестке их едва не протаранил «КАМАЗ». Водитель божился, что до последнего не видел «Хантер».

– На фоне лесов-полей будем как бельмо на глазу, а вот в городе должны проскочить. – Ворон любовно погладил джип по переднему крылу.

– Жалко будет бросить.

– Ну, кто ж знает, – Ворон улыбнулся, – вдруг мы прибудем на место, обменяемся рукопожатиями, познакомимся, а потом развернемся и поедем обратно?

– Или Валентин все же вернется к жене, – подхватил Денис.

Два «Хаммера» кое-как втиснулись на небольшую дорожку, притормозили напротив ворот и посигналили.

– Едем. – Ворон сел в кабину и повернул ключ зажигания.

Денис не ко времени вспомнил взорвавшуюся камианету – для того, чтобы ее завести, следовало набрать на панели управления специальный код, – и вздохнул. Раньше он никогда не понимал людей, которые привязываются к автомобилям и даже выдумывают для них имена. Он даже считал это ненормальностью. Ворон соглашался с ним, но только на словах. В реальности же он перестал получать удовольствие от езды вообще и отказывался приобретать что-либо действительно скоростное и привлекательное. В гараже стояли две машины, которые показались бы пределом мечтаний любого автолюбителя, и мотоцикл «Хонда СБ1000Р», но сталкер на них не ездил, предпочитая скромный и медлительный «Хантер».

Груженный под завязку джип медленно подкатил к воротам. Те открылись неспешно и с характерным лязгом, пропустили и тотчас стали закрываться. Ворон щелкнул брелоком, ставя дом и ворота на сигнализацию, и, сняв с шеи серебряную цепочку, навесил на нее брелок в виде кулона. Получилась довольно стильная вещь, если не догадываться об ее функциональности.

Небольшой треугольник из посеребренного металла сам по себе казался украшением. Выходящие из углов прямые делили его на шесть областей, в каждой из которых был выгравирован знак соответствующей планеты: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн. В зависимости от удаления от Солнца каждой планете присваивалось число от единицы до шестерки. Нажатие кода осуществлялось легким надавливанием на символ, тот реагировал на тепло и, возможно, что-то еще. Ворон часто шутил про распознавание отпечатка большого пальца и анализ ДНК, но секрета не раскрывал. Если комбинация подбиралась верно, в центре скрещивания лучей загоралась синяя лампочка. Ворон называл ее Антарес – по названию самой яркой звезды в созвездии, под которым он родился.

Денис часто думал по поводу того, что его напарник, совершенно нерелигиозный и несуеверный человек, тем не менее обожает всякого рода символику и мистификации. Сам Ворон посмеивался и напоминал о своем сталкерском прозвище: сороки и вороны постоянно тянут всевозможные вещи и захламляют собственное гнездо. Потом серьезнел и говорил, что в свое время слишком много изучил и неминуемо разочаровался в тонких материях и фанабериях, за которые люди раньше, а некоторые и сейчас готовы убивать себе подобных.

Нет большей глупости, чем ругаться из-за того, через какое плечо стоит плевать, особенно если не верить в сглаз. Тем паче не имеет смысла отравлять свое земное существование догмами и правилами, не несущими ни малейшей ценности или практической пользы.

«Я не пойду насильничать, грабить и убивать не потому, что меня за это покарает некое божество. Я просто считаю подобное поведение низостью и не вижу в нем ничего достойного», – говорил сталкер тем, кто пытался проповедовать в его обществе, а такие время от времени встречались: Ворон был знаком со многими, и в любой компании его ждали с распростертыми объятиями.

– Вот, возьми. – Ворон протянул ему цепочку. – Надень и не потеряй, пожалуйста, мне неохота ездить по гостям в поисках запасного комплекта.

– Но… – Денис собрался спорить, однако ему одного взгляда хватило, чтобы оставить любые попытки и даже не начинать. Он молча протянул руку, забрал и надел цепочку. – Если ты погибнешь, то я ни дня здесь не останусь.

– Верное решение, – кивнул Ворон. – Однако если я просто пропаду без вести, то будешь ждать. Если понадобится, то и год, и два, и четыре. Если я не выкарабкаюсь, то обязательно приснюсь тебе и сообщу, что делать этого больше не требуется. Только не спрашивай как.

– Но ты ведь не собираешься рисковать намеренно? – Сначала Денис не решался задавать подобный вопрос. Он подозревал, что, говоря о беде накануне опасного предприятия, начинаешь ее притягивать. Однако Ворон никогда не любил суеверий и особенно недосказанности.

– Перестань, – улыбнулся он. – Я слишком люблю жизнь, чтобы лишаться ее бездарно и пафосно во имя благородной цели, а именно служения науке. Я предпочту умереть от разрыва сердца в каком-нибудь дорогом борделе во время оргазма лет эдак в сто пятьдесят, а еще лучше – в триста.

Денис улыбнулся в ответ. На душе сделалось немного легче.

Кажется, в это утро они здорово досадили соседям. С другой стороны, с лихвой отомстили за периодически раздающиеся с их участков вопли под караоке, рэп и русский шансон. Если первое еще можно было простить, посмеяться и даже подвыть в такт, то два последующих музыкальных направления Денис просто терпеть не мог. Ворон выдерживал стоически два-три часа, потом вздыхал, шел к себе, отключал звукоизоляцию комнаты и врубал на полную громкость что-нибудь тяжелое. Для демонстрации личного права гражданина на отдых и донесения до окружающих элементарных правил общежития хватало минут двадцать, максимум – полчаса. Рэперы и любители урковской романтики затыкались и молча дулись: их аппаратура не шла ни в какое сравнение, а связываться с Вороном было себе дороже. В тот единственный раз, когда заезжие отпрыски кого-то из местных авторитетов решили повозмущаться прерванным отрывом, четверо из них быстро оказались на лопатках, а пятому было занудливо и монотонно объяснено, чего не стоит делать никогда в жизни, если хочешь дожить хотя бы до тридцати.

Любили ли их с Вороном в «Полянке»? Насчет себя Денис не знал, а вот на сталкера большинство жителей если только не молились.

Всю ночь шел дождь, и в некоторых местах, где дорожное покрытие порядком поизносилось, зияли заполненные водой дыры, дна которых видно не было. Особенно этим грешила «бетонка», на которую они свернули, чтобы достичь Калужского шоссе. Грязевые потоки струились по кое-где чудом сохранившемуся асфальту; в лужах, которым больше подошло бы наименование небольших озерец, стояла и поблескивала мутная жижа. У Дениса она интуитивно вызывала отвращение: в Зоне он не сунулся бы ни во что подобное ни при каких обстоятельствах, даже если кто-нибудь держал бы пистолет, уперев дулом в его затылок, – уж всяко лучше мгновенная смерть, чем долгая и мучительная. Однако здесь, в реальном Подмосковье, не оставалось ничего иного, как штурмовать и месить грязь.

Груженный «Хантер» справлялся с этим неплохо, а вот один «Хаммер» застрял так, что его даже не взялись вытаскивать, только вызвали помощь и поехали дальше. Ждать и терять драгоценные минуты не следовало.

Несмотря на дорожные неурядицы, добрались довольно быстро. Успело полностью рассвести. Широкое шоссе упиралось в ограждающую Москву стену.

На первый взгляд стена в этом месте представляла собой монолит, и если бы Денис не был в курсе, то обязательно спросил бы, как они проедут в Москву. Однако ворота все же оказались предусмотрены.

Раньше он полагал, что люди, оставляя столицу, действовали спонтанно, бежали чуть ли не в панике. Уверенность в этом подкреплялась всевозможными байками, которые рассказывали в клане «Доверие», в котором он вырос, да и личным опытом. Поскольку самого Дениса при эвакуации потеряли, он, естественно, считал, что в том виновны всеобщая паника и неразбериха, а никак не он сам или родители. Факты, однако, говорили об обратном. Взять хотя бы эмиоников. Точное их число сложно было установить, но предположительно их было десять-пятнадцать особей. Даже если представить, что изначально потерянных детей было в разы больше, это капля в море в сравнении с тринадцатимиллионным населением, проживавшим на территории внутри Московской кольцевой автомобильной дороги.

Теперь же развенчался еще один миф: стену возводили кое-как и попыхах. Мало у кого это утверждение вызывало сомнение, особенно при виде нагромождения всевозможного мусора: покрышек, автомобильных кузовов, арматуры. Однако, как оказалось, достаточно было чуть-чуть растащить этот хлам, как тотчас стал виден остов прочной и очень внушительной конструкции. Денис не знал, какой ширины достигает стена и что именно находится у нее внутри под несколькими слоями бетона и штукатурки, но практически уверился в том, что штурмующих ожидал бы неприятный сюрприз.

Командир группы сопровождения вылез из «Хаммера» и подошел прощаться. Ворон вышел из кабины и протянул ему руку.

– Благодарю за помощь, – сказал он.

– Вас ждать обратно? – Подошедший с другой стороны начальник КПП явно нервничал, это было заметно даже на расстоянии: у него дергался уголок губ и левый глаз.

От избытка чужих эмоций у Дениса чуть-чуть загудело в висках. В близости к Периметру у него обострялись ощущения, в том числе и те, которые оставались недоступны для обычных людей.

– Сложно сказать. – Ворон повернулся к нему, слегка нахмурившись. – Если все пройдет благополучно, вернемся сюда, если нет – будем пробиваться к КПП «Ленинский» или «Симферопольский». Вряд ли нас занесет дальше, но на этот случай ваши коллеги уже предупреждены. А что? Тяжелая ночка выдалась?

– Да чертовщина какая-то, – вздохнул начальник КПП. – В три часа ночи весь личный состав подняли по тревоге после визуального обнаружения светящегося объекта ярко-сиреневого цвета. Перемещался спонтанно. Приближался к стене на расстояние до метра. До смерти напугал дежурных. По нему даже огонь открыли, только без толку.

– Аномалия? Мутант?

– Сложно сказать. – Начальник КПП развел руками. – Судя по тому, что на пули оно реагировало индифферентно, не мутант. – Ворон подавил ухмылку, начальника КПП, обладающего внешностью типичного армейского прапорщика, сложно было заподозрить в знании подобных слов, как «индифферентно» (лишний плюс – те, кто здесь полезет, не будут ожидать чего-нибудь умного, кроме огня на поражение). – На шокер тоже реакции не последовало. Однако аномалии так себя не ведут. Когда ударили прожектором, объект заискрился фиолетовым и начал разбрасывать в районе трех метров вокруг серебряные искры, подобно бенгальскому огню. Хорошо водометы были. Оказавшись в направленной на него струе воды, образование издало шипение, мяукнуло и скрылось.

– Мяукнуло?! – Ворон, не сдержавшись, фыркнул.

– Вот вы смеетесь, а нам эта тварь, чувствую, покоя не даст.

– Кошки терпеть не могут воды, так что отобьетесь, – рассмеялся Ворон, – главное, не перегнуть палку, а то – мало ли? – повадится гадить в сапоги, потом не отвяжетесь. А еще советую патентовать новооткрытое существо.

– Ох, еще и название придумывать. – Начальник КПП потрогал свой глаз и тяжело вздохнул.

– Кот Шредингера, – предложил Ворон, – а что? Вполне себе соответствует: кот жив-мертв.

– Ага, – согласно покивал начальник КПП.

– Ну, бывай. – Ворон, не иначе как в порыве чувств, стукнул его по плечу и направился к машине. На кидаемые в его сторону взгляды внимания он больше не обращал. – Дэн, за руль.

Денис вздохнул и сполз с пассажирского сиденья. Машину он водил хуже напарника, но зато много лучше чувствовал Зону, а сейчас это значило намного больше стажа и личного мастерства.

– Кот жив-мертв? – спросил он. Ворота еще не открыли, и у них было время просто поболтать не о чем.

– Ага. – Ворон устроился на пассажирском сиденье, положив автомат себе на колени. «Гюрзу» он пристроил в наплечную кобуру, а на поясе расположил целый ряд ножей из личного арсенала. Ножи были уникальные, с лезвиями разной длины из «витринки» – измененного Зоной стекла, с одинаковой легкостью разрезающего все на свете – от камня и дерева до кости и плоти. Лоб сталкера украшал обруч, сплетенный из двух проволочек: серебряного и медного цветов. Выглядел он скорее как замысловатое украшение, нежели защита. Еще один обруч – уже в виде цепочки – опоясывал шею.

Зато Денис был экипирован стандартно: в камуфляж, делающий его практически незаметным в городских условиях. Если лечь и не двигаться, вряд ли кто обнаружит, если случайно не наткнется. Камуфляжи делали для Ворона на заказ, причем не сотрудники Шувалова, а спецы, каким-то боком имеющие отношение к чернобыльской Зоне. Кроме специальной расцветки, была задействована пара нерадиоактивных артефактов, встречающихся в старой Зоне, но неплохо работающих и в новой. В набедренной кобуре находился уже привычный «пять-семь-десять» – небольшой, очень легкий пистолет, разработанный на основе бельгийского «файв-севен». Основной его особенностью являлась скорострельность. Остроконечная пуля прошивала броник, как иголка ткань. На ремне, перекинутом через плечо, болтался неизменный «калашников».

Пользоваться холодным оружием на подобающем уровне он так и не научился, потому нож у него был только один – складной и тоже из «витринки». Его, по настоянию Ворона, он носил за голенищем высокого ботинка. Больше оружия у него не было, зато на поясе висело несколько шокеров. Поскольку шанс побороться с эмиониками на равных у Дениса был много выше, чем у кого бы то ни было, именно его постарались экипировать нестандартным оружием как можно сильнее.

– А ты не в курсе, что представляет собой кот Шредингера? – спросил Ворон.

– Ну, название я слышал, – признался Денис.

Ворон покачал головой.

– Прежде всего это умственный эксперимент, проведенный для лучшей иллюстрации неполноты квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим системам, – блеснул он познаниями.

Денис от неожиданности икнул. Ворон рассмеялся и делано вздохнул.

– Ладно, неуч, специально для тебя. Есть ящик и кот. В ящике находится механизм, содержащий радиоактивное атомное ядро и емкость с ядовитым газом. Вероятность распада ядра за час составляет пятьдесят процентов. Если ядро распадается, открывается емкость с газом, и кот погибает. Если этого не происходит – кот остается жив. Теперь реализуем на практике. Жив ли кот или мертв?

– Понятия не имею, но это жестоко, – заметил Денис.

– В том-то все и дело. Если опираться на квантовую механику, то и атомное ядро, и кот находятся во всех возможных состояниях. Получается, кот, сидящий в ящике, и жив, и мертв одновременно. Кот жив-мертв. Ядро распадается не в момент открытия ящика, а когда попадает в детектор, и система «кот-детектор-ядро» не связана с человеком-наблюдателем вообще. Я, конечно, в суть артефактов проникать не умею и на Зону смотрю несколько иным взглядом, нежели ты, но сдается мне, что мы имеем дело с подобным существом: не просто аномалией или мутантом, а чем-то средним. – Он резко замолчал, а затем изобразил пальцами знак, означающий «вперед».

Послышался лязг, и ворота медленно отворились. Денис завел мотор и покатил по направлению к ним. Время на разговоры закончилось, впереди лежала Москва.