2

Чтобы рассказ об экономических преобразованиях в Китае был максимально точным, необходимо признать сосуществование двух реформ одновременно. Прежде всего это реформа, которую замыслило и проводило китайское правительство, сформировавшееся после смерти Мао. Катастрофа, постигшая экономику в результате поставленного Мао социалистического эксперимента, заставила некогда победоносную Коммунистическую партию испытать разочарование, отчаяние и унижение. Ощущение провала только усилилось, когда китайские лидеры узнали о стремительном экономическом росте в соседних азиатских странах и в мире в целом. Но знакомство с технологическими новинками и успехами экономики во время зарубежных поездок вдохновило их и внушило надежду: мол, если бы только Китай мог открыться внешнему миру и перенять опыт развитых экономик, он обязательно догнал бы другие страны. Китайское руководство знало, что дорожной карты не существует. Возможно, они даже не представляли себе, куда идти. Но ничто не помешало им стать убежденными реформаторами, жаждущими вдохнуть новую жизнь в стагнирующую экономику.

Реформа под руководством КПК началась в конце 1976 года, когда Хуа Гофэн вернул к жизни «четыре модернизации» – экономическую программу, в 1964 году предложенную тогдашним премьером Госсовета Чжоу Эньлаем, но быстро положенную под сукно, стоило Мао развернуть движение за «социалистическое воспитание», а спустя два года перейти к «культурной революции». При Хуа Гофэне Китай быстро покончил с самоубийственной классовой борьбой и перешел к социалистической модернизации. Спустя год страна приступила к выполнению амбициозной экономической программы, включающей политику открытости – позже критики назовут ее «скачком вовне»: ее целью было привлечь иностранный капитал, чтобы профинансировать порядка 20 строительных проектов в основном в тяжелой промышленности, включая соответствующую инфраструктуру. Однако «скачок вовне» долго не продлился: программа завершилась в начале 1979 года отчасти из-за присущих ей недостатков, отчасти из-за смены власти после Третьего пленума ЦК КПК 11-го созыва (декабре 1978-го), произошедшей, когда на руководящие позиции вернулись Дэн Сяопин и Чэнь Юнь.

Чэнь Юнь снова возглавил экономический блок китайского правительства, и в апреле 1979 года ЦК КПК приступил к реализации политики, получившей название «основные принципы из восьми иероглифов» – «регулировка», «реформа», «исправление» и «улучшение» [в китайском языке каждое из этих слов передается двумя иероглифами]; с этого начался второй этап реформ, проводившихся под руководством государства в постмаоистский период (Chen Xuewei 2004). Новая экономическая политика отменила «скачок вовне». Хотя она и включала в себя «реформу», но по сути представляла собой программу жесткой экономии и явно фокусировалась на «регулировке». Что именно в китайской экономике настолько остро нуждалось в «регулировке»? Ответ найти несложно: пора было отрегулировать «скачок вовне», который, по мнению Чэнь Юня, только усугубил макроэкономические проблемы, особенно такой структурный недостаток, как отсутствие равновесия между тяжелой и легкой промышленностью, а также между промышленностью и сельским хозяйством.

