Глава 23

Приближались сумерки, в животе Сафи урчало, и Иврена отправилась за провизией, оставив девушку наедине с собой. Ей не нравилась мысль о том, что будущее не зависит от ее выбора, – а еще это странное совпадение, что Ноэль снова повстречала монахиню, спасшую ей когда-то жизнь. Сколько каравенских монахов на континенте? Несомненно, это больше похоже на случайность, как встреча Ведьмы и Отшельника в таро, чем на судьбу. Но Шелок побери, как Ноэль, придя в себя, поняла, кто стоит на коленях перед ней? И что, если… Вдруг бы Ноэль никогда не очнулась и не рассказала Сафи об этом?

– Тук-тук, – раздался чей-то приглушенный голос, отвлекая Сафи от размышлений – но не от страха за Ноэль. Он не пройдет никогда.

Дверь скрипнула и отворилась. Вошел Куллен с деревянной миской в руке.

Губы Сафи сжались.

– Пришли снова отнять у меня воздух? – Это прозвучало довольно грубо, но ей было все равно.

– А нужно? – Он прикрыл за собой дверь. – Кажется, вы не хулиганили.

– Нет, конечно, – пробормотала она, и это была правда. Несмотря на желание рычать, визжать и заставить Мерика пожалеть о том, что он приковал ее, Сафи была достаточно умна, чтобы не тратить энергию впустую. Сейчас ей, как никогда, нужен был план.

– Это хорошо, – сказал Куллен, – есть занятия поинтереснее.

Он пересек каюту и поставил миску в пределах ее досягаемости, сам остановившись подальше.

Зазвенели оковы. Сафи заглянула в миску. Суп с плававшим в ней сухариком – это выглядело удивительно уютно. Весь корабль дышал спокойствием – Иврена говорила, что ведуны удерживают «Яну» неподвижно по случаю совещания капитанов.

– Что за суп? – осторожно спросила Сафи.

– Обычный, как мы всегда едим. – Куллен опустился на колени. Их взгляды встретились. Его глаза были темно-карими.

– Это куриный бульон, донья, ну и все, что можно бросить в кастрюлю.

– Звучит… аппетитно.

– Не то чтобы… – Он виновато пожал плечами. – Но я могу покрошить вам хлеба. – Куллен взял сухарик, разломил его на кусочки и, широко улыбаясь, бросил в бульон.

Сафи смотрела на него из-под полуопущенных ресниц и едва сдерживала ответную улыбку.

– В чем подвох? С какой стати вы так милы со мной?

– Никакого подвоха. – Еще несколько кусочков хлеба упало в миску. – Я хочу, чтобы вы знали, что я понимаю, почему вы, гм… напали на Мерика. – Куллен поднял глаза на Сафи: – И Мерик понимает, хоть и не подает вида. Я… мы поступили бы так же на вашем месте.

– Тогда почему он не остановился? Если он понимает, почему он не высадил нас с Ноэль?

В ответ Куллен пробормотал что-то уклончивое и бросил остатки хлеба в суп. Сафи следила, как кусочки плавают в бульоне, и ее охватывало чувство разочарования.

– Если вы, – тихо промолвила она, – ждете, что я поблагодарю за суп…

– Именно, – перебил ее Куллен. Воздух стал прохладным. По руке Сафи забегали мурашки. – У нас на судне мало еды. И вы сейчас съедите мою порцию. Так что немного благодарности не помешает.

Сафи не нашлась с ответом. Ей вообще нечего было сказать, а ее настороженность резко возросла. Что Куллену надо? Магия Сафи не чувствовала обмана, но заступничество Мерика вряд ли стало причиной такого великодушия.

Куллен подвинул к ней миску.

– Ешьте, донья. Ох, чуть не забыл! – Его глаза вспыхнули, и воздух согрелся. – Я принес вам это. – Он вытащил из-за пазухи деревянную ложку и широко улыбнулся. – Как вам такая услуга, а? Вы хоть представляете, сколько человек тут готовы убить за ложку?

– А вы представляете, сколько человек я способна убить этой ложкой?

Она снова заработала улыбку, и Куллен спокойно отдал ложку Сафи. Осторожно звеня кандалами, она зачерпнула суп.

Он был ужасен – даже для такого голодного человека, как она. Начиная с того, что он был невкусным и холодным, и заканчивая тем, что загустел. Однако из уважения к щедрости Куллена она глотала еду без жалоб.

Куллен сидел, скрестив ноги.

– Не смотрите, как я ем, – фыркнула она. – Не собираюсь я никого убивать.

– Слава богу. – Куллен прижал кулак к груди. – Я волновался за экипаж. Если честно, донья, вы представляете собой опасность. Вы способны на что угодно ради вашей сестры, и это «что угодно» может зайти слишком далеко, уж поверьте. Я знаю, потому что поступил бы так же ради Мерика. И он сделал бы то же самое для меня.

«Правда».

Пока Сафи молча хлебала суп, Куллен продолжил:

– Мерик и я знаем друг друга с детства – с тех пор как он переехал в имение Нихар, где работала моя мама. А как насчет вас и Ноэль?

Сафи проглотила ложку супа, едва не подавившись сухариком, и пробормотала:

– Что вы хотите узнать?

– Просто дружеский интерес, – вздохнул Куллен.

«Правда».

Разглядывая первого помощника, Сафи скорчила гримасу. Райбра полностью доверяла ему, и Сафи решила, что не предоставит ему никакого тактического преимущества, если расскажет, как они с Ноэль стали подругами.

– Мы познакомились шесть лет назад, – сказала она наконец, опустив взгляд. – Мы были соседками по дортуару университета в Онтигуа. Она… Сначала она мне не понравилась.

Куллен фыркнул:

– Как ни странно, Мерик мне тоже сначала не понравился. Он был большим спорщиком и воображалой.

– Он до сих пор такой.

Куллен рассмеялся – в полный голос, заставив Сафи вздрогнуть. С расслабленным лицом и морщинками у глаз Куллен выглядел симпатично. Несмотря на ее предвзятость, он начал ей нравиться.

– Я тоже думала о Ноэль, что она спорщица, – медленно продолжила Сафи. – Я не знала тогда ничего о Ведьмах Нитей – и о номаци. Я просто считала, что Ноэль странная. И бесчувственная.

Куллен почесал подбородок:

– И что изменилось?

– Она спасла мне жизнь, – ответила Сафи. Она посмотрела на Ноэль, которая неподвижно лежала на койке. И еще больше покраснела. – Защитила от Разрушенной. Нам было всего по тринадцать, и Ноэль спасла меня, не думая о себе.

Рядом с фонтаном около кампуса они встретили Ведьму земли. Та напала на Сафи. Она думала, ей конец. Но Ноэль прыгнула на ведьму и боролась так отчаянно, будто это ее жизнь была на весах Инан.

Конечно, она не могла остановить Ведьму земли, но, на их счастье, через несколько минут появился Хабим.

В тот же день Хабим начал учить девочек защищаться. Но что важнее – в тот день Сафи и Ноэль стали подругами.

Тогда Сафи подумала о Ноэль как о самой храброй, самоотверженной девочке, какую она когда-либо знала. Но теперь, когда Сафи понимала Ноэль как саму себя, ей пришлось взглянуть на тот случай по-новому. Теперь Сафи видела девочку, которая билась за нее и продолжала идти вперед, что бы ни случилось.

Она следовала за Сафи, став для той еще более храброй и еще более самоотверженной.

Сафи мешала суп, наблюдая, как кружатся хлебные крошки.

– А как вы с Мериком подружились?

– История похожая. – Куллен облизал губы и с наигранной беззаботностью продолжил: – Первый приступ удушья случился, когда мне было восемь. Мерик использовал свою силу Ветра, чтобы спасти меня. Вот и все. – Куллен кивнул в сторону миски. – Ну, как обед?

– Бывало и хуже.

Он опустил голову.

– Приму это как комплимент. Мы делаем, что можем, используя то малое, что у нас есть. – Он поднял брови, будто в его словах содержался какой-то намек.

Сафи растерялась.

– О чем вы?

– Полагаю, вы поступаете так же – делаете хорошую мину при плохой игре. – Он кивнул: – Знаете, Мерик похож на вас. Он понимает ваше состояние – постарайтесь понять и его. При… других обстоятельствах вы бы поладили.

– Возможно, – презрительно хмыкнула Сафи. – Но сомневаюсь, что надолго. Он слишком всерьез воспринимает свой титул.

– В отличие от вас. Хотя… – Он бросил взгляд наверх, будто высматривал Мерика. – Я думаю, Мерик завидует вашей свободе. Вряд ли он когда-то признает это, но, кажется, он частенько хочет освободиться от своих обязанностей.

– Освободиться… от обязанностей? – Сафи многозначительно посмотрела на Ноэль и свои оковы. – И какую же свободу вы имеете в виду? Вы не представляете, как много людей от меня зависит и как редко я могу делать выбор. Вся моя жизнь продиктована другими людьми.

– Раз так, – ответил Куллен, – вы с Мериком еще больше похожи. Так почему же вы двое лишь в шаге от…

– От чего?

Он сделал вид, что не услышал вопрос.

– Донья, я видел, как вы с ним танцевали. А мы в Нубревене довольно суеверны. «Четыре шага» для нас не просто танец.

Сафи еще раз презрительно фыркнула.

– Мне кажется, первый помощник Куллен, вы уже не заступаетесь за Мерика, а предполагаете, что у нас с ним мог бы быть роман.

– Значит, вы тоже рассматривали такую возможность?

– Нет, – отрезала Сафи слишком быстро, а магия Истины ее уколола. Заскреблась. Закричала. Она уже смотрела правде в глаза во время разговора с Райброй, а теперь позволила себя уязвить и Куллену.

Сафи не удержалась.

– А у вас были «Четыре шага» с Райброй, первый помощник Куллен? Или вы хотите сохранить это в тайне?

Эти слова произвели эффект взрыва. Воздух заледенел – стал таким холодным, что суп замерз. Дыхание Сафи застыло.

– Это, – произнес Куллен, – исключительно наше с Райброй дело. Но я все же отвечу вам. Если бы у меня были здоровые легкие – да, я бы станцевал эти «Четыре шага». Перед всем миром. Но они, – он указал на грудь, – не работают как следует.

«Правда», – сказала магия. Сафи моргнула, а потом всмотрелась в Куллена пристальнее. Он болен и даже не пытается скрыть этот факт. Но… неужели он настолько плох, что не может танцевать? Видимо, дело совсем серьезное.

«Правда», – повторила магия.

– Это тайна, – продолжил Куллен. – Потому что идет вразрез с правилами мореходства. И пока вы не спросили, почему я до сих пор на флоте, я забегу вперед и расскажу вам: потому что никто и ничто не может быть важнее Мерика. Он мой принц, мой адмирал и мой брат. – Куллен облизнул губы и постучал себя по груди, пытаясь перевести дыхание. – Райбра понимает меня и чувствует то же самое.

Сафи осмыслила слова Куллена. Изучила их со всех сторон. Возможно… возможно, отношения Мерика и Куллена были похожи на то, что происходило между Сафи и Ноэль.

– Я… я никому не скажу, – пробормотала Сафи после паузы. – О вас с Райброй. Я не хочу доставить вам неприятности.

Воздух немного прогрелся.

– Спасибо, – жестко сказал Куллен и встал. – И спасибо… за интересную беседу. Я шел сюда, чтобы просить вас быть терпеливой. Мерик может вас удивить.

– Я не могу ждать долго. Ноэль не может.

Куллен пожал плечами:

– Но у вас нет выбора. Вы одна и в оковах.

Сафи вздрогнула, словно ее ударили. Куллен и Мерик понимали в верности, но о чувствах других они не беспокоились. Пусть Куллен издевается над ее беспомощностью. Пусть смеется над цепями. Она Сафия фон Хасстрель, и ей не нужно дозволение, его или Мерика, чтобы сделать то, что она должна.

Она оттолкнула миску и ложку. Бульон плеснул через край.

– На вкус как дерьмо.

– Это верно, – понимающе кивнул Куллен, разозлив ее еще сильнее. – Но по крайней мере я пообедаю.

Он схватил миску, не пролив ни капли, и вышел из каюты так же изящно, как и вошел.

Ноэль снова провалилась в полудрему. Смутно слышались голоса, видения витали где-то рядом, но не приходили. Но в ее лихорадочном сне было что-то еще. Не кошмар и не воспоминания. Кто-то был там.

Не люди в каюте, чьи голоса Ноэль могла услышать в реальности. Какая-то тень – кто-то корчился и извивался в уголке ее сознания. Кто-то, всегда остававшийся за пределами ее зрения.

«Проснись», – сказала себе Ноэль.

«Продолжай спать, – пробормотала Тень. Это был знакомый голос – ее собственный голос. – Продолжай спать, но открой глаза».

«Нет», – ответила Ноэль, хоть и понимала, что бороться бесполезно. Голос был сильнее ее – он обволакивал сознание липким, вязким сиропом, и хотя она продолжала кричать себе: «Просыпайся!», делать ей удавалось лишь то, что велел голос.

Она открыла глаза.

Смутно виднелась лишь промасленная перегородка каюты.

«Корабль», – пробормотала Тень, будто объясняя Ноэль, где та находится.

Или же черпала знания из головы Ноэль.

«А теперь скажи мне, ведьма, как тебя зовут?» – Тень говорила голосом Ноэль, но при этом будто улыбалась.

Ноэль подумала об Альме, чей голос был похож на этот.

«Мне плевать на Альму, – резко сказала тень. Голос зазвучал громче и жестче. – Как тебя зовут, ведьма? Ты путешествуешь с подругой? Пожалуй, да: в море сейчас много ведьм – девять, если точнее. И только три подходящего возраста. И лишь одна ранена. – Тень помолчала, а потом насмешливо добавила: – Это ты ранена, если вдруг непонятно».

«Кто, – начала Ноэль, хотя ей стоило немалых усилий произнести хоть слово. Ее голос звучал, словно за тысячу миль отсюда, и она волновалась, не говорит ли вслух, – может, поэтому горло перехватило. – Кто ты такая?»

Тень торжествовала, и ледяная струйка скользнула по спине Ноэль.

Затем Тень засмеялась снова – так раскатисто, как Ноэль никогда не смеялась.

Слышать собственный голос, ставший чудим, было ужасно.

«Ты первый человек, который меня чувствует, – воскликнула Тень. – Никто, даже Ведьмы истины, не могут слышать, что я говорю. Они просто выполняют приказы. Откуда ты знаешь, что я здесь?»

Ноэль не ответила. Только один вопрос пронзил ее тело огнем. Точнее, ее правый бок.

Однако, похоже, Тень не нуждалась в ответе. Она прижалась ближе к Ноэль, пальцы копались в ее мыслях. Они обшаривали все самое сокровенное, надеясь найти то, что им нужно.

«Ну надо же, – прошептала Тень. – Ты очень больна, и если ты умрешь, я ничего не узнаю. Хотя от тебя узнать что-либо трудно – ты слишком замкнута. Тебе говорили об этом раньше?»

Ответ снова был не нужен. Вместо этого в голове Ноэль прогремел требовательный вопрос:

«ТЫ ПУТЕШЕСТВУЕШЬ С ВЕДЬМОЙ ПО ИМЕНИ САФИЯ?»

Внутри у Ноэль все перевернулось. Лед, стекавший по позвоночнику, прорвался наружу паникой.

Это не плод ее воображения, Ноэль была уверена. Тень была реальной, она хотела причинить вред ей и Сафи – огромный и серьезный вред.

Ноэль направила все силы и магию на то, чтобы скрыть свои эмоции, мысли и знания, не выпустить их наружу.

Но она не успела. Тень уловила ее страх и вцепилась в него.

«Да, да, с Сафи! Иначе бы так не реагировала! О, Мать-Луна сегодня ко мне благосклонна! Все оказалось куда легче, чем я ожидала. – От радости Тень пошла рябью и почти исчезла. Ноэль представила, что та хлопает в ладоши. – Король будет счастлив, что я это разузнала. Так счастлив! Но постой… – Радость Тени внезапно исчезла. – Ты должна остаться в живых, сестрица Ведьма Нитей. Как иначе я отыщу тебя, когда придет время?»

Время? Какое время? Ноэль была не в состоянии говорить. Не в состоянии требовать от Тени ответа.

Тень выкрикнула только: «Мы еще встретимся снова!» – и темная, застывшая реальность исчезла.

Ноэль окончательно проснулась.

Следующие несколько минут она лишь смутно видела монахиню, помогавшую Ноэль сесть, и Нити Сафи, заполнившие всю каюту. Мир вращался, раскачивался, в глазах вспыхнули звезды.

– Сафи?

– Я здесь, Ноэль.

Ноэль позволила себе чуть-чуть расслабиться, пока монахиня проверяла повязки. Но ей понадобилось немало самообладания, чтобы не закричать от боли.

Даже изо всех сил скрывая свои страдания, Ноэль не смогла сдержать стон, когда монахиня принялась разматывать ткань.

– Я знаю, что это больно, – пробормотала монахиня. Ее Нити натянулись и стали зелеными. – Но я должна убедиться, что рана чистая.

«Ты тяжело больна» – так сказала Тень. Наблюдая за тем, как над Сафи и монахиней дрожали серые Нити, Ноэль не сомневалась, что это правда.

Она схватила монахиню за руку и попыталась поймать ее взгляд.

– Я умру? – Ее слова прервал кашель.

– Конечно, нет, – ответила монахиня, поднося бурдюк с водой к губам Ноэль.

Ноэль оттолкнула воду:

– Мне не нужно напрасных надежд. Мне нужна правда.

Монахиня оставалась спокойной.

– Ты… ты могла умереть. Мышца околдована. Проклята. Но я делаю все, что могу, чтобы сохранить кровь чистой.

Ноэль чуть не засмеялась. Конечно, Корлант должен был проклясть свою стрелу. Неудивительно, что он выглядел таким самодовольным, когда попал в нее. Он знал, что рана в любом случае смертельна.

Но почему? Ноэль не могла найти причин, по которым Корлант хотел, чтобы она умерла в таких муках, – и Гретчия явно тоже об этом не знала.

Ноэль вспомнила последние слова матери. Что Гретчия посетила ее в Онтигуа, а Корлант контролировал ее, словно надзиратель. Как Гретчия уверяла, что не хотела отсылать Ноэль.

Все, что Ноэль знала о матери и Альме, могло быть неправдой.

Это было больше, чем Ноэль могла сейчас воспринять. Слишком много мыслей, запутанных и противоречивых. Никаких сил разобраться в этом.

– Вода тебе поможет, Ноэль. – Монахиня приподняла ее голову к бурдюку. – Пожалуйста, постарайся попить, пока я найду еды. – Она поднялась и вышла из каюты.

Ноэль повернула голову к Сафи. На мгновение ей захотелось заплакать – выжать из себя несколько слезинок, как это умеют другие люди. Чтобы Сафи увидела слезы и поняла, как Ноэль счастлива, что та здесь.

– Ты… ты в кандалах, Сафи.

Сафи моргнула:

– Я расстроила адмирала.

– Не сомневаюсь.

– Это не смешно. – Сафи откинулась к стене, ее Нити пульсировали между серым и ярко-зеленым. – Дела плохи, Ноэль, но я все улажу, хорошо? Клянусь, я все улажу.

– Но при чем здесь ты? – Ноэль криво улыбнулась, у нее не было сил даже шевелить губами. Все они ушли на борьбу с болью.

И черт побери, с каких пор Нити Сафи стали такими яркими? Казалось, что они заслоняют собой всё.

– Я смогу, – настаивала Сафи. – Я сделаю это. Иврена пообещала помочь, несмотря ни на что.

Иврена. Вот как звали монахиню. Иврена. Так просто. Так незатейливо. Ноэль всегда представляла что-то более грандиозное и героическое. Имя, которое подчеркивало бы совершенство ее накидки или серебряной короны волос.

У Ноэль перехватило дыхание. Она порозовела, поняв, насколько ей небезразлично имя монахини… Иврены.

– Мне нужна твоя помощь, – продолжила Сафи. – Я не смогу составить план без тебя.

Ноэль кивнула. Составлять планы она еще могла. Это она обожала. Холодная логика приносила ей покой.

– Скажи мне, что я должна знать?

Сафи бросила осторожный взгляд на дверь и понизила голос.

– Все началось в Веньязе, когда Хабим отослал тебя.

По мере того как Сафи рассказывала о произошедшем, Ноэль было все труднее и труднее оставаться в реальном мире – выбирать важные детали и откладывать в сторону то незначительное, что не могла отбросить Сафия.

Клубника в шоколаде… Не важно, туманно решила она. Но танец с нубревенским принцем Мериком? Важно. И невеста принца Леопольда Карторранского…

– Подожди, – перебила Ноэль, морщась от боли в руке, – ты невеста Леопольда? То есть ты станешь императрицей Карторры…

– Нет! – отрезала Сафи. – Эрон сказал, что я не выйду замуж за Полли. И дай мне закончить…

Следующая часть истории оказалась еще более запутанной, а Ноэль не могла отойти от новости о помолвке. Если Сафи станет императрицей, куда денется Ноэль? И… не отдаляет ли Ноэль Сафию от титула и привилегий, которые та должна получить?

Возможно, если б Ноэль не согласилась ехать в Веньязу, Сафи уже вышла бы замуж. Надела бы корону…

А Ноэль осталась бы одна. Снова и снова.

Но нет – этого не произошло, и скоро они с Сафи прибудут на Сотню островов. Все будет хорошо. Они будут в безопасности. Вместе. Дверь щелкнула и открылась. Зашла Иврена, неся в руках миску.

– Почему моя пациентка выглядит вдвойне бледнее, чем когда я уходила? – обратилась она к Сафи. – Вы утомили ее, донья!

– Я… всегда бледная, как смерть, – ответила Ноэль, получив от Сафи скупую улыбку.

Иврена не оценила шутки, и какое-то мрачное чувство поднялось у Ноэль в душе. Монахиня, которая спасла ей жизнь, которую Ноэль очень уважала и пыталась найти все эти годы, забывала о ее особенностях, как и все остальные.

Пока Иврена шла к койке, Ноэль заметила розовую нить, протянувшуюся между Ивреной и Сафи, и пустота внутри еще разрослась. Стала острее. Меньше чем за день Сафи и Иврена стали связаны друг с другом. Сафи не только доверяла монахине, но и полюбила ее – и это чувство было взаимным.

«Ревность, – подумала Ноэль. – Ревность, ревность, ревность. И глубокое разочарование».

Но она не могла понять, откуда у нее такие чувства, и не могла сосредоточиться, чтобы избавиться от них. Иврена по ложке вливала холодный суп ей в рот, и все внимание Ноэль тратила на то, чтобы его проглотить. Пульсация в ее руке усиливалась с каждым ударом сердца. Ноэль не была уверена, что сможет еще сколько-то высидеть.

Когда Иврена наконец решила, что Ноэль достаточно накормлена, она уложила ее на спину. Сафи громко сказала, звеня цепями:

– Я найду Огненного целителя, хорошо, Ноэль? Я клянусь в этом и клянусь, что тебе станет лучше.

– Клятва… принята, – выдохнула Ноэль. Ее веки слишком отяжелели, поэтому она позволила им медленно сомкнуться. После еды она чувствовала себя более уверенной. Более спокойной и независимой, как и должно быть.

– Если ты не найдешь целителя, Саф, и я умру… Я обещаю преследовать тебя… до конца твоей несчастной… жизни.

Сафи не сдержала смех, и веки Ноэль самопроизвольно распахнулись. Нити Сафи были истерически белого цвета.

И, о чудо, Иврена тоже улыбалась. Это было… хорошо. Это слегка согрело сердце Ноэль.

– Договорились, – сказала Сафи. – А теперь спать.

– Да, – подтвердила Иврена. – Спать.

Ноэль почувствовала руку монахини у себя на лбу. Сердцебиение прошло, и, несмотря на скрип корабельных досок, магия Иврены погрузила Ноэль в теплые волны сна.

Мерик стоял у окна каюты, играя с миниатюрой грузового судна Далмотти. Куллен прислонился к стене рядом с ним. Он выглядел беззаботно, как всегда.

Однако Мерика это не могло обмануть. Что-то в словах Куллена вызвало беспокойство.

Мерик смотрел, как последние лучи заката пробиваются сквозь облака. Остальная флотилия поднималась и опускалась на океанских волнах.

Куллен знал план по захвату корабля Далмотти – они говорили о нем раз пять. И еще полчаса перед тем, как явилась Иврена и прервала их. Мерик до сих пор не был уверен, как его тетя узнала о пиратстве, но не осталось сомнений, что она была категорически против.

– Я вырыл нам могилу, – сказал Мерик, опуская миниатюрную копию корабля себе в карман. – В куче дерьма.

– Но ты вытащишь нас оттуда. Как всегда.

Мерик рассеянно кивнул и бросил на Куллена извиняющийся взгляд.

– Знаешь… то, что говорила моя тетя – будто я рассматриваю тебя только как оружие, – это неправда, Куллен.

– Я знаю, – необычно серьезно развел руками Куллен. – Я предлагаю тебе свою магию, Мерик. Всегда и полностью.

– И можешь рассчитывать на мою, – пообещал Мерик. – Хоть она и немногое может. – Он ткнул пальцем в сторону «Эразы», плывшей неподалеку: – Я бы хотел знать, ты к этому готов?

– Ты имеешь в виду, – нетерпеливо ответил Куллен, – как там мои легкие? Они в отличном состоянии – и перестань отводить взгляд, когда спрашиваешь об этом. – Воздух похолодел.

Вздрогнув, Мерик заставил себя перевести взгляд на Куллена, который поднял брови.

– У меня не было проблем в течение нескольких недель, Мерик. И даже прошлой ночью, когда я переносил тебя и этих девушек. Поэтому я обещаю, – Куллен прижал кулак к груди, – что удержу капитанов от насилия. Когда Хайет, Дэа и Бэрн окружат корабль, они не повредят никому.

– Спасибо.

– Не благодари меня, – покачал головой Куллен. – Нам нужно обсудить кое-что другое.

Мерику не понравилось, как это прозвучало.

– Девушка матци с нижней палубы, – продолжил Куллен. – У тебя есть план насчет нее?

Мерик устало выдохнул и проверил рубашку – все еще заправлена.

– Я думаю над этим, Куллен. Я не дам ей умереть, ясно? Но сперва надо позаботиться о «Яне».

Куллен кивнул, будто удовлетворившись ответом.

– И еще одно, пока я здесь. – Он отошел на два шага. На лбу обозначилась глубокая складка. – Я тут понял – нам необходимы пиратские имена.

– Какие имена?

– Пи-рат-ски-е и-ме-на. – Куллен отступил еще на несколько шагов. – Я всегда представлял себя «Бешеным псом» Кулленом, как тебе?

Мерик насмешливо улыбнулся.

– А ты… – Куллен достиг двери и потер подбородок. – О! Кажется, я знаю. Хотя должен признаться, что автор не я.

– Ну? – спросил Мерик, не ожидая ничего хорошего.

– Танцор-Задавака, – выпалил Куллен, – Танцор-Задавака, Гроза Яданси! Эй, только не в лицо! – Куллен еле выскользнуть из каюты, когда в него полетела деревянная фигурка.