Основной задачей новой экономической политики был подъем сельского хозяйства. Как решило правительство, главный недостаток «скачка вовне» заключался в сохранении тенденции к развитию тяжелой промышленности в ущерб сельскому хозяйству, которое, как признало Коммюнике 1978 года, находилось в бедственном положении. Дефицит продуктов питания и голод среди крестьян во времена Мао Цзэдуна были хроническими, повсеместными проблемами. Авторы Коммюнике 1978-го несколько раз упоминают о плачевном состоянии китайского агросектора, а также берут на себя обязательство повысить закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию и увеличить объем инвестиций в деревню. Особый упор на развитии агросектора в Коммюнике позже позволит китайскому правительству утверждать, что экономическая реформа началась с сельского хозяйства. Но в это же самое время продолжались реформы и в других областях, например реформа госпредприятий. Более того, принятые в то время меры по развитию агросектора (повышение закупочных цен, снижение норм сдачи сельхозпродукции, увеличение импорта зерновых для потребления крестьянами) поддержали побочное производство, в том числе развитие коммунных и бригадных предприятий, помогли добиться значительного и устойчивого повышения урожая, а также сократили разрыв между городом и деревней в течение нескольких следующих лет. Но не они запустили реформу сельского хозяйства в том виде, в каком мы ее знаем: частное фермерство с системой производственной ответственности крестьянских дворов было инициативой голодающих крестьян и местных партийных кадров. Частное фермерство тайно существовало во многих провинциях Китая, прежде чем было условно одобрено властями в 1980 году; национальной политикой оно стало только в 1982-м.

Что касается «регулировки» промышленности, то в первую очередь правительство ставило перед собой цель затормозить развитие тяжелой промышленности и ускорить развитие легкой, сократить капиталовложения в производство и увеличить расходы на жилищное хозяйство и другие непроизводственные сферы, включая компенсации трудящимся. Основной посылкой была необходимость развернуть экономику в сторону потребления и снизить ее зависимость от капиталовложений, особенно в сфере тяжелой промышленности. Курс на «регулировку» экономики быстро дал результаты: уровень жизни как в деревне, так и в китайских городах резко повысился (например: Wu Li 1999: 828–830; Xiao Donglian 2008: 541–544).

Кроме того, китайское правительство реализовало меры по «передаче прав и прибыли», предложенные в 1978 году. Их целью было децентрализовать экономику, дать больше самостоятельности («прав») экономическим субъектам на местах, включая как муниципальные органы власти и предприятия, так и производственные бригады в сельских районах, а также стимулировать рост производительности труда, позволив предприятиям удерживать часть прибыли (Chen Xuewei 2004). В сфере международной торговли новая экономическая политика покончила с монополией министерства внешней торговли, позволив местным органам власти и государственным предприятиям создавать торговые компании. В сфере государственного финансирования местное руководство получило право более или менее самостоятельно распоряжаться местным бюджетом, независимо от министерства финансов.

Наиболее важным объектом реформирования были государственные предприятия. В отличие от «скачка вовне», делавшего упор на строительстве новых заводов, новая политика была направлена на улучшение работы действующих госпредприятий. Хотя впервые реформа была проведена в провинции Сычуань под руководством секретаря парткома Чжао Цыяна еще до Третьего пленума ЦК КПК 11-го созыва, состоявшегося в декабре 1978 года, официально в качестве государственной политики ее признали только в 1979-м. Реформа было призвана усилить самостоятельность госпредприятий в основном за счет передачи их руководителям права принимать решения, но не предполагала приватизации. Эта мера, названная «поддержанием жизненных сил предприятий», стала вторым после «скачка вовне» согласованным шагом китайского правительства, стремившегося оживить стагнирующую промышленность. Поскольку правительство сохраняло верность идеям социализма, реформа столкнулась с жесткими ограничениями – главным образом идеологического, а не экономического свойства. В результате реформа помогла вдохнуть новую жизнь в госпредприятия, повысив заинтересованность руководителей и рабочих в результатах труда, но не смогла освободить госпредприятия от государства и окончательно запутала их сложные взаимоотношения.

В целом «основные принципы из восьми иероглифов» оказались не слишком эффективными, хотя все шаги были сделаны явно в правильном направлении. Например, меры, принятые китайским правительством в сельском хозяйстве, оказались довольно успешны (настолько, насколько их удалось воплотить); условия жизни крестьянства быстро и заметно улучшились. Но освободить крестьян из-под власти государства они не могли.

Ограниченность государственной реформы сельского хозяйства стала очевидной только в результате подъема частного фермерства, полностью исключенного из аграрной политики государства. Точно так же реформа госпредприятий быстро улучшила систему стимулирования труда. Но ее недостатки были налицо, хотя серьезные изъяны проявились только тогда, когда госпредприятия начали конкурировать с частными фирмами.

Помимо официального курса реформ, осуществлявшихся китайским правительством, существовал и другой, отдельный курс. Он представлял собой сочетание спонтанно возникших на низовом уровне движений, некоторые из которых были категорически запрещены китайским правительством (фермерство до 1982 года, индивидуальная трудовая деятельность в городах до 1980-го), некоторые подвергались дискриминации (индивидуальная трудовая деятельность в городах после 1980 года, а также волостные и поселковые предприятия), а к некоторым Пекин относился настороженно (особые экономические зоны). Эти реформы продвигались тихо и незаметно по всему Китаю – когда голодающие крестьяне втайне пробовали заниматься частным фермерством вопреки правительственным запретам, когда вынужденные простаивать крестьяне брались за работу, не связанную с обработкой земли, но сулящую больший доход, когда безработные горожане были вынуждены заниматься индивидуальной трудовой деятельностью или создавать частные компании, когда тысячи нелегальных эмигрантов рисковали жизнью, чтобы пересечь границу и добраться до Гонконга в надежде на лучшую жизнь. Вторая реформа состояла из нескольких революций, которые мы называем «периферийными».

Именно эта вторая, зародившаяся в низах реформа и запустила рыночные преобразования в Китае в начале 1980-х годов, вернув китайской экономике динамично развивающийся частный сектор и устойчивые рыночные силы, в то время как преобразования почти не затронули государственный сектор. Четыре периферийные революции объединяет то, что все они произошли за пределами сферы действия государства. Действующими лицами этих революций были экономические агенты, не игравшие заметной роли при социализме. В отличие от государственных предприятий, бывших гордостью социализма, а потому находившихся под контролем и покровительством правительства, эти маргинальные силы не привлекали особого внимания властей, если только в них не видели угрозы социализму. Несмотря на множество практических препятствий и явную дискриминацию со стороны властей, крестьяне в деревне и безработные в городах быстро воспользовались представившимися экономическими свободами, чтобы заняться частным предпринимательством. Подъем в негосударственном секторе экономики стал главным двигателем экономического роста в 1980-х годах и далее. О другой стороны, проводимые государством реформы, включая «скачок вовне» и инициативу по «поддержанию жизненных сил предприятий», не сумели превратить госпредприятия в свободные, конкурентоспособные компании.

Даже успех особых экономических зон, изначально созданных китайским правительством, чтобы экспериментировать с капитализмом, свидетельствует о периферийном и самоорганизующемся характере второй реформы. Во-первых, идея создания экспериментальных экономических зон принадлежит властям провинции Гуандун, которые столкнулись с проблемой нелегальной иммиграции вдоль границы с Гонконгом. Они нашли эффективное решение – пригласить из Гонконга предпринимателей, чтобы те построили заводы в Гуандуне и наняли местных рабочих. Во-вторых, выделение земель под промышленные парки или особые экономические зоны преследовало цель провести политически рискованный, непредсказуемый эксперимент в условиях замкнутого пространства, за пределами социалистической экономики. Таким образом, социализму ничего не угрожало, в то время как капитализму предоставлялся шанс показать себя на периферии.

На протяжении 1980-х годов эти периферийные силы демонстрировали быстрый рост, в то время как опекаемые правительством государственные предприятия с трудом сводили концы с концами. В результате китайская экономическая реформа, в отличие от реформ в Госсии или Восточной Европе, не столкнулась с жестокой рецессией в самом начале пути. Китайская экономика продолжала расти с тех пор, как начались реформы, несмотря на увеличение числа нерентабельных предприятий в государственном секторе. В то время как привилегированный, находящийся под защитой государственный сектор продолжал приходить в упадок, частный сектор переживал расцвет